In Your Sweetest Torment, I'm Lost

– Но зачем мне занятия по йоге? – спрашивает Фрэнк, морща нос, пока разглядывает список «правил», висящих на холодильнике рядом с мозолящим глаз «Я попрошу о помощи, когда она мне понадобится». Что, между прочим, похоже на ебаную издевку, учитывая, что Фрэнк получил, когда попросил о помощи. – Потому что у тебя отстойная осанка, и тебе пойдет на пользу что-то успокаивающее, – машинально отвечает Джерард, добавляя еще шоколадной крошки в купленное песочное тесто. – Нет, у тебя отстойная осанка, – по-детски бормочет Фрэнк. – Следи за языком, – смеется Джерард. Каждую неделю, помимо двух занятий по йоге, Фрэнку нужно уделять минимум два часа игре на гитаре и один вечер встрече с друзьями. Он понимает, что не так уж это и много, что Джерард с ним довольно мягок, чтобы ничто, не дай бог, не отняло слишком много времени у его драгоценной учебы. Но даже так Фрэнка начинает слегка потрясывать, стоит ему представить, как он попытается это все воткнуть в свое расписание. – У тебя достаточно времени, Фрэнк, – сказал Джерард, когда тот впервые заикнулся об этом. – Нужно просто лучше расставлять приоритеты. Что, кстати, тот еще номер – слышать это от парня, который любит марафонить по несколько эпизодов «Секретных материалов», когда на носу очередной дедлайн. – Это повлияет на то, сколько времени я буду проводить здесь, – замечает Фрэнк, поворачиваясь, чтобы взглянуть на выражение лица Джерарда. Но тот лишь пожимает плечами: – Для меня это равнозначно. – В смысле? Джерард открывает ящик с приправами и достает оттуда контейнер с ярко-розовой посыпкой. – Я буду понимать, что ты не здесь, потому что следуешь моим правилам, – объясняет он, добавляя посыпку в свою сахарную стряпню. Джерард настойчиво требовал от Фрэнка объяснения, почему тот занимается подчинением, но они так и не обсуждали, почему он сам занимается доминированием. И, конечно, Фрэнк хотел бы его спросить, но что-то глубоко внутри подсказывает ему, что делать этого не стоит. Вероятно, в какой-то мере потому, что это и не важно вовсе. Джерард платит ему за подчинение, и все. На этом вся близость и заканчивается. У Фрэнка нет права знать, почему Джерард что-то делает, он платит – и точка. А еще потому, что Фрэнк – трус и боится, что ответ ему не понравится. Боится, что, когда Джерард полностью перед ним раскроется, Фрэнк поймет, что на самом деле он не в состоянии удовлетворить его и дать то, что ему нужно. Что все, что между ними происходило, просто смехотворно и пустая трата времени. – Кто-нибудь тебя испугает, и ты навсегда останешься с таким лицом. – Я не хочу ходить гулять раз в неделю, – говорит Фрэнк. – В прошлый раз мне не понравилось. Джерард ставит контейнер на стол и оставляет свои печеньки, чтобы сконцентрировать все внимание на Фрэнке. – Ты поэтому ко мне пришел? Фрэнк посасывает колечко в губе и пожимает плечами. – Что именно тебе не понравилось? – спрашивает Джерард, опираясь на стол и скрещивая руки на груди. Но он не злится, это заметно. Просто напрягся, слишком упорно о чем-то думая. Фрэнку это кажется немного двуличным, учитывая, что его самого Джерард вечно журит, когда он себя накручивает. – Не знаю, – отвечает Фрэнк, и поднимает руку, замечая, что его собираются отчитать. – Правда. Просто после встречи чувствовал себя усталым и выжатым. Мне было некомфортно. Джерард склоняет голову на бок, словно делает какой-то вывод, не понятный Фрэнку. – Почему ты пришел сюда? Ну, блять, когда он так спрашивает, Фрэнк будто бы сразу начинает выглядеть зависимым и навязчивым. Он чувствует, как принимаются гореть щеки, и Джерард, усмехнувшись, расплетает руки и тянется к нему. Он обхватывает его зардевшуюся щеку ладонью и поглаживает ее большим пальцем, тихо объясняя: – Просто пытаюсь понять, что может тебе помочь. Фрэнк смотрит на него сквозь ресницы, бессознательно подается навстречу и улыбается, когда Джерард мгновенно, словно это выработанный инстинкт, принимает на себя его вес. – Из-за тебя, – начинает Фрэнк, тут же прикусывая губу, потому что не уверен, как много стоит раскрыть. Будь он предельно честен, то сказал бы, что Джерард превращает пугающие уголки его сознания в терпимые. Не обязательно выключает их, но показывает