Как мне быть?

На утро, после импровизированного алкогольного мероприятия, в общежитии было не просто тихо, а глухо, точно все вымерли… И так было до того момента, пока «внезапно» не вернулись Джин и Намджун. Так уж случилось, что они одновременно встретились в холле, и даже смеялись от такого совпадения, пока не появились в гостиной… Сначала они, если честно, испугались, потому что обнаружили совершенно не реагировавших на звуки Юнги и Чимина, которые лежали на диване, почему-то «валетом», и крепко спали… Причем Юнги был в одежде, а Чимин только в трусах. Запах спиртного в помещении говорил сам за себя… Джин закрывает рукой нос, и подходит к младшим: — Эй… — он тихонько шевелит палец на ноге Юнги, на что тот только покряхтел и сунул поглубже свою ногу под Чимина, который причмокивая, обнял её своей рукой и притянул к себе поближе… — Мда-а… Намджун-а… Может, мы зря уехали? Их ведь совсем нельзя оставлять одних, как выясняется… От них воняет, будто они неделю не просыхали! Что нам делать? Намджун, как всегда серьёзно поджимает губы, отчего появляются его симпатичные ямочки, и заключает: — Пусть спят… Потом с ними поговорим… А где Тэхён и Чонгук, кстати? Самые младшие оказываются сладко спящими в одной постели, при этом две соседние кровати пустуют. Первое впечатление от увиденного: эти двое не выживут, если их разлучат, потому что вцепились они друг в друга намертво и выглядели, как какой-то комок из двух слипшихся тел. Джин умиляется от такой невероятно душещипательной картины, а Намджун в своей умной голове уже готовит воспитательную речь… — Аа-аа-а!!! Я убью их Джуни! Я их просто убью! Пу-усти-и меня! Намджун старается удерживать самого старшего в своих руках, но он так рвется и кричит, что у него вены вздуваются на шее, как водопроводные трубы, а лицо… Лицо горит спелым помидором… Такая бурная реакция возникла у Джина, когда он решил посетить кухню… Чимин думал, что голос Сокджина он слышит во сне. Такой надрывный и отчаянный… Хотя, постойте… Пак болезненно хмурит брови. «Ни фига это не сон!» Открыть он смог только один глаз, и то наполовину… Осознав, что он что-то держит в руках, (что-то теплое и чужеродное) он открыл второй глаз. Перед его лицом красовалась голая пятка… Чимин втянул воздух, как будто решил по запаху определить кому принадлежит сия нога, но этот опыт оказался безуспешным, и полуживой Пак сдался, прикрывая опухшие веки… И тут, перед его глазами возник Сокджин-хён, да не один, а в компании лидера. На этом моменте Чимин понял, если сейчас он не притворится мёртвым, его убьют по-настоящему… — Вы! Вы… Вы свиньи! Засранцы, блин!!! Как так можно?! Вы же просто неблагодарные дети! По напряженному лицу кричащего Джина было понятно, что он ещё очень много чего хочет сказать, но к сожалению его словарный запас не позволяет ему высказаться в полной мере… Бедный Чимин готов был заткнуть его любым способом, лишь бы только он не визжал. Голова была чугунной, и он морщась от звона в ушах, закрыл свое лицо пухлой ладошкой. — Хён… — голос был еле слышным и хриплым (что они делали вчера?) — Пожалуйста… Не кричи так… — Не кричи?! Да я сейчас вас всех… Быстро встали и убрали весь срач на кухне! Вы чего там устроили?! Почему твоя футболка висит на люстре? — Я… танцевал… Сокджин даже на секунду замолкает… — Допустим… А что делает сырое мясо в кастрюле с водой и луком? — Мы хотели сварить суп на утро… Тут раздается ещё один хриплый голос в ногах Чимина: — О точно, суп… Джин-хён, свари нам супчик? Плиз… В эту секунду лидер понял, что Джин сейчас будет рвать и метать, и вовремя схватил его. — Супчик?! Ты совсем?! Нас не было всего четыре дня, а вы здесь погром успели устроить! Супчика ему, ага щас! Почему мелкие спят пьяные в обнимку? Вы их споили? Юнги хрипит: — В обнимку? Это хорошо… Шалость удалась… — У меня слов нет, Юнги! Ты самый старший среди них, почему ты не смотрел за ними? Где менеджеры были? Они вас что, не проверяли? Тут Намджун гладит Джина по плечам, успокаивая. — Хён, все устали, и менеджеры тоже. Они тоже отдыхать хотят. Ну, чего ты. Сокджин тяжело вздыхает и махнув рукой, идет к себе, бросая на ходу: — Чтобы всё за собой убрали, говнюки! Чимин слегка лягает Юнги: — Хён, наверное надо было убрать носок… Намджун подозрительно хмурится: — Какой ещё носок? Вдруг, раздается приглушённый крик: «Вашу мать!!!» А Юнги стонет: — Черт… Да, надо было… Ближе к обеду Чонгук проснулся от того, что очень хочет в туалет… И пить… Но сначала в туалет… Макне попробовал пошевелиться, но понял, что встать у него не получится, так как он полностью окольцован Тэхёном. В мозгу вспышками возвращались воспоминания прошлых событий: они с Тэхёном целовались… всю ночь… Он попробовал пошевелить губами и даже без прикосновения пальцев, понял что они невероятно опухли. В голове возникла дурацкая мысль, что его губы теперь ещё больше, чем у Чимина, и он улыбнулся сам себе. Приподняв голову, Чонгук столкнулся нос к носу со спящим Тэхёном. Невероятно… Вот он, так близко, и обнимает его. Внутри всё защекотало. Он долго рассматривал его лицо, такое родное, мило опухшее, с родинками… Он вспомнил, как сегодня прикасался губами к каждой из них с великим трепетом и любовью. Вспомнил, как с придыханием называл его «Тэ», будто это имя какое-то запретное, и только ему дозволено так его называть… Вспомнил, как Тэхён часто шептал «мой мальчик», и сердце от этого колотилось как сумашедшее. Твой, конечно же твой… Всего лишь за несколько часов Чонгук пришёл к осознанию, что всё происходящее с ними — это безусловно правильно и естественно… Всё встало на свои места, как и должно быть. Почему он раньше этого не понимал? Ведь чувствовал всегда, что Тэхён для него особенный, любимый, близкий. Ну, и подумаешь, что парень… Что такого? Быть такими, как все — скучно. А у них вон как… Необыкновенно… Волшебно… С такими нежными мыслями он продолжал смотреть на уже такое родное лицо, пересчитывая бесконечное количество ресничек, вспоминая тепло и нежность бархатной кожи под своими пальцами. Неужели, он вот так взял и нашёл своего человека? Своего… То, что Тэхён именно его — он уже даже не сомневался. Мой… Как бы приятно ни было находиться в объятиях хёна, мочевой пузырь всё-таки напоминал о себе. Чонгук ещё раз пробует пошевелиться, и после неудавшейся попытки, тихо зовет: — Тэ? Тэхён? Тэхён слегка хмурится, (значит слышит, уже хорошо) — Тэ, мне в туалет надо… У Кима трепещут ресницы, и он приоткрывает сонные глаза. — Чонгук… — Тэ, отпусти меня, а то я сейчас… — Ммм? — Сделаю свои мокрые дела прямо здесь… Тэхён улыбается, шевелясь. Расцепив руки и убрав ноги, он привстает на кровати. Волосы торчат в разные стороны, голова гудит, но в груди ощущаются безмятежность и спокойствие. — Хён, я быстренько ладно? Туда и обратно. — Угу. Чонгук встает и похрустев суставами, от души потягивается: все мышцы затекли от долгого лежания в одном положении. Направляясь в выходу, он оборачивается на Тэ, который снова рухнул на кровать. Сбегав в туалет, Чонгук слышит приглушенные голоса и решив, что водички попить будет не лишним, заходит на кухню… Во-первых он опешил, когда увидел Намджуна и Сокджина, которые стояли оба насупившись, и молча наблюдали, как Чимин с Юнги натирали стол до блеска. Он замер, и с виноватым видом, глядя на лидера прошептал: — Вы приехали? Привет… Я воды попить… — Гляди-ка! Ещё один красавец нарисовался! Где друга забыл, пьянчужка? — Сокджин сурово осматривает младшего с головы до ног. — А с губами что? Услышав это, Юнги то ли крякнул, то ли хрюкнул. — Я… Я воды попить… — Да? А чего уж не пива? Самое то с утра! Говорят, помогает! Чонгук, игнорируя стёб старшего медленно и тихо, как мышка пробирается к холодильнику. Заглянув внутрь и обнаружив в нем почти только алкоголь, он с тоской смотрит на старших: — А воды нет? — Твои собутыльники всю воду с утра выпили! Из-под крана пей! И спасибо скажи, что хёны за тебя тут прибираются! — Спасибо… Намджун, всё время до этого молчавший говорит тихо, но грозно: — Вечером все собираемся в гостиной. Разговор есть. — Хён! Хён, там Намджун и Джин приехали! — Чонгук тормошит Тэхёна за ноги. А тот продолжает лежать, и не открывая глаз, мычит: — Хмм… Круто… Гуки, иди ко мне — он поднимает руки, показывая объятия. Чонгук послушно устраивается рядом и скромно обнимает талию Тэ. — Хён… Они такие злые… Намджун сказал, чтобы мы вечером все собрались для серьёзного разговора. Наверное, нам попадёт… Тэ, тебе совсем не страшно что ли? — Мне теперь ничего не страшно, Гуки. Теперь у меня есть ты… Ты же у меня есть? — Есть… — Чонгук счастливо улыбается такому Тэхёну. Его любимый хён, как всегда в своём репертуаре… Надо