Мой новый папа

Сокджин в страхе видит, как рушится на осколки вся реальность, которой он называл свою жизнь. И последнее, что он видит, прежде чем оказаться в полной темноте, это улыбка Намджуна. А потом наступает темнота. Но через несколько секунд ее сменяет яркий свет, писк приборов, а в нос ударяет запах, который обычно бывает в больницах. Сокджин уже не знает, что его раздражает больше. Свет или запах, а может все вместе. — Н-Н-Намджун~и… Омежка резко подскочил на месте и испуганно посмотрел на Джина, пока Чимин с любопытством смотрел на родителей, сидя на диване. — Папа? В палату быстро вошёл врач и медсестра, тут же проверяя приборы поддержания жизни и сверяя некоторые данные со старыми записями, а потом включает небольшой фонарик и проверяет зрачки на рефлекс. Намджун подошёл к альфе и взял за руку, не переставая плакать. Наконец-то это случилось. Теперь мир вокруг омеги снова станет полноценным. А его сын сможет расти в заботе сразу двух родителей. Кстати, о Чимине… — У отса класивые глажки. — Пациент Ким, как вы себя чувствуете? — Голова болит. Слишком ярко… — Не удивительно, вы четыре года не видели света. Прикройте глаза и полежите так, — пациент следует совету врача и прикрывает веки. Действительно, стало лучше. Когда в глаза ничего не светит, можно сконцентрироваться на теплой ладошке Намджуна, которая цепко держала ладонь альфы и согревала ее своим теплом, — Вы сильный… Очнулись… Когда все проверено, а пациент не жалуется на боли, медперсонал покидает палату и оставляет семью наедине. Они тут пока не нужны. — Намджун? — Что, папа? — омега тихонько всхлипывает, не стоит их сыну, сопящему на диванчике, мешать спать. Сейчас это время только его и Сокджина. — Почему ты продолжаешь звать меня папой? Мы же уже давно женаты. — М-мы не женаты… — недоумевает Намджун и смотрит на старшего своими драконьими глазами, пытаясь прочитать ответы на свои вопросы, что в принципе сейчас делает и Сокджин. — Но я же помню нашу свадьбу. И твои роды. — Н-нет, папа… У нас не было свадьбы… — Я сплю сейчас, да? Это просто сон… Сейчас я проснусь, а ты будешь рядом, и наш ребенок будет между нами, как всегда он это делает по утрам. — Нет, папа, ты не спишь… — омега лишь заплакал ещё сильнее. — И продолжаешь называть папой? Почему ты плачешь, малыш? — Потому что я рад, что ты наконец очнулся. А ещё… Ты по-прежнему мой папа. Мне ещё даже нет 18-ти, — сжимает руку альфы все крепче и с любовью смотрит в его глаза, боясь что сейчас он проснется и снова будет один возле кровати отца, а тот по-прежнему без сознания. — Да, я усыновил тебя. Потом мой отец напал на тебя. А потом мы провели вместе мой гон… Гон! Боже, я же сорвался на тебе! — начинает вспоминать Сокджин и сжимает свободной ладонью свои волосы. Злость на себя бьет по вискам. — Все в порядке, Папочка, — прижимает ладонь альфы к своим губам, — И не кричи. А то Чими разбудишь. — Чими? Кто это? — Наш сын, — опустив голову, сказал парень. — Ты родил от меня? У нас есть сын? — и тут случилась перезагрузка мозга. Альфа будто четко слышал, как в голове щелкнуло и зажжужало сильнее, как если бы старый компьютер решили перезапустить. — Д-да. Ему сейчас три года. — Я люблю тебя! Как омегу, — слова вылетает из уст альфы так легко и правильно. Теперь плачут оба. Сокджин аккуратно вытирает слезы, которые начали идти, а потом собирает подушечками пальцев влагу в уголках глаза СВОЕГО омеги. — П-пап… Давай ты не будешь нервничать, — смотрит на отца, а потом пальчиками вытирает дорожки слез с щек Джина, — Я тоже очень сильно люблю тебя. Я очень сильно скучал… — Прости, что пришлось со мной гон пройти. — Да забудь ты уже про свой гон! Ты помнишь, что я говорил тебе? — Тебе понравилось. Сам процесс и мой член. — Вот и всё. Тебе придется ещё не один раз проводить свой гон со мной. — Да, придется, — заметил спящего