В Петербурге по-осеннему

      Той ночью Вика долго лежала без сна. Всё происходило слишком быстро – слишком быстро изменилась её жизнь после появления в ней Юры, слишком быстро менялась она сама под его влиянием и с его поддержкой, слишком быстро вызрело желание называть его больше, чем другом. Для неё, привыкшей к бесконечному циклу «дом-работа-дом», редко поднимавшей голову от асфальта, всю жизнь прожившей словно в полусне, всё это было дурманяще-пугающе новым. Что могла она, девочка из бедной семьи, человек без прошлого и без будущего, дать этому богатому красавцу, живущему идеальную жизнь, как в голливудских фильмах? Какие у неё были шансы против блестящих красавиц высшего света? Из любопытства Вика недавно забила Юрино имя в поисковик и наткнулась на целый ворох статей о его любовных похождениях. С фотографий на неё смотрели стройные, красивые, со вкусом одетые девушки, коим Вика была не чета. Тогда этот факт неприятной горечью осел на языке, сейчас – вскрывал внутренности наживую. И девушка приняла самое верное решение – сбежать от проблемы. Ограничить общение, перестать видеться, пока она не приструнит свои чувства – однажды это уже сработало, правда, тогда объект самоустранился, и не нужно было придумывать, как его избегать.       Паша был её одноклассником с первого дня обучения в школе. Тихий, скромный мальчик в очках, не отличник, но уверенный хорошист, он был единственным человеком мужского пола, с кем получалось выстраивать общение. В третьем классе Пашу и Вику посадили за одну парту, и до окончания школы они сидели вместе, подсказывая друг другу на контрольных, списывая друг у друга домашку, нашёптывая ответы из-за учебника. Паша жил рядом с Викой, в одной из кирпичных пятиэтажек на соседней улице. Сначала они гуляли вместе, потом Вика начала заходить к нему домой, чтобы поделать уроки в тишине, потом – сбегала к нему от пьяных родителей, а на излёте девятого класса, когда солнце уже стало по-летнему жарким, а в спину дышали экзамены, Паша предложил девушке встречаться. Много позже, уже после расставания, Вика бессчётное количество раз прокручивала в голове и этот разговор, и несколько лет их дружбы, и их отношения после, и ни разу не смогла дать себе чёткий ответ, почему она тогда согласилась. Паша был прекрасным человеком и отличным другом, но партнёра для отношений Вика в нём не видела. Тем более странными для неё стали ощущения боли и пустоты, когда три года спустя Паша заявил, что им больше не по пути. В течение следующего года путём самоанализа и неуклюжей терапии от Викиных одногруппниц было выяснено, что девушка просто привыкла и привязалась к парню, почувствовала какую-то стабильность, и даже в какой-то степени заменяла им отцовскую фигуру. Что, впрочем, не решало главной проблемы – Вика навсегда поставила на себе крест в области отношений, окончательно разуверившись, что её кто-либо может полюбить.       Куртку Юра скинул ещё в самолёте, а на выходе из аэропорта пришлось снимать и толстовку. Термометр показывал +20 градусов, светило яркое солнце – типичный бархатный сезон в Ницце. Поймав такси и назвав адрес, парень откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Его всё ещё мутило из-за выпитого ночью алкоголя, но решение о поездке что тогда, что сейчас казалось единственно правильным. Приоткрыв глаза, парень сфотографировал искрящееся в солнечных лучах море и отправил фото Вике, подписав «Отлучился ненадолго. Скоро вернусь». Он поклялся себе держать дистанцию, но общение в мессенджере ничего ведь не значит, правда? Через минуту пришёл ответ: «Завидую. Хорошего отдыха». Нечему завидовать, родная, это не отдых – это бегство, добровольная ссылка, это попытка не наделать глупостей, попытка в очередной раз вылезти из собственной шкуры, чтобы не оправдывать ничьи ожидания о том, каким он обязан быть и что обязан делать.       Такси остановилось у небольшого двухэтажного коттеджа в окрестностях парка Мон Борон. Скрипнула калитка, и домработница, миниатюрная женщина средних лет, впустила Юру во двор. -Добрый день, Моник, - поприветствовал он её на французском. – Как твои дела? -Всё прекрасно, мсье Насонов, - женщина сдержанно улыбнулась. – Ваша матушка Вас ожидает.       