Вспомнить всё

Лезвие не причиняло Полу боль: оно плашмя скользило по его коже. Напряжение вызывали только слова марионеточника. — Хочешь, я сниму с тебя маску? От неожиданности Пол вздрогнул. Бережно удерживаемое рукой марионеточника лезвие ужалило Пола в щёку. — Ты не можешь полюбить кого-то, не сделав прежде марионеткой? — спросил Пол, косясь на нож, остановившийся вблизи его левого глаза. Он отвёл руку с хирургическим ножом в сторону. — Многоличие масок не счистить с кожей. Снять с кого-то маску — не означает изувечить его, срезав с мясом лицо, — ответил марионеточник, повторяя ножом по воздуху контур лица Пола. — Даже имя — тоже маска. — Готов поспорить, что у тебя тоже есть какое-нибудь имя, чтобы обозначить себя среди других. Не назовёшь его для меня? — тут же с живостью отозвался Пол. Марионеточник снял с головы дерзкого мальчишки цилиндр. Мужчина перевернул шляпу донышком вниз. Бросив внутрь скальпель, он произвёл над ней колдовские пассы растопыренными пальцами, будто фокусник, и протянул её Полу. — Готово. Теперь опусти внутрь руку и достань моё имя, — предложил марионеточник, весело подмигивая. На секунду Пол подхватил его веселье и улыбнулся. Он с осторожностью сунул руку внутрь шляпы. Пальцы нащупали что-то небольшое, гладкое и круглое. Пол вытащил наружу прозрачный стеклянный глаз, внутри которого что-то находилось. Он раскрыл его на две половинки. — Уважаемая публика, — провозгласил марионеточник громко и торжественно, как на представлении. — Сейчас этот юноша объявит всем моё имя! — и шёпотом добавил в сторону Пола, отделив перегородкой ладони от несуществующих зрителей рот: — Давай, парень, мне самому не терпится уже узнать. Разыгранный спектакль повеселил юношу. Он развернул бумажку и прочитал написанное, соблюдая торжественность тона, заданного марионеточником. — Дамы и господа, имею честь представить вам мистера Джона Леннона! Пол прижал руку к своей груди и с прямой спиной поклонился на четыре стороны пустому залу. Побросав в шляпу половинки глаза и свиток с именем, он зашвырнул её куда подальше. — Смешно, мистер Леннон, — уже без улыбки протянул Пол. — Да ты просто фигляр. Когда ты начал водить по моему лицу ножом, я уже вообразил себя привязанным к столу, и как твой блестящий скальпель впивается в мою плоть… Пол презрительно фыркнул. Джон обхватил мальчишку за челюсть и сжал её. Пол в изумлении застыл. Пальцы музыканта напоминали своей твердостью железо. Джон желчно усмехнулся ему в лицо. — Готов поразить твоё воображение самой честной правдой, раз уж ты остался после представления, как и те другие, что оставались до тебя. Пол пожал плечами: — Валяй, — сказал юноша, но при этом побледнел. Джон принял театральную позу, с которой шуты начинают своё представление: — Скальпелем вести надо изнутри, поскрести слои мерзкой плоти. Тело расчленить, собрать и сотворить. Безупречно. Больше не кричи. Ты теперь ни жив. Глазки разлепи. Это вечность. От жутковатого речитатива по коже Пола пробежал мороз. — Они все истекают кровью, когда я срезаю им скальпелем веки и вынимаю из черепа глазные яблоки. Щелчок ножницами — и тоненькие червячки сосудов падают в пустые глазницы. Глаза — зеркало души. Я бережно переношу её, заточённую в зазеркалье зрачка, и вставляю их живые глаза в голову марионетки. Теперь у них новая, безмятежная жизнь. Я никого ещё не смог освободить. Но сами марионетки так счастливы, что я не в силах с этим бороться. Они знают, что я никогда их не брошу. Поэтому я буду возвращаться и давать свои представления бесконечно. Мой ад горит во мне, а здесь я создаю рай для тех, кому невмоготу больше жить. Джон взглянул на посерьёзневшего Пола и вздохнул. — Мне не жаль, что ты увидел во мне убийцу, злого волшебника. О, