Как мне быть?

Если бы Чонгуку пару лет назад сказали, что его полюбит парень, он бы покрутил пальцем у виска. Как можно парню влюбиться в парня? Это невозможно! Так же не бывает… Или бывает? Однако, сейчас он стоит с девственно чистым, буквально голым задом, и не знает, как ему дальше быть. Тэхён его любит… Чонгук даже и не подозревал, что когда-нибудь он столкнется с тем, что его полюбит мужчина… Тэхён ведь мужчина? И он его любит… Вот не «любит», а «ЛЮБИТ»… Чонгук на время зависает. «Конечно же я тоже его люблю!» — думает он, — «всегда любил… Как его можно не любить? Но ведь моя любовь подразумевает иную привязанность, я же не рассматриваю его, как сексуальный объект… Да, мне очень приятно прикасаться к нему, и также приятно, когда он меня трогает, поглаживает, обнимает… Но это ведь не то? Или то?» Макне сейчас реально запутывается в себе. Он прекрасно понимал, что его симпатия испытываемая к старшему, гораздо сильнее и глубже, чем просто дружба, но разве это и есть любовь? Чонгук никогда не влюблялся, и поэтому не мог определить название своему чувству. Он легко мог сказать каждому из мемберов: «я люблю тебя, хён», и был уверен, что получил бы в ответ такое же признание. Мамы регулярно говорят своим детям о любви, но это же другая любовь… Чимин-хён тоже, например, любит Юнги-хёна, это же понятно, только вот теперь не совсем ясно, какой именно «любовью» он его любит… У Чонгука уже начинает нервно дергаться глаз от мысленных повторений слова «любит». Он не знает, сколько он так простоял голышом с несчастным полотенцем, но уже явственно ощущал неприятный холодок. Опустив взгляд на своё достоинство, он обнаружил, что Гуки-младший значительно уменьшился в размерах от холода, и поэтому поспешил одеться. Волосы уже можно было не сушить, видимо действительно прошло немало времени. Решив, что сейчас он не готов продолжать разговор с Тэ, ни физически, ни морально, он побрел на кухню, чтобы заесть свой стресс. Особо заморачиваться он не стал и взял упаковку рамена. Пока вскипала вода, Чонгук прокручивал в голове их диалог и никак не мог понять одну вещь: если Тэ, как он признался, действительно его любит, то почему он отдалился от него? Разве не должно быть наоборот? Ну, там: обнимашки, целовашки… Тут он представил, как целуется с хёном. Мысленные ощущения в голове были странными, кожа покрылась мурашками, а в груди стало горячо… Нет, ну, а что? Целоваться с парнем, наверное это так же, как и с девчонкой: губы-то одинаковые… Хотя откуда ему знать? Стоит тут нецелованный ни разу и рассуждает… Вода призывно булькала в кастрюльке, а Чонгук никак не мог собраться с мыслями. Это что же получается? Они с Тэхёном теперь пара что ли? А как это вообще? А что же делать-то теперь? Он помотал головой. Нет… Надо поесть, на голодный желудок совсем не думается. Тем временем Тэхён сгорал от стыда, пока Чимин откровенно над ним ржал. — Тэ! Я сказал тебе признаться мелкому в чувствах, а ты глядишь, его уже и раздеть успел! Как быстро всё у вас. — Перестань, я и так не знаю, куда себя деть. Это случайно все получилось, клянусь! — Тэхён сел на кровать, по-турецки скрестив ноги, и печально посмотрел на друга. — Я признался, но не успел сказать ему самого главного, что будет лучше если между нами останется дистанция. Ты знаешь, Чимин-а? Он сказал, что сильно скучает… А это значит, что он не хочет отдаляться. Как мне быть теперь? — Ну, и классно же! Теперь вы, как пара женатиков будете обжиматься по