Family Values

— Это ошибка, — Эсми ответила после минутного молчания. — Сделайте диагностику еще раз, пожалуйста. Это точно ошибка. Это невозможно. Еще раз сделайте. Это невозможно, вы ошиблись! — голос у девушки начал срываться. — Милая, это не ошибка, — мадам Помфри старалась говорить с ней помягче. — Она не может быть беременна, это невозможно, вы ошиблись — Маркус перевел взгляд с Эсми на мадам Помфри и почти заорал: — Быстро переделайте, блядь! — Мистер Флинт, — строго сказала мадам Помфри. — В таком тоне я говорить с вами не собираюсь. Успокойтесь и следите за языком. — Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть, — как мантру повторяла Эсми. — Вы что-то перепутали, вы перепутали! — Мадам Помфри, извините, но она не может быть беременной, — Маркус пытался успокоиться и достучаться до мадам Помфри, объяснить ей, в чем ошибка. — Она пила все зелья, я уверен в этом абсолютно. Она не может быть беременной. Это точно! Это офигеть как точно! — Мистер Флинт, значит, не все, — она с раздражением смотрела на слизеринского капитана. — Как я понимаю, вы к этой беременности имеете самое непосредственное отношение. Маркус пропустил последнее замечание и, что-то обдумав, спросил: — Какие зелья могли уменьшить эффективность полынной настойки? — Вам лучше спросить об этом у своего декана, — мадам Помфри обернулась к шокированной девушке. — А вам, милая, лучше поговорить с родителями, вам есть семнадцать? — Да, мне есть семнадцать, — непонимающе посмотрела на нее Эсми. — О чем поговорить? — О ребенке. Эсми в панике прижала ладонь ко рту. Маркус, закрыв глаза, о чем-то думал секунд десять, потом взял Эсми за руку и сказал: — Так, Эсм, вставай, никакого ребенка пока нет. Это просто ошибка. Просто она накосячила с диагностирующими и теперь не может признаться в этом. Эсси, этого не может быть, ты же сама знаешь. Ну бред же! Давай, подъем! Нет! — Эсми собиралась зарыдать. — Никакой истерики, — сказал Маркус своим капитанским голосом. — Пошли. Эсми подала ему руку и позволила себя вести. Она шла, не понимая куда, и пыталась осознать тот факт, что она беременна. «Этого просто не может быть, это нереально. Это ошибка и это точно неправда», — думала она. — «Родители меня убьют, нет, бабушка меня убьет. Пошла по стопам отца, вся в Эдварда. Всегда говорила, что я никогда не забеременею в семнадцать, что это так тупо! Мерлин, какая же я идиотка! Надо что-то сделать. Это все ошибка! Она ошиблась, она просто ошиблась. Нет никакой беременности, ее просто нет. Надо просто жить, как раньше, просто забыть это и жить, как раньше. Потому что этого ничего нет. Это просто сон, просто страшный сон. Я закрою глаза и проснусь, и все в порядке. Как я могу быть беременной, если я пила все зелья в срок? Это невозможно, это просто невозможно». После спуска с очередной лестницы она наконец спросила у Маркуса: — Куда мы идем? — К Снейпу. — Нет, нет, я не хочу, — Эсми попыталась вырвать руку, но это было бесполезно. — Я думала, это шутка. Она же пошутила. Снейп он же жуткий. — Он не жуткий, — Маркус обернулся. Ему приходилось тащить ее за собой. — Немного своеобразный. Но только он точно сможет ответить, что с тобой. Я мадам Помфри нихера не верю. Она косякнула с диагностирующим, но надо же точно выяснить, чтобы не париться. — Он нас не впустит к себе, — Эсми меньше всего хотела общаться с деканом Слизерина. — В смысле, «не впустит»? — удивился Марк. — Он мой декан. Впустит, куда он денется. Рад он, конечно, не будет, но не убьет. Тебя, во всяком случае, — Маркус посмотрел на перепуганную девушку и попытался объяснить: — Есть вариант, что зелья, которые ты пила, были не совсем хорошие. Их же Боул варил. Хотя, он нормально варит всегда, но хер знает, все-таки это зелье он раньше не готовил. Но Снейп должен проверять все готовые зелья. Если это косяк Снейпа, то пусть ломает голову, что делать. — А что, есть варианты, что делать? Если я беременна, то делать нечего. Какие есть варианты? Мерлин, мне