Ищите да обрящете.

Утро. Снова это ужасное отвратительное природное явление, которое, к великому сожалению, никак нельзя искоренить. Проходит день, за ней наступает ночь, а после томительного ожидания непременно рассветает. Всегда и везде. «Утро вечера мудренее» и множество других пословиц стараются вбить в голову, что утро — это лучшее, что может случится с человеком. Но только не для Джейн. Она искренне желает, чтоб утро больше не наступало. Никогда. Джей-Джей с шелестом откидывает с себя одеяло, когда по всей больнице, из всех рупоров разносится этот ужасный, разрывающий голову гул. Этот гул — предзнаменование утра. Этому отвратительному явлению подобрали под стать отвратительный сигнал. Девушка лежит ещё пару мгновений с закрытыми глазами с глупой надеждой, что гудок прекратится и она сможет провалиться обратно в сон. Но звук все так же раздражает сознание. Веки Джейн опущены, но она совершенно точно ощущает на себе чей-то взгляд. Девушка молниеносно вскочила с кровати, воспользовавшись эффектом неожиданности, чем и сбила с ног женщину лет 40, но уже поседевшую. Она чокнутая мадам каждое утро, а может даже и ночь, вглядывается в лицо спящей Джейн. Джей-Джей уже не раз просила поменять палату, но врачи были непреклонны. Да, палату. Когда Джейн и Диего кое-как побитые, ободранные и раненные допозли до травм. пункта, на великое удивление, им без лишних вопросов предоставили медицинскую помощь. Никого даже не смутило пулевое ранение. Ох уже нравы 60-х. Джейн предполагала, что такое пренебрежительное отношение было связано с цветом кожи Диего, хоть и не стала произносить свою теорию вслух. Когда Диего и Джейн, перевязанные и обработанные, уже стояли на выходе из больницы, Диего услышал из радиоприемника новость о приезде президента Кеннеди в Даллас. Тогда его словно перемкнуло. Диего, вспомнив уроки истории, во всеуслышание заявил, что он мисси́я и остановит убийство Кеннеди. Медицинский персонал не стал особо заморачиваться, а просто сослал Диего в психиатрическую лечебницу, записав в протокол, что у него не только пулевое ранение, но ещё и многочисленные удары головой, отчего тот и поехал. И Джейн сослали вместе с ним, ведь так особенно активно вырывала Диего из лап психиатров, крича, что он ее брат и она никуда не отпустит его одного. Что ж. За что боролись, на то и напоролись. Диего не поехал один, поехал от с Джейн. С того рокового признания Диего в отделении скорой помощи прошло уже несколько месяцев, два-три. Джейн перестала считать дни где-то по истечению двух недель. Просто не видела смысла, к тому сроку уже стало понятно, что она застряла в этой больничке надолго, да и к тому же считать было трудно: тут вечный день сурка. Новый день ни коим образом не отличается от предыдущего. Джейн сменила белую ночнушку на другую белую ночнушку. Других им здесь не выдавали. Джейн, стоя у пластмассового зеркала, чтоб не дай бог, кто из душевнобольных себе глотку куском стекла не перерезал, расчесывала волосы. А если быть точнее, то просто водила расчёской по коже головы, расчёсывать было просто-напросто нечего. По прибытию в больницу Джейн коротко остригли, несщадно лишив ее длинных густых волос. С месяц она ходила почти что лысая, волосяной покров на голове не превышал одного сантиметра, ну а сейчас волосы немного отросли, отчего она выглядела как мальчик. Нога снова зазудела. Джейн с шипением опустила руку почесать голень коротко остриженными ногтями. Подушечки пальцев коснулись уже привычных бугров на ноге — шрам. Длинный, выпуклый, жилистый шрам. Хоть ей и оказали помощь в скорой, это заведение, как выяснилось, занималось лечением души, а не тела. Поэтому рана Джейн, которую она притащила с собой из будущего, кое-как затянулась. Несколько раз швы расходились, рана чуть ли не гноилась, оставив после себя страшную и уродливую отметину. Джейн не без расстройства отмечала, что красота ее, вроде бы даже ровных, ног навсегда испорчена. Но вместе с этим благодарила высшие силы, что нога в принципе осталась