углам, нарожаете кучу детишек и умрёте в один день, как в сказке! — Чимин, это не смешно. — Не смешно. Но что теперь, плакать что ли? Вот если бы мне Юнги признался в любви — я бы был на седьмом небе от счастья! — Угу… — Тэхён уставился на свои пальцы, что теребили край футболки. Он вовсе не ожидал столкнуться с младшим в душе, и хоть и собирался давно поговорить с ним, это вышло не вовремя, и теперь он не понимал: удовлетворен ли он этим разговором. Чонгук так и не появился, и это понятно, учитывая, какая информация свалилась ему на голову. Чимин сел рядом с поникшим Кимом, обняв его крепко и покачивая из стороны в сторону. — Не расстраивайся Тэ, всё наладится, вот увидишь. Ты уже сделал первый шаг — признался. А это большое достижение! И я предлагаю его отметить! Давай напьёмся, а? Когда ещё предоставится такой случай? Тэхён вздохнул. А почему бы и… да? Он столько времени провёл в своих душевных самокопаниях, что чувствовал себя болезненно опустошенным. Наверное, настало время слегка встрепенуться. — Давай… У Чонгука так и не нашлось смелости подойти к Тэхёну, а вернее он просто не знал, что ему сказать. «Давай встречаться?» — Звучит, как бред. «Ты теперь мой парень?» — Ещё хлеще… Поэтому он решил дать себе немного времени на подготовку своей пламенной речи перед Тэ… Лёжа на кровати, он тупо перелистывал новостную ленту, совершенно не всматриваясь в неё. Мысли были далеко не здесь, и не сейчас… Спустя пару часов ничегонеделания, Чонгук услышал определённую движуху в районе кухни. Что-то гремело, брякало, ритмичная музыка играла на фоне, и отчётливо был слышен звонкий смех Чимина. Ужин готовят что ли? Поняв, что глупо бесконечно прятаться, он встал и направился на звуки. То что предстало перед его взором, иначе как «вакханалия», сложно было назвать. Чимин, стоя на стуле в футболке и боксерах, виляет своим задом под музыку и заливисто смеется. Его шорты валяются рядом, и этот любительский стриптиз внимательно наблюдает Тэхён, сидя за столом, подпирая ладошками голову, и глупо улыбается. Стол завален чипсами, орешками, пустыми и полными банками пива. Полный хаос… Чонгук стоя в проходе, чешет свой затылок и уменьшает громкость мини колонки, из которой доносится музыка. Парни оба, одновременно, пьяно поворачивают свои головы. — Ооо! Мелкий! Иди к нам, у нас тут весело! Мы с Тэхён-и пьем… Покачиваясь на стуле, Чимин балансирует кое-как, и Чонгук подходит к нему, чтобы помочь спуститься. — Да я уж вижу… Штаны хоть надень, хён. Макне переводит взгляд на румяного, пьяненького Кима, у которого волосы торчком и квадратная улыбка до ушей. — Иди ко мне, Гуки. — тот хлопает по соседнему стулу ладошкой и медленно моргает. Чонгук вздыхает, послушно сев рядом. Чтобы чем-то занять свои дрожащие руки, он берет банку пива. Чимин тут же дёргается, всё ещё безуспешно пытаясь попасть ногой в штанину шорт. — Э-э! Мелкий, не спаивайся! — ик… Устроив руку на колене Чонгука, Тэхён ласково бормочет: — Пусть пьет, если хочет. Не отводя свой пристальный взгляд от Кима, Чонгук тихо спрашивает: — Хён… Может, тебе уже хватит? Тэхён молчит… Секунды тянутся, а Чонгука словно магнитом притягивает к лицу старшего. С такого близкого расстояния видны все его родинки и неровности на коже, но он всё равно остается для него таким недосягаемым. Он смотрит в его пьяные глаза и тонет… В них столько тоски, они будто кричат: «Видишь? Я здесь, я рядом, но мы не вместе…» Чонгук с трудом отворачивается на банку с пивом. У