Мой новый папа

— Что такое? — М-мне нужны… Кхм… — Намджун немного краснеет, — Блокаторы… — Но они могут очень навредить твоему организму. — Все равно, нужно… — Давай сделаем так, если будет прямо совсем все плохо, то попросим подавители, — Сокджин не сильно выпустил свой запах.       Голова резко закружилась, омежка почувствовал неприятный зуд в заднем проходе, и как что-то течет по ягодицам. — Пап… — Намджун буквально хрипит от новых ощущений. — Попробуй дышать моим запахом, — старший поглаживает и прижимает к себе сына. — Н-нет… Папа~ — тихонько стонет и чуть гнется в спине. — Что такое? Почему нет? — переложил на себя и прижал к груди. — Папочка~… Я-я… Ты не… Мффф… — чувствует, как внизу все намокает, как из дырочки течет смазка, а из члена сочится предэякулят, — Папа… — тихонько скулит, сжимая в кулачках одежду отца, — Н-не надо… Я… У… Меня всё мокро…       Утыкается носиком в грудь альфы, пряча красные от смущения щёчки и вдыхая феромон альфы. Дрожит всем телом и тихонько двигается, пытаясь создать хоть небольшое трение, а затем выгнувшись дугой кончает прямо в штаны. — Папа~ — Поздравляю с первой спермой, — старший Ким поглаживает Джуна, чтобы хоть как-то успокоить и снизить течку, а тот смущённо утыкается носиком в грудь Джина и извиняется, мелко дрожа всем телом, — Все хорошо, я понимаю. Свой первый гон я встретил в бассейне, так что понимаю. — В бассейне? — лишь сильнее уткнулся носиком в грудь альфы и помотал головой, а потом посмотрел на отца. — Да, я плавал, когда начался гон, — хихикнул, но гладить не перестал, а подросток еще сильнее краснеет, — Легче, когда кончил? — Д-да… — краснеет еще сильнее, — /Чёрт… Я кончил прямо в штаны…/, — спрятал личико ладошками и попытался слезть с отца. — Что такое? — в непонятках и продолжает крепко держать сына. — Н-нужно убрать… — но, когда слышит об отсутствие сменки, издает стон отчаяния, — Ужас…       Намджун оставил попытки встать на ватных ногах после первого оргазма в своей еще короткой жизни и просто, тяжело дыша, лежал на отце. Ноги потихоньку перестали дрожать, но местами их сводило судорогой, на что альфа улыбался и поглаживал пальчиками сына по спине.       В палату зашёл врач и увидел, что мальчик лежит на альфе, сзади на попке мокрое пятно, а в воздухе витают смешавшиеся феромоны, а после весьма серьезным тоном обратился к своему пациенту, хмуря брови. — Что тут происходит мистер Ким? — Не могли бы вы принести штаны, пожалуйста. У моего сына первая течка. — Охх… Я сейчас принесу, — врач скрылся за дверью. — Давай мы снимем твои мокрые штанишки, — потянулся к ремню джинс сына, но тот протестующе поставил ладошки, смотря испуганно и широко раскрыв глаза, — Я только помогу снять. — Я сам. — Точно? У тебя руки трясутся. — Я правда сам, — смотрит большими испуганными глазками на альфу, — Могу. — Честное слово, только помогу, — приподнимает мальчика и снимает мокрые штаны, а младший еще больше заливается краской от сильного смущения. — Течка это плохо… — Ну, течка может быть и приятной, — усмехается и закутывает в одеялко, а омежка лишь мотает головой.       Когда врач возвращается со штанами, омега сидит красненький, как помидорка, и с головой закутаный в одеялко, а Сокджин оберегает этот комочек одним лишь взглядом, потому что ему поставили капельницу и сказали не проявлять особую активность. Ох уж эти капельницы. Джун быстро утопал в туалет переодеться, кутаясь в одеяло. -Это ваш сын? — Да, приемный, — сложил мокрые штаны омежки и положил на столик возле кровати. — Аа… — тянет врач и проводит общий осмотр состояния пациента.       