Фрэнку, какой он на самом деле способный – что он достаточно силен, чтобы с ними расправиться. Что он бы их поборол, попроси его об этом Джерард. Но это все, пожалуй, слишком значительно, и его спрашивали совсем не об этом. Так что взамен Фрэнк говорит: – Потому что ты мой доминант. Он чувствует, как лучится улыбка Джерарда, чему очень рад внутренний сабмиссив Фрэнка – он заставил Джерарда собой гордиться, порадовал его. – Да, доминант, – произносит он, по-собственнически поглаживая Фрэнка по спине. – И это помогает, когда ты из-за чего-то волнуешься? – Заставляет меня сфокусироваться на тебе вместо того, что меня беспокоит, – говорит Фрэнк, немного стыдясь своего признания. Но Джерард лишь задумчиво хмыкает. – Если я попрошу тебя позвонить друзьям и встретиться с ними сегодня вечером, согласишься ли ты попробовать для меня кое-что новое? Фрэнк, хмурясь, отстраняется от него. – Но я же на днях был у Майки. – Будешь пререкаться? – спрашивает Джерард. Его губы растянуты в заинтересованной улыбке. Фрэнку вроде как хочется надавить, хочется посмотреть, получится ли у него вести себя достаточно вредно, чтобы Джерард его наказал, а потом, конечно же, не захотел бы отпускать в том состоянии, в которое он провалится в процессе. Фрэнку кажется, что это вполне хороший план, но Джерард цыкает и приподнимает его голову за подбородок. – Что бы ты там ни замышлял, прекращай, – говорит он ему, должно быть, заметив что-то на лице Фрэнка. – Иначе не узнаешь, что я запланировал для тебя на сегодня. – Что… – Фрэнк немного оживляется. – Позвонишь Брайану или Рэю? – требует Джерард. – А если у них на сегодня уже планы? – спрашивает Фрэнк. – Выходные как-никак. Джерард лишь изгибает бровь, так что Фрэнк, вздохнув, скидывает с себя его руки и идет на поиски телефона. Он звонит Брайану, потому что тот, по крайней мере, поймет, почему Фрэнк в таком кислом настроении. – Хэй, – приветствует его Брайан. – У меня еще одно домашнее задание… – Вау, какой же я особенный, – прыскает тот. – Тебе повезло, что у меня тут свидание отменилось. – Черт, мне жаль, чувак. – Да не, нормально, – небрежно отнекивается Брайан, но Фрэнк все равно чувствует, что он расстроен. – Хочешь, послушаем какую-нибудь дрянную группу и наберемся пива? – предлагает Фрэнк. – Еще как, черт возьми, – вздыхает Брайан, словно ничего лучше в своей жизни он не слышал. Повесив трубку, Фрэнк испытывает небольшое удовлетворение, особенно, когда возвращается на кухню и видит, как Джерард убирает печеньки в холодильник на потом. – Встречаемся сегодня с Брайаном. Повернувшись к нему, Джерард сияет обещающей улыбкой. – Хорошо. Подожди меня в кабинете. Не теряя ни секунды, Фрэнк спешит туда, словно это совершенно обыденное дело, и опускается на колени на подушечку, оставленную на полу Джерардом. Какое-то мгновение он переводит дыхание и позволяет себе немного расслабиться, а затем встает в позу посимпатичнее. Услышав скрипящие по полу шаги Джерарда, Фрэнк очень старается не переволноваться слишком сильно. Он прикусывает губу, удерживая расплывающуюся по лицу улыбку, и крепче сжимает ладони за спиной, чтобы ненароком не потянуться к Джерарду. – Очень хорошо, – шепчет тот, подходя ближе. Он проводит рукой по его волосам, немного потягивая их за кончики, что напоминает Фрэнку о том, что скоро нужно бы подстричься. Но прикосновение исчезает слишком быстро, и Джерард уже направляется к сундуку, в котором держит все необходимое. Желание повернуться и посмотреть слишком сильно, но Фрэнк закрывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы не потерять рассудок. Вернувшись, Джерард останавливается за его спиной, а затем давит пальцами на его губы. Мгновенно раскрыв рот, Фрэнк начинает их посасывать. Он улыбается, почувствовав на его пальцах оставшийся после готовки вкус песочного теста. – Думаю, я дам тебе сегодня кое-что для твоей оральной фиксации, – размышляет Джерард, раздвигая пальцы во рту Фрэнка. Тот не совсем понимает, о чем речь, и просто позволяет ему надавить на свой язык, раздвинуть его губы пошире, помучить горло до тех пор, пока у него во рту не начинает скапливаться слюна. Фрэнку немного стыдно, и он все думает, что сейчас Джерард его отпустит и даст ее проглотить, но нет. Создается