Чимина так и не получается натянуть на себя шорты, и он просто забивает на это дело, сев напротив парней, снова хихикая, как дурачок. — А давайте поиграем, а? Глядя на Чимина было предельно ясно, что его душа требует грандиозного праздника. — А давайте! А во что? — Тэхён даже как-то подтягивается, выпрямив спину. — В карты! На раздевание! — у Пака азартно загораются глаза. — Чимин-а… Кажется, на сегодня уже хватит обнаженки… — Ну-у, тогда, правда или действие? Чонгук вдруг ловит себя на мысли, что этот вечер может плохо для него кончиться… Тэхён слегка гладит его колено. — Гуки, ты будешь играть, мм? Отхлебнув пива, макне смелеет и дерзко толкает язык за щеку. — А ты не боишься узнать правду, хён? — Вообще-то, я больше жду от тебя действий, чем правды. Правду я и так знаю… Так ведь, Гуки? — Так голубки, давайте вы потом разберётесь, у кого писюн длиннее, ладно? — Чимин снова икнув, поднимает вверх указательный палец: — нам нужно соджу! Без соджу играть в правду или действие неинтересно! Пока он гремит бутылками в холодильнике, попутно выгребая хоть какую-то закуску, Тэхён продолжает свой безмолвный диалог с Чонгуком. Как же он любит его глаза! Нет, не так — он их обожает! Глядя в них, он видит безграничный космос, и готов вечно наслаждаться их волшебной глубиной. Алкогольно «подготавливаясь» к игре, они упускают тот момент, когда в проеме появляется Юнги, который сложив руки на груди, явно забавляется тем, что видит. Первым его замечает Чонгук, как самый трезвый из троицы. — Юнги-хён! Где ты был? Тот расслабленно проходит вперед своей шаркающей походкой. — В студии, где же ещё. Чимин еле фокусирует взгляд на предмете своего обожания, улыбается пухлыми губами и шмякает блестящими глазками. Шуга молча сканирует юных алкоголиков, отмечая про себя примерное количество промилле в их крови, и присаживается рядом с Паком, который завороженно не сводит с него глаз. — Ну, и кто скажет, в чем причина посиделок? Чимин, как по щелчку оживает, зачесав пальцами назад свою «гриву», облизывает ещё раз губы и томно выдыхает: — Мы играть собрались… В правду или действие… Ты с нами, хён? — Если вы не будете заставлять меня танцевать или кукарекать, то ладно. Я с вами. — Здорово! Играть на самом деле оказывается очень даже весело, учитывая то обстоятельство, что их компания под градусом, и оттого задания с вопросами с каждым разом становятся всё раскрепощеннее… Юнги успел подложить под подушку Сокджина грязный носок, (уже предвкушая услышать его визг) пообещал написать для Чимина песню, а ещё признался, что ему всё равно с кем заводить отношения: с парнем или девушкой. Тэхён опустошил любимый Хосоком, флакон с гелем для душа, вылив всё содержимое в унитаз, и заполнил его молочком для тела. (пусть помучается и попробует вспенить крем) На вопрос Чимина: «какого цвета на нём трусы?», он откровенно отвечает, что сейчас на нем нет нижнего белья. Чимин от этой информации приходит в восторг, а у Чонгука разыгрывается буйная фантазия. Юнги же по-деловому объясняет, что своё хозяйство нужно держать в свободе. (видимо, похожий опыт у него тоже имеется) Чонгука заставляют выпить залпом стакан соджу, а потом для атмосферы застолья он с душой исполняет пару песен. Чимин снова показывает «стриптиз», только на этот раз его приватный танец посвящается Юнги. Так как шорты свои он так и не смог надеть, (после первого выступления) то на этот раз, он сексуально стягивает с себя футболку, пьяно раскачиваясь под