Новый элемент

Над Фрипортом в очередной раз разгулялся холодный ветер, несший с побережья влажный ледяной поток воздуха, в это время года пробирающися под самые тёплые куртки. Осенние листья взметались в воздух вместе с потоками мелкой пыли, все время норовя ударить в лицо. Тёмные тяжёлые тучи, постепенно сгущаясь и клубясь как огромные куски ваты насквозь пропитанные водой, свидетельствовали о скором извержении потоков ливня в это и без того безрадостное утро. Лесли уже тысячу раз успела пожалеть, что вообще выбралась из кровати в такую погоду, но что же уже поделать. Утренняя смена в местной маленькой закусочной сама себя не отработает. Если бы не больничный на прошлый уикенд, то сейчас она бы спокойно попивала горячий кофе у себя в комнатушке, готовясь к очередному тренировочному вечеру. Чёртова Кессиди, согласившаяся, со скрипом, выйти за неё на смену тогда, и бурча под нос "Что я забыла в этом убогом месте вместе с этой безродной девкой!" или что-то вроде того, больше ни за что бы не согласилась не то что менятся сменами, но и работать в паре с девушкой. Поэтому сегодня Лесли придётся отдуваться одной. И без того не просто было сочетать достаточно трудную работу официантки, где большую часть рабочего дня она проводила на своих двоих, загруженная всякой не самой приятной работой, лишь бы не болтаться попусту всю смену, а во второй половине дня растягивать себе связки до предела. Спасало натренированное гимнастикой тело и природная выносливость. Но старому мистеру Гибсону все равно было мало её усилий. Владелец и по совместительству повар этого богом забытого места постоянно придирался к каждой мелочи: не та прическа, слишком бледный вид, не та длинна юбки и прочие глупости, которые девушка научилась легко игнорировать, стискивая зубы дабы не сказануть чего нибудь лишнего и не лишиться единственного заработка. Казалось её ненавидел весь город. С тех пор как её в прямом смысле нашли на ступеньках приюта Св.Софии, ныне уже давно не существующего, о ней не распускает слухи разве что немой и каждый норовит если не высказаться о её ущербности, то хотя-бы бросить на неё такой пренебрежительный взгляд, что становится до дурного противно. Все что при ней тогда было, это маленькая деревянная пластинка на шнурочке с чудными узорами, вроде тех что крутят по телевизору с панической подписью "НЛО опять оставило послание на поле пшеницы!". Лесли часто шутила про себя, что её подкинули пришельцы. Видимо весь город разделял её бредовую идею и относился к девушке как к чему-то второсортному, не от мира сего. Вот и эта старая кляча Гибсон, вечно напоминает ей, что великодушно взял её на работу лишь из жалости, чтобы та не окочурилась от голода где-то за задворках пригорода, но при этом не забывает нагружать её всевозможной грязной и бессмысленной работой, что бы потешить свое самолюбие, наблюдая как девушка из кожи вон лезет, чтобы её не уволили. Впрочем Лесли не сильно унывала по этому поводу, потихоньку откладывая, с и так грошевой зарплаты, хотя бы пару монет на возможность уехать из этого проклятого места. - Опять тащишься как черепаха, Хейс. Если будешь продолжать в том же духе, да простит меня Господь, в следующем месяце будешь работать бесплатно! И что с лицом? - хриплым возмущенным басом, вместо приветствия, выпалил усатый седой старик. - Я нанимал тебя для работы, а не для того, чтобы отпугивает посетителей. - Время без пятнадцати! - вспылила Лесли, затем делая пару глубоких вдохов, чтобы не сорвать всю свою накопившуюся злость на этом старом засранце. Уже завязывая на поясе дурацкий передник, девушка едва слышно буркнула себе под нос: - Ослиная туша... - За работу! - огрызнулся усатый старик и пренебрежительно швырнул на стол блокнот для заказов. - И улыбайся черт тебя дери! Как только Гибсон скрылся в дверях кухни, девушка прерывисто выдохнула. Ладони горели и только сейчас она заметила, насколько сильно сжимала кулаки, что аж ногти впились в кожу, а костяшки пальцев побелели. Оперевшись на ближайший столик обеими руками, она опустила голову и на несколько секунд прикрыла глаза. Вновь подняв голову Лесли оглядела окружающий интерьер. Такой же как и вчера, и позавчера, и неделю назад. Наверное за шестьдесят с чем-то своих лет этот гребаный засранец так и не усвоил, что перемены иногда бывают полезными, видимо надеясь, что ретро стиль вновь станет безумно популярным. Наверное большая часть мебели, такая как старые убогие красные кресла и столешницы со сколами, видавшие наверное иногурацию Кеннеди, уже сами по себе являются антиквариатом. Как и пыльный музыкальный центр, высотой с девушку, в котором уже давно нет ни одной пластинки, а подсветка давно не работает, является грустным свидетелем самого рассвета этого кофетерия. Как все осточертело.