Стоило Юре закрыть за собой входную дверь, как из глубины дома донеслось: -Юрочка, мон шер! – и в прихожую выплыла ухоженная дама. Её медно-русые волосы в солнечных лучах отливали мёдом, а в её руке покачивался бокал белого вина. -Мам, - парень скинул рюкзак и обнял женщину. На следующие несколько дней он – мамин любимый зайчик, и больше никто. -Что-то случилось? – женщина отстранилась и обеспокоенно взглянула в его глаза. – Юра, что Костя опять вытворил? -Всё хорошо, мам, правда, - попытался улыбнуться парень. -Сейчас мы пойдём обедать, и ты мне всё-всё расскажешь, солнышко. Мама рядом, мама порешает.       Скрываясь в столовой, матушка уже что-то командовала Моник по-французски, а Юра почувствовал, как мышцы на его плечах медленно расслабляются – можно больше не держать оборону и не ждать удара. Сюда, в это маленькое королевство, даже его отец хода не имел, а любому, кто посмел бы угрожать её сыну, эта женщина легко вскрыла бы горло своими наманикюренными ногтями.       За обедом мама расспрашивала больше о делах насущных: о здоровье, о работе, о последних новостях. Вскользь прошлись по тяжбе с Газпромом, зато об Андрее женщина расспросила сына во всех подробностях. И только после обеда, расположившись в плетёных креслах на террасе второго этажа и откупорив очередную бутылочку белого сухого, она спросила в лоб: -Как ещё твой уважаемый батюшка решил сломать тебе жизнь?       Юра с минуту внимательно рассматривал солнечные блики в бокале, прежде чем смог подобрать слова: -Я бы, конечно, был не против жениться на Кристине, тем более, что факт наличия штампа в паспорте меня вообще ни к чему в данном случае не обязывает. Но есть один нюанс. Зовут Вика, - и Юра как на духу выложил и историю знакомства с девушкой, и свои опасения. -Я не хочу, чтобы было как с Андреем, - подытожил парень свой рассказ. -Солнышко, а эта девушка, Вика, она тебе кто? – уточнила женщина. -Я не знаю, мам. Я запутался, - отозвался парень, рассеянно вертя в руках бокал. -Про Кристину уже точно условлено? – спросила мама, делая глоток вина. -Со мной – нет, но Олег вряд ли будет врать в таком вопросе, - Юра смотрел в одну точку. -Я с Костей поговорю, это мне оставь, - женщина тяжело вздохнула. – Нужно было всё же забрать тебя с собой, чтобы ты сейчас вот так не мучился. -Он не отпустил бы меня, - горько усмехнулся Юра, переводя взгляд на мать. – Имидж для него дороже, чем собственная семья. -Что позволено Юпитеру, да-да, - язвительно проговорила женщина, залпом допивая вино. – Ему почему-то можно завести любовницу и внебрачного сына, который то и дело выставляет на уши полгорода, а ты должен по струнке ходить.       Юра наконец пригубил вина. -Урожай 2019го, - резюмировал он. – Совиньон-блан, скорее всего, Италия. Я прав? -Абсолютно, - кивнула головой матушка. – Не самый удачный год, но после второго бокала это уже не важно.       Она протянула руку и погладила сына по голове. -Ницца тебе идёт. Оставайся. -Я бы очень хотел, мам, правда, - ответил парень, подставляясь под ласку, как кот.       Женщина снова вздохнула. -Тогда решайте с Викой что-то, и привози её знакомиться. Кстати, как Андрей к ней относится? -Я сам пока не знаю, как к ней отношусь, Андрея пока не о чем ставить в известность, - Юра почувствовал, как на место одного камня, только что снятого с сердца, наваливается другой. – Но он в курсе, что Вика существует, и я пытаюсь с ней дружить. -А она-то к тебе как относится? – улыбнулась мама. -Слушай, там вообще непонятно, - парень сделал глоток. – Она не говорит ничего. -А ты спрашивал? – улыбка на лице женщины стала шире. -Ну… нет, - смутился парень, снова опуская взгляд в пол. -А ты попробуй, - матушка уже откровенно смеялась. – Узнаешь много нового, я тебе обещаю!       