впечатление, будто он хочет, чтобы Фрэнк испачкался еще больше. Пальцы исчезают, и Фрэнк издает вздох, который тут же превращается в стон, когда Джерард начинает поглаживать ими его губы. Слышится звон металла, и вот его рот снова растянут, однако на этот раз на языке вместо сладости ощущается металлический привкус. – Ты прежде использовал кляп-распорку? – небрежно спрашивает Джерард. Рот Фрэнка широко раскрыт, но, в отличие от обычных кляпов, сейчас его губы растянуты металлическим кольцом, и Фрэнк начинает понимать садистское назначение такого количества слюны. Обычно унижение для него тяготеет к жесткому ограничению, но Джерард обходит Фрэнка сбоку и, взглянув на него, шепчет: – Ты прекрасен, – так, словно это правда. Фрэнк моргает, глядя на него, и старается не вздрогнуть, когда нить слюны выскальзывает из его рта и опускается на бедро. Джерард протягивает руку, обхватывая и поглаживая его лицо. – Я снова дам тебе ключи, – говорит он. – Бросишь их, если захочешь, чтобы я прекратил, это понятно? Стоит только Фрэнку кивнуть, как прикосновение Джерарда исчезает. Он берет ключи, которые, должно быть, лежали на крышке сундука, и кладет их Фрэнку в ладони. Тот сжимает их покрепче, наслаждаясь тем, как металл впивается в его пальцы. Джерард снова встает перед ним и подталкивает носком левое колено Фрэнка. – Поставь ноги чуть шире, – говорит он. Фрэнк меняет положение, а Джерард снова его обходит. Фрэнк практически жалеет, что тот не завязал ему глаза, потому что все это хождение туда-сюда лишь разжигает его любопытство. Особенно то, какие звуки издает Джерард – словно ведет внутренний диалог сам с собой. Фрэнк снова слышит звон металла и уже ничего не может с собой поделать – он поворачивает голову и чувствует, как изо рта вытекает еще больше слюны. Джерард возится с распоркой для ног, и, заметив на себе взгляд, подмигивает Фрэнку. – Просто добавляю немного ремней, – объясняет он таким тоном, будто его поймали за совершенно обыденным занятием типа стирки. Джерард встает у него за спиной, и у Фрэнка едва не ломается шея от того, как сильно он ее выворачивает, чтобы за ним проследить. Усмехнувшись, Джерард дотрагивается до его щеки и, покрутив указательным пальцем, показывает Фрэнку, чтобы он развернулся. Тот угрюмо бухтит с кляпом во рту, но звук получается каким-то хлюпающим, и живот тут же прошибает горячим импульсом от того, насколько это унизительно. – Хороший мальчик, – воркует Джерард, от чего щеки и грудь Фрэнка начинают пылать. Он вздрагивает, когда чувствует, как Джерард дотрагивается до его лодыжки. – Спокойно, – шепчет он. – Дать тебе минутку? Фрэнк отрицательно трясет головой и пытается устроиться в нужной позиции, прикрывая глаза и цепляясь за теплое прикосновение Джерарда, все еще держащего руку на его ноге. Ему приходится вдохнуть и выдохнуть пару раз, прежде чем он ощущает, как тело погружается в нужное состояние. Джерард, должно быть, тоже это чувствует и цепляет на его лодыжку первый ремень. – Хорошо, – говорит он, а затем поглаживает другую ногу и цепляет на нее второй ремешок. Фрэнк все прекрасно понимает, но все равно не может, черт возьми, ничего с собой поделать. Попытавшись сдвинуть ноги, он стонет от накатывающей волны беспомощности, потому что распорка надежна и не дает их сомкнуть. Джерард ласково этому усмехается и, растрепав волосы на его голове, отходит в сторону. На мгновение ледяная паника начинает прокрадываться по спине Фрэнка от основания вверх, когда он вдруг представляет, что сейчас Джерард выйдет из комнаты и оставит его связанным, с кляпом во рту, без единой возможности… – Тише, – шепчет Джерард, мгновенно оказываясь рядом и поглаживая его по спине. – Я здесь, Фрэнки. Фрэнк слышит глухой звук и, открыв глаза, замечает на полу перед собой декоративную подушку. Брови в замешательстве ползут вверх, но, когда Джерард подталкивает его вперед, он понимает, чего от него хотят. Джерард не спеша помогает ему опуститься в нужную позицию: щека Фрэнка лежит на подушке, а руки со связкой ключей по-прежнему заведены за спину. Джерард поднимает и двигает его бедра, пока зад не оказывается задранным вверх. Фрэнк поворачивает голову и упирает лицо в подушку, едва не всхлипывая от беззащитности своего положения. – Вот, вот так, – хвалит его Джерард. – Идеально, – а затем Фрэнк слышит щелчок крышечки, и влажные пальцы начинают поглаживать его меж ягодиц. – Видел бы ты себя, Фрэнки. Фрэнк вздрагивает от образа, который проносится у него в голове. – Уверен, мы можем сделать тебя еще красивее, – продолжает Джерард так, будто ему не важно, слышит его Фрэнк или нет. Он проталкивает два пальца внутрь, и тот стонет. Из-за кляпа звуки получаются слегка исковерканными, что на мгновение сбивает Фрэнка с толку. Джерард избегает его простаты, концентрируясь на растяжке, а не на возбуждении. Проталкивая третий палец, он хмыкает так, словно что-то замышляет, но потом, усмехнувшись, бормочет под нос: – Быть может, в другой раз, – и от этих слов Фрэнк едва ли не сходит с ума. Джерард шевелит пальцами, и движения кажутся скорее техничными, чем возбуждающими, и Фрэнку очень хочется уже скорее перейти к делу. Затем пальцы исчезают, и Фрэнк не успевает даже вдохнуть, как чувствует, что Джерард начинает проталкивать в него свой член. Он вскрикивает от натяжения, не имея возможности прикусить губу, как ему подсказывает инстинкт. И начинает осознавать еще одну причину того, зачем был нужен кляп. Джерард останавливается, как только внутрь проникает головка. Её толщина растягивает Фрэнка, и он вздрагивает, когда чувствует, как Джерард проводит кончиками пальцев по его раскрытым мышцам. Он слышит сдавленный звук, который при этом тот издает, и жалеет, что не может его сберечь, припрятать на черный день, потому что от него у Фрэнка по всему телу пробегает волна наслаждения, щекочущая каждую толику сомнения в собственной способности принести удовольствие своему доминанту. Фрэнк пытается податься назад навстречу Джерарду, но тот останавливает его, стискивая руками его бедра, а следом шлепает по ягодице, и Фрэнк чувствует искру боли. Подушка заглушает вскрик, и Джерард поглаживает место шлепка. – Веди себя прилично, – ласково произносит он, выходя из Фрэнка. Тот всхлипывает от потери контакта, но Джерард тут же толкается обратно, на этот раз не останавливаясь, и у Фрэнка замирает дыхание от внезапной наполненности. Принимать его член все так же сложно, как и в первый раз, но сейчас Джерард не дает ему возможности к нему привыкнуть и погружается сразу до упора. – Вот так, мой хороший мальчик, – мурлычет Джерард, когда Фрэнк позволяет себе расслабиться и делает глубокий вдох, чтобы лучше погрузиться в ощущения. Он пытается произнести «Прошу» через кляп, но из его рта выходит лишь невнятный звук. Однако Джерард как будто понимает, что он хотел сказать, потому что сразу переходит к размеренному, но жесткому ритму. И сейчас только это Фрэнку и нужно, только этого он и желает. Едва-ли-не-нежность их первого раза в спальне Джерарда тут же покидает его мысли. Потому что для такого есть отдельное время и место – в постели Джерарда с его осторожными прикосновениями и сладкими поцелуями, а не тут, на полу, с раздвинутыми распоркой ногами. И Фрэнк почти даже не хочет погружаться в сабспейс, хочет, чтобы Джерард держал его здесь, в реальности, вжимая в пол кабинета. Подушка под щекой все больше мокнет из-за вытекающей из раскрытого рта слюны, губы подрагивают вокруг металлического кольца кляпа, и ему просто необходимо чем-то заполнить рот. Это ебаный садизм – заставлять раскрывать его так широко, чтобы сводило челюсть, при этом не давая возможности почувствовать, как теплый член трется о язык, как он оставляет ноющую ссадину глубоко в горле. Скользкая ладонь Джерарда обхватывает член Фрэнка, и его вскрик эхом пробегается по комнате. Джерард замедляет толчки так, будто фокусируется на том, чтобы безо всякой пощады проводить головкой точно по его простате. «Прошу-прошу-прошу», – мысленно скандирует Фрэнк, будучи не в состоянии произнести это вслух. Он даже и сам не знает, о чем сейчас просит. Может, кончить или чтобы кончил Джерард, а может, ему просто нравится, как это слово повторяется в голове раз за разом, словно мантра. А потом разум слепит яркой вспышкой, спина выгибается так, как только возможно в данном положении, а мышцы замирают, прежде чем начать сжиматься вокруг члена Джерарда. Фрэнк издает какой-то дикий вскрик, пока тот продолжает ему дрочить даже после