Грань Магии и Смерти

Асгард — город, который славится своими войнами и прекрасными видами. Там во дворце, в цепях стоит тот, кого отверг весь мир — Локи Лафейсон. Он смотрит на своего некогда отца, и в глазах трикстера холод, но если заглянуть в них внимательно, то можно увидеть боль. Бог обмана с самого начала своей жизни жил во лжи, звучит как нелепая шутка, но боль доказывал обратное. Сердце сжималось и мир терял смысл и краски, но никто не должен знать о его боли, о слабости. Маг скороет это внутри себя, запрет эту боль за семью печатями и не раскроет её никому. Ведь его чувста не важны. Он напал на мир людей, у него были причины, но никто не спросил. Мидгард оказался важнее для его брата, чем он сам. Ни мать, ни отец, ни кто либо еще, даже не обратил внимание на его состояние и действия. Всем был важен суд, но не правда. Локи хотел высказаться, рассказать все, но все намерения исчезли в тот миг, когда он увидел глаза своей семьи. В них читалось отвращение, неприязнь и страх. Последнее удивило мага, чего боялись? Мести или его самого?! Даже взгляд любимой матери, был иным. В нем было сочувствие, но в глубине души, она тоже прятала страх и недоверие. Им не нужна правда, им нужно выставить Локи злодеем, а Тора героем. Так было всегда, и Лафейсон вновь в тени своего могучего старшего брата. — Локи, сын Лафея, ты напал на Мидгард и погубил множество жизней. За это ты понесешь наказание. Маг смотрит на Одина снизу вверх, в его зеленых глазах скользнуло любопытство и страх неизвестности, но показать слабость трикстер не мог. — Всеотец, может хватит фарса? Это уже не интересно. Ты давно решил, что со мной будет, так просто сделай. Ведь ты уже давно забыл, что я когда то был твоим сыном. Один тяжело вздохнул и посмотрел на Лафейсона. — Что ж, будь по твоему. Я Один, сын Бера, Царь Асгарда, изгоняю тебя, Локи Лафейсон. Отныне тебе запрещено возвращаться в Асгард, ты никогда не увидишь ни мать, ни кого либо еще. Ты будешь изгнан, за свои злодеяния. И я лишаю тебя магии. Ты станешь обычным смертным, которых ты считаешь низшими существами. Услышав последнюю фразу зеленоглазый напрягся, без магии он никто. Он ничего не сможет. Ни защитить себя, ни выжить. Он не верил в это. Почему, почему его поговорили к такому? Почему даже не узнали причину его действий? Почему выносят подобный приговор? Почему не… — Локи, — услышал маг голос в своей голове. И сразу все мысли обрываются. Уже множество раз, он слышал этот голос, и сколько не пытался отстраняться от него, голос всегда достигал его. И это пугало больше чем все происходящее в Асгарде. Что или кто зовет его? — Ты будешь изгнан в Мидгард, и проживешь там как смертный, — вновь отозвался Всеотец. И поднялся с трона, взял свой посох и направил его на младшего сына. Локи посмотрел на него и усмехнулся, страх сковал его изнутри, но он держался. Ждал, того момента, когда сможет побыть один, и уже тогда выплеснуть все свои чувства, что так жги изнутри. Один миг, и все магия, что защищала и оберегала Лафейсона исчезла. Он почувствовал пугающую пустоту и боль. Младший царевич упал на колени и схватился за грудь, боль пронзила все его тело. Магия покидала его. — Локи, — снова услышал он голос в голове. Когда боль отступила, Маг поднялся и посмотрел вокруг. Тор стоял слева от отца и смотрел на брата, наследник не мог простить мага за подобное, как он посмел так поступить. Как мог разрушить мир, что так любил Тор. Но в тоже время, он любил брата и испытывал жалость к близкому члену семьи, но трикстер причиним ему ужасную боль своими поступками и поплатился за них. Мать стояла справа, и со слезами смотрела на младшего сына. Она любила его, и Локи знал это и тоже любил её. Только она всегда была с ним рядом, могла помочь советом. Но в этот раз все иначе. Взгляд Фригг был другим, будто она любит сына, но в тоже время, считала монстром, который погубил множество жизней. Хоть она по прежнему и любила сына, это не меняло того факта, что и царица бросила его. Даже мать, не спросила «почему». А стоило. — Прощай, сын мой — последнее, что услышал темноволосый, и луч света отправил его в мир людей. *** Локи открыл глаза, голова гудела. Он лежал на холодном полу. Трикстер с трудом встал и осмотрелся. Вокруг были серые стены, а слева окна в пол. Царевич подошел к окну и взглянул в него. Нью-Йорк. Высокие дома, машины мчащиеся по своим делам. И он, стоящий в непонятном здании, на пустом этаже, совершенно один, без магии и близких… — Локи, — голос вновь появился в сознании мага, и его глаза расширились. «Как? Почему я вновь слышу этот голос? Магии ведь нет, и Асгард далеко, так почему?!» — не понимал Лафейсон.