Мой новый папа

Прошло пару дней после того шокирующего Сокджиновского «Я гамма», а мебель в доме так и не починилась. Отец Тэхена ясно дал понять, что дети снова вернуться в дом к женихам, когда будет закончен ремонт. Поэтому возлюбленные плотно позавтракали и взяли курс на строительный магазин, но сначала решили заехать домой к ебущимся кроликам в лице Чонгука и Тэхена. Нужно было забрать один документ. — От запаха Вигуков тошнит, — сморщил нос Сокджин и открыл дверь жениху, выпуская его на улицу и держа в руках документ, за который его чуть плеткой Чонгук не отшлепал. Или он просто хотел поскорее вернуться к жопке мистера Кима? — Потому что это не твой и не наши с Чимином феромоны. — Фух, такой сильный запах в доме стоит. — Ну так естественно. У нас в доме такой же стоял, когда у тебя был гон. Кстати, феромоны Чими начали проявляться гораздо раньше, чем у других омежек. — Правда? — гордая моська гаммы. — Угу, обычно они проявляются в 6-7 лет, но у Чими раньше чем у сверстников. Из-за этого и ухажёры у него постарше, — Намджун посмеялся, вспоминая последнего ухажера сына, — Тот мальчик, Мин Юнги. Ему сейчас 11-13 лет, он сын нашей воспитательницы и поэтому часто играет с Чимином и другими детьми. Ухажёр моего сына младше меня примерно на 7 годиков. — Ого! А чем пахнет наш сын? — Нуу… Сначала он пах мной и молоком. Потом иногда какашками, — еле сдерживает смех, но потом все же заразительно смеется, — Потом… Как-то пах одеколоном Чонгука. Затем клубничной смазкой, найденной в комнате вышеупомянутого придурка. А так… У него феромон персика… Такой нежный, сладкий… Мягкий… Как он сам… — Ким нежно улыбнулся, вспоминая любимого сынишку, — Боже мой, как я сильно его люблю! — А я вас обоих люблю, — Сокджин поцеловал жениха в щеку и завел машину, а потом оба взяли курс на торговый центр, в котором были продуктовый и строительный магазины. Уже в торговом центре парни сначала заказали новую мебель и шторы, а потом спустились на первый этаж в супермаркет. — Сокджин~и, котик, возьми ещё там мороженое, пожалуйста… — Хорошо, — гамма тут же ушел за мороженкой. Но пока Ким ходил за мороженым, к мальчику подошёл тот, кто являлся к нему в кошмарах. Тот, кого он хотел видеть меньше всего, а желательно вообще не видеть. Мужчина в сопровождении телохранителя подошел в плотную к омеге и наклонился к самому его уху, видя как дрожит парнишка. Отец Сокджина предупредил Намджуна, чтобы тот был осторожен, и кое-что сказал ему, а потом лизнул раковину уха омеги и скрылся за стеллажами, заметив возвращающегося сына с мороженкой. — Д-джин… Я люблю тебя… Ты знал? — как можно беззаботнее улыбнулся жениху. — Знаю, потому что чувствую тоже самое, — мужчина положил свою добычу в тележку и чмокнул жениха в висок. — Ты у меня самый лучший… — А ты у меня. Ты хорошо себя чувствуешь? — осматривает любимое лицо и замечает, как дрожит Намджун. — Да, а что-то не так?.. — Ты так побледнел. — Не-не, все хорошо. — Точно? — Т-точно… — А если честно? — Точно-точно, — Ким немного растерянно смотрит на гамму, а потом через силу улыбается и катит тележку, — Пойдем дальше? Парни проходят еще несколько метров и заворачивают в отдел со сладостями. Намджун замечает любимые печеньки сына, набирает как можно больше, а затем, будто в трансе, продолжает складывать совсем не нужные продукты. — Так, Джун, что случилось? — Сокджин осмотрелся, чтобы не было чужих глаз, и взял омегу за плечи. — Т-ты чего?.. В-все хорошо! — Ты прямо сейчас мне врешь. А твои руки эту ложь выдают, — обхватил трясущиеся ладони своими и спрятал их в своих пальцах. — Я-я не вру… — Врешь.