оргазма. Он стонет и всхлипывает в подушку от чрезмерной стимуляции и от того, какими дергаными, уже не следующими ритму толчками Джерард продолжает его трахать. Фрэнк крепче стискивает ключи в руке. Все происходящее немного слишком, а тело так и подрагивает, пытаясь избавиться от накрывшего с головой ощущения. Но даже несмотря на это, Фрэнк не хочет, чтобы оно закончилось. Не хочет перестать распадаться на кусочки под давлением Джерарда, не может дождаться, как тот снова соберет его воедино так, как сам того пожелает. Джерард замирает, и Фрэнк чувствует, как его член пульсирует внутри. Он намеренно сжимает мышцы, и Джерард, зашипев, усмехается: – Ага-ага, я понял, – а затем отпускает чувствительный член Фрэнка. Тот дрожит, когда Джерард из него выходит и оставляет на его спине поцелуй. – Почти закончили, милый. Почти? Фрэнк чувствует, как брови сами собираются вместе, но он до сих пор немного не в себе, так что не в состоянии переспрашивать, что конкретно имелось ввиду. Особенно пока резинка кляпа все еще обернута вокруг его головы. Прежде, чем Фрэнк успевает задуматься, что там еще мог выдумать Джерард, он ощущает, как что-то прохладное и твердое прижимается к его входу. – Мне даже не нужно использовать больше смазки, ты и так такой растянутый и мокрый, – произносит Джерард, и, не знай его Фрэнк лучше, то подумал бы, что уловил в этой интонации намек на гордость. Пробка растягивает его практически так же широко, как и Джерард до того. Тот придерживает его бедро одной рукой, поглаживая, пока другая проталкивает игрушку внутрь. Когда пробка на месте, Фрэнк решает, что вот теперь-то точно уже конец сцены, но слышит, как Джерард начинает возиться за его спиной с чем-то еще. – Последнее, и я тебя развяжу, – обещает он, прежде чем Фрэнк ощущает нечто прохладное вокруг члена и мошонки. Он слышит собственный стон, но Джерард лишь шепчет: – Ты справишься, малыш, почти готово. Он надевает на его член что-то металлическое, и Фрэнк слышит мягкий щелчок, после чего осознает, что его член теперь надежно заперт. Он все еще обдумывает тот факт, что у него пробка в заднице и ебаный пояс верности на члене, когда Джерард быстро избавляет его от распорки. Он растирает бедра Фрэнка, впиваясь пальцами в затекшие от длительной нагрузки мышцы на ногах, а потом обхватывает его вокруг живота и помогает подняться. Из-за смены позиции Фрэнк лишь острее ощущает пробку и вздрагивает, чувствуя, что по-прежнему растянут. Джерард усаживает его к себе на колени и начинает снимать кляп. – Не закрывай пока рот, – приказывает он нежным, но не терпящим возражений тоном. Фрэнк слушается, несмотря на то, что инстинкт твердит сомкнуть губы, как только исчезнет преграда. Джерард просовывает ему в рот пальцы, прижимая их к его зубам, чтобы не дать этого сделать. Второй рукой он поглаживает его челюсть и висок. – Хорошо, теперь закрывай очень аккуратно, – наставляет он, медленно вытаскивая пальцы, и продолжает массировать челюсть Фрэнка, пока тот следует его указанию. Видимо, Фрэнк сдает тестирование на ура, потому что в итоге Джерард опускает руки и целует его в лоб. – Как ты себя чувствуешь, – спрашивает он, – по шкале от одного до пяти? Фрэнк немного раздумывает. Вспоминает, как Джерард, не сдерживаясь, воспользовался им в самом сладком, самом любимом им смысле доминирования. Думает о том, как его сперма по-прежнему заперта у него внутри. О том, что пояс верности вокруг члена – это не так уж и страшно, как он думал прежде. Что он ощущается практически так, будто это Джерард придерживает его на месте… И поднимает вверх раскрытую пятерню. Джерард улыбается такой широкой улыбкой, что в уголках его глаз даже появляются морщинки. – Так хорошо? Фрэнк лишь опускает взгляд на металлическую клетку у себя в паху и заходится смехом. * – Не пойму, то ли они правда так ужасны, то ли просто прикалываются, – произносит Фрэнк после третьей песни. Брайан, уже попивающий вторую банку пива, пожимает плечами. – Ставлю двадцатку на то, что солист стянет футболку в течение трех песен. – Да они не сыграют так много, – заявляет Фрэнк. – Барабанщик выглядит так, будто его вот-вот стошнит. – А нечего было бормотуху хлебать. – Действительно, – ухмыляется Фрэнк, наученный горьким опытом