Перестань, пап

Юноша стоял в дверях родительского дома, ожидая такси. За спиной рюкзак с самым необходимым, под ногами ещё два пакета с вещами. Прислонившись к стене, Ди поджог сигарету, недолго подержав возле неё ладонь. Сделав пару затяжек, он даже не дёрнулся, когда родители пришли проводить его «во взрослую жизнь». Они и так знали, что их отпрыск курит только по особым поводам или за компанию, поэтому не сильно пререкались, тем более, уже не имеют власти. Подумать только, Ди уже восемнадцать и он едет в дорогой столичный вуз, будто навсегда. Учитывая сложность дороги туда и обратно, да и загруженность по учёбе, приезжать он к ним и правда будет не часто. — Как он похож на тебя. — Сказала Вики, обняв мужа. Она не часто была такой сентиментальной и наблюдая за этим, Глэм даже полюбил её заново. Выбора не было. Его мальчик уезжает, кажется, насовсем. Расстояние до конца испортит их отношения и, кто знает, может, Ди даже не будет плакать на похоронах отца. И пусть, главное — самому его не пережить. Хэви сидел в своей комнате и тихо плакал. Брат до сих пор был в его глазах предателем, оставившим беззащитного паренька наедине с извращенцем. С другой стороны, он всё ещё винил себя во многом и каждую ночь думал, как расскажет обо всём взрослым. Так нечестно, что он не идёт даже в последний раз взглянуть на Ди, ведь, несмотря на обстоятельства, они всё ещё близки. Аккуратно подойдя к окну в конце коридора на втором этаже, Хэви, посматривал во двор. Если это и правда происходит, если старший брат действительно уезжает так надолго, то к чёрту обиды. Как раз, когда Ди взглянул на то окно, силуэта рыжего там уже не было. Задумчиво посмотрев вдаль, он услышал приближающиеся редкие шаги. Кто-то вышел из входной двери и уже бежал к нему. Парень обернулся и тут же был захвачен в крепкие объятия. Потрепав младшего по кудрявой голове, блондин опустил руки, наблюдая за подъезжающей машиной. Нехотя выйдя из объятий, Хэви тут же отвернулся, не желая видеть, как брат садится в машину и уезжает. Пройдя мимо родителей, он снова ушёл к себе. Супруги тоже вскоре зашли в дом, тем более, в глаза уже била шумная дождевая морось. Больно. Как в ангину выпить апельсинового сока, как посмотреть в бинокль на солнце, как… нет, это несравнимо. Насквозь промок рукав рубашки, а слёзы всё лили прежним потоком, будто вечно ждали свободы. Жалюзи в кабинете мрачно приоткрыты, впуская немного света с улицы. Глэм видит свою тень, видит, как она приближается к двери, а скоро сливается с общей тьмой. Стянув с себя рубашку, он вытер ею лицо и бросил в угол. Боль вспыхнула в глазах и голове. Пожалуйста, пусть она пробудит от этого дурного сна. Но кошмары только ожидали Глэма. Сны по прошедшим за день событиям у него, почему-то приходили не сразу. Несколько дней он даже не замечал, как спит. Лучше бы и дальше ничего не снилось, чем мучительно переживать один и тот же сюжет раз за разом. Мужчина подходит к комнате старшего сына, зная, что ничего не увидит за ней. И когда убеждается в этом, дом становится пустым, залитым гнетущим синим светом. Каждое движение тревожит многолетний слой пыли. Осмотревшись, никого. Дважды, трижды, сколько ни бегай, ничего не меняется. Пустой, запертый дом в котором постепенно исчезают окна. И сужаются стены. Лучше бессонница, чем в очередной раз убедиться, что Ди нет рядом. Может, дело привычки, но вся семья тосковала по старшему ребёнку. Младший, в свою очередь, делал всё, что и обычно. Только внутри как переклинило. Завёлся механический будильник и будто вот вот должен прозвонить. Первое время тоже ходил грустный и нервный, потом прошло. Только страх перед отцом не прошёл. И тот это видел. Хэви сторонился его, почти как старший брат. Глэм знал, что это неспроста, но говорить боялся. Все делали вид, что друг друга не замечали. Ди действительно был очень важной частью семьи, не зря так стремился её сохранить. Язык сухой, словно в пепле. Мягким слабым движением юноша потирает нос. Он уже долго сидит над конспектами, временами любуясь видом на соседние дома. Чужой город почти как чужая страна. На общажные условия парень не согласился, решив, что будет снимать квартиру. Хорошо, что родители иногда присылают деньги, сторонний заработок требовал много времени, которое у парня сжирал большой город. Не столько стыдно обременять родителей, даже когда переехал, сколько стыдно, что при этом созвониться он с ними мог только в выходные. Остальные дни сливались в один, даже если оставалось время, Ди предпочитал тратить его на отдых. Во время любования потолком, лёжа на неродной кровати, мысли спешили друг друга перебить, устраивая в голове тотальный хаос. Успокаивались они только когда Ди сам этого хотел, но иногда он позволял им просто идти как вздумается. Непростительно было всегда одно: вспоминать об отце. Особенно в эротическом ключе. Да, он скучал по нему, скучал по ним всем. Просто те события и эмоции нужно больше никогда не вспоминать. Не вспоминать, слышишь?

***

Густое облако загородило солнце, погрузив часть города во тьму. Вдали, на холмах, земля всё ещё была залита светом, но шторм неумолимо двигался и туда, как огонёк на тлеющей сигарете. Видя перед собой дом, в котором провёл всю жизнь, Ди будто вновь вернулся на пол года назад. Казалось, он не покидал это место вовсе. Ностальгия бьет по правильным струнам и никогда не ошибается, играя сладкую мелодию о прошлом. Поэтому трепет в душе, когда открываешь знакомую дверь, сладостнее открытия нового пути. Внутри всё по-старому, только на полке всего три пары обуви вместо четырёх. — Хэви, посмотри, кого там принесло! — Раздался женский голос из кухни. Вики обернулась, скинув рыжую косу назад и заметила на пороге худощавый силуэт. — Думала, ты приедешь завтра. — Подойдя ближе, она руками дотянулась до шеи сына, обняв, положила голову себе на грудь. Ди не успел обнять широкую талию, как женщина тут же отстранилась и засыпала его вопросами: — Как добрался? И почему не позвонил? — Забыл, прости. — Сначала спутала тебя с отцом. Думала, чё Глэм так рано припёрся? — Угу. — Метнув взгляд в пол произнёс юноша. — Ди? Услышав своё имя, он обернулся и уже чувствовал как руки младшего брата обвивают спину. Тот уже продержался в объятиях подольше. Пригладив рыжее облако волос, старший, вдруг, полез в карман. — Кстати, я тебе шоколадку купил. — Похлопав Хэви по плечу произнёс он и вручил немного подтаявший батончик. — Спасибо. — Сказал младший и, вновь услышав скрип входной двери, ненадолго обернулся. Если нужно дождаться какой-то даты, Глэм обычно не был так маниакален, как перед приездом Ди. Весь десятидневный отпуск он провёл за календарём, без возможности сосредоточиться на чём-либо ином. Надевать маску «нормальности» становилось всё сложнее. Последний раз он был так взвинчен перед первым концертом. Чем дольше он был без реального Ди, тем больше себе воображал. В глубине души зная, что мальчик не станет соответствовать ожиданиям, Глэм всё равно понимал, отказ разобьет его сердце. И сейчас, разглядывая фигуру сына в тени, мужчина знал, время не лечит. Парень не подпустит к себе ни на шаг. Или же? — Привет, пап. — Как у этого юного дьявола получается быть таким стойким и соблазнительным одновременно? Бросив куртку в сторону, мужчина подошёл ближе и прижал сына к себе. Пусть со стороны их объятие выглядело как приветственный жест лучших друзей, оба знали, чем закончится их встреча. Было ещё не слишком поздно, поэтому они решили всей семьёй прогуляться по парку. Тем более, там репетировали представление к новому году. Весь город сиял блеклыми огоньками, ведя прохожих к нарядной ёлке. Каждый год в центр ставили живую ель, и она определённо выделялась среди собранных вручную деревьев в других городах. Стоя на морозном воздухе, разглядывая неуловимый, из-за огней, свет звёзд, Ди ощущал себя с семьёй, чего ему не хватало эти полгода, да и весь подростковый возраст. — Не фильм, а скукотища. — Высказался Хэви, скатившись по дивану почти на пол. — Типа всё сахарно идеально? Да ладно, это же то, что нужно под новый год. — Произнёс Ди. — Тише, мальчики, кажется, ваша мама немного задремала. — Сказал Глэм, переведя взгляд на жену. Вики сидела на краю дивана, расслаблено закинув голову на спинку, пребывая во сне почти с самой завязки фильма. — Как я её понимаю. — Закатил глаза Хэв. — Я к себе. — Поднявшись с пола произнёс он и вышел из гостиной. Только титры, мелькавшие на экране белыми символами, освещали сидящих перед телевизором. Ди сжимал в руке ткань пижамных штанов, украдкой глядя на отца. — Будь добр, отнеси тарелки на кухню. — Попросил Глэм, не сдвинувшись с места. Что-то он задумал, но, парень как раз хотел свалить