музыку, и даже пытаясь подпевать. Юнги, надо отметить, очень внимательно наблюдает за всеми телодвижениями младшего, и в целом остается довольным… Когда снова наступает очередь макне, он выбирает правду, потому что выполнять что-либо, у него уже нет сил, абсолютно. Он подпирает свою щечку и мило причмокивает розовыми губками. Такого разморенного малыша так и тянет уложить спать: накрыть одеялом и погладить по голове. Но только не Чимину… Он сощурив глаза, (хотя Уже ужЕ — некуда) мысленно потирает руки, как та самая муха передними лапками, и намеревается задать самый провокационный (на его взгляд) вопрос. — Чонгук-и, ты уже целовался? Макне слегка трезвеет, опуская глаза вниз, и честно говорит: «нет». Чимин же не унимается: — А хочешь попробовать? Чонгук закатывает глаза, «вот ведь, заноза…» — Хён, это уже следующий вопрос! — Так и ответь на него… — Нет. — «Нет» — не хочешь? Или «нет» — не будешь отвечать? — Нет, не хочу и не буду отвечать! Отстань, хён! Пак раскисает… «Это нужно как-то исправлять…» — проносится в его пьяной голове. Тэхён тем временем смотрит совсем в другую сторону и отчаянно кусает губу. Он так и знал, что пьяный Чимин не упустит шанс «помочь» страдающему другу. Вот же засранец… А Юнги, по всей видимости был на стороне Чимина, потому что после выбора Тэ действия, он не задумываясь, выдает: — Поцелуй мелкого! Замирают, кажется все… Только в отличии от всех, Юнги предательски ухмыляется. Тэхён смотрит на Чонгука и шепчет тихо: — В смысле, поцелуй? В щечку? Юнги будто ожидает этого вопроса, вальяжно растянувшись на стуле и по-хозяйски закинув руку на плечо Чимину, поясняет: — Нее, Тэхён-а… По-настоящему… В щёчку мы уже не раз видели… Только, знаешь что? Давай ты это не здесь сделаешь, а в комнате? Ну, чтобы никого не смущать? — А меня никто не хочет спросить, хочу ли я целоваться? — вскипает макне. На что Чимин гаденько прищуривается: — Так тебя же спрашивали, мелкий… Ты ведь сам сказал, что не хочешь отвечать. Чонгук от возмущения тяжело дышит, «подловил зараза, я это запомню…» Не то, чтобы Чонгук не думал об этом… Но он уж точно не хотел, чтобы об ЭТОМ думали все остальные! Стыд-то какой… Что касается Тэхёна — тот молчит, как рыбка и пытается выглядеть невидимым. Уж кому и хотелось выполнить это задание, так это Тэхёну. Вот только он не думает, что Чонгук горит желанием получить его первый поцелуй таким образом. Поэтому он тупит взгляд и говорит: — Я ведь могу отказаться? Чимин даже со стула вскакивает. — Что?! И ты тоже отказываешься? Так нечестно! Тэ, ты должен! — Нечестно?! Нечестно — так поступать с Чонгуком, Чимин! Это не по-людски как-то! Юнги-хён, ты не мог что ли другого придумать? Фантазии совсем нет? Шугу совсем не цепляют слова Кима, он продолжает расслабленно сидеть и получать удовольствие от ситуации. — Мы ждем… Наливай, Чимин! Мы выпьем за здоровье «молодых», пока они там своими делами занимаются, — и широко улыбается. Тэхён уже собирался было открыть рот, с целью послать эту парочку ненормальных к чёрту, как его берет за руку Чонгук. — Пойдём хён, они всё равно не отстанут… Ким настороженно смотрит на младшего, прочитав по его взгляду, что тот полон решимости и медленно поднимается. Продолжая держаться за руки, они направляются к выходу, и Чимин был бы не Чимин, если бы не ляпнул напоследок: — Предохраняйтесь! Тэхён лишь закатывает глаза, но этого уже никто не видит. Он на автомате ведет Чонгука в свою с Чимином комнату. Хоть на улице уже