Клыкастый сосед

      — И вот когда мы проезжали мимо Анапы, знаешь кого я увидела? — Антон отпил чай из гранённого стакана с громким хлюпом, вопросительно приподняв бровь. Женщина напротив глубоко вздохнула, чтобы громогласно завершить фразу, — Этого пидораса! На нудистском пляже! Стоял, достоинством светил прямо в окна поезда!       Чай благополучно оказался на застеленном салфеткой столе, а захрипевший Шастун искренне пытался подавить смех, маскируя его кашлем.       — И главное, тут же ему позвонила, — не унималась собеседница, распаляясь всё сильнее и совсем не обращая внимание на истерично плачущего от смеха попутчика, — А он всё то же: «Солнышко моё, занят! Конференция!»       — Мда, тёть Свет! — уже никак не маскируя улыбку, наконец выдал парень, — С сюрпризом муж оказался.       — Да мне всегда на медиков не везёт! — махнула рукой та, отодвигая шторку и меланхолично провожая взглядом проносящиеся мимо ряды тополей, — Запомни мои слова, Тоша: с врачом жить — всю жизнь с его тараканами воевать! И борьба эта не на жизнь, а на смерть!       — Так уж прям на смерть?       — Да! Я троих своих мужей-медиков пережила. Из всех только рентгенолог нормальный был… Хотя с ним тоже жить сложно было.       — А чего?       — По ночам светился!       Антон до последнего не мог понять, принял ли он правильное решение.       Родители никогда на него особо не давили: улыбчивый, здоровый, одетый, а большего им и не надо. Не хочешь идти в универ после школы? И не надо! Сиди дома, живи в кайф. Не хочешь работать? И не надо! Денег хватает, а самостоятельность — дело наживное. Конечно, в такой атмосфере у гиперактивного молодого человека возникла невероятная скука ко всему миру вокруг. Ничто его не интересовало, ни к чему его не тянуло: ни театры, ни музеи, ни тусовки, ни парки больше не привлекали. Ни одно из благ огромной и многогранной столицы. Всё наскучило. У друзей появились новые друзья, у пары появилась другая пара, и Антон остался один. Тихий, совсем не счастливый и всё менее здоровый. Благо, что всё ещё одетый.       — Следующая остановка — Ростов, — раздался в коридоре голос проводницы, — Сдаём бельё!       Шастун грустно улыбнулся попутчице, вставая с нагретого места и начиная собираться.       Родители однажды вечером предложили на время переехать к бабуле. Слишком неожиданно и непринуждённо. Парень раньше к прародительнице на лето ездить любил, да только забыл уже об этих месяцах, проведённых на Дону. Совсем малышом тогда был. Тем не менее, эта внезапная, сказанная как бы между прочим идея отдалась в его груди приятным теплом, и он не смог не согласиться.       Поехать поездом предложил уже сам. И не прогадал — компания Воронежской водительницы автобусов и атмосфера тихих ритмичных покачиваний гудящей машины оживила его. Несколько дней пути пролетели совсем незаметно, и вот он уже стоял на перроне Ростовского вокзала, стягивая с шеи шарф и задумываясь о том, чтобы ещё и куртку снять. Слишком жарко для конца октября.       Шастун долго бродил по городу, шатаясь бесцельно по улочкам, рассматривая многочисленные памятники и заходя в неприметные магазинчики. Благо что чемодана у него с собой не было, только небольшой рюкзак — мог спокойно изучать город. В конце концов добрался до набережной и уселся прямо на тёплый песок, не беспокоясь о чистоте брюк. Всё равно придётся стирать.       Пока рассматривал плывущие по реке деревяшки и стоящих под мостом рыбаков, думал о том, что жизнь в этом месте текла совсем по-другому. Город был, безусловно, большим и шумным, но совсем не таким, как столица. Люди здесь чаще смеялись, машины реже визжали тормозами, а воздух, казалось, звенел от ощущения свободы. И солнце.       — Как же жарко, а!       