***

К середине дня ноги гудели не хуже старой рельсы, по которой смачно приложили железным прутом. Икры на ногах уже сводило от напряжения. - Закончила? - навис над девушкой Гибсон. - Закругляйся. Не хватало только тебе платить за переработку. Лесли немало удивилась, что старик к концу смены вдруг решил посвятить время кухне, чем-то постоянно там стуча и шурша. Даже сейчас, когда он наконец выполз в зал, вёл себя слишком спокойно, не отчитывал за какую-то несущественную хрень и не раздувал скандал из очередного ничего. Странно это как-то. Девушка лишь пожала плечами. Не хватало только заморачиваться над этим. Нужно быстрее собираться и валить на тренировку, так как автобус здесь единственная пунктуальная вещь и ждать не будет. Пешком до клуба Глорий не дойти вовремя. За время её смены прошёл довольно сильный ливень. Приходилось теперь перепрыгивать огромные лужи по пути к автобусной остановке и опавших листьев поприбавилось на тротуарах. Неудивительно, что за все восемь часов заглянуло лишь не больше десятка человек, просто попить чего нибудь горячего. И ни одного цента чаевых. - Засранцы, - одними губами произнесла Лесли, поудобнее кутаясь в куртку. Выудив из кармана пачку с последней сигаретой, завалявшейся там с неделю назад, покрасневшими от холода пальцами, девушка безуспешно чиркала зажигалкой в надежде добыть желанный оранжевый огонёк. Но чуда не происходило. - Зараза! Ну давай же! - тихо ругалась Лесли, уже теряя надежду сделать хоть одну затяжку, до того как серебристый корпус автобуса появится из за поворота. - Ну наконец то! Кресало выбило сноп искр распалившихся в маленькое синеватое пламя и кончик сигареты затлел. Глубокий вдох и долгий выдох. С каждым выдохом девушка чувствовала как из неё, вместе с дымом, выходит накопившееся раздражение от сегодняшнего мерзкого утра. Иногда она все таки находила позитивные моменты в своём статусе изгоя - никто не капал на мозги и не учил жизни. Ни одна живая душа сейчас не подошла бы к Лесли чтобы прочитать унылую лекцию из разряда "Тело - это храм". К ней вообще редко кто подходит, разве что дети, что бы наградить очередным шквалом обзывалочек, которые не могут себе позволить произнести полоумные мамаши. В топ пятёрки входило пожалуй: безобидное лузер, отребье, безродная, и более уничижительные: дьявольски отродье и что-то вроде тварь, но местные дети все таки переиначили все под себя, выдумав дурацкий стишок, где это слово было сильно завуалировано. Иногда они, по пять и более человек, кружили вокруг Лесли, если успевали застать её на улице, и нараспев повторяли это четверостишие, словно дети кукурузы из хоррора семидесятых. Автобус приехал не успела закончится сигарета. Впрочем никотина на сегодня до тошноты хватило в избытке и девушка ловким щелчком пустила окурок точно в урну. Лесли, наконец, смогла насладиться долгожданными минутами уединения с собой и музыкой в плеере, откинувшись в мягком кресле и наблюдая как в окне меняются улицы. Капли воды устраивали на стекле скоростные гонки, рисовали причудливые узоры и мешали рассматривать проплывающие мимо здания. Погрузившись глубоко в себя и крепко задумавшись, девушка чуть не пропустила свою остановку. - ...