отдать должное старшим, что дали им выспаться и насладиться обществом друг друга. Чонгук ласково поглаживал спину Кима, выводя на ней узоры, а тот сопел ему в шею, полностью расслабившись. Они не стали поднимать тему: «что же с нами происходит?» Как будто без слов решив, что им это ни к чему, и так всё понятно… Провалявшись так несколько часов, они одновременно зашевелились, зевая и потягиваясь. Тэхён хрипло скрипит: — Нам надо умыться и принять душ. И поесть не мешало бы… Чонгук слышит только про душ, и с надеждой спрашивает: — Нам? В смысле вместе? Тэхён усмехается и нежно треплет макне по голове, взъерошив волосы. — Успеется ещё, Гуки… Давай вставать, нас уже потеряли наверное… На что младший только бухтит: — Лучше бы потеряли… Первым в душ ушел Тэхён. Посвежевший, чистый и приятно пахнущий, он направился на кухню, в поисках чего-нибудь съестного. Там его уже поджидали «братья по несчастью». Один пил кофе, второй хлебал бульон от рамена. Оба выглядели измученными, опухшими и непривычно тихими. Тэхён присел рядом, интересуясь у Чимина: — Рамен есть ещё? — Есть… А мелочь где? — В душ ушёл. Он сказал, что Намджун с Джином вернулись. Сильно вам попало? Чимин выдыхает и такими невероятно грустными глазами смотрит на друга. — Попало? По ходу нам вечером попадёт… Тэ на это понятливо кивает. — Хорошо посидели вчера… Внезапно Юнги оживает: — Ну, кто-то посидел, а кто-то полежал, да, Тэхен-и? — и гаденько растягивает губы. — Пошляк… Сам же спровоцировал… — Ну, я хотя бы старался творить добро. Ты разве не доволен? Джин сказал вы мило спали вместе. — Он что? Нас видел?! — Ну, а сам-то, как думаешь? Вы, кстати ещё легко отделались, а нам с Чимин-и с утра убирать всё пришлось… Чимин с надеждой смотрит на Тэ: — Всё хорошо у вас? — Эмм… Ну, да… — Что значит «ну, да»? Мы тут с Юнги-хёном целую тактику разработали, чтобы вас свести! А ты: «Мм… Ну, да». У вас было? — Чимин! — Что?! Было или не было, говори! Нельзя, чтобы наши старания, а потом и унижения прошли даром! — Да как ты можешь?! Конечно, не было! — В смысле?! — У Чимина вытягивается лицо… — Совсем?! — Нуу… Мы… — ЧТО?! Тихо, почти шёпотом: — Мы целовались… — Аа… Так у тебя же задание такое было… — Всю ночь… — О… Кхм… Прикольно… Юнги положив руку на плечо Чимину, гордо произнес: — Я думаю, Чимин-и, нам только что досталось по белому камушку в карму… Когда все были чистые, умытые, и более-менее сытые, лидер прошелся по помещениям и ещё раз напомнил о «внеплановом собрании» в гостиной. Как бы не оттягивался момент воссоединения всех участников, (кроме Хосока) — всем все равно пришлось подтянуться в одно место. На диване расположились Юнги, Чимин и Тэхён. Чонгук сидел на полу, в ногах у Тэхёна, (как верный пёс, готовый броситься на защиту своего хозяина) напротив протрезвевшего «квартета» стояли Джин и Намджун. — Значит, так… — начал лидер, — Вы все сегодня, как вы понимаете, отличились своим поведением. Я ничего не имею против алкоголя и веселья, НО!.. Вы должны понимать, что во всём должна быть мера! Недопустимо так безответственно вести себя, зная, что вы относитесь к личностям, за которыми следит весь мир! — Да! — Сокджин не выдерживает и громко вставляет свои «пять копеек», Намджун тихонько касается его плеча и продолжает: — Хоть вы уже относительно взрослые, это не даёт вам право так бездумно бросаться в различные авантюры! Кто знает, что вы ещё могли вытворить в пьяном виде! — Да! — Джин-хён… — Молчу… — Так вот… Вы же понимаете, что подставляете не только себя, но и всех нас! Всю команду! Мы так долго добивались успеха, и сейчас всё просрать — было бы немыслимо! Неужели вы не отдаёте себе отчёт?! — Да! Эмм… — Джин опускает глаза, закусывая пухлую губу. Намджун вздыхает и обводит взглядом ребят. У всех опущены головы, видно, что сожалеют, но и не спешат оправдываться… Наступает гнетущая тишина. Только Юнги подняв палец и набрав в лёгкие воздуха, открыл было рот, чтобы на правах старшего среди провинившихся, аргументировать своё поведение, как они все услышали радостный вопль: «Я дома!!!» В гостиную вбегает надежда всея бантан, и ярко улыбаясь во все 32, замирает, глупо моргая… — А что случилось? Вы чего такие? Кто-то умер? — Да умер… — раздается голос Намджуна, — Авторитет наш умер… Да, ребята? Младшие внимательно рассматривают пылинки на своих носках…