"Часто ли ты всматриваешься в лица проходящих мимо людей? Знаешь ли ты, каково это, анализировать поведение и находить причину опущенных от смущения глаз или дрожащих рук? Поч_"
– Арс, ну сколько можно?! – крышка ноутбука неожиданно захлопнулась прямо перед моим носом.
Я поднял голову и увидел там злющее лицо моей соседки по комнате.
– Поднимай давай свою задницу и тащи её в парк! – Катя всегда такая. Неугомонная и энергичная. Выдалась свободная минутка – тут же найдёт, чем себя занять. Пока я собирался с мыслями она собрала свои длинные волосы в пучок. Так не мешают, так удобнее (как она сама порой говорила). Ну вот всё и стало очевидно, как я и думал, она затеяла уборку.
Если честно, она мне сразу понравилась, при нашей первой встрече. В тот день она
опаздывала на занятия, и я сразу узнал в ней мою соседку, ведь, как она и сказала в утреннем сообщении: "Увидишь на улице растрёпанное недоразумение с кучей сумок, знай, это я".
Взгляд её бегал по сторонам, а алые губы были искусаны от волнения. В тот день я стал её спасителем не только от ругани преподавателя, но и, собственно, соседом по комнате.
С тех пор мы очень даже подружились. По утрам она танцевала под Эда Ширана и готовила нам очень вкусные блинчики на завтрак. Не чудо ли?
Лениво поднявшись с кресла, я подошёл к шкафу из которого достал носки с довольно весёлым принтом, чёрные джинсы и светло-голубой лонгслив. Вроде готов и уже на финишной коридорной прямой.
– Так, оделся? Отлично, жду тебя не раньше 7 вечера, вперёд, – не успел я
обуться, как меня обмотали шарфом и пихнули в руки забытую сумку. Всё же я ещё не до конца привык к её взрывному характеру, но из дома мне правда стоит выходить почаще. Я поправил пальто и, перекинув небольшую сумку через плечо, направился в парк.
Прогулки в компании себя хороши тем, что ты становишься наблюдателем на какое-то время: вот тот самый парень из кафешки напротив универа, кажется он чем-то недоволен, может зарплату урезали или посетитель поганый попался. А вот Эльвира Леонидовна, преподавательница, спешит на распродажу, ну прямо всем ноги отдавила, никогда её за эту спешку и эгоизм не любил.
Наконец пункт назначения.
Я присел на самую дальнюю лавочку и достал из сумки блокнот с зарисовками. Как говорила Катя, скоро в этом блокноте будут все жители нашего района, а то и города. В чём-то я с ней согласен, хоть пока и сложно совместить масштаб Санкт-Петербурга с моим потрёпанным старичком, хранителем идей и мыслей.
Достав карандаш, а следом и наушники, я принялся изучать. Изучать каждую черту лица, куда направлен взгляд, примерные мысли каждого человека, который попадал в мой блокнот. Мне нравится рисовать и писать о людях. Мы так сложно устроены, как и сама жизнь, может даже, как и наша Вселенная, хотя, корректно ли её "нашей" называть, не зная толком ничего о ней. В общем, я уверен, что все мы тут не просто так,
это факт.
Раскидываю мысли по углам сознания и наконец переворачиваю страницу, затем ещё одну и ещё. Карандаш едва успевает за сменой лиц прохожих.
Время незаметно пролетело и на экране телефона тускло высвечивалось 8 вечера, он разрядился до 15%.
А впереди ещё и дорога обратно. Но я и не жалею, теперь мне точно есть, чем дополнить статью, которую прервала подруга. Пора домой.
Что из себя вообще представляет дом? Сейчас дом для меня это общажная комната в которой по классике жанра батареи исправно работают только после сезона лютых морозов, а весной голуби залетают под карниз балкона и мешают нормально спать. В нём живу не я один, меня всегда ждёт Катя. Знает, что я принесу после каждой своей прогулки шоколадный батончик, и поэтому заваривает самый вкусный на планете чай, который скрашивает всю серость кухни.
Она ценит меня,
я ценю её, мы редко ссоримся и поэтому это
дом.