на месте, учитывая то, как часто она покрывалась гнойной корочкой от неправильного ухода и лечения. Лицо Джейн приобрело мертвый, бледный оттенок, редкие веснушки больше не казались такими привлекательными, а румянца и след простыл. Да и в целом девушка сильно исхудала. Все разом на нее навалилось: и стресс, и рана на ноге, и не уж слишком хорошее питание в больницы. Страдала у нее, как видно, не только тело, но ещё и душа. Хоть Джейн и не могла выносить того, что находится в этой тюрьме для чудиков среди поехавших, будучи совершено здоровой, она с опаской начала подмечать, что, кажется, от такой компании, и сама с ума сходить начала. Она думала всего о двух людях: своей сестре и Пятом. Ни о первом, ни о втором лице у нее не было абсолютно никаких сведений. Скорее всего, оба погибли. Джейн хоть и старалась принять это, но все же теплила в душе надежду, что они могут быть живы. Где-то… В этом жутком месте, где все дни проходили одинаково и люди были одинаково глупы, единственной отдушиной для Джейн стал Диего. За эти пару месяцев они удивительно сблизились. Джейн с удивлением обнаружила, что за вечно суровой и дерзкой личиной острого на язык Диего скрывается совершенно добродушный парень. Он заботился о ней, пожалуй, даже лучше, чем местные врачи. Таскал чуть ли не на руках туда-сюда, носил обеды и даже рвался помочь Джейн с личным туалетом, чтоб облегчить боль в ноге, что казалось вот-вот оторвётся, словно он испытывал вину за то, что Джейн попала в 1963 вместе с ним. Но девушка упорно отказывалась от помощи, хоть и всем сердцем была благодарна Диего. Бывший номер два, ведь в чужой эпохе не существует академии, держался лучше Джейн и почти не изменился. Разве что тоже на первой поре замкнулся в себе. Ну и ещё отрастил себе замечательную шевелюру. Вот она, политика двойных стандартов. Значит Джейн обрить, потому что её длинные косы могли принести с собой всякую мелкую живность, а Диего пусть отращивает волосы до задницы. Чёртовы бюрократы. Здесь, не считая врачей, мало кто остался в здравом уме и трезвой памяти, но тем, кто интересовался, Диего и Джейн твердили, что они брат и сестра. Ну и что, что совсем не похожи? Сводные, да, приемные. И после таких объяснений от них даже отставали с расспросами. Диего нашел новую компанию в лице Лайлы, девушки его возраста. Не понятно было, почему она здесь. Может быть, так же как и беглецы их будущего, искала в этой больнице крыши над головой. В ней была странность, порой даже пугающая, но в целом ее можно было стерпеть. Если закрыть глаза на все те оскорбления и подколы, что она пускала в сторону Джейн, не способной от физической изможденности достойной ответить обидчице. Зато Диего пытался Джейн выгородить, хоть и строил глазки Лайле. Сам это отрицал, но скрывать это от зорких глаз Джейн это было сложно, почти невозможно. Лайла жила одной мыслью о побеге, что шло в разрез ее словам о том, что ей просто негде жить. Джейн находила в ней что-то подозрительное, что-то настораживающе, но Диего твердил ей, что у нее просто развилась паранойя за время, проведенного здесь. Так кто же все-таки запихал Лайлу в психушку? Своей идеей Лайла заразила Диего, теперь они вдвоем продумывали планы отхода. Джейн тоже была бы рада выбраться, но мыслила она глубже, чем Диего. Ну ускользнут они отсюда, а дальше то что? Бомжевать на улице и есть из мусорного бака? Они просто-напросто не смогут найти себе хоть какую-то подработку. Ну а если нет денег, то нет ни еды, ни жилья. Соответственно, это злачное место — единственный их альмонах, где они могут протянуть свои жалкие дни на подольше. День здесь выглядел так: Сначала неплотный завтрак жидкой кашей, потом сеансы с психотерапевтом, кружки по интересам, за ними обед, снова психотерапия, снова рукоделие, ужин. И так по бесконечному замкнутому кругу, иногда прерываемому скромной прогулкой по внутреннему двору туда-сюда, огороженному по всему периметру высокой решеткой, словно коротающие здесь свои дни — особо опасные преступники.