Пока поднимался до Красноармейской, тысячу раз пожалел о том, что решил сразу же после поезда прогуляться. Немногочисленные вещи тянули вниз, майка почти полностью пропиталась потом, а голову прилично напекло. На третий этаж парень уже практически дополз, нажимая на кнопку звонка из последних сил.       Бабуля открыла мгновенно, будто у двери всё это время сидела. Долго обнимала, ругалась на лёгкую одежду, целовала в щёки. Не прошло и пяти минут, как Антона уже начали усиленно кормить свежими котлетами и картофельными пюре. Салатик ещё подкладывали с завидной частотой.       В конце концов, Антон совсем не жалел о том, что решил на время поселиться в городе на Дону. Парень, уже освежившийся в ванне и напяливший вещи, что ему всучила прародительница, попивал зелёный чай с пряниками и смаковал предстоящие новые знакомства, море впечатлений и эмоций и, возможно, новую любовь? Почему нет?       Зелёные огни строительных кранов на фоне пылающего заката смотрелись несколько футуристично, машины под окном собирались в вечернюю пробку, из зала доносились голоса ведущих местной радиостанции. Бабуля рядом рассказывала, как удачно на ярмарке продала тыкву, что вырастила этим летом, спрашивала про родителей, про учёбу. Антон только улыбался, с охотой рассказывая ей всё, что помнил и знал, показывая фотографии на планшете и доставая из сумки передачки.       — Так ты одежду зимнюю не взял, внучек?       — Зимнюю? — удивлённо округлил глаза парень, — Бабуль, у вас же тут жарко, жуть!       — Тошенька, поверь мне, здесь холода бывают и похуже, чем у вас, — внимательно через лупу рассматривая этикетку отправленного дочерью крема, заметила та, — Завтра же пойдёшь с Сенькой за покупками.       — С кем?       Словно в ответ, хлопнула входная дверь, и на кухню вместе с холодным потоком ветра ввалился мрачный, сутулый тип.       — Глафира Иванна, я дома! — попытался улыбнуться он, демонстрируя необычайно длинные клыки. Сам он был какой-то угловатый, усохший. Кожа на его лице в свете кухонной лампы казалась совсем сухой, будто бумажной. От любой эмоции она собиралась мелкими морщинками и пускала глубокие тени. И глаза. Глаза были такими чистыми и светлыми, что казалось, будто они светились.       — Антош, — подскочила с места бабушка, начиная метаться по кухоньке и ставить на стол поздний ужин для прибывшего гостя, — Знакомься. Это Арсений. Он снимает у меня комнату и учится тут рядом, в медицинском. Третий курс уже.       Рассказывала с таким удовольствием и такой гордостью, что создавалось ощущение, будто Арсений тоже был её внуком. Ставила перед ним вновь подогретую пюрешку, котлетки, салатик. Чай с пряниками. Спрашивала про то, как прошёл его день, мимолётно, по волосам трепала добродушно. А тот сидел, улыбался притворно и тырился в Антона немигающим взглядом. Сглатывал часто, вилку в руках сжимал и чуть ли не дыру в нём прожигал.       — А это Антося, — подойдя к родному внуку со спины и приобнимая за плечи, представила его квартиранту баб Глаша, — Школу только закончил. Пока ищет своё предназначение, будет жить с нами. Кстати ему завтра надо одежду зимнюю купить. Поможешь, Сень?       — Конечно, — всё ещё не мигая, ответил тот, заставляя Шастуна покрыться крупными мурашками от неожиданно накатившего липкого страха, — У меня как раз завтра только физра первой парой. Онлайн.       — Ба, — с трудом отрываясь от голубых глаз, поднял голову парень, — А давно у тебя этот упырь комнату снимает?       Арсений напротив закашлялся, подавившись чаем. Женщина рядом хохотнула, шутливо схватив внука за нос и пожурив за грубость. Обстановка чуть разрядилась, и Шастун попросил налить ему ещё кипятка. В конце концов, они ещё раз выпили чай, обсуждая учёбу, нарастающие под окном пробки, собирающихся у дверей клуба неформалов и планы на завтра. Позже студент-медик отпросился спать, говоря о том, что сильно устал, а Антон с бабулей ещё долго сидели на кухоньке, позванивая родственникам по видеосвязи.       Антон так и не понял, чем его так напугал новый сосед.