отсюда под каким-нибудь предлогом. — Только будь осторожней в темноте. — Разберусь. — Буркнул Ди и сложил несколько тарелок друг на друга. Звеня посудой, он шёл на кухню, слыша как за его спиной отец выключает аппаратуру. Глаза всё ещё не привыкли к темноте и юноша мог положиться только на свою память. Поднявшись на второй этаж, он обратил внимание на тень, возле двери своей комнаты и чуть было не вскрикнул. — Прости, не хотел тебя напугать. — Глэм встал под лучом света из окна, не переставая выглядеть зловеще. — Что ты хочешь? — Спросил Ди, напролом идя к своей комнате. Как только он дошёл до отца, сильные ладони взяли его за плечи и прижали к стене. — Поговорить. — Было видно, что старший сдерживался. — Как у тебя с учёбой? Подросток точно не хотел бы вывести его из себя, поэтому не планировал задерживать этот разговор. — Нормально. Почти закрыл сессию, устал смертельно. — Это только первый курс. Глэм был всё ближе, и упиравшаяся в грудь рука его не остановила. Коснувшись губами уха мальчика, он слегка его прикусил, затем поцеловал. Идя прерывистой дорожкой поцелуев до ключиц, почти закрыл глаза, растворяясь в биении артерии под кожей. — Пап, не надо. — Ди прикрыл лицо, но бесполезно. Губы отца добрались до его губ, сойдясь в безумном поцелуе. Капкан захлопнулся, а тяжёлая ладонь тянется к шее. Найдя в себе силы, парень оттолкнул отца, выйдя из поцелуя, но не из цепкой хватки. Будто держа свою добычу, Глэм совершенно не намерен отпустить его просто так. Он чувствовал желание Ди, его скуку, ядовитое пристрастие. Никогда не признается себе в очевидном, будет думать, что ненавидит, будет ненавидеть всем своим разумом, пока тело решает за него. Ди правда скучал. По яблочному одеколону, страстному шипению и прикосновениям к мокрой коже. Скучал, но оставил это в прошлом. Думал, что и отец остыл, изменился. Он не узнавал его в такие моменты, не мог остановить, не видел в нём того сдержанного, рационального, взрослого мужчину, каким он казался всегда. Пусть Ди являлся добычей, Глэм кто угодно, но точно не охотник. — Не трогай его. — Пропищал кто-то совсем рядом. Отвлёкшись, мужчина повернулся на источник звука и тут же отошёл от юноши. Да, он прекрасно знал, что Хэви и раньше был в курсе их нездоровых отношений, но от этого совсем не легче видеть уже осознанный, но всё ещё немного невинный блеск глаз. Рыжий подошёл ближе, отогнав отца ещё на пару шагов. — Всё в порядке, Хэв. — Поправляя майку сказал Ди. — У тебя вечно всё в порядке. С меня хватит. Я не позволю больше тебя обижать. — Не стоит, правда. — Именно. Лучше иди в свою комнату. — Раздражённо произнёс отец. — Не пойду. — Пап, лучше ты спустись. Глэм не стал перечить и, на удивление братьев спокойно ушёл. — Спасибо, малыш. — Мне шестнадцать недавно исполнилось. — Шутливо возмутился Хэви и подошёл чуть ближе. — Прости прости. — Так же наиграно отозвался Ди. — И даже после этого ты хочешь молчать? Ди неприлично долго думал над ответом. И правда, раньше он молчал, из-за Хэви, но тот теперь всё знает и кажется есть другая причина. Им было так хорошо вместе, Ди не хочет это потерять. Те тщетные остатки семьи, которые хоть как-то радовали мальчика после пережитого. Со стороны их семья правда идеальна, пусть и немного специфична. Никто не поверит, а Ди не мог себе позволить позориться зазря. Глупо, но это то, что прочно засело в мозг и уже оттуда не выйдет. И среди сотен причин есть одна. Самая ненавистная, искалеченная, ужасная. Влюблённость. Жалкая, больная, собранная по кусочкам из мимолётной эйфории от нежных касаний, из эгоизма, раннего взросления и страсти. «Так не должно быть, но это есть». И это та реальность, которую Ди принял таким образом.