же ничего и не сделать. Какой у меня выбор? Марк, в магическом мире запрещено прерывать беременность. Говорят, что у маглов можно, но это если поймают, то… — Эсми не договорила. «Мерлин! О чем я вообще думаю. Я должна думать об экзаменах, о том, какое платье надеть на тусовку, а не о том, посадят ли меня, если я прерву беременность. Мерлин, как это вообще можно сделать? Это же какой-то ужастик. Я не хочу, я не хочу. Это все происходит не со мной. Со мной не может такого произойти, я ведь хорошая, я ведь ничего плохого не делала. Почему со мной может быть такое? Это что-то нереальное, что-то за гранью. Что за бред, что за бредовый день...» — Ну, варианты всегда есть, — медленно проговорил Марк, подумав про себя, что они все не очень законные и не безопасные. Октавиус рассказывал, что случайное питье некоторых зелий или случайные падения с лестниц обычно помогают прервать беременность. А для полукровок и грязнокровок — империо и магловские абортарии. Это чтобы решить проблему. Надо или решить проблему, или жениться. Но что если проблему решать не хочется? Она же не согласится. Или согласится? В памяти всплывал разговор с отцом, когда Маркус учился на пятом курсе. Отец говорил, что люди соглашаются в двух вариантах — когда они этого очень хотят, или когда у них нет другого выбора. Значит надо сделать так, чтобы выбора не было. «Какой у меня выбор?», она сказала. Ну, если не падать с лестницы, то выбор-то небольшой. Рожать ребенка. Рожать ребенка надо в браке, а браки не расторгаются. И выбора-то у нее нет. Эта мысль его невероятно волновала. Она не сможет отказаться. Значит будет принадлежать ему — и это навсегда. Она не сможет сказать «нет», потому что это глупо, а она не глупая. И это ведь не по принуждению, она же вроде сама не против отношений. А в такой ситуации она не будет отказываться. Но надо было удостовериться. Он только сейчас осознал, что даже не рассматривал такой вариант. Последнее время он пытался понять, что же делать с Эсми в дальнейшем. Он закончит Хогвартс, а она нет — а оставлять ее в школе не хотелось. По правилам надо было бы заключить помолвку, но они даже не встречались, и она каждый раз говорила: «Мы просто друзья». Могла бы ведь и отказать, да точно бы отказала, но если нет выбора… Почему он раньше не рассматривал такой вариант развития событий? Потому что Октавиус вдалбливал лет с тринадцати, что когда будешь трахать девок, обязательно следи, чтобы они не залетели. Это было чуть ли не главным, что следовало запомнить в жизни, по мнению Октавиуса, и главное хер пойми почему. Главное следить. Он и следил, по какой-то инерции. Да и не должна была она залететь, как это вообще могло выйти? Зелья всегда срабатывали. Он пару раз не видел, как она пила, но она не дура, чтобы не пить. Обычно он сам следил за этим, но тут что-то расслабился. Но если мадам Помфри права, то ведь это все упрощает. Это ж офигеть как все упрощает. Не надо думать, откажется она или нет, потому что не откажется. Это как выйти на решающий матч уверенным в победе. Выходить неуверенным неприятно, но можно ведь заранее подготовиться. Картинка начинала складываться, но паника не проходила. Было как-то жутко, что вроде все делаешь правильно, но так все давит. Эмоции лет с семи он успешно подавлял, но из-за этой мешанины часто сложно было понять, что там на самом деле. Хотя логически-то все хорошо складывается. Ладно, сначала все узнать, потом уже разбираться с паникой внутри. Они завернули в подземелье. Чем ближе подходили к кабинету Снейпа, тем более жутко становилось Эсми. «Может, его нет на месте. Может, он ушел куда-то», — с надеждой думала она. Маркус постучал в дверь. За дверью было тихо. — Может, он ушел? — спросила Эсми. Маркус не ответил и постучал еще раз, пнув дверь ногой. Никого, с облегчением подумал Эсми. В этот момент дверь распахнулась. Снейп посмотрел на них с таким выражением, как будто ожидал увидеть кого-то другого, но заметив Маркуса, изменился в лице и