И от этого мне грустно, — театрально опустил уголки губ, зная, что Намджун клюнет на это. — Д-джин… Прошу не грусти… Я-я плохой… — опустил голову, а потом крепко обнял жениха, лишь бы не видеть его таким грустным, — Я соврал тебе… — И что же ты утаил от меня? — Твой отец… — Намджун буквально почувствовал, как напряглось тело Сокджина при упоминании его отца, а изнутри гаммы послышался очень тихий рык, — Он подошёл ко мне, пока тебя не было… Сказал, чтобы я был осторожен… — И все? От этого ты бы не набрал полную тележку туалетной бумаги. — А?! — парень посмотрел в тележку и начал быстро убирать всё лишнее. — Что он тебе еще сказал? — Ч-чтобы я уехал… Иначе он убьет тебя и Чимина… — И ты решил уехать? Оставить меня и сына? — Я-я хотел сказать… — в уголках глаз омеги появилась влага, а губы задрожали. — Не плачь, — Сокджин отложил бумаги и начал вытирать слезы омеги, смотря на него со всей любовью, — Он не сможет нас разлучить. И тебя с сыном тоже. — Прости меня… — Ты не виноват. Кто и должен извиняться, так это мой отец. — Я-я боюсь его… Очень сильно боюсь… — Я рядом и смогу защитить, — мужчина обнял парня, закрывая собой от всего мира. — В прошлые разы остальные тоже были рядом… Но никто не помог… — В этот раз все будет по другому. Я разберусь с ним раз и навсегда — Д-джин… Я соврал тебе… Когда сказал, что у меня никого не было в то время, когда ты находился в коме… — Что? О чем ты? О Гуке? — Н-нет… — омега начинает плакать ещё сильнее, а проходящие мимо люди смотрят на пару обеспокоенно. — Так, успокойся. Сейчас мы приедем домой, и ты все расскажешь. Хорошо? — Я-я не смогу~у! — плачет и завывает Джун, а потом утыкается носиком в шею гаммы, чувствуя успокаивающий и любимый феромон, — Я-я боюсь, что ты от меня уйдешь… — Сначала мы приедем домой, где не будет лишних ушей. — А п-потом ты меня выставишь за дверь с вещами. — Джун, успокойся. Не стоит судить раньше времени, — не желая терять ни минуты, Сокджин усадил омегу в тележку и покатил на кассу. — Ч-что ты делаешь? — Везу тебя на кассу, чтобы тетенька пикнула. Дома омежка, после того как помог разобрать пакеты жениху, сразу пошёл в комнату и, сев на кровать, закутался в одеяло. Сокджин поставил чайник и пошел на поиски омеги, которого нашел в комнате, и тут же обнял кокон, чем немного напугал жениха. — Д-джин? — Да, это я, не бойся. — У в-вас с т-твоим отцом одинаковая привычка… Т-только ты это делаешь п-просто так… А он … А он перед т-тем к-как… — парень всхлипывает и сглатывает неприятный ком в горле. — Это было, когда я был в коме? Я хочу знать все. Пожалуйста, Джун, — тянет нежно гамма и целует прямо в макушку омеги. — Когда Гук~и был на работе… Очень часто приезжал т-твой отец… И заставлял меня… Заниматься этим… — Он больше не приедет. Никогда. — П-правда?.. — Да, потому что мертвые не ходят. — Ч-что? — испуганно смотрит на жениха, но видит, что тот не шутит, — Нет! Даже не думай! — Он будет мешать всю жизнь. Я не хочу срываться каждую секунду с работы, боясь, что он опять придет, пока меня не будет рядом. — Только попробуй, Джин! — Никто не поймет, что это я. Все посчитают это несчастным случаем. — Нет! — Да почему? Ты хочешь постоянно жить в страхе, пока я буду на работе? — Ты этого не сделаешь, — омега хмурится и недобро ноздри раздувает, — Это ужасное преступление. — А что если сделаю? Если подстрою несчастный случай? — Я-я… Я заберу