Нет! Нет! И нет! - крики раздавались на весь этаж, а рядом с огромным залом побагровевшая, не то от злости, не то от колоссальных усилий, которые вкладывались в истошные крики, ругалась грузная женщина. Кричала она не на кого нибудь, а на тренера группы Лесли. - Где это видано, чтобы кого попало ставили в основной состав! Наша семья столько вложила в это место и конкретно в вас, не для того, чтобы потом моя девочка даже не попала в первую десятку! - Миссис Зименски, - худенькая, по сравнению с опоненшей, женщина лет пятидесяти, в красном спортивном костюме, устало потерла переносицу. Видимо конфликт продолжался уже довольно долго, настолько, что вокруг собралось немало зевак. - В сотый раз говорю, ваша дочь не готова к соревнованиям. Она сама не в... - Мне плевать! Если она не готова, значит конкретно вы не смогли её подготовить! - Лесли удивилась, заметив как лицо Зименски побагровело ещё сильнее. - Столько лет мы потратили на это все, Дженис, не для того, чтобы это дьявольское отродье, эта... это недоразумение представляло наш город на соревнованиях! Либо моя дочь будет в основном составе, либо я ставлю вопрос о вашем увольнении. И уж поверьте, я всегда добиваюсь своего! Женщина резко развернулась и широкими шагами направилась к выходу, едва не задев на полной скорости плечом Лесли. Девушка лишь успела отпрянуть подальше и пересеклась с Дженис недоумевающим взглядом. К слову, тренер была единственным человеком в жизни Лесли, которая относилась к своей подопечной без всяких предрассудков и даже может быть с неким сочувствие. Женщина сейчас выглядела весьма подавленной и растерянной. - Что случилось? - шёпотом спросила девушка, что бы ещё не разошедшиеся любители подслушать точно ничего не услышали. - Она опять ругалась из за Кристал? Может мне лучше не ехать? - Лес, не неси ерунды, - отмахнулась тренер. - Без тебя нас точно ждёт провал и я не собираюсь жертвовать репутацией клуба, только потому, что кому-то этого очень хочется. Девушка не смогла сдержать улыбки. Всетаки никто не давал ей такой мощной поддержки и веры, кроме как Дженис, по своему опекавшая её с самого того момента, как Лесли, ещё пятилетней малышкой не привела в клуб Глорий сестра Клодин. Пожилая монахиня смогла разглядеть в девочке талант, за что Лесли до сих пор была ей благодарна. С самого первого занятия, несмотря насколько было сложно, сколько было пролито слез от боли, растяжений, усталости, Лесли до сих пор могла найти гармонию с собой только в этом спорте. Приятное ощущение от разогревшихся мышц, гибкость тела, способного на самые необычные элементы фигур и полная концентрация. Девушка находилась на самом пике своей формы, что не могло не раздражать... да всех в группе. Эта чёртова зависть ощущалась кожей, когда по спине проходилось такое щекочущее чувство, что тебя гневно рассматривает не одна пара глаз, стараясь видимо прожечь насквозь. И уж если становилось совсем невмоготу от навязчивого обсуждающего её шёпота, спасал оптимизм наставницы. - Шевели ногами, Лесли! - громко и вполне оптимистично подначивала женщина, а затем незаметно подмигивала. - Если не шевелить ногами, ни к чему не придёшь! Так что вперёд! Вот она и шевелила ногами. Обратно в общежитие клуба. Сегодня все таки выдался тяжёлый день, но тренировка прошла просто прекрасно. Теперь тело немного ныло, но в общем смысле это было приятное побаливание. Жила Лесли одна в комнате, чем даже немного гордилась и ни за что бы не хотела себе шумных соседок. Сейчас можно войти, закинув куртку и сумку на стул, скинуть обувь куда придется и плюхнуться в кресло подобрав под себя ноги. Но сначала Лесли достала из шкафчика раскрытую упаковку маленьких разноцветных свечек и взяв одну, так же достала из маленького холодильника розовое пироженное с завитком клубничного крема, щедро посыпанного разноцветной посыпкой. Теперь можно поджечь фитилек и загадать желание. Кинув