строго спросил: — Мистер Флинт, вы вообще в своем уме? Вы что творите? Я сейчас занят. — Добрый день, профессор, — казалось, Маркус вообще не слышал, что Снейпу сейчас не до него. — Я ж не просто так пришел. У меня реально важное дело. — А ваше реально важное дело не может до завтра подождать? — Снейп не любил общение с Флинтом и всячески старался избегать, потому что повлиять на Маркуса было крайне сложно и приходилось тратить много времени для убеждения или угроз. — Нет, не может. Если б могло, я б завтра пришел, — Эсми стояла рядом с Маркусом и мечтала исчезнуть. Она не понимала, как Маркус может так спокойно разговаривать со Снейпом и, главное, перечить ему. Снейп вздохнул, потом открыл дверь и сказал: — У вас есть пять минут на ваше важное дело. Мисс Хантингтон тоже с вами пойдет? — Да, она со мной, — Маркус почти втащил ее за руку в полумрак кабинета. Внутри горело несколько свечей, на полках в банках светились залитые раствором растения. Снейп сел за стол, заваленный пергаментами. Сбоку стоял кубок с дымящейся жидкостью. Пахло травами и немного серой. Эсми сглотнула. Все было очень жутко. Снейп устало сказал: — Мистер Флинт, я вас крайне внимательно слушаю. — Лады, профессор, — Маркус не особо умел делать аккуратную подводку. — Мадам Помфри говорит, что Эсми беременна, а она не может быть беременной, потому что она все зелья пила, как надо. Как так? Снейп обреченно вздохнул. Вариант избавиться от Маркуса за минуту стремительно таял. «Если она беременна, мне еще и с Септимусом это обсуждать. Что за день!». Он потер виски, потом взглянул на парочку. Флинт как всегда без тени сомнения в своей правоте, а вот мисс Хантингтон была в ужасе и почти плакала. «Надо их выставить за дверь и все. Но Септимус мне голову откусит тогда. А если не выставить, то что? Может, она и правда не беременна?» — С чего мадам Помфри решила, что мисс Хантингтон беременна? — Ну, Эсм себя чувствовала не очень. Я ее потащил в больничное крыло, и мадам Помфри наложила диагностические чары и сказала, что Эсм беременна. — Вообще диагностические чары редко ошибаются. Но предположим. «Может ошиблась. Беременные школьницы — это редкость. Может что-то другое». Снейп встал и подошел к темному стеллажу, взял после недолгих поисков несколько флаконов с зельями. Затем аккуратно, с помощью пипетки смешал зелья друг с другом в пустом небольшом флаконе. Получившееся зелье переливалось золотом. — Мисс Хантингтон, нужна капля вашей крови. Добавим ее в зелье. Если вы беременны, зелье окрасится в голубой цвет, если нет, то останется прежним. Эсми медленно протянула руку. «Есть ли в ней вообще кровь», — подумал Снейп, аккуратно взяв ее невесомую бледную руку. Он надрезал подушечку ее мизинца серебряным ножом и капнул пару алых капель в зелье, затем наложил заживляющее заклятие. Они втроем, замерев, смотрели, как ярко-красные капли проникают все глубже и глубже в зелье, оставляя алый след за собой. Внезапно, словно вывернувшись наружу, зелье стало лазурно-голубым. Снейп с нарастающим отчаянием смотрел на красивый глубокий цвет неба: «Ладно, он выпустится через неделю и это будет не моя проблема, это не моя проблема», но в глубине души понимал, что разговор с Септимусом все равно неизбежен. Он услышал то ли вздох, то ли всхлип, и оторвавшись от своих мыслей, увидел застывшего Флинта и стремительно бледнеющую мисс Хантингтон. — Флинт, она сейчас упадет в обморок, — Маркус вышел из оцепенения, подхватил Эсми на руки и отнес на диван в углу. Снейп посмотрел на часы. Уже должен был прийти. Может пойти к нему навстречу... А что с этими делать? — Я дам вам умиротворяющий бальзам. И мое время правда выходит, — он пошел искать нужное зелье. «Почему я вообще оправдываюсь перед ними. Я сделал все, что мог. Она беременна. Пусть этим занимаются ее родители, ее декан, она не с моего факультета». — Я пила умиротворяющий бальзам, — вдруг ахнула Эсми. — Твои родители давали мне тогда, когда ты... В общем, я его пила. Может, из-за него зелье не сработало. — Этот бальзам никак не влияет на эффективность полынной настойки, — Снейп налил его в мерный стаканчик и подал Эсми. — Скорее всего, вы просто пропустили прием зелья, это самый очевидный вариант. — Я не пропускала ни одного приема зелья. Я занудная и дотошная. Еще Боул однажды мне принес плохое зелье. А вы сказали, что оно хорошее, — Эсми с отчаянием вспоминала то зелье и как Боул долго убеждал ее, что все в порядке, он у Снейпа все узнал и как она ему поверила. — Оно было хорошим, — поморщился Северус. — Эффективность не была нарушена, только вязкость и вкусовые качества. Оно не было недействующим. — Тогда что это за херня? — Маркус вопросительно посмотрела на Снейпа. Снейп вздохнул: — Мистер Флинт, не выражайтесь. Я бы предположил, что мисс Хантингтон выпила какой-то антидот к яду, который мог уменьшить действие зелья. Такое возможно. Антидоты действительно уменьшают эффективность некоторых зелий, снижая их иногда до нуля. Думайте сами, что вы ели, что пили. Все, у меня дела. Мисс Хантингтон, вам лучше? — Эсми кивнула пару раз. — Прекрасно. Срок у вас, кстати, недель пять-шесть. А теперь, пожалуйста, покиньте мой кабинет. — Марк, Мерлин, что же делать? Марк, что мы будем делать? — шептала Эсми срывающимся голосом. Она ощущала такое же отчаяние и беспомощность, когда умерла Элиза. Маркус молча тащил ее за руку по коридорам. Они вышли из замка и завернули к стадиону. — Марк, куда мы идем? Марк, что нам делать? — Пока что помолчать. Я думаю, — Флинт казался непробиваемым. — Ты знала, кстати, что сегодня Фадж в Хогвартс приехал? — Фадж? Министр? — Эсми отвлеклась от своих мыслей. — Нет. А зачем? — Помнишь, Малфоя тварь крылатая укусила еще осенью, — Маркус посмотрел на девушку, она кивнула, и он продолжил: — Короче, решили ему бошку отрубить. Херне этой, не Малфою. Министр приехал смотреть. — Ужас какой. Зачем на такое смотреть-то? Они подошли к раздевалке. Маркус открыл дверь, они прошли через коридор, по которому команды выходят на поле, и оказались на изумрудном газоне. Было тихо, квиддичные кольца сверкали в солнечных лучах. Марк что-то высчитывал, поглядывая вверх, потом за руку отвел ее на несколько метров вглубь, развернул, велел: — Стой так и не двигайся. Эсми замерла, не понимая, что происходит, смутно осознавая, что только умиротворяющий бальзам не позволял ей впасть в истерику. Маркус что-то пытался найти в своем кармане, потом, видимо найдя, посмотрел на нее, слегка улыбнулся и встал на колено: — Жозефина Эсмеральда Хантингтон, ты станешь моей женой? Эсми казалось, что все это происходит не с ней, что она глядит как со стороны на прекрасно срежиссированную постановку. Все казалось нереальным. Она внимательно смотрела на Маркуса и молчала. — Ты должна ответить «да» или «нет». Вариант «нет» херовый. Отвечай «да». — Прости, — она как будто вынырнула, но ошарашенно продолжила смотреть на Марка: «Вариант херовый. Какие у меня варианты? Я могу сказать «нет» и что мне делать? куда мне пойти? Дед меня выгонит, и другой дед выгонит, и мать тоже выгонит. Эдвард? Жить с Эдвардом и с ребенком. Смешно. Маглы прерывают беременность. Можно договориться с Эдвардом, он должен знать. Бред, не хочу все это. Не хочу влезать во всю эту грязь. Боже, меня же посадят. Как все это мерзко. Останусь одна, все от меня отвернутся. И где жить и на что жить? Мерлин! А если «да», то что? Мы поженимся! Мы поженимся? Это же предложение, значит мы поженимся. Я ж не хотела замуж, хотя Марк хороший, наверное, он мне нравится. Он меня не бросит, ведь не бросит же? Он мне нравится. Очень нравится. Очень. Но сразу замуж? А где мы будем жить? Его родители нас ведь не выгонят? Вроде не должны, вроде они милые, мама точно милая. Они нормальнее моих. Надо вроде ответить, а то уже неудобно. Что отвечать? Получается, что «да», потому что, другого варианта нет. А я ему вообще нравлюсь или он это делает только из-за того, что я залетела? Мерлин! Да нет, вроде нравлюсь, вроде