Кризис среднего возраста

      Время близится к пяти вечера. Совещание с министром выжало из Джейн все соки и теперь она, уставшая и голодная, сидит в кабинете у Майкрофта и пишет заявление. А точнее должностную записку о предоставлении полномочий для спец. операции по отзыву людей из стран ближнего зарубежья.       Когда шестая записка безнадёжно испорчена, в кабинете появляется Холмс с двумя кружками: горячий чай и чёрный кофе. Со стороны это выглядит забавно, и Джейн бы даже посмеялась, если б не была так сосредоточена.       — Чай или кофе? — спрашивает Майкрофт, остановившись прямо за спиной Мак’Аллистер.       — Чай, — на выдохе отвечает она, комкая уже седьмую записку и потирая грудную клетку. — Кофе я сегодня уже пила.       — Проблемы? — он ставит кружку рядом с девушкой, и делает глоток из своей.       — Ага. Грамматические.       — Помочь? — мужчина присаживается рядом и разворачивает пятую «попытку». В ответ Джейн лишь тяжело вздыхает.       Несколько минут в кабинете никто не нарушает тишину, прерывается она только разворачиванием помятых листов и скрипом шариковой ручки. Наконец, Холмс перечитав все попытки Джейн на должностную записку, берёт чистый лист и тоже начинает писать.       — А что Гаррет вообще делал на совещании? — неожиданно даже для себя спрашивает Мак’Аллистер. Она с трудом делает несколько глотков Эрл Грея. Чай слишком горячий.       — Он был приглашён в качестве независимого эксперта.       — Это был тонкий намёк на то, что я не справляюсь? — усмехается девушка.       Джейн спрашивает без каких-либо обид, но ответ на свой вопрос не получает. Вместо этого Майкрофт отрывается от письма и пристально смотрит в глаза главы департамента внешней разведки Англии. Что именно он пытается там увидеть, понятно лишь ему одному.       — Это был тонкий намёк, что министр захотел независимую оценку для дальнейших действий, — наконец отвечает Холмс, возвращаясь к письму. — Держи. Просто перепиши, а я подпишу. Завтра можно будет приступать.       — То есть ты хочешь сказать, ты не знал о том, что Гаррет будет присутствовать на совещании? — Мак’Аллистер не помнит реакции Холмса на неожиданное появление Мэллори в стенах Уайтхолла, но судя по его реакции сейчас, рад он этому точно не был.       — Знал или нет, это уже не имеет никакого значения. Министр услышал то, что ты хотела сказать.       — Ты ещё скажи, что Гаррет его уговорил, — она неотрывно следит за каждым движением Майкрофта, а тот сжимает губы в тонкую полоску и молчит. — Поверить не могу, что ты чего-то не знал, — продолжает Джейн, откидываясь на спинку кресла и удивлённо вскидывая брови вверх.       — Ты переписывать будешь? — Майкрофт встаёт и идёт к своему рабочему столу, прихватив кружку с кофе, так и не ответив на её пристальный взгляд. Голос его не грубый, но жёсткий. Он снимает пиджак и запускает два пальца за ворот белой рубашки и слегка оттягивая.       — Ладно. Ладно. Мавр знает своё место. — Джейн поднимает руки вверх, в знак капитуляции и пишет с образца готовую записку. — А что будет с газетой?       — The Guardian — не твоя забота. — Виски́ сковывает тянущая боль и отдаётся в шее. Холмс нервно водит головой из стороны в сторону.       — Угу. Как и многое другое в нашей стране.       — Джейн, в чём твоя проблема? — вопрос заставляет Джейн оторваться от письма. Перекрёстные взгляды распаляют девушку ещё сильнее.       — А твоя?       — У меня нет проблем. — Майкрофт закрывает глаза ладонями. Головная боль лишь усиливается.       — Врать, Майкрофт, не комильфо. Особенно когда правда хорошо известна.       — Поясни.       — Проблем у нас сейчас, как у дурака фантиков. Но для тебя судя по всему куча мала, и ты ещё добавляешь.       — Джейн, я умный и сообразительный. — Холмс с силой сжимает переносицу. — Но сейчас вынужден признаться, что ни черта не понимаю.       — Что хотел от тебя Гаррет?       — Так бы сразу, — шепчет Майкрофт и, тяжело вздохнув, отвечает чуть громче. — Поговорить.       — Я тоже сообразительная и поэтому сразу догадалась. О чём именно?       — О тебе, — мужчина решает сразу ответить на все вопросы одним махом. — А точнее о моём увлечении тобой.       — Прекрасно. — Джейн ожидала услышать что-то подобное, но не прямо же в лоб, поэтому всё, что ей остаётся, это хлопать ресницами и неуверенно задать следующий вопрос. — И что ты ему ответил?       — Я что? На допросе? — не выдерживает он. Раздражение, как расплавленное железо, течёт по венам и доставляет неудобство.       — Мне интересно. — Джейн разворачивается корпусом к Майкрофту и постукивает ручкой по столу, что естественно не уменьшает головную боль у мужчины. — Если бы речь шла о какой-нибудь Хелен, то я бы и не спрашивала.       — Я сказал, что его это не касается. Он ответил, чтобы я держался от тебя подальше, иначе он мне все ноги переломает. Я в ответ заявил, что ты меня и безногого всё равно не бросишь, — всё это Холмс проговаривает на одном дыхании, а в конце натянуто улыбается. — Ведь так?       — Очень смешно.       — Неужели я соврал ему? — На лице отсутствуют какие либо эмоции.       — А ты соврал?       — Не знаю, надо у тебя спросить. Так бросишь или нет? — он не особо-то и ждёт ответ, поэтому по третьему кругу перечитывает название книги, что лежит на краю стола.       «Откуда она вообще взялась? Эта книга».       Если быть до конца откровенным, Майкрофт хочет побыть один. В тишине. Подумать. Так что он ждёт не дождётся, когда Мак’Аллистер наконец отправится домой.       «Тишина — тоже по своему прекрасна!»       — Безногого? — с капелькой сомнения в голосе спрашивает девушка, но вовремя вспоминает, чья майка сейчас на ней, и прилив нежности и доброты заполняют, приятно согревая душу. — Конечно не брошу.       Джейн наконец заканчивает с запиской, ставит дату и подпись. Тот же вопрос ему задать не решается.       — Ну и замечательно.       — Прости, — шепчет она, сама не понимая, почему завелась. Хотя нет, знает, но гнев уже отступил, и только сейчас Джейн замечает, что Майкрофт маскирует головную боль за сведёнными к переносице бровями.       — Может тебе таблетку от головы принести? — тихим шёпотом спрашивает девушка, словно боится, что её могут услышать.       — От головы может быть только гильотина.       Его слова заставляют её улыбаться, но Майкрофт не обращает на это никакого внимания. У него вот-вот пойдут тёмные круги перед глазами.       Холмс на её извинение лишь машет рукой, мол «проехали». Мак’Аллистер подходит к мужчине и встаёт за его спиной, опускает руки на напряжённые плечи и плавно начинает массировать. Майкрофт не сразу, но расслабляется, и неспеша откидывается назад. Джейн ослабляет узел его галстука и растёгивает две верхних пуговицы. Иллюзия, но ему становится даже легче дышать, а когда пальцы девушки нежно поглаживают виски, он и вовсе чуть не засыпает. Глаза он открывает, когда она нежно целует его сначала в лоб, а потом в нос.       «Так делала мама», — невольно вспоминает Майкрофт, при этом отмечая, что виски уже не так сильно ломит.       Идиллию прерывает звонок по внутреннему телефону. Холмс нехотя тянется к трубке. Абонент на том конце провода много о чём-то говорит, но политик упорно сохраняет молчание, а затем и вовсе кладёт трубку, не сказав ни слова.       — Генри тебя отвезёт, — говорит Холмс, когда руки исчезают с его плеч. За массаж он благодарен, но ему действительно нужно побыть одному, и Джейн это понимает.       — Спешишь от меня избавиться?       — Ты не представляешь, как я об этом мечтаю, — мужчина вроде бы и шутит, и говорит правду, однако это всё равно вызывает улыбку на лице девушки.       — Ладно. Я поняла намёк. Уже ухожу. Холмс порывается ответить что-то в духе самоиронии. Мол он сам заложник ситуации, но очередной звонок не позволяет проводить девушку с должным вниманием.       До дома Джейн добирается в рекордные семнадцать минут. Генри умело объехал все пробки, за что Джейн ему благодарна. Но ещё больше она благодарна Майкрофту, ибо у неё самой не хватило бы ума ехать в объезд, не говоря уже о том, что ещё больше сил она потратила бы за рулём.       «Мама!» — вспоминает она и стыд накрывает Мак’Аллистер с головой, когда понимает, что так и не позвонила матери и не приехала к обеду, как обещала днём ранее.       Девушка прощается с водителем, буквально вбегает в парадные двери и поднимается к себе в квартиру. Уже в коридоре Джейн слышит убийственный аромат запечённой курицы, от чего текут слюнки.       — Милая! — родной голос с кухни словно обнимает девушку теплом и уютом.       — Мам, прости! — это первое, что говорит дочь матери, когда появляется на кухне. А затем обнимает её со спины крепко-крепко. — Прости. Я забыла позвонить.       — Не переживай, — Дайана откладывает нож берёт дочь за руки. — Всё в порядке. Гаррет меня успокоил.       На имени Мэллори девушка немного напрягается, и радостная улыбка слегка меркнет. Миссис Мак’Аллистер тем временем делает несколько глубоких вдохов. Выбравшись из дочерних объятий женщина поворачивается к ней лицом и какое-то время вглядывается в глаза. Это ещё больше напрягает Джейн, и она начинает хмуриться, а точнее паниковать, пытаясь скрыть это за угрюмым видом.       — Ладно, — не найдя ответа, девушка отходит. — Пойду переоденусь.       Перед тем, как выскользнуть из кухни, Джейн крадёт кусочек огурца.       — Джейн! — укоряет миссис Мак’Аллистер и возвращается к нарезанию овощей для салата.       Ужин проходит в приятной тишине, а вот уже за чаем Дайана нападает на дочь с кучей вопросов. И все они из разряда: «Кто он? Что он? Как он?» И так далее, и тому подобное. Вскоре Джейн не выдерживает такого натиска и чуть ли не сбегает. Мать останавливает её, щёлкнув пальцами и немым приказом заставляет вымыть посуду.       — Я хочу чтобы ты поняла, что я не из праздного любопытства интересуюсь. Я за тебя переживаю.       — Да ладно? — громко спрашивает девушка. — А мне кажется, что Гаррет всё что можно и нельзя рассказал, — румянец вспыхивает на щеках так стремительно, что Джейн задаётся вопросом «От чего бы?» — Я более чем уверена, что он ещё и приукрасил.       — Прекрати! Гаррет тоже за тебя беспокоится.       — Вот с чего бы это? — бубнит себе под нос, намыливая тарелку по третьему кругу.       — Когда ты уже начнёшь видеть дальше собственного носа? — Дайана забирает наконец несчастную тарелку и вытирает её полотенцем.       — Так! Всё! Хватит! — Джейн выключает воду и разворачивается корпусом к матери. — Не надо лезть туда, куда проход закрыт! И раз уж ты на короткой ноге с Мэллори, то и ему передай мои слова. — Девушка набирает в грудь побольше воздуха. — Предупреждаю: ещё раз вы оба коснётесь этой темы, и я на вас очень сильно обижусь.       