мельком взгляд на электронные часы, где уже загорелось ровное "00:00", девушка прерывисто выдохнула. - Пожалуйста, - обратилась девушка к кому-то, сама не зная к кому. Пусть хоть кто-то услышит. - Пожалуйста, я очень хочу оказаться где угодно, только не здесь... Зажмурившись, девушка готовилась задуть свечу, но в дверь настойчиво постучали. - Я знаю что ты слышишь меня! - противный высокий голосок Кристал резанул только устоявшееся спокойствие вечера. Дурацкие правила клуба обязывали спортсменок жить под одной крышей и от этой бесцеремонной тупицы иногда деваться было просто некуда. - Открывай сейчас же! Лесли пришлось поставить пироженку на стоящую рядом тумбу и подняться, ругаясь шёпотом. - Что тебе нужно? - девушка выглянула в коридор не сильно желая распахивать дверь, но Кристал ударив по ней ладонью, заставила Лесли отступить вглубь комнаты. Соседка бесцеремонно шагнула следом. - Значит так, ты, засранка, завтра же пойдёшь к своей распрекрасной Дженис, - Кристал заглянула за спину девушки жадно рассматривая обстановку. Несмотря на всю свою сучность, блондинка никогда ещё не нарушала чужое личное пространство. - И скажешь, что отказываешься от соревнований. А в идеале, валишь нахрен из клуба. Ты меня поняла? - Если кому и валить нахрен, так это тебе. Проваливай из моей комнаты! - Лесли впервые за долгое время разозлилась настолько, что наконец-то могла дать хоть кому-то отпор. Надрать задницу этой тупой блондинке она могла бы и хотела прямо сейчас, но уж очень хотелось просто тишины сегодня. Поэтому она просто вытолкала Кристал обратно в коридор и на её громкие визгливые возмущения лишь коротко бросила: - Да пошла ты! Захлопнув дверь, Лесли облокотилась на неё спиной и тяжело вздохнула. Как же она устала. Когда Кристал перестала возмущённо выкручиваться проклятия в её адрес и послышалось удаляются шаги, девушка снова подошла к тумбе и взяв пироженку, с почти догоревшей свечкой, пропела "С днем рождения меня!". Успев задуть догорающий огарок, Лесли опустив палец в клубничный крем, равнодушно облизнула. Нет, она любила сладкое, но сегодня настроение уже совершенно не то. Надо было бы уже валить спать, чтобы завтра продолжался этот круговорот серости и унылости. Хотя теперь у девушки возникла глупая надежда, что её желание вселенная все же услышала и сделает что нибудь эдакое. Вот тогда все изменится. Глупо ли было в это верить в двадцать лет? Очевидно что да. Значило ли это, что надо перестать надеяться на что-то хорошее? Нет конечно же, что за дурацкие мысли! Тем не менее, выудив из тумбочки полотенце и кое-как уместив в руках ванные принадлежности, Лесли направилась в общий душ. Она смотрела на свое отражение в широком зеркале и критически рассматривала себя. Мда, надо снова подстричь отросшие за два месяца до самых плеч, русые волосы, которые некогда были вполне себе золотистыми, а теперь спадали какими-то безжизненными серыми прядями. Возможно, не относись она к себе так пренебрежительно, дела обстояли бы лучше. И это бледное осунувшееся лицо от ненормативного графика жизни. Может и правда пора уже плюнуть на все и валить куда глаза глядят? Живыми пожалуй на этой невеселой картине оставались только глаза, с неизменным упорством источающие какое-то особое внутреннее упорство, которое держало это тело на плаву и не давало иссохнуть окончательно. Два этаких холодных колких осколка синего стеклышка, на фоне раскрасневшихся белков выглядели ещё более ярче чем обычно. Хмыкнув своему отражению, Лесли отдернула шторку душа. О, какое это блаженство понежить