Чуть кутаясь в шарф, я ускоряю шаг. В голову залетает мысль о том, что на протяжении жизни мы часто меняем в ней что-то не ради себя, а ради кого-то.
Меняем место работы, меняем причёску, меняем рацион, меняем гардероб, меняем цвет стен. Меняем и не находим конец этой игры. Меняем и не думаем о том, что теряем себя. Меняем, слыша указания родителей, друзей, учителей, баб Люд и просто, мимо жизни нашей идущих, людей.
Но есть и те, кто говорит "меняй", смотря прямо себе в глаза. Без упрёка и без жалости. Просто, мол, так не пойдёт, дружище,
меняй.
Такого человека я знаю лично. Человека с растрёпанными русыми волосами, озорными зелёными глазами, забавной родинкой на носу и вечным творческим порывом. С ним рядом всё в порядке, всегда. Не вышло что-то в заданном проекте? Херня вопрос, тут же сядет переделать или вообще сделать заново. "А чё мне, сложно что ли? Дрянная бумага попалась, с кем не бывает, ща всё будет, не ссы, отосплюсь потом!" – после этих слов он обычно переносит электрический чайник в комнату и горбится в любой, удобной лишь ему одному, позе, работая над воплощением идеи. Вот такой вот он – Антон.
Кстати, хоть мы и ссоримся с ним чаще, чем это бывает с Катей,
Антон = дом, это уже неоспоримый факт.
Наверно ещё при первой встрече с ним, я это понял. Понял, что он – то самое место, куда я всегда буду возвращаться
живым. Всегда собой и всегда в полном порядке.
Глупые мелодрамные бабочки начинают хаотично летать внутри моего живота и, кажется, я сворачиваю не на ту улицу, которая должна вести меня обратно в общагу.
Ещё один пешеходный переход и пальцы сами преодолевают блокировку телефона, находят нужный контакт и нажимают кнопку вызова. Прохожие идут навстречу будто специально непреодолимой волной, а гудки монотонно звучат в ответ моему
участившемуся дыханию.
"Мне нужно срочно тебя проведать, а иначе — у меня плохое предчувствие..."
Пока ты меня держишь за руки — у меня ничего не болит.
***
Не то чтобы к Антону в детстве были высокие требования, он был обычным ребёнком, которому не давалась математика, а за возможность задержаться на уроке рисования он готов был пропустить любимую пиццу в столовой. Сам он плохо понимает откуда у него появилось внутреннее недовольство своими способностями, или так у всех творческих людей?
Саморазочарование. Тебе кажется, что ты никчёмный и работы твои просто отвратительные, да и знаний у тебя попросту
нет. Это сильно тормозит, это раздражает и это
делает больно бесит.
Сколько бы упорства и рвения в тебе не было — один раз оступился и уже падаешь в яму самокопания, а дна то у неё нет.
Нет, безусловно Антон сопротивляется и у него получается вернуть себя в норму, но не в этот раз. Как бодро просыпаться по утрам, если единственная вещь, что в этой квартире просыпается – кофе? И то – мимо кружки. Одну кружку Антон как раз не может допить уже весь день, поэтому между средним и указательным снова оказывается новая сигарета. Антон не любит драматизировать, это больше по части Арсения, но сейчас — он правда самый разбитый в мире человек.
"— Как бодро просыпаться по утрам? — Арсений по-лисьи прищурился и расплылся в ехидной улыбке, смотря на Антона, — всё просто, honey, — "невыносимый выпендрёжник" – думает Антон, но продолжает слушать и заваривать кофе, — если не быть бодрым и вовремя не зарядиться энергией от завтрака, то можно опоздать на встречу с тобой, как же я могу пропустить такое мероприятие?
Антон смеётся и ставит перед парнем его любимую эмалированную кружку:
— И это причина?
— Это причинище, Тоша."
Антон слабо улыбается и после очередной затяжки выключает музыку и тушит сигарету. От неё тоже становится скучно. В квартире – идеальный порядок, на столе в комнате – открытый блокнот для набросков и идей. Пустой блокнот в пустой квартире.
" – А что делать, если у меня не будет сил и я не смогу...ничего, ничего не смогу рисовать, что тогда делать? – Антон честно не хотел включать режим почемучки, но ему было важно спросить это у Арсения, без причины, просто
важно.
Арсений хмурит брови и усердно думает, а Антон закатывает глаза и снова улыбается — он слишком хорошо знает эту сцену: сейчас к нему подойдут, приподнимутся на носочки и прошепчут на ухо какую-то несуразную идею.
Арсений встаёт из-за стола, подходит к Антону, поднимается на носочки, крепко обнимает и шепчет: "Тогда рисуй меня."
Антон соскучился. Соскучился по ритму жизни без постоянной учёбы, соскучился по частым встречам и по
их приколам.
– Ну ёбаный рот, – негромкое, но смешное ругательство очень подходит звуку спотыкания обо что-то в коридоре и вытягивает из размышлений обратно в реальность, – Шаст, вот скажи честно, все эти башенки из-под энергосов нам правда нужны?
– Дим, это искусство, ты не понимаешь! – Антон выходит к соседу по квартире из кухни, театрально разводя руками.
– Хуюство, братан, – Дима снимает куртку и отставляя ботинки на полку осторожно обходит разрушенные башни, – поставь их у себя, а не в коридоре, ёмаё, – подходит к
Антону и даже в состоянии злой колючки жмёт его за руку и похлопывает по спине в знак приветствия.
– Уберу, честно, – Антон улыбается и пропуская друга идёт временно складывать упавшие банки обратно.
– Мало верится, но ловлю на слове, – Позов как обычно потягивается и идёт к холодильнику в поисках чего-то съедобного, – опа, к тебе утром пришла муза готовки или ты решил потратиться на суп?
– Катя передала, – Антон опустошил кружку и сразу помыл, а то он знает, что с этой крохотной кружечки может начаться восстание грязной посуды в раковине, – она уборку затеяла, Арсения выпроводила, а после ещё и наготовила.
Дима вздохнул, доставая суп:
– А я уже месяц твержу, что нам надо рокировочку произвести, – тарелка полетела в микроволновку, а банка с супом обратно в холодильник, – или вы с Арсением подерётесь пока будете решать, где и какая будет висеть картина?
Антон срывается на
влюблённый тихий смешок.
– Ну правда, а то пристроился там у Катьки под крылышком и кайфует, – микроволновка оповестила о готовности вкусного обедо-ужина, – не то чтобы я против, мне с тобой тоже прикольно жить, но Катя нереальная конечно.
Антон знал, что если этот хвалебный поток не остановить, то спать они либо не лягут, либо Поз во сне продолжит. Катя с Димой познакомились из-за случайности в виде Арсения, но что одна, что другой уверены – это
судьба.
Перевести тему удалось легко, ведь футбол и все происходящее в нём скандалы это единственное, что может противостоять Кате, и то, Антон уверен, что это временно.
Но трапеза и обсуждения прервались стуком, а затем и звоном в дверь.
– Да, сейчас, – отлипая от стола и третьей кружки чая Антон выдвинулся спасать дверь от побоев, думая, что это либо: а) соседи с этажа, либо б) почтальон, потому что ящика почтового на номер их квартиры нет.
Дверь отворяется и сердце Антона пускается в пляс, потому что теперь он готов прервать беседы о футболе и рассказывать про
свою судьбу, стоящую перед ним на пороге, запыханную и с еле сдерживаемой улыбкой на лице.
– Привет, – Арсений первый нарушил их почти минутное любование друг другом, – я, наверное, поздно, но что-то мне подсказывало, что если не увижу тебя сегодня, то не усну.
Сердце Антона всё. Его ограбили. Вынесли всё под чистую. И взорвали.
– Привет, проходи, – сумбурно и скомкано, будто обмениваться теплом и заботой можно только наедине друг с другом, без лишних глаз и ушей.
Арсений занял своим пальто уже излюбленный крючок, посмотрел на Антона, будто поставив мир на паузу, и разулся, ныряя в гостевые тапки, которые давно стали "тапками Арсения". Антон всё это время стоял рядом и наблюдал, "глупо немного" – пронеслось в мыслях, но зато как тепло.
– Здарова, Арс, – Димка поставил тарелку в раковину и развернулся для рукопожатия, – Катя тебя совсем прогнала?
Глаза Арсения превратились в пять рублей:
– Тоха, срочно, дай зарядку, – быстро пожал руку Позову и кивнул в знак приветствия, а после развернулся к парню, – иначе меня правда выгонят навсегда.
– Ооо, а ты рисковый, – Дима покачал головой и нехотя стал намыливать губку, – чтобы вы без меня делали...
Заходят в комнату. Антон следом за мчащимся Арсением, а Арсений следом за чувством неизбежного катиного недовольства. Но Арсений теряется.
– Боязнь чистого листа? – замечает идеально разложенные вещи и общий порядок в комнате.
– Ничего не получается, – Антон не заостряет на этом внимание, ищет зарядку в сумке и протягивает Арсу.
– Хочешь я взорву все звёзды, что мешают чувствовать искусство? – телефон мгновенно присоединяется к проводу, а Арсений мысленно поторапливает его включение.
– И соседей, что мешают спать? – Шастун хмыкает и не может не отметить как забавно его парень пытается разблокировать гаджет и найти нужный контакт.
Арс Набирает Катю, она отвечает моментально. Виновник получает штраф в виде отмывания посуды в очередь подруги, а Антон привет и воздушный поцелуй. На этом и заканчиваются мирные переговоры.
– Если бы не ты, то меня бы обязали быть личным рабом пожизненно, – откладывает телефон и смотрит внимательно, изучающе.
– I like the way you love, – на Арсения нельзя не смотреть глазами-сердечками.
– По-другому поётся, – Арс возражает, но улыбается и раскрывает руки в пригласительном жесте.
– Я так чувствую, – Антон подходит почти вплотную и падает в объятия Арсения, – упал.
Арсений обнимает крепко, но нежно:
– А я поймал.
– Ничего не могу, всё из рук валится, – спустя пару секунд шепчет Антон и тяжело вздыхает.
– Дальше пола не упадёт, Тош.
– Я серьёзно...
– Что, прям всё валится? А если ноги приделать, а?
– Арсений...иногда ты совсем не помогаешь, – Антон как кот втирается в него так, будто есть возможность стать одним целым, – ноги тоже не приделываются.
– Не помогаю, но держу, очень крепко, – проводит пальцами по волосам, спускается ниже и поглаживает спину, – не отпущу, даже когда ноги сможешь приделывать, а если не сможешь, то вместе научимся, что думаешь?
– Думаю, что я очень соскучился, – мурлычет парень.
– А я думаю, что ты думаешь, чтоооо...здорово бы было проваляться до утра в кровати, лениво встать и также лениво позавтракать, а потом пойти вдвоём гулять.
Антон отстраняется и хмурит брови, втыкая в невыносимого Арсения свой
невыносимо милый недовольный взгляд.
– Я тоже по тебе скучал, рыба-фуга, – еле сдерживает улыбку, – я рыбу не люблю, но для такой и землю под воду опустить не жалко.
Арсений хитро приближается лицом к лицу Антона и двумя указательным пальцами сдувает щёки.
– Так красиво…
– Моя любовь? – Антон конечно же не злится.
–
Моя любовь, – Арсений целует щёки, выпрямляет поцелуями брови, заставляет глаза сомкнуться и чувствовать спокойствие.
За окном из ветра и туч рождается грозный ливень.
– Ты успел до того, как начался дождь, – Антон берёт Арсения за руки и усаживает обоих на кровать.
– Я спешил, – переходит на шёпот, укутывая им всё помещение.
Дыхание двоих убаюкивает, стук капель подыгрывает в унисон.
– Сбивал прохожих и бежал? – тихий смешок.
– Сбивал. Лишь бы к тебе скорее.
Антон молчит.
– Дождь шепчет мне о том, что мне недоговорили нежностей.
– Ты с природой теперь умеешь разговаривать?
– Стук капель как азбука Морзе, веришь?
– Да ну? Не знал, – неожиданные выдумки Арсения его окончательно обезоружили и подарили улыбку на лице как минимум на этот вечер.
– Я же просто попросил выдать мне немножечко ласки, – Арсений тоже кот. Тёплые руки уже укутывают Антона в одеяло из любимых объятий, пока стена из ливня укутывает всю северную столицу в холод и сырость.
Как хорошо оказаться дома.