***

      Ночью Шастун долго не мог уснуть. Шумящие под окном посетители клуба и переодически появляющаяся полиция слабо располагали к этому.       Парень уселся на кухне, у подоконника, решив, что раз сны ему увидеть не удастся, то можно хотя бы насладиться представлением под окнами. Ночной Ростов разительно отличался от дневного своей мрачностью и криминальностью. Возможно, это была проблема не только этого места, но и всей России, однако так не кстати Шастуну вспомнилась вековая история города на Дону. Со всеми кровавыми расправами, мафиозными разборками и шокирующими серийными убийствами.       За спиной послышалось шевеление, и Антон поёжился от страха. Обернулся, чтобы в темноте коридора с трудом выловить долговязую фигуру.       — Арсений, я тебя разбудил? — пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, подал голос парень. Сосед никак на это не отреагировал, только покачнулся вперёд и руками о стену опёрся, — Арс..?       Всё произошло слишком быстро. Попов уже через пару секунд оказался рядом, вжимая Антона в прохладное стекло окна и удерживая на месте за плечи. Прижался заострившимся носом к его шее и шумно втянул воздух, посылая по затылку судорогу.       — Что ты..? Какого чёрта?!       — Тш, — широкая ладонь прижалась ко рту Шастуна, заглушая возмущения. Парень попытался вырваться, но с ужасом обнаружил, что не мог сдвинуть студента и на сантиметр — тот держал его с нечеловеческой силой. Сердце забилось где-то в пятках, а затем и вовсе остановилось, стоило двум удлиннившимся клыкам блеснуть белизной в свете полной луны, — Прости… Я так давно не ел, а ты пахнешь слишком привлекательно... Ничего личного.       Шею пронзила острая, обжигающая боль. Антон дёрнулся, заколотил руками по твёрдой груди напротив, закричал, ощущая, как по коже вниз тонкими струйками полилась горячая кровь. Арсений же только распалился, сильнее прижимая жертву к стеклу, что чуть не трескалось от напора, и с довольным урчанием присасываясь к ране. С каждой последующей секундой боль становилась меньше, сил убавлялось, а от места укуса по телу разносилось приятное, убаюкивающее тепло.       Ладонь отлепилась от рта Антона, благосклонно предоставляя доступ к такому необходимому кислороду, и переместилась куда-то на затылок, удерживая голову в нужном положении. Давление на плечи чуть ослабилось, и парень безвольной куклой повис на соседе, похолодевшими пальцами ощущая вибрацию на его груди.       — Такой вкусный, — продолжал урчать тот, уже не кусая, а скорее просто слизывая сочащуюся из раны кровь, — Не то что твоя бабка.       — Ты ел мою бабушку? — шёпотом, апатично спросил Антон, стараясь не смотреть на красные подтёки возле губ Попова, — Фу.       Тот только пожал плечами, наконец отстраняясь и выпрямляясь.       Теперь он выглядел иначе. Его кожа стала ровной и упругой, будто наполнилась жизнью, расцветая россыпью родинок на несколько округлившихся чертах лица. Его глаза перестали пугающе светиться белизной и приобрели красивый, глубокий голубоватый отлив. Даже волосы, казалось, стали выглядеть живее, сами собой укладываясь в аккуратные завитушки.       Только кровь на ночной рубашке напоминала о том, что это был не прекрасный молодой человек, а полуночный монстр. Антон лениво опустил голову, замечая большие алые пятна и на одежде, что ему всучила бабушка. Дрожащими руками попытался их оттереть, но его за запястья перехватили чужие.       — Ты только втираешь её глубже, — наставительно пробурчал Попов, — Не трогай. Я всё равно хотел выкинуть эту футболку, — Шастун глупо моргнул, наконец осознавая, что всё ещё находился в непосредственной близости от человека (?), что буквально пару мгновений назад с удовольствием пил его кровь. Это, видимо, отразилось на его лице, потому что Арсений устало выдохнул, притягивая стул ближе к подоконнику и садясь напротив своей жертвы, — Ещё раз прости, что так получилось. Я обычно пытаюсь не использовать клыки и яд, но ситуация была из ряда вон. Не смог себя сдержать.       — З-зачем ты мне это рассказываешь? — нахмурился Антон, забираясь на подоконник с ногами, — Ты меня убьёшь?       — Нет, конечно, — умилённо улыбнулся вампир, — Просто разговариваю с тобой, чтобы ты не думал, что я воспользовался тобой, как ходячим пакетом с кровью. В любом случае, я сотру тебе память об этом, а яд заставит крепко заснуть на несколько часов. Так что не переживай. С тобой больше ничего страшного не случится.       — Я как раз от бессонницы мучался, — рассеянно заметил Шастун, заторможенно наблюдая за тем, как парень встал, снова приближаясь непозволительно близко. Антон вздрогнул, рефлекторно вжимая голову в плечи и шипя от пронзившей шею боли. Сверху послышался добродушный смешок, и длинные пальцы подцепили его подбородок, вынуждая поднять взгляд.       — Смотри мне в глаза, пожалуйста. Всё очень быстро закончится. Обещаю, — Антон выполнил просьбу, будто заворожённый, наблюдая за тем, как чёрные зрачки начали медленно ритмично расширяться и сужаться, будто пульсируя в такт с его собственным сердцем, — Сегодня я тебя не кусал. Ты просто упал и поранился, а я помог обработать рану. Утром ты проснёшься и поблагодаришь меня за это.       — Схуяли я тебя благодарить должен, кровосос пучеглазый? — возмущённо вспыхнул Антон, — Это ты меня благодарить должен!       Попов от неожиданности даже на стул рухнул с грохотом, действительно вылупившись на человека округлившимися от шока глазами.       — Т-ты ничего не забыл? — заикаясь, прошептал он.       — А должен был? — зевая, ответил Шастун, — Как же спать хочется… Ты не против, если мы поговорим про твою вампирскую импотенцию завтра? Нет? Хорошо. Доброй ночи!       Ещё не до конца осознавая всё произошедшее, Антон встал и направился в комнату, лелея скорую встречу с мягкой кроваткой и тёплым одеялом. Арсений же так и остался на кухне, вслушиваясь в уличный гомон и собственное неспокойное дыхание.       — Вот же влип.