ребенка и начал разглядывать его. — Он милашка, правда? — гладит руку альфы и смотрит неотрывно на него. Кажется, весь мир сузился до карих глаз напротив. — Да, он очень красивый. — На тебя похож… — И на тебя. — Эмм… Д-джин… Я-я хочу сказать ещё кое-что… — на глазах снова наворачиваются слёзы. Это слишком тяжело для Намджуна, но Джин должен знать правду. Не всю, но хотя бы этот фрагмент жизни омеги за эти четыре года, — Во мне б-было двое малышей… — Двое? Но тут только один. — Д-да, второй мальчик… Он умер во время родов… — плачет, не смог удержать слезы, — П-прости что не смог сберечь обоих детей… — Смог, — Намджун смотрит удивлено, а Сокджин продолжает, — Чимин жив. А второй пробыл со мной в коме. И он был похож на тебя. — П-правда? — Да, Шихек был очень похож на тебя. Малыш, он сейчас, наверное, наблюдает за нами. Так что давай не будем его расстраивать, — целует в кончик носа, притянув парня ближе. — Угу… Они лежат в обнимку, наслаждаясь долгожданным воссоединением. Сокджина еще раз навещает врач, проверяет состояние, а потом говорит, что через дней десять можно выписываться. Намджун еле заметно напрягается, но это все же не ускользает от альфы. Его пара чем-то встревоженна. Но Сокджин ждет ухода врача, что тот и делает вскоре. — Папа, ты не будешь против если тебя заберёт Чонгук? — паренек чувствует себя виноватым и отводит взгляд. — Но почему? Что случилось? — У меня будет течка… Поэтому я не смогу тебя забрать… Прости, пожалуйста… — В твои прошлые течки он не трогал тебя? — Нет! У меня ничего ни с кем не было, — улыбается и тише добавляет, надеясь, что его не слышат, — А с чем считается? — С чем? — Ч-что? — Ну, ты спросил «а с чем считается?» — Я-я… — Ах ты проказник! Да ладно, я же сам тебя познакомил с ними. — Мне не нравится… — краснеет и отводит взгляд. — Почему? — Потому что они мне не нравятся… Потому что это не ты. — Но ты мог представлять, что это я. Так прекрасно рисуешь, но не смог представить меня во время течки? — Ты горячий. А эти штуки холодные. А ещё мне нужен твой запах, но дома его не осталось… — Скоро я вернусь домой. И там снова будет мой запах. — Знаешь… Как хорошо, что ты не видел меня во время беременности. Мне жалко Гука… — А мне жаль, что я не был рядом. — Я был тогда такой капризный… — Но теперь у нас есть малыш. А когда тебе исполнится 18, то я кое-что тебе подарю, — а когда омега показывает два пальца, мол два дня осталось до дня рождения, Сокджин заговорщески шепчет, — Ого, тогда мне надо выбраться из больницы. — Нет уж. — Ну, Джун~и… — Я сказал нет. Ты должен восстановиться. — Но я хочу сделать тебе сюрприз! — Папочка, я все равно буду праздновать позже, — тяжелый вздох. Сокджин порой такой же ребенок, как Чимин. — Но я хочу именно в этот день. — У меня течка начнется сегодня или завтра. — Это же даже здорово! — Почему? — Потому что я проведу ее с тобой, — вскидывает гордо нос. — Нет! — Ладно, — альфа погрустнел, а Намджун погладил его по щеке. — Ты не представляешь насколько сильно я тебя хочу… Но ты только вышел из комы. Как хочу ощутить в себе твою анаконду, — облизывает резко пересохшие пухлые губки Нам. — Ты боишься, что я опять туда уйду, когда войду в тебя? — Намджун кивает, — Малыш мой, я готов отдать тебе все свои подавители, лишь бы не уходить. — Пообещай, пожалуйста, что больше ни одну таблетку в рот не возьмёшь… — Не возьму. Обещаю! — Если тебе нужно будет, то ты можешь просто подойти ко мне и трахнуть меня. Не важно где, как. Вообще не важно, главное чтобы ты больше не пил эту отраву. — Ты так изменился за это время. — Я?.. Я все тот же… — хлопает глазками Нам, а на лице детская наивность. — Ты стал более взрослым, солнце. — Пришлось… — Прости, что пришлось повзрослеть так рано, — погладил по щеке омегу. — Всё хорошо, — Намджун еле заметно улыбнулся и крепко обнял своего все еще приемного отца.