Чимина и уеду от тебя! — зажмурившись, крикнул парень и заплакал ещё сильнее. А потом снова начал пропитывать слезами футболку Кима. — Не надо. Я не причиню ему вреда, даже если он будет пытать меня, — Сокджин кусает губы и еле сдерживается, чтобы не сорваться с места и не отдраить нос отца. Желательно той грубой щеткой, которой он чистит свои любимые кастрюльки. — Просто не трогай его пока он не лезет к нам. — Он уже полез в магазине. Он угрожал тебе. — В-все хорошо… Я-я привык к этому… Н-но п-просто… Это был первый раз когда он пришел в тот момент когда я был не один… — И он может прийти снова. Я не хочу потерять тебя. — П-просто не трогай его, пожалуйста… — Хорошо, не буду. — Можно вопрос? Ты спал со своим отцом? — Нет. Только с Гуком и тобой, — Сокджин устало кладет голову на плечо омеги и урчит довольно, чувствуя пальчики в своих волосах, — И то, с Гуком только раз. — Ты… Спал с Чонгуком?.. — Это было в мою первую течку. И в то же время гон. — Понял… А когда… Когда умер твой папа? — Я был маленьким. Года четыре мне было. Это было в гон отца. Они тогда уехали, а я остался с дедушкой. А после отец вернулся один. Через пару дней были похороны. Он умер из-за сильного гона отца — Т-то есть… Он его измучал?.. — Да. До такой степени, что гроб был закрытый. — Его гон… Эт-то ужас… — сглотнул Намджун и вновь заплакал, вспоминая события тех дней, когда провел гон с отцом жениха, — Эт-то б-было… Очень больно… Оч-чень… М-мне б-было очень страшно… — Позволь мне хотя бы стереть ему память. — Лучше мне… М-мне её сотри… — Нет, я не стану этого делать. Лучше я заменю каждое воспоминание собой и нашими детьми. — А как ты это сделаешь? Сотрешь ему память… — У меня есть знакомый. Он ученый и врач. И у него есть сыворотка. Он же и… — парень резко подорвался и побежал в туалет, а Намджун напуганный состоянием любимого сорвался за ним следом. — Что случилось?! Джин?.. Как ты себя чувствуешь? — гладит бледно-зеленого Сокджина по спине, убирая волосы с лица, — Моё солнышко, что с тобой? — Не знаю, но тошнит не щадно. — Джин… А что если… Секунду! — И суток не прошло. Для признаков беременности должно, как минимум, недели две пройти. — Сейчас! Нужно всё равно проверить! — Намджун куда-то убежал и вернулся через пару минут с небольшой коробочкой, а потом отдал всю эту коллекцию упаковок с тестами в руки жениха и закрыл дверь, чтобы не стеснять. Через десять минут что-то упало, послышался шум из ванной, а когда Намджун ворвался туда, то увидел своего жениха в центре беспорядка из бутылечков, тюбиков и положительных тестов на беременность. В глазах гаммы можно было прочитать дикий испуг и шок, а его руки безвольно опустились вдоль тела. Омега присел рядом и погладил старшего по мягким волосам, как делал это с Чимином, если мальчику снились кошмары. А потом проверяет все тесты и пищит радостно, обнимая жениха и целуя его в каждый сантиметр лица. Даже как-то забылись плохие мысли и разговоры об отце Сокджина. — Джиииииииииииииииин! Я стану папой!!! Ты Беременный! От меня! Уииии!!! — Пиздец, — шепчет старший, находясь все еще в состоянии охуевания, а потом резко в лице что-то поменялось, и появилась паника. Она буквально накрыла Джина с головой, как если бы котенка топили, а все тело гаммы задрожало от подступающей истерики, — Я не хочу… Не хочу опять этого… Ребенок гаммы не может родится живым… — Мой хороший, у нас всё будет хорошо, — Намджун еще крепче обнимает и осторожно гладит по волосам. — Я не хочу опять терять ребенка…