***
Когда отец принес вести о кончине матери, маленькая Адела впала в депрессию. Она надолго закрылась в себе, словно деревце в своей коре, и не желала ни с кем ни видеться, ни разговаривать. Порой ночами, когда отец уже видел сны в своей старой, провисающей кровати, она вылезала из дома через единственное скрипучее окно и бежала к этому пляжу. Аделе настолько сильно хотелось поделиться своими чувствами, своей болью с бескрайним молчаливым морем и необъятным, таким же тихим звездным небом, что порой её захватывало жгучее желание прыгнуть в прозрачную синеву воды. В одну из таких ночей, безвольно блуждая по пляжу, она заприметила небольшую пещеру в скале, частично укрытую камнями. Там Адела создала свой алтарь в память о матери. На небольшой плоский камень она поставила единственную фотографию, на которой была запечатлена мама около их дома, а возле неё лежало небольшое количество её пожитков, которые девочке удалось незаметно стащить из дома: кожаный ремешок, грязно-голубой шарфик и необычное колечко, найденное в шкафу у матери под толстым слоем одежды. Кольцо было в форме ярко-красных крыльев, с тонкими чёрными прожилками, огибающими палец, и даже в мрачной пещере, куда почти не проникал свет с поверхности, и лишь маленький фонарик мог развеять тьму, переливалось всеми оттенками золотого и красного. Адела никогда не видела, чтобы та его носила, но всё же решила также принести сюда, решив, что на то у матери были свои причины.***
— Эй, принцесса! Я знаю, что ты где-то здесь, — прозвучало снаружи. Девушка узнала в этом крике голос своего друга, Варди. Он жил напротив её дома в таком же небольшом жилище с лежащей матерью и отцом, которому он помогал с его работой. Они вдвоем каждый день выпекали батоны, буханки, лепешки, галеты и тем самым не давали простому люду умирать с голоду, так как цены на еду у них были более чем демократичные. Адела последний раз грустно взглянула на выцветшее фото и, подхватив пальто с пола, выбежала на пляж, щурясь от яркого солнца, которое уже успело подняться высоко. Варди, заметив её, улыбнулся своей привычной нежной улыбкой и подхватил девушку на руки, словно она ничего не весила. — Ну, как настроение в очередной день твоего старения? — спросил он, рассмеявшись, и чмокнул её в рыжую макушку. — Лучше не бывает, — частично соврала девушка. — Сегодня отец пообещал сводить меня к моей тётушке. Говорит, что она уже слишком стара, и хочет увидеть меня в последний раз. — А ты сама-то хочешь пойти к ней? Мы могли бы отпраздновать на причале. Помнишь же, как мы раньше это часто делали? Она помнила. Двое друзей любили раньше приходить на причал и отвязывать лодки, в которых потом плавали всю ночь, за что оба позже были наказаны. Сейчас всё это вспоминалось со смехом. — Почему бы и не проведать её? Тем более, насколько я знаю, её очень любила моя мама, — произнесла Адела и спрыгнула на песок, поправив чуть задравшееся зелёное платье. Держась за руки, они дошли до семейной пекарни отца Варди. Он угостил девушку свежеиспечённой лепешкой, которую Адела с искренней благодарностью смаковала, сидя на низком стульчике, тут и там покрытом глубокими царапинами. Видать, со временем так происходит со всем.