Юра улыбнулся и допил свой бокал. Здесь всё было легко, здесь мамочка как по мановению волшебной палочки превращала воду в вино, дёготь – в мёд, а слёзы – в радость. Однажды ему придётся повзрослеть и решать все свои проблемы самому, но сегодня он просто любимый неразумный сын, у которого болит, и мама сделает всё – возможное и невозможное – чтобы болеть перестало.       Ему 19. -Мам, я влюбился! – огорошивает он с порога.       На губах женщины расцветает счастливая улыбка. -И как её зовут? -Вообще-то… - Юра тушуется. – Его. Его зовут Андрей. -Я хочу с ним познакомиться. Приезжайте вместе, - нимало не смутившись, подмигивает мама.       Ему 20.       Он наконец уговаривает Андрея поехать с ним. Тот заметно нервничает, целуя руку Юриной матери, но та абсолютно непринуждённым тоном приглашает парней пройти за накрытый стол. Светская беседа обо всём и ни о чём, хорошее вино, искренняя приветливость женщины наконец расслабляют Андрея. Юра внутренне ликует – два самых важных человека в его жизни поладили.       Ему 21.       Его голова лежит на коленях мамы, его слёзы скатываются на подол её платья, он только что закончил рассказывать о том, как обошёлся с ним отец, и как он теперь боится за Андрея. Мама целует его в висок и обещает разобраться с отцом. -Мам, почему ты меня тогда бросила? – из раненого сердца кровью выносит и другую боль, молчать о которой больше нет сил. Юра чувствует, как её пальцы сжимаются на его плече. -Костя сказал, что вычеркнет тебя из наследства, и мы вернёмся в нашу старую квартиру в Купчино, - парень слышит, как её голос дрожит. – Я не могла так с тобой поступить. -Да лучше бы в Купчино, мам, - Юра прижимает колени к груди. Тёплая мамина рука гладит его по спине, совсем как в детстве, и словно какой-то древний инстинкт безмолвно шепчет ему – всё будет хорошо.       Ему 25.       Он лежит на кровати, уставившись в потолок, и слышит, как мама кричит на отца в телефонную трубку. Он не уверен, что сейчас это сработает. Он не уверен, что эту тему вообще стоило поднимать до того, как отец сам о ней заговорил. Он не уверен, что мама не выдаст Вику, и что он сможет её потом защитить. Он не уверен, что его в принципе хоть что-то из этого волнует.       Его мобильник звякнул оповещением.       «У меня всё хорошо. Как отдыхается? Спокойной ночи»       Это всего лишь переписка в мессенджере, на решение держать дистанцию это никак не влияет, уговаривает себя Юра, набирая ответ.       «Море холодное, солнце тёплое, вино кислое. У тебя что нового?»       Напротив сообщения тут же появились галочки – прочитано, и Вика вышла из мессенджера. Парень мысленно выдохнул – всё идёт по плану.       То, что планы, какие бы хорошие они ни были, полетели ко всем чертям, Юра понял на третьи сутки. Его бесили односложные ответы и игнор Вики, он скучал по её шуткам, он хотел делиться с ней впечатлениями, моментами и ощущениями, он хотел знать, как она себя чувствует, что ела на завтрак, и в каком кабинете ей сегодня пришлось оттирать нецензурную брань с парты. Взведённый до предела, он набрал номер девушки, желая предъявить ей в красках за её холодность. Но, когда из трубки донеслось тихое «Алло?», весь запал парня испарился. -Вик… Я испугался, что с тобой что-то случилось, - тихо сказал он, опускаясь в кресло. – Не пугай меня так больше, ладно? -Юр, всё правда хорошо, - так же тихо отозвалась девушка. – Ты… Приезжай скорее. -Я тоже очень соскучился, - ответил Юра на непроизнесённые слова. – По нашим разговорам. По тебе. Из трубки донёсся рваный вздох. -Мы обязательно должны погулять по крышам. Я тебя отведу, - сказала Вика. -В воскресенье, в час? – предложил Юра. – Удобно? -Жду тебя. До скорого, - и девушка сбросила вызов.       Юра бросил телефон на журнальный столик и обхватил руками голову. Облегчение от того, что всё наконец-то прояснилось, вытеснило страх перед будущим. Потом пришла радость от того, что их в этом чувстве двое. А потом откуда-то из-под рёбер выкарабкалось, казалось, давно забытое ощущение – то самое, настоящее, которое Андрей в нём поддерживал, как мог. И Юра почему-то был уверен, что Андрей будет рад таким новостям.       На две тысячи километров севернее, сидя в автобусе, Вика впервые в жизни плакала от счастья.