Вспомнить всё

Пол и не думал, что может так долго кончать, но Страсть постепенно утихла, обоих как опустошив, так и наполнив. Пол поцеловал Джона, ощущая на его губах привкус семени. Марионеточник встал, отошёл в сторону и закурил. Пол остался лежать, рассматривая своего новоявленного любовника. Марионеточник стоял к нему спиной, полностью голый. Широкие изящные плечи; под каре волос виднелась длинная гибкая шея, от которой вниз по ложбинке неслись острые выступы позвонков. Скрипач стоял, расставив ноги, упираясь по-рептильи скрюченными пальцами в холодный песок. Сигаретный дым поднимался над его спутанной шевелюрой — он действительно походил на дракона. Пол сам чувствовал себя древним драконом, пробудившимся внезапно после многовековой спячки. Джон встряхнул плечами, за которыми при богатом воображении, какое у Пола имелось в достатке, можно было услышать всплеск бьющихся перепончатых крыльев, и черкнул пальцами по песку арены. — Скоро шатёр закроется, и с рассветом он исчезнет, — предупреждая Пола, произнёс он. — Тебе не стоит здесь больше оставаться. Пол не раздумывая поднялся. Он обнял Джона со спины, прижимаясь к нему грудью и тёплым животом. Леннон повернул к нему голову. Пол обозначил его острый профиль с выдающимся носом пальцами. Не табачным дымом выкуренной только что сигареты разило из ноздрей марионеточника, а огнём. — Ты дракон, — с уверенностью сказал Пол, обнимая Джона за бедро. — Кусающий себя за хвост, чтобы исцелиться собственным ядом. Пол обнял Леннона за плечи и царапнул вдоль груди. — Я никогда не искал кого-то, чтобы убить и никогда не хотел получить удовольствие в мучениях. — Но вся твоя жизнь это поиск, — перебил его Джон. — Ты пришёл на представление за неизведанными ощущениями. Пол положил руки ему на плечи. — Я не искал, но нашёл. Так и должно быть. Мне кажется, что мы уже были вместе и всегда находим друг друга случайно-неслучайно. Ты божество, ставшее драконом. За тысячи лет ты забыл себя и стал богом для марионеток. По-моему, тебе пора освободить и себя, и их. Джон тревожно вздрогнул, когда Пол задел его за старый шрам. — Я уже потерял один из созданных мной миров. Он уничтожил себя. Я не могу бросить их. Пол обнял его за лицо и посмотрел ему прямо в глаза. — Плохой же ты был бы бог, если бы не дал своим созданиям выбор. Твои марионетки живые и могут обойтись без тебя. Отдай им это шапито, и они продолжат радовать людей весёлыми представлениями. Им это нужно. Не опекай их. Как раз чрезмерная опека и приводит к гибели миры… Лицо марионеточника на секунду омрачилось от боли. — Ты раскрылся передо мной, и я принял твою сагиттальную жертву. Это ты всё время искал, и нашёл меня, Джон. Пойдём дальше вместе, оставив людям на земле немного волшебства. Джон хлопнул в ладоши. Изо всех тёмных углов к сцене подошли марионетки, окружив арену. Их было много; Пол насчитал около сотни: их блестящие глаза смотрели на них с любовью. Пол сжал Джону руку. Они оба одновременно поклонились живым куклам, и те с тихим стуком ладошек зааплодировали древнему волшебнику и его верному спутнику. — Уходим, Джон — древний дракон. Леннон согласно кивнул в ответ и улыбнулся. Он водрузил на нос круглое пенсне и задрал подбородок. Пол потянул Джона за собой из театра. Марионетки провожали их до выхода, напоследок поклонившись им в ответ с величайшим почтением. Перед глазами Джона и Пола полы входа в шапито плотно срослись, и вся конструкция театра растаяла в воздухе. Серый сырой туман уже прибивали к земле лучи восходящего солнца, встающего из-за гор. — Ты давно не встречал рассвет, — не отпуская руку Джона, воскликнул Пол. — Побежим вверх или, может быть, лучше — полетим? — Полетим, мальчик Пол, полетим, — не сводя огненно-янтарных глаз с солнца, ответил ему Джон.