дерьмовых, благодаря дешевому алкоголю, ночей. А зависать с Брайаном оказывается не так уж и плохо. Не то чтобы он думал, будто в компании Брайана будет отстойно, просто не был уверен насчет еще одного похода в бар. На удивление, «наряд», который для него придумал Джерард, и правда, вроде как, помогает, пусть и немного сводит с ума. Пробка напоминает о себе с каждым сделанным шагом, и пару раз Фрэнку приходится прикусить губу, лишь бы не издать какой-нибудь постыдный всхлип, когда ее кончик упирается в простату. Хотя, стоит признаться, он не особо горит желанием проверять, как ему идти писать с этой штукой на члене. – Значит, с Джерардом все идет хорошо? – спрашивает Брайан, допивая остатки пива. А он, кажется, серьезно воспринял ту часть про «наберемся». – Ага, – отвечает Фрэнк, делая приличный глоток. – Все так… ну, знаешь, он вообще не похож ни на одного дома, который у меня был до этого. Брайан закатывает глаза. – Потому что большинство чуваков, которым приходится платить за услуги саба, те еще говнюки. – Ага, я вот до сих пор не понимаю, почему он мне платит, – произносит Фрэнк. Он подчиняется Джерарду вот уже несколько недель, и был уверен, что к этому моменту какие-нибудь скелеты из его шкафа да выпали бы. И Фрэнк все еще не может понять, почему перед Джерардом сабы не укладываются штабелями. За исключением того, какой он кошмарный сладкоежка, и пары-тройки странных причуд, Фрэнк действительно не понимает, в чем дело. – А ты его спрашивал? – Еще чего, я же не хочу все испортить, – он пристально смотрит на Брайана. – Ты? – подтрунивает тот. – Правда? Что ты сделал с моим Фрэнки? – Да помолчи ты, – огрызается Фрэнк, наконец допивая свою первую банку пива. – Хочешь… ладно, забей. Пойду возьму нам еще пива. Брайан салютует ему пустой жестянкой, и Фрэнк поворачивается к бару. Пробираться сквозь толпу немного волнительно, и он старается сфокусироваться на ощущении пояса верности вокруг члена, на мыслях о Джерарде и о том, как ему будет хорошо, когда он наконец окажется дома – то есть у Джерарда – после того, как закончится сегодняшний вечер. Он в курсе, что слишком прилипчив. Но частично это связано даже не с Джерардом, а с тем фактом, что Фрэнк больше не выходит в люди, и его тело ясно дает это понять. Словно он позабыл, как нужно вести себя в общественном месте или типа того. Не может смотреть людям в глаза, и, не дай бог, кто-то надумает с ним заговорить, он уверен, что залепечет как дурак или раскраснеется еще сильнее. Совершенно без причины. И не сказать, что Фрэнк был в прошлом мистером популярность или типа того, но уж поговорить с незнакомцем точно был в состоянии. Он просто слишком долго жил наедине с собой. Фрэнк это понимает, но в то же время считает, что уже поздновато что-либо исправлять. В любом случае, он уверен, что у Джерарда на этот счет есть свои идеи. Фрэнк вздрагивает, осознавая, что уже стоит перед стойкой, а бармен выжидающе на него смотрит. Справившись с заказом пива, он вдруг ощущает, как начинает гореть задняя сторона шеи, когда на него налетают какие-то пьяные девушки. Пробка сильнее упирается в простату, и Фрэнку приходится сжать край столешницы ладонями, чтобы удержать себя под контролем. – Все в порядке, чувак? – уточняет бармен. – Ага, – бормочет он, оставляя на столешнице несколько банкнот и забирая пиво. – С тебя двадцатка, – говорит Брайан, когда Фрэнк возвращается к нему. Он смотрит на сцену, и, разумеется, солист уже топлесс и вроде как лапает сам себя. – Элегантно. – Я бы ему дал, – признается Брайан и берет у Фрэнка одну банку пива. – Да ты бы уже любому дал. Брайан окидывает его оценивающим взглядом. – Ага, наверное. Фрэнк закатывает глаза. – А что насчет Рэя? – вдруг спрашивает он Брайан давится пивом и изгибает бровь. – Без понятия, о чем ты. – А, вот значит как, – усмехается Фрэнк. – Типа ты не пускал на него слюнки на той неделе. – Да ты даже столько там не пробыл, чтобы вообще увидеть, как я пускаю слюнки. – Значит, все-таки пускал. – Помолчи. После того, как становится свидетелем эпичного прыжка в толпу горе-гитариста, с его последующим приземлением лицом вниз, Фрэнк каким-то образом оказывается вместе с Брайаном в круглосуточной закусочной. Тот пытается заесть все выпитое за