***

— Джейн, ты недавно мельком упоминала человека из твоего прошлого, который не даёт тебе двигаться дальше, — когда доктор произнес имя Джейн, девушка дернулась внезапно, вырванная из мыслей. Когда она поняла, что док пытается вытянуть из Джейн информацию, она закатила глаза. Больше всего на свете она не любила, когда без спроса и надобности лезут в ее голову. А здесь такое происходило еженедельно. — Я не говорила этого, — буркнула Джейн. Каждый раз, когда доктор пытался выйти на диалог, она принимала позу, мол, говорить ничего не станет, даже под пытками. — Тем не менее имела в виду. Расскажи о нем больше, только так я смогу тебе помочь, — доктор закинул нога на ногу, теребя в руках планшет с бумагами для записи. — Я не нуждаюсь в помощи… — завела было прежнюю шарманку Джейн. — Джейн, перестань отталкивать от себя людей, которые стремятся тебе помочь. Расскажи группе об этом человеке, — продолжал продавливать свою линию доктор, наступая все сильнее. — Ничего особого. Просто молодой человек, которого я знала всего-то с неделю, — Джейн сдалась, поняв, что доктор так просто ее не оставит, нужно сказать хоть что-то, — не будет волшебной истории о сказочной любви, наши дорого разошлись и все. Мы больше никогда не встретимся. И никто не мешает мне двигаться дальше. — Ты скучаешь по нему? — группа зажужжала, когда Джейн наконец принялась понемногу о себе рассказывать. — Бывает вспоминаю добрым словом. Но никак не скучаю, нет, — девушка отрицательно закачала головой. — Джейн, я уже двенадцать лет работаю с людьми. Я вижу, когда мне врут, — доктор принялся цепляться к каждой мелочи в речи Джейн. — Хорошо. Раз вы желаете это слышать, да, я скучаю по нему. Что с того? — Джейн почти истерично всплеснула руками, задев случайно сидящего рядом Диего. Единственный ее выход избежать допроса — добровольно дать доктору то, что он так хочет услышать. — Чудно! Джейн, ты делаешь успехи! Ты смогла признаться нам в своих чувствах, а главное себе! Это самое главное! — доктор захлопал в ладоши, а группа одобрительно подхватила, поставив Джейн в ступор, — приходи завтра в мой кабинет после обеда. Проведём беседу, постараемся сделать барьеры в твоей голове. — Нет никаких заборов у меня в бошке… — Джейн хотела было возразить, но во время остановила свою гордость и саркастичность, понимая, что не стоит рушить созданное впечатление раскаяния. — Тебе стоит отпустить этого человека, и только тогда ты сможешь жить настоящим, а не прошлым, Джей-Джей, — произнес финально доктор. Джейн поначалу поморщила нос недовольно, ведь разрешила называть себя Джей-Джей лишь самым близким, а надоедливый доктор в этот круг определенно не входил. Но позже снова прогнала его слова через мозг и задумалась над ними неожиданно для самой себя. — Диего, ты все утро был подозрительно тихим, — теперь доктор принялся атаковать «брата» Джейн. — Я просто впитываю, док. Чтоб вся эта целительная хрень омыла меня, — съязвил Диего. — На прошлой неделе ты вспомнил отца, что все твое детство было похоже на какой-то эксперимент, — мужчина внимательно вглядывался в свои рукописи, вычитывая что-то. — Это и был буквально эксперимент, — Диего, оскорбленный сомнением доктора насчёт его детства, сделал заметный акцент на слове «буквально». — Давай копнем глубже. Ты говоришь, что твой отец — злодей. И тебе пришлось стать героем, чтоб позлить папу, — с долей насмешки в голосе произнес доктор, что не могло скрыться от Диего. — Вообще-то я взрослый мужик, доктор, — настроение Диего заметно ухудшилось. Теперь и он