как...» — Да, — ответила она тихо, и сама удивилась тому, что смогла произнести какой-то звук. — Мерлин, кольцо! Очень красивое, — пока Эсми пыталась собраться с мыслями, Маркус надел ей на палец кольцо из белого золота с синими камнями, которое было больше размера на три. — Где ты взял кольцо? — У отца. Это кольцо моей прабабки, оно крутое, с кучей заклятий, — Маркус встал. — Нет, я не об этом, — она удивленно смотрела на кольцо, которое вдруг стало ее размера. Внезапная мысль о кольце казалась неотвязной, словно выяснить про кольцо сейчас было важнее всего. — Когда ты его успел взять? Ты ведь не мог знать, что я того? Ты ведь не мог? Нет? Это же не ты подстроил? — Конечно, нет! Как это вообще можно подстроить? Я до сих пор охереваю, как это возможно. Нет, Эсси, я не знал. Откуда? — он удивленно посмотрел на Эсми. — А кольцо? Не знаю, взял у отца, после того раза, когда чуть не помер. Ты мне нравилась, и я подумал, может, это серьезно. Короче, были у меня такие мысли. Просто «это», — он кивнул в сторону ее живота, — все ускоряет. Я не хочу, чтобы ты считала, что у меня несерьезные намерения насчет тебя или переживала, что родишь ребенка вне брака или, чем там тебя Драная Кошка пугала. Кольцо ты, кстати, не сможешь снять, пока помолвка не будет разорвана, — подмигнул Флинт, — оно твое с того момента, как ты сказала «да». — Серьезно? Первый раз про такую магию слышу. Я как будто в какой-то пьесе или книге. Это все нереально. Как нам теперь быть? Что делать? Марк, что нам делать? — Эсми села на газон и обхватила голову руками. Хорошо хоть умиротворяющий бальзам действовал. Все происходило слишком быстро. — Я как будто попала в водоворот и не могу выбраться, и меня несет куда-то против моей воли, а я как кукла. Марк, что делать-то? — Расслабиться, — он сел рядом. — Никуда тебя не унесет. Не парься, я решу, что делать. Это не проблема и не конец света. — Я тебя нравилась? — она внезапно повернулась к нему. — Ну да, — Маркус отвернулся и потянул воротник. Он почувствовал себя тревожно, как обычно ощущал, когда бладжер был недалеко. Незримое ощущение опасности. Он не говорил никому таких вещей. — Нравилась, нравишься. — И ты взял кольцо для чего?.. — Эсми аккуратно подбирала слова. — Не знаю, это было как-то спонтанно. Я не думал, что буду делать тебе предложение или еще что. Просто мне захотелось иметь это кольцо при себе. Я не думал о браке... ладно, думал, но про другое. Меня бы женили по расчету на какой-нибудь охеренно страшной занудной бабе из «Священных двадцати восьми». Типа, как у Октавиуса. Я тогда после помолвки Октавиуса долго размышлял, что мне так не хочется, мне такое нахуй не надо. Всю жизнь жить со страшной бабой только потому, что у нее хорошая родословная. Так лошадей можно подбирать, а не жену. А ты мне нравишься, — он слегка покраснел и, сделав паузу, добавил шепотом. — Очень. — Он замолчал, пытаясь собраться с мыслями, затем продолжил: — Мне никогда никто не нравился. Я никогда не понимал, как это. Ну то есть бывают красивые бабы, на них прикольно смотреть, не знаю, трогать их, но они скорее как вещи. В плане, мне метлы какие-то нравятся абсолютно так же. Но я же не страдаю, что не купил себе новую метлу, поэтому никогда не понимал эти пиздострадания на тему «она меня бросила» и подобную херню. С этой не сложилось, найди другую. Разницы-то между ними нет. А с тобой все как-то по-другому, ты не такая, как они. В смысле, ты красивая, но не только. Это не главное в тебе. И других как ты — нет. Ты в единственном экземпляре, что ли. И я не хочу, чтобы ты думала, что это просто развлечение, что я несерьезен, что я тебя брошу из-за ребенка и вообще. Я не брошу, конечно, нет. Я не мудак, что бы там ни говорили. Это не потому, что я так должен сделать, хотя, конечно должен, но потому, что мне самому это хочется сделать. Потому что, ну, ты такая одна... Он замолчал, его слегка трясло от чего-то неумолимо надвигающегося. Маркус редко понимал, что