последние три часа пиво самой большой тарелкой картошки фри, какую только Фрэнк видел за всю свою жизнь. И нарезкой бекона, от которой у него сводит желудок. – Думаешь, животные умеют говорить? – спрашивает Брайан, пережевывая особо толстую дольку. – Типа, друг с другом или с нами? Потому что я не настолько пьян. – Не, я знаю, что у них есть какой-то язык между собой или типа того. Я имею в виду, как в «Паутине Шарлотты»? – Ну, мы же читаем историю от лица Уилбура? – замечает Фрэнк. – Значит, технически, там все равно животные говорят между собой. Они же не общаются в книге с людьми. – Разве нет? – спрашивает Брайан, сморщившись в замешательстве, и толкает в рот пару картофельных долек. – А, наверное, я подумал про «Бэйба», – добавляет он с набитым ртом. – Почему ты вообще смотришь так много фильмов про говорящих животных? – А ты их почему не смотришь? Ты же здесь вегетарианец. – Ну у нас же нет никаких особых критериев, которые нужны, чтобы поддерживать статус вегетарианца, – замечает Фрэнк, подворовывая у Брайана немного картошки. – Съешь кусок бекона, если я заплачу сотку долларов? – И еще за четыре литра Пепто, которые мне придется выпить следом? – спрашивает Фрэнк, и когда Брайан восторженно кивает, качает головой: – Не, чувак. Не люблю есть животных. – Потому что, когда видишь бургер, сразу представляешь милые мордочки зверушек? Фрэнк прыскает и кидается в него картошкой. – Помолчи, – он ухмыляется и делает глоток кофе из чашки Брайана, потому что свой уже допил. Слишком мало сахара. Фрэнк морщится и от этого лишь сильнее осознает, как Джерард нынче заполоняет собой каждую частичку его существования. – Я думаю, что ты влюблен в Джерарда, – говорит вдруг Брайан, и брови Фрэнка мгновенно подлетают вверх. – В смысле, мы не виделись с тобой вот так с тех пор, как ты пошел на юридический. Фрэнка накрывает подступившей волной вины. – Чувак, я не… – Да не, все нормально, – прерывает его Брайан, откусывая бекон. – Я все понимаю. – Нет, – вздыхает Фрэнк, оседая на диванчике. – Ничего это не нормально. Не очень-то хорошим другом я был. Брайан улыбается и забирает обратно свой кофе. – Ну, заметь, это сказал не я, – подтрунивает он, и когда Фрэнк закатывает глаза, то пинает его ботинок под столом. – Но правда, я понимаю. – Да? – спрашивает Фрэнк. – Потому что я иногда нет. – Ага, – говорит Брайан, а затем тоже откидывается на спинку диванчика и вздыхает. – Блять, я, кажется, слишком объелся. Фрэнк прыскает, чувствуя небольшое облегчение из-за того, что они сменили тему. – Попросить счет? – Люблю твоего сладенького папика. – Пожалуйста, больше никогда его так не называй. * Фрэнк не просыпался посреди ночи с тех пор, как начал ночевать у Джерарда, поэтому немного дезориентирован, когда, распахнув глаза, видит перед собой его заваленный книжный шкаф. Он позволяет себе окунуться в воспоминания о вчерашнем вечере, пытаясь побороть кошмар, от которого только что проснулся. Он помнит, как подвез Брайана до дома и уложил его в постель, оставив на тумбе аспирин и простую воду. Помнит, как вызвал такси до квартиры Джерарда, и как тот его встретил. Как потом нагнул над кроватью, убрал пробку и пояс верности, а после неспешно, сладко его трахал, пока Фрэнк едва не лишился разума. – Хэй, – слышит он, а затем к нему пробирается рука и прижимает его к теплой груди. Джерард оставляет поцелуй на татуировке скорпиона на шее. – Ты в порядке? Фрэнк сжимает глаза, но, увидев остатки кошмара за закрытыми веками, тут же открывает их обратно. Ему всегда снится примерно одно и то же. Он на вечеринке у кого-то в гостях. Слишком обдолбанный и пьяный, чтобы быть в состоянии сделать хоть что-то, кроме как пялиться на трезвонящий в его руке телефон. Во сне руки кажутся такими тяжелыми, будто налиты свинцом, так что он не смог бы ответить на звонок, даже если бы захотел это сделать. Но даже так он знает, кто на том конце провода – коп, который скажет, что в их семейном магазинчике произошла стрельба. Так что он просто смотрит в экран, будто, если не ответит, то смерть его родителей не станет реальной. – Фрэнк? Тебя трясет. Фрэнк пытается устроиться в объятиях Джерарда, сфокусироваться на том, как его дыхание щекочет короткие волоски у него на шее. – Все в