перешёл в наступление на доктора, ведь лучшая защита — нападение. — Который до сих пор видит свою суть в противостоянии отцу, умершему отцу. Не особо похоже на осознанность, — хмыкнул доктор. — А вы это Люку Скайуокеру скажите, — ответной реакции не последовало. Даже от Джейн, хоть на ее смешок Диего очень надеялся. Девушка была всецело поглощена изучением собственных ногтевых пластин, осматривала их так, словно это должно было спасти ей жизнь, — знаю, вам этого не понять, но это отличная отсылка, — поспешно добавил Диего, чтоб его не посчитали в край чокнувшимся. — Юмор — это отлично. Но правда лучше. Кто настоящий «Диего»? — принялся задавать философские вопросы доктор. — Я не знаю, наверное, никогда не знал. Но я готов это выяснить, — внезапно сменил свое настроение Диего, быстро влившись в актерскую игру. Сделал это для того же, для чего и Джейн, чтоб просто-напросто этот надоедливый доктор отстал. — Спасибо, Диего, — комната снова разразилась громкими аплодисментами, залп которых начал доктор, а все остальные последовали его примеру, — тихий час до обеда. На этих словах доктор поднялся с места и хотел было выйти из комнаты, но тут же был облеплен со всех сторон своими чокнутыми подопечными. Больные что-то с пеной у рта выясняли у него, сорвавшись с мест. Сидеть остались лишь задумавшаяся Джейн, Диего и Лайла. — Какое же ты брехло, — прошипела Лайла на ухо Диего, приближаясь к его лицу неприлично близко. — Слезы перебор? — Диего резко развернулся, да так, что ещё бы чуть-чуть и его губы столкнулись с губами Лайлы, что дышала ему в лицо. — Он точно тебя раскусил, — теперь девушка переставила свою руку на бедро Диего. Парень отозвался лёгкой короткой дрожью, что не могло не понравится Лайле. — Нет, он схавал это все как миленький, — прошептал в ответ Диего. — Спорим на желе из трёх обедов? — Лайла прочти что хищно облизнулась. Неизвестно, что заставило ее это сделать, мысль о желе или мысль о Диего. — Доктор, есть минутка? — Диего тут же подскочил с места и кинулся к уходящему доктору. Таких азартных, как он, проще простого взять на слабо, — мне ведь стало намного лучше, правда? И как вы думаете, когда я отсюда выйду? — Диего задержал дыхание в ожидании, ведь на кону стояли не только желе, но и жизнь президента Кеннеди. — Ревизионная комиссия пересмотрит твое дело через девяносто дней, — бесстрастно произнес доктор. — Нет, я не могу столько ждать. Президента убьют уже через неделю, и тогда… — во взгляде Диего промелькнула тень отчаяния. — Знаешь, что такое комплекс героя? — снова принялся за свои психологические штучки и термины доктор. — Да, это у придурков, которые считают себя настоящими Суперменами. Его же правда прикончат! — Диего внезапно разорался так, что смог своими криками вырвать Джейн из мыслей. Когда девушка обратила на него внимание, тот уже чуть ли не держал доктора за ворот рубашки в внезапном порыве агрессии, — выстрелят прямо в голову в Далласе! — Охрана! — завопил доктор, тщетно отбиваясь от неплохо сложенного и накаченного Диего тощими папками с бумагами. — Все хорошо, извините, я в норме, я в порядке, — поспешил ретироваться Диего, когда подоспела охрана. И, кажется, никто не заметил, как ловко Диего стащил из заднего кармана брюк доктора ручку. Никто, кроме глазастой Джейн. — Ты бы ещё на него залезла. Что уж там, — внезапно Джей-Джей прервала молчание, повисшее между Лайлой и ею, пока Диего с поднятыми к верху руками пятился назад от охраны обратно к насиженному стулу. Джейн не могла не заметить, как активно липнет к Диего