уставшее тело под расслабляющими струями тёплой воды с ароматной пеной. Щедро выливая на ладонь шампунь, с дивным карамельным ароматом, Лесли даже начала напевать какую-то приятную мелодию. Идиллию нарушил истошный вопль из коридора и едва различимый запах горелого пластика. Раздраженная, Лесли грубо перебирая пряди, наконец, смыла шампунь и наскоро завернувшись в полотенце, высунула нос в коридор. Там, уже вовсю поддаваясь панике, стучалась во все двери Кристал, не переставая противно верещать. - Это тупая Хейс не потушили свою свечку! Чёртова дура! Мы теперь все сгорим из за неё! Не дожидаясь пока все общежитие поднимется на уши, Лесли норовя поскользнулся в мокрых тапках, ринулась к своей комнате. Почему то первое, за что она спохватилась были не деньги, лежащие под кроватью в старом стальном ланчбоксе, а медальон, который она забыла сегодня нацепить на себя, что было впервые за все время, что он у неё был. Она даже до конца не понимала, почему она так дорожит этим куском деревяшки, но в любом случае надо хотя бы попытаться потушить пламя, пока оно не вырвалось в коридор. Из её комнаты и правда валил густой чёрный дым, прорываясь в щель между потолком и дверью. В ужасе распахнув дверь, девушка едва не струсила зайти внутрь - потолок пылал просто чудовищно, пламя ревело словно какое то жуткое существо, поглощая все больше и больше вокруг себя. Секунда и вот уже шторы объялись огнём, а затем мгновенно вспыхнуло кресло. В потолке что-то ужасающе заскрежетало, возможно он вот-вот рухнет и погребет под собой комнату, поэтому Лесли решительно сделала шаг внутрь и тут же её обдало раскаленным воздухом. Дышать было тяжело. Она судорожно искала медальон как свихнувшаяся, сама не понимая толком в какой опасности находится, но тело не слушалось продолжая копошиться в вещах. - Где же он... где... Воздуха совсем не хватало, огонь поглощал и его с бешеной силой, кожу больно жгло, лёгкие заливались кашлем забитые едким дымом, глаза уже невозможно было держать открытыми. Наконец когда Лесли поняла какой херней занимается и что надо плюнуть на эту безумно затею да валить поскорее, что бы банально не превратится в горстку пепла, вокруг было так много дыма, что найти выход казалось уже нереально. Она по памяти и на ощупь выбиралась из комнаты заливаясь кашлем и еле волоча ноги. В паре шагов от двери девушка уже ощутила как сквозь жар пробивается немного свежего воздуха и жадно сделала пару вздохов. Дверь закрылась... - Нет! - задыхаясь, она все же смогла выдавить из себя истошный крик. - Гори! Гори в аду! Все наши беды всегда были только из за тебя! - Кристал, прошу! Прошу! открой дверь! - Лесли в панике забарабанила по пластиковому покрытию, когда не смогла повернуть ручку. Она стучала не жалея рук, сбив костяшки в кровь, а ладони до кровоподтеков. - Открой эту чёртову дверь! Открой! Открой! Лесли билась из последних сил уже охрипнув от крика, заливать слезами в безумной панике. - С днем рождения, тварь! Никто больше про тебя не вспомнит! - отозвалась с насмешливым хохотом Кристал и затем послышался едва различимый звук удаляются шагов. - Я... не хочу... не... хочу... так... уми...рать... Лесли сползла вниз и уже не могла подняться, лёжа лицом в пол. Было темно, жарко и кажется огонь уже облизывал ей ноги. Кожа плавилась, сделать вдох было невозможно и темнота утаскивала её все дальше вниз. Звуки стихали постепенно, становясь все тише и тише. Сознание покинуло девушку и на смену жару и едва начавшейся агонии пришло чувство ужасного холода и безконтрольного падения.