порядке, – наконец, отвечает он. – Всего лишь кошмар. – Хочешь его обсудить? – выдержав паузу, спрашивает Джерард. – Нет, – на автомате выдает Фрэнк, разворачиваясь к нему лицом. У Джерарда настороженный взгляд, несмотря на то, что он разбудил его посреди ночи, но волосы приглажены, а на лице видны следы от подушки. – Они мне вроде как часто снятся, я уже привык. Джерард поджимает губы. – О чем они? – Да как обычно, – лжет Фрэнк, – падаю вниз, стою в нижнем белье перед одноклассниками, зубы выпадают. – Врать совсем не умеешь, – губы Джерарда изгибаются в практически-улыбочку. Фрэнк понимает, что, чем дольше он будет работать с Джерардом, тем сложнее ему будет избегать темы родителей. Он не специально пытается скрывать, что с ними произошло. Просто его бесит то, как странно себя начинают вести люди, когда он заводит об этом разговор. В большинстве случаев простого «Мои родители умерли» хватает, чтобы отвадить собеседника докапываться до сути, но каким-то образом он понимает, что Джерард просто так это не оставит. – Хочу добавить в наш договор новый пункт, – минуту спустя, произносит Фрэнк и протягивает руку, чтобы погладить Джерарда по спине, когда тот напрягается. – Ничего плохого. Просто это важно для меня. Джерард кивает, но ни капли не расслабляется. – Моих родителей убили, когда я учился в бакалавриате, – говорит Фрэнк. – Больше я ничего об этом не расскажу, ладно? Джерард прикрывает глаза, его лицо искажается от боли, и Фрэнк не может на него взглянуть, не почувствовав при этом укола в сердце. – И пункт в договоре тебе нужен, чтобы… – Чтобы ты больше никогда не поднимал эту тему. Я серьезно, – отвечает Фрэнк чуть подрагивающим голосом. – Я ни с одним клиентом их не обсуждал, и сейчас не собираюсь этого делать. Глаза Джерарда мгновенно распахиваются, а выражение боли на лице превращается во что-то холодное, безразличное, и смотреть на него становится еще тяжелее. – С клиентом, верно, – произносит он, садясь в кровати и потирая глаза, будто пытается прогнать сонливость. – Я просто… я понимаю, что с такой работой взаимоотношения могут, эм, выходить за рамки профессиональных, но для меня это действительно жесткое ограничение, – заикаясь, объясняет Фрэнк. – Все в порядке, Фрэнк, – тихо говорит Джерард, опуская руки. – Я поправлю текст договора, сможешь подписать его утром перед парами. Фрэнк чувствует волну облегчения, по крайней мере, до тех пор, пока не видит, как Джерард встает с кровати и подходит к шкафу, чтобы вытащить пижамные штаны. – Я не имел в виду добавить его прямо сейчас. – Я все равно уже не усну, – пожимая плечами, говорит тот, а потом добавляет, когда замечает, что Фрэнк тоже хочет встать: – Иди спать. Фрэнк замирает, но не ложится обратно. – Что? Ты не можешь… – Нет, могу, – немного резко заявляет Джерард. – Потому что я твой клиент и потому что сейчас три ночи. Возвращайся ко сну. Фрэнк ничего на это не отвечает, да и, наверное, не смог бы. Так что он просто оцепенело наблюдает за тем, как Джерард выходит из комнаты. Ему требуется какое-то время, чтобы лечь обратно, и еще больше – чтобы заставить себя прикрыть глаза в тщетной попытке снова заснуть. Потому что от этого короткого разговора у него во рту остается привкус пепла. И Фрэнк не совсем понимает, почему, ведь он всего лишь рассказал о том, что ему нужно, и был предельно честен, как того всегда требует Джерард. Но, видимо, тот говорил не серьезно, решает Фрэнк. Он такой же, как и все другие доминанты, а, может, даже хуже, потому что создал эту фальшивую видимость безопасности. А затем у него скручивает живот, когда его мазохистский разум подкидывает идею о том, что в этот-то момент Джерард и начнет осознавать, как он ему уже наскучил, начнет искать кого-то другого. Ведь есть причина, почему с ним едва ли заключают долгосрочные контракты, особенно такие длинные, как этот. Вздохнув, Фрэнк открывает глаза, встает с постели и идет к шкафу, где на полке аккуратно сложена его одежда. Он понимает, что ехать домой в такое время нерационально, и знает, что нарушит приказ своего дома отправиться спать. Но Фрэнк решает, что он и не был никогда рациональным, к тому же, у него нет никакой уверенности в том, как долго еще Джерард будет оставаться его доминантом.