Джун вышел из туалета уже переодетый в черные джинсы с прорезями на коленях, штаны хорошо подчеркивали упругую попку мальчика и красивые молодые бёдра. Он даже не замечал, как пародирует движения Брюса, когда тот надел штаны Тони Старка, пытаясь удобнее устроить ткань на коже. Он буквально проклял создателей такой ткани, пока шел эти пару метров до кровати отца.       Первое, что пронеслось в голове Сокджина, когда он увидел сына в новых штанах, было «Ого, для омеги он достаточно хорошо сложен. Похоже, мне придется альф отгонять, когда он подрастет» и прошелся оценивающим взглядом по телу омеги, отмечая все изгибы и округлости. А подросток смущённо смотрит на отца, а затем на врача-альфу. Врач также оценивающе посмотрел на омежку, проходясь цепким взглядом по молодому телу. — А он у вас очень красивый…       Мальчик сел в кресло около окна и накрылся пледом, пряча свое тело от похотливого взгляда, который буквально чувствовал всеми клетками своего течного организма. — Так, вы сюда с какой целью пришли? Чтобы на моего сына глазеть? — злится Сокджин и сжимает пальцы в кулаки. — Нет-нет… Я хотел спросить, как вы… — по-доброму улыбнулся, а Джун понял, что врач врёт, подошёл к отцу и залез к нему на кровать. — Я прекрасно себя чувствую и, если это все, то прошу покинуть палату, так как моему сыну не комфортно, — спрятал ножки омеги под одеялом, чтобы взгляд врача не блуждал по ним. — Хорошо. До свидания, я зайду чуть позже, — врач вышел из палаты, а альфа выдохнул. — Все хорошо? — гладит сына по волосам. — Д-да… Почему они все так смотрят на меня? — Потому что они альфы, а ты течный омега. — Но ты ведь так не смотришь… — Потому что во мне это, — помахал рукой с капельницей, — А так, я очень чувствителен к запахам. — Понятно… — прижимается ближе к отцу — Но ты не переживай, я попрошу легкие подавители у врача. Думаю, что за 14 дней я не помру от подавителей. — 14? — Ну, течка идет столько. — Вы… Ой… То есть, ты будешь пить подавители? — морщится от легкого, но звонкого шлепка, которым одарил его отец за обращение на «вы», а потом тихонько стонет от приятных ощущений. — Тогда ты не будешь пить блокаторы. — Ммм… — покраснел и спрятал личико, уткнувшись в грудь альфы, — Н-но подавители гораздо вреднее блокаторов… — У тебя это первая течка. Так что если ты выпьешь блокаторы, то будет еще хуже. — Н-но папа… А как же ты? — От парочки подавителей не умру. Или ты не хочешь иметь семью со своим другом? — С-семью? Я бы хотел быть с хеном всегда… Но он сказал, что не заберёт меня… Потому что я не увижу жизнь… Или что-то вроде этого… — Может, он просто хочет, чтобы ты подрос? — Хмм… Он говорил, что я не увижу жизнь такой, какая она есть… Но я не знаю, что это значит, — сам, того не замечая, трётся пахом о бедро отца, потому что так боль в животике снижается хоть немного. Сокджин в этот момент: булки сжали, инстинкты подавили и терпим. — Папа, ты напрягся… — Это чтобы тебе не навредить, мой маленький. — М-мне? — жадно вдыхает запах альфы и тихонечко постанывает, продолжая тереться пахом об отца. — Все омеги, которые добирались до моей кровати, тут же убегали, — желваки напряглись, а к паху приливает вся кровь тела. — Как от тебя можно убежать? — облизывает пухлые губки, глядя на отца. — Ну, им было больно от моего члена. — Он большой? — пальчиком провел по паху Джина, а в ответ получил рванный вдох. — Не надо… — тяжело задышал, — Не трогай анаконду…