Лайла. Для этого надо было быть просто слепым. Лайла из кожи вон лезла, чтоб Диего приглянуться. То с шуток его, откровенно неудачных, смеётся, то недвусмысленные намеки делает, то просто-напросто руки распускает, как пять минут назад, лапая парня за бедра. — Что, завидуешь, что к нему, кроме тебя, ещё одна девчонка лезет. Привлекательней тебя, к тому же, раза в три, — расхохоталась в ответ Лайла. — Была б здесь хоть одна привлекательная, — фыркнула Джейн, покачав головой. — Да брось, просто признай, что тебя жаба душит, что тебе твой… как его там? — Лайла наигранно — театрально задумалась, — ну тот, что человек — цифра. Пятый! — девушка подняла указательный палец вверх, — что тебе Пятый так же грязные словечки на уши не шепчет. Джейн опешила от слов Лайлы. Она никому не говорила, как зовут того самого человека из ее прошлого. Как же этой гадюке пронюхать удалось. Джейн молча поднялась с места. Лучшим решением являлось просто ретироваться на кружки по интересам, пока слезы не начали литься из глаз рекой. — Джейн! Стой! — успел лишь только прокричать вслед уходящей стремительно Джейн Диего, который услышал лишь финальную реплику Лайлы. Парень принялся что-то злобно шипеть язвительной Лайле, которая ещё ни разу не пропустила и единственную возможность нагрубить и без того сломленной Джейн. Но Джей-Джей уже не слышала этих нравоучений.

***

— Какой тупизм, не могуч — Диего, сдавшись спустя миллион попыток, зло отбросил в сторону незаконченный браслет из бусин. Парню все никак не удавалось завязать узел толстыми пальцами. — Сейчас поднимем тебе настроения, — Лайла вдруг с грохотом водрузила на стол свою ногу, из носка торчал кончик сушёного бекона, который она и вытащила на свет, — стащила из столовки, — Лайла жестом предложила угощение Диего, но тот лишь в отвращени покачал головой. Девушка пожала плечами и с хрустом откусила больше половины, — если честно, я берегла его для большого побега. Что бы ты там не затевал, я могу быть очень находчивой, — пробурчала как бы невзначай Лайла, дожевывая остатки бекона. — Слушай, если бы я что-то и затевал, а это не так, ты была бы последней, кого бы я взял с собой, — Диего, ошеломленный внезапной смелой теорией Лайлы, придвинулся ближе и почти шепотом произнес. — Это все из-за желе, да? Можешь забрать их себе, — Лайла в притворном раскаянии посмотрела щенячими глазами на Диего. — Нет, это не из-за желе. Я волк одиночка, я не живу в стае, — выдал мудрую фразу Диего. — Прекрасно, потому что знаешь, я и сама немного одиночка, — хмыкнула в ответ Лайла, — интересно, а она повесится, если больше упоминать Пятого… — задумчиво произнесла Лайла ни с того, ни с сего, глядя склонив голову немного в бок на Джейн, выбирающую книгу для чтения в противоположном конце комнаты, где располагался стеллаж с разрешённой литературой. После этих слов Диего поднялся с места и зашагал к Джейн, боясь, что она действительно вздернется к потолку от горя. Он прекрасно видел, что Джейн разбита и потеряна, хоть и старается не подавать виду. Джейн потеряла все, что имела, включая здоровую и красивую ногу и роскошные волосы. Она не была подготовлена к внезапным напастям, как Диего, все детство проживший на волоске от смерти из-за постоянных миссий отца. За Джейн нужен был постоянный присмотр, иначе она могла наложить на себя руки. И это был единственный фактор, что все ещё держал Диего здесь, если бы не Джейн, он был давным-давно сбежал, в самые первые дни. Тем не менее Диего полюбил Джейн, как сестру, видя смысл жизни в опеке над ней.