Миссис Мак’Аллистер решает закрыть данный вопрос. Но это только пока. Для начала женщина хочет лично познакомиться с таинственным другом дочери и дальше действовать по обстоятельствам. Вера, что материнское сердце не обмануть, крепка как никогда.       Целую неделю все события словно находятся в стазисе. Нет данных по американскому информатору. The Guardian сохраняет молчание, даже запугивание правительством о роспуске всей компании не развязывает им язык. Миссис Мак’Аллистер не дёргает дочь с очередными вопросами, и Мэллори, кстати, тоже не отсвечивает ни в Уайтхолле, ни в департаменте, ни дома. Разве что агенты потиньку возвращаются на родину без эксцессов, что естественно не может не радовать. Ну и миссис Мак’Аллистер проходя обследование сообщила, что её здоровье хоть и не в идеальном состоянии, но хотя бы без ухудшений.       Однако предчувствие, что это лишь затишье перед бурей, зудит под кожей, не прекращаясь.       И действительно. Приплыло оттуда, откуда не ждали.       Майкрофт с самого утра буквально поселяется в офисе MI6, но не в кабинете Джейн, как он это делал обычно, а на этаже переговорных комнат. А потом и вовсе выдёргивает Мак’Аллистер из кабинета встречать нежданных (ожидаемых, но нежеланных) гостей из Штатов.       — А что здесь делает ЦРУ? — спрашивает глава разведки, когда видит полковника Хоффмана. Ту ещё занозу в заднице.       — Они здесь по делу Рейнольдса. Вероятно, — ровным голосом отвечает Майкрофт.       — А кто такой Рейнольдс? — на это вопросе голос Джейн опускается до минимума, но Холмс всё ещё хорошо слышит её. Девушке же фамилия кажется до боли знакомой, но откуда она её знает не может вспомнить.       — Американский шпион. Перебежчик. — также тихо отвечает тот.       — Подожди, тот самый? — она вспоминает дело, которое американцы так тщательно скрывали.       — Именно.       — Чем они их кормят? — вопрос остаётся без ответа, но на лице девушки появляется ухмылка.       — Подобное происходит, когда люди чем-то недовольны, и их недовольство превышает чувство долга. Не приведи Господи, если это произойдет у нас.       — Ты хотел сказать — у меня в департаменте? — Джейн действительно пытается искать двойной смысл в словах Холмса.       — Я сказал то, что хотел сказать. Ни больше, ни меньше.       — Ладно, — быстро сдаётся Мак’Аллистер. — А что им нужно от нас?       — Вот сейчас и узнаем.       Майкрофт Холмс делает два шага вперёд и протягивает руку для приветствия. Агент ЦРУ довольно плотно упитанный мужчина, лет пятидесяти, на вскидку.       «Ну максимум пятьдесят пять», — думает Джейн, когда тот обращает своё внимание на неё. Они лишь друг другу кивают и направляются в допросную. — «И он совсем не умеет улыбаться!»       — Как вы объясните своё присутствие на этой фотографии? — обратившись к главе внешней разведки Англии, агент ЦРУ кладёт на стол фото, распечатанное в формате А4.       На переднем плане был Рейнольдс, а вот позади в кадр попала Мак’Аллистер. Первой её реакцией становится смущение и какое-то странное непонимание происходящего. Но, приглядевшись, девушка узнаёт пейзаж и с трудом сохраняет нейтральное выражение лица, но она более чем уверена, что побледнела на пару тонов. Агент ЦРУ испепеляет её взглядом, полным ожидания.       «Привет из Парижа с любовью!» — невесело усмехается Мак’Аллистер.       — Какие-то проблемы, мэм? — это всё, что он спрашивает, продолжая буравить её своим жутким взглядом, и Джейн не отвечает, лишь приподнимает бровь. — Ну так и?..       — У вас наверняка есть и другие фото? Не думаю, что следя за Рейнольдсом, вы остановились всего на одном снимке, — сохранять спокойным голос удается с неожиданной лёгкостью. Теперь Джейн воспринимает всю ситуацию как игру.       