чувствует. В горле слегка пересохло, это была самая нервная речь в его жизни. Эсми продолжала внимательно смотреть ему в глаза, а потом спросила: — Тебе совсем не страшно? — Нет, — вот оно что: это страх. После того, как Эсми озвучила, волна удушающего страха обрушилась на него. Словно ему нужно было, чтобы хоть кто-то сказал, что он чувствует, потому что сам он не мог. Ему захотелось закрыть голову руками и в ужасе спрятаться, потому что все выходило из-под контроля. Ему не нравилось, когда в его планы что-то вмешивалось, а здесь все было непонятно, он не чувствовал опоры: «Я ж все правильно делаю, и она мне нравится, и она со мной будет теперь, это ж классно. Что ж мне, блядь так-страшно-то?». Маркус слишком нервно вдохнул и посмотрел на испуганную Эсми — и отчетливо понял, что права бояться у него нет. Как и не было никогда. Поэтому он и был капитаном. Капитан должен быть бесстрашным, уверенным и несгибаемым, даже когда вокруг все рассыпается. Особенно когда вокруг все рассыпается. Он знал этот взгляд, словно просящий: «Дай мне уверенность» — взгляд, полный доверия, но перекладывающий на его плечи всё. Так смотрели на него игроки его сборной перед важными матчами. Эдри как-то в пьяном откровении ему сказал: «Кэп, мне когда совсем пиздец становится, я смотрю на тебя и вижу, что ты спокоен и тверд, как и всегда. И меня отпускает». Сейчас, глядя в странные голубые глаза Эсми он, как в детстве, вдохнул и, выдохнув, начал строить стену, запирая эту волну страха внутри. Потому что хоть все мы и люди, знать об этом остальным не стоит. Стена строилась проще. Он смотрел в ее глаза и успокаивался. Эсми осторожно дотронулась до его руки и тихо сказала: — А я боюсь. Как все будет? Марк, я так боюсь... — Все будет хорошо, — Маркус достроил стену в сознании, слегка улыбнулся и, притянув ее к себе, крепко обнял. — Можешь вообще не грузиться ни о чем. Я все решу. Если тебя это успокоит, то у моих родителей тоже ребенок родился, когда им по семнадцать было — и ничего, нормально все. — Я тоже родилась, когда моим родителям было семнадцать, но там было все плохо. Им не разрешили жениться, и они никогда не жили вместе, — Эсми посмотрела на кольцо и застонала: — Ох, мне же надо рассказать тебе о своих родителях. — Расскажи, — Маркус неожиданно для себя поцеловал ее в щеку. После того, как она сказала «да», ему вообще не хотелось отпускать ее от себя, словно теперь она точно принадлежала ему. Эсми вздохнула и попыталась выпутаться из его объятий: — Давай сегодня вечером. Там без колдографий не справиться. — Лады, — он решил пока не давить на нее, а подождать до вечера. Хотя было интересно, что за секреты. Потом посмотрел на ее живот и сказал: — Я не буду пока рассказывать про твое положение никому, кроме отца. Про помолвку да, скажу, про положение — нет. — Отличная мысль, — Эсми вообще не могла представить, как она расскажет всё своим соседкам. Особенно про беременность, но и про помолвку тоже. Хотя ей учиться еще год, и все узнают. — Я вот тоже пока не готова обсуждать ни с кем. Мне нужно время. — Ладно, пошли, — он встал и, потянув ее за руку, помог встать. — Надо еще в замок как-то пройти, пока нас не спалили. — А как мы из него вышли без охраны? — Эсми только сейчас поняла, что они стоят посреди стадиона, хотя выходить из школы студентам запрещено. — Извини, я задумалась и все пропустила... Маркус улыбнулся: — Ну, отец снял с меня обеты, а невербалку я не хуже него могу накладывать. Колдовать без обетов охеренно. Остальные заклинания, кстати, тоже стали лучше получаться. Я начал нормально отпирать двери. Это прям круто! Можно теперь их не ломать. Так что заклинания я завтра точно сдам, — он посмотрел на обеспокоенное лицо Эсми и добавил: — Нормально все будет с Филчем, не переживай. А дементоры летают за территорией замка. На стадион им плевать. — А почему на стадионе? Ты специально привел меня на стадион, чтобы сделать предложение? — Ну да. В смысле, почему на стадионе? А где еще?