***

• «Heat waves» — Glass Animals Джейн задумчиво перебирала одну книгу за другой, не особо разбирая, что написано на корешке, потому что её ум и сердце сейчас волновало лишь одно: Пятый. С самого момента прибытия в больницу, да что там, с того самого момента, как ей пришлось расстаться с Пятым во время апокалипсиса, она только о нем и думала. Ничего не могла с собой поделать, не могла изгнать его из своей головы. Просыпалась с мыслью о нем, и засыпала с теми же думами. Сама не могла поверить, что человек, которого она знает не более недели, так основательно засядет у нее в голове. Она до сих пор не могла понять, что чувствует к нему. Но точно знала лишь одно, он ей дорог. Джейн уже не раз пыталась убедить сама себя, что Пятый мертв и она больше никогда его не увидит, но интуиция почему-то была уверенна в обратном. Слова доктора о том, что Пятый не даёт Джейн двигаться дальше и жить жизнь, плотно засели у нее в голове. Впервые она поняла, что пора распрощаться с прошлым, которые неминуемо осталось позади. Джейн закрыла глаза, все ещё сжимая в руке тяжёлый том по астрономии, интересно, о чем там, учитывая, что в космосе ещё ни один человек не побывал. Да, пора отпустить Пятого, пора перестать думать о нем ежедневно, ежесекундно. Он в прошлом, а Джейн ещё придется жить. Жить без Пятого. «Иногда я думаю только о тебе» — Прости, Лайла просто интересовалась про кого ты говоришь… — к стоящей у книжного стеллажа Джейн со спины подошёл Диего, положив тяжёлые крупные ладони девушке на плечи, — ну я и разболтал случайно… Ты же знаешь, у меня язык, как помело. — Все в порядке, Диего, — Джейн, вздрогнув сначала от внезапного прикосновения, позже узнала голос Диего. И, отложив выбранную книгу из разрешённой литературы, обернулась с нежной улыбкой, — просто каждый раз, когда я слышу его имя, вспоминается прошлое волей — неволей, — девушка смотрела прямо в глаза Диего, а позже и вовсе прильнула к его груди, обвив крупный торс ручонками, — кому как не тебе знает, что прошлое наше было не самым приятным. — Ты действительно по нему скучаешь, правда? — Диего положил ладонь на поясницу Джейн, поглаживая вверх — вниз. — Что.? Да… — Джейн так расслабилась в объятиях человека, ставшего почти что братом, что пропустила вопрос мимо ушей, поздно опомнившись, — есть такое. Не конкретно по нему, по всему, что было до… По всем остальным, по сестре, по моей спокойной жизни до встречи с Пятым, — Джейн крепко зажмурилась, чтоб не дать волю слезам. Слишком часто она стала реветь, кажется, что отек с глаз и не проходит никогда. — Не бойся, мы с тобой что-то придумаем. Выберемся отсюда и заживём тогда… — Диего, взяв девушку за плечи, отодвинул от себя, что вглядеться в ее лицо. В ответ ему Джейн улыбнулась грустно. — Диего, стой! И думать брось о побеге! Ну и сбежим мы, а дальше то что? — внезапно девушка стала в разы серьёзней, — у нас ни денег, ни еды, ни крыши над головой. Здесь мы преступники, здесь нас не существует. Единственный вариант выжить, это молча сидеть здесь и корчить из себя чокнутого, — девушка перешла на шепот. — Харгривз, к тебе посетитель, — вмешался внезапно в диалог чужой голос. В дверях стоял человек в белой врачебной форме. — Кто? — Диего отпустил Джейн, развернувшись корпусом в сторону дверей. Ещё ни разу за почти три месяца прибывания в лечебнице ни к нему, ни к Джейн не приходил никто кроме журналистов. Да и тех после трёх попыток взять интервью у парочки «безумных преступников» перестали впускать на территории больницы. Так что это точно был не писака из желтушных газет. — Я не твоя секретарша, — съязвил в ответ человек в форме. — Диего, пожалуйста… — взмолилась в последний раз Джейн, ведь им не было суждено договорить, имея в виду побег. Девушка проводила парня озабоченным взглядом, пока он не исчез в дверях, уходя на встречу с незнакомцем.