Мак’Аллистер смотрит прямо ему в глаза и, более того, старается выдержать его ответный. И действительно, мужчина достаёт из папки ещё одну фотографию, но на ней уже был запечатлён Майкрофт, всё с тем же пейзажем на фоне.       — А что вы́ скажете по этому поводу? — на этот раз агент обращается к Майкрофту.       Холмс, ничего не ответив, с интересом изучает стену, сложив руки на груди, словно отгораживаясь от всего. Почему-то Джейн кажется, что он вообще не скажет ни слова.       — И это всё? — снова нарушает тишину девушка.       Мистер Хоффман вновь лезет рукой в папку и достаёт оставшиеся фото. Видимо он хотел сыграть на том, что и Джейн, и Холмс испугаются этих снимков и не захотят быть втянутыми в международный скандал, а потому сразу выдадут все данные имеющиеся на мистера Рейнольдса. Когда Хоффман разложил последние кадры, где Майкрофт и Джейн обнимаются, целуются и мило смотрят друг другу в глаза, щёки Мак’Аллистер начинают гореть. Не то чтобы ей было стыдно, просто одно дело предполагать, что они есть, другое дело их видеть. — Ну так и? Вы всё ещё думаете, что мы имеем какое-то отношение к Рейнольдсу?       — Это я и хочу понять. Что два британских спецслужащих делают в одном кадре с преступником мирового масштаба? — этот вопрос звучит глупо даже по меркам Джейн, но она старается ответить со всей холодностью, которой научилась у Майкрофта.       — Кажется это отчётливо понятно на третьем снимке справа. — и вроде бы у неё получается изобразить хладнокровие. — Как по мне, более красноречиво это изображено в наших переплетённых руках и довольно недвусмысленном поцелуе. — Джейн придвигается ближе и сцепляет руки в замок.       По лицу агента ЦРУ и так понятно, что он не сможет больше и слова им сказать, но Джейн мило улыбается и спрашивает:       — У вас есть ещё какие-то вопросы?       Мистер Хоффман зол, но сдерживает эмоции, хотя до Майкрофта ему как до Китая пешком. Когда мужчина встаёт и начинает собирать снимки, Джейн останавливает его.       — Думаю снимки вам больше не пригодятся, так что оставьте их. У меня как раз дома есть пустая стенка для фотографий.       ЦРУшник вновь испепеляет её своим тяжёлым взглядом, но Джейн нет до этого ровным счётом никакого дела.       — Вы же понимаете… — но он не договаривает.       — Мы всё прекрасно понимаем, — резко отрезает Джейн, буравя Хоффмана сердитым взглядом. — Думаю, вам пора.       Агент ЦРУ наконец покидает допросную, девушка собирает фотографии в одну стопку и скручивает их в трубочку. Короткий взгляд на Майкрофта говорит ей о том, что он недоволен. Отчасти Джейн понимает, что эти фотографии были сделаны в Париже, практически в тот момент, когда Джейн говорила Холмсу, что окружающим на них наплевать и что на них даже никто и не смотрит. Она ошиблась. И очень сильно.       — Скажешь что-нибудь? — спустя минуту после ухода Хоффмана, Мак’Аллистер наконец нарушает тишину.       — Например? — Майкрофт поднимается и идёт в направлении двери.       — Ну, не знаю. Скажи, что я была не права, что я виновата, но только не молчи.       — Здесь нет твоей вины. Это просто совпадение, — это всё, что говорит Майкрофт прежде чем покинуть допросную и оставить Мак’Аллистер в гордом одиночестве.       Его слова не звучат в обвинительном тоне. И в них даже как будто бы чувствуется извинение, словно это он виноват, однако легче девушке от этого не становится.       — Если этим заинтересуется СНБ, то кто-то из нас лишится должности.       Её слова так и остаются не услышанными висеть в воздухе допроссной.