His Worth

Мужчина в костюме распахнул дверь машины перед Харуно, который впервые в жизни очутился в настоящем автомобиле, и впихнул его на заднее сиденье. Ехали они довольно долго; наконец, мужчина остановился у незнакомого бара в противоположной части города.  — Выходи из машины и встань на том углу, — произнес он. — Минут через пятнадцать из бара выйдет рыжий мужчина с лопатой. Убей его так, чтобы никто не видел. Он протянул через плечо рукояткой вперед откуда ни возьмись появившийся скальпель.  Харуно застыл.  Убить?  — Шевелись, времени мало.  — Я никогда не убивал никого, — вырвалось у парня.  Мужчина поднял бровь. Харуно видел его лицо в зеркале заднего вида. — Тогда пора научиться. Ты согласен со мной?  Харуно взял скальпель и вылез из машины.  — У тебя один час, — мужчина в пятнистом костюме уехал прочь.   Спрятав лезвие в рукаве, Харуно послушно встал на углу; вскоре из бара вышел пьяный мужик и направился в его сторону. В нем парень узнал человека, жизнь которого ему предстояло отнять. — Привет, красотуля, — пьяно хихикнул тот.  Харуно улыбнулся. Сердце его отчаянно забилось в груди. — Пятьдесят тысяч лир, пожалуйста.  — Пятьдесят тыщ?! Так дешево! А ты не из наших девок, ха?  — Нет, я сам по себе, — ответил Харуно.  — В таком случае ты малясь ошибся, пупсик, — расхохотался мужчина. — Это территория Пассионе. Посторонним сюда нельзя. Харуно попытался не поддаваться панике. — П-простите, сэр, я не знал, — судорожно выдохнул он. Надо было что-то придумать, и срочно. — Я… я сейчас же уйду, только не трогайте меня, прошу! Я… я могу бесплатно… Все, что захотите… — Другое дело, — осклабился мужчина, и вот они уже в какой-то подворотне, Харуно, стоя на коленях, расстегивает чужой пояс, скальпель больно впивается ему в предплечье, а сверху раздается стон. Все нормально, это нормально, он знал, как это нужно делать, но сейчас он шел на это не ради денег, и не чтобы спасти собственную шкуру, он должен был убить этого человека. Он должен был, потому что его продали, и мужчина в костюме отдал приказ. А в противном случае, как ему быть тогда, и куда идти? И кто скажет, не кончит ли он в итоге как тот мужчина, что сидел с ним у стены и курил. Поэтому он сжал челюсти так крепко, как только мог, и вонзил скальпель в чужую ногу. Прямиком туда, где, насколько он помнил из школьных уроков биологии, проходила бедренная артерия.   Мужчина страшно закричал и отшатнулся, как только Харуно отпустил его, дико размахивая вокруг себя лопатой. Парень сумел увернуться как раз вовремя и пополз назад. Чужая кровь залила ему рот и одежду. Он попал в нужное место, но мужчина до сих пор держался на ногах, надвигаясь на него с лопатой. Нужно было добить его. Харуно бросился на мужчину и повалил их обоих на землю. — ТЫ СРАНЫЙ ПЕДИК! — тот попытался оттолкнуть его от себя. Харуно должен был убить его. Мужчина схватил его за руку, в которой был зажат скальпель, и, не сумев дотянуться до лезвия другой рукой, Харуно резко бросился вперед и сомкнул зубы на чужом горле.  Кровь была везде. Она заливала его лицо, волосы, стекала вниз по подбородку, промочив насквозь рубашку. Он даже проглотил немного, и липкая, медистая жидкость стекала по горлу. Теплая. Нескончаемая.   Чья-то рука успокаивающе опустилась на его спину. Харуно понял, что всхлипывает, но из его глаз не пролилось ни слезинки. Мужчина в пятнистом костюме опустился на колени позади него.  — Ты молодец, — произнес он. — Пойдем. Харуно трясся, пока брел за ним до машины. Они подъехали к какому-то дому. Харуно не обращал внимания на дорогу, все сознание его было приковано к крови, покрывавшей его с ног до головы. Мужчина в костюме проводил парня в дом и отвел в душ. Харуно залез в кабинку под леденящие струи воды. Когда она нагрелась, он высунулся и снова сделал ее холодной. Он мог ощущать лишь кровь, розовыми потоками стекавшую по его одежде. До сих пор не расставшись с мокрыми тряпками, когда-то считавшимися одеждой, он вышел из ванной и прямо в гостиной переоделся в штаны и рубашку, сидевшую на нем слишком свободно, которые дал ему мужчина. — Работенка грязная, но для новичка самое то. Знаешь что-нибудь о первой помощи? Пару раз Харуно доводилось подлатывать себя после особенно жесткого раза. Он кивнул.   — Хорошо, — продолжил мужчина. — Меня зовут Бучелатти. Добро пожаловать в команду. Харуно не понимал ни слова. Влага с его мокрых волос капала на пол. Вспышкой пронеслось свежее воспоминание о кровяных потоках, и Харуно стошнило прямо на ковер.   Бучелатти нахмурился. У Харуно душа ушла в пятки. Но мужчина лишь вышел в другую комнату — кухню — и достал из-под раковины очиститель и бумажные полотенца.  — Убери за собой, — отдав вещи парню, он снова куда-то ушел.  То, что вышло из желудка Харуно — коричневого цвета, зернистое, как кофейные зерна — полу-переваренная кровь и кислота. Да больше и нечему было — он давно ничего не ел. Он побрызгал на пятно очистителем и вытер все досуха, затем побрызгал очистителем и на весь остальной ковер, чтобы у Бучелатти уж точно не осталось ни малейшего повода быть им недовольным. Тот вскоре вернулся с каким-то мужчиной.  В нос Харуно ударил запах табака. Он поднял взгляд. — Это же ты, — сказал мужчина, который когда-то сидел рядом с ним у стены и курил.  — Хорошо, что вы уже знакомы, — Бучелатти удалился.  Глаза Харуно расширились.  — Здорово, пацан. В этот раз он выглядел… получше, выше, скорее всего из-за того, что стоял прямо. У него был пронзительный взгляд и горделивое лицо. — Ты меня слушаешь?  Харуно заморгал, вернувшись в реальность.  — Я сказал, что мы будем жить в одной комнате. Все, давай, пошли, уже поздно. Он взял парня за руку и отвел дальше по коридору в маленькую темную комнату.  Там была всего одна кровать. Харуно приготовился спать на ковре.  Мужчина взглянул на него, как на поехавшего. — Парень, ты чего? Никто тебя не заставляет спать на полу, нам на кровати вдвоем места хватит. Харуно встал с пола и забрался на постель, отодвинувшись к самому краешку, чтобы ночью никак, ненароком, не потревожить старшего. Чужая рука обвилась вокруг его талии и притянула поближе. — Ты так упадешь, — произнес мужчина. — Брось, такие шлюхи как мы могут спать в одной кровати, в этом нет ничего такого. Харуно ни разу в жизни не спал ни с кем в одной постели. Никто никогда не был так близок с ним, не прижимался к нему теплой грудью сзади и не обнимал рукой за талию.   Ему хотелось плакать. Но он не мог, ему нужно было высказать все, что тяжелым грузом скопилось на душе, а этот человек, с которым они вместе когда-то сидели у стены, впустил его в свою комнату и в свою постель и лежал сейчас позади него. Он был единственным, кто когда-либо по-настоящему слушал его. — Я убил человека, — выпалил Харуно. — Бучелатти сказал мне ждать его на углу, а потом незаметно убить. Я отвел его в сторону и укусил, когда отсасывал, а потом ударил скальпелем в ногу, но он не умер, и я укусил его за горло. Там было столько крови. Я попал в артерию на ноге, но он не умер, а все еще мог стоять, и тогда я укусил его за горло, а не то он бы убил меня своей лопатой. Я повалил его на землю, и не мог перерезать горло скальпелем, поэтому я укусил его. Его кровь попала мне в рот. Ее было так много, целое море, на моей одежде и во рту, и я проглотил немного. Она была очень теплая, она хлестала из его горла мне на лицо и на одежду и я… я проглотил немного. Я проглотил немного, я… Он закашлялся. Мужчина лишь крепче стиснул его и прижал спиной к груди, пристроив свой подбородок на чужой макушке. — В первый раз всегда так, — вздохнул он. — Потом будет легче. Все будет нормально. Спи, давай. Вряд ли Харуно мог сейчас уснуть. Каждый раз, как он закрывал глаза, воспоминания о пропитавшейся липкой кровью одежде захлестывали его с головой, а когда он открывал их, то видел неоново-зеленые цифры электронных часов на прикроватной тумбочке и чувствовал тело позади себя, и руку, обхватывающую талию. Никто никогда не прикасался к нему так долго. — Я Харуно, — прошептал он в темноту комнаты. — А ты?.. — Боже, ты меня вообще, что ли, не слушал? Зови меня Аббакио.