давно стемнело, ни у кого сейчас не возникла мысль включить свет. Оказавшись внутри, Тэхён разворачивается к притихшему Чонгуку и вздыхает. — Гук-и… Нам не обязательно это делать… Мы можем просто солгать, что всё случилось, и нет проблем. Они всё равно не узнают. — Почему? — Что почему? — Почему ты не хочешь поцеловать меня? — Потому что ты этого не хочешь. — С чего ты взял? — Разве ты сам не говорил «нет»? — Ох, Тэ… Просто сделай это… — Чонгук-и, я не могу так… Без твоего желания… — Я хочу. — Что?! Чонгук боится, что ещё немного, и он взорвётся к чертям собачьим. — Тэ… Поцелуй меня, пожалуйста… Тэхён цепенеет… Щеки так пылают, а сердце колотится, что любимые тараканы в его голове впадают в кому, и он резко забывает, как моргать, дышать, жить… Хорошо, что из-за темноты не было видно, как Тэхён «сломался». Он понимая всю нелепость ситуации, просто машет в душе рукой «будь, что будет!» И делает шаг навстречу. Они с младшим примерно одного роста, и мысленно Тэхён представляет, где сейчас находятся губы Чонгука. Продвигаясь сантиметр за сантиметром, он сначала ощущает знакомый, приятный запах тела и горячее дыхание напротив. (один проснувшийся таракан напоминает влюбленному хозяину, что Чонгук много выпил, и от него наверное, должно пахнуть алкоголем, но Тэхён, аргументируя тем, что пили они вместе, а значит всё уравнивается — благополучно отправляет таракана спать дальше) Обняв Чонгука за плечи, он наугад касается его приоткрытых губ. И в этот самый миг Ким отчетливо понимает, что ни за что, не оторвется от них в ближайшее время. Это неописуемо… Так долго мечтая прикоснуться, ощутить, проверить на вкус… Ему кажется, он может умереть в любую секунду. Он неторопливо, очень аккуратно углубляет поцелуй, пока не используя язык, растягивая удовольствие. И только одна яркая мысль крутится в его голове: «Господи! Пусть это продлится вечно!» Слегка сжимая плечи, он начинает подниматься выше ладонями. Доходя до шеи, он останавливается, под пальцами кожа Чонгука горит, словно кипящая лава. И тут он чувствует, как дрожащие руки сначала ложатся на его талию, а затем крепко сжимают. Губы Чонгука из податливых превращаются в требовательные, он сам проталкивает кончик языка в рот, и Тэхён плывет… В буквальном смысле: он начинает оседать вниз, ноги его уже не держат, пока он не ощущает, как его крепко прижимают к себе. Теперь между ними нет никакого расстояния, и можно с легкостью слышать сердцебиение обоих. Невинный поцелуй постепенно превращается в развратный, будучи настолько мокрым, что они оба ощущают влагу на подбородке. Тэхён зарывшись пальцами в густые волосы, перебирает их и оттягивает, на что Чонгук хрипит и сильнее прижимается к старшему. Ему так безумно хорошо и правильно сейчас, он даже жалеет, что не испытал подобного раньше… Горячие, тяжело дышащие, они даже не поняли, как очутились оба на кровати. Не отрывая губ, дыша через нос, не могли насытиться друг другом. Конечности переплелись, и стало непонятно: где руки, а где ноги… Они — это одно единое, целое, нерушимое… Сколько это продолжалось, было уже не важно. Они даже и не вспомнили о том, что на кухне остались их хёны. Всю ночь целуясь, как ненормальные и беспрепятственно трогая друг друга, они смешались запахами, чувствами. Их поцелуи сменялись с нежных на дикие. На рассвете устало чмокаясь то в нос, то в щёчки, они сладко заснули в обнимку с невероятно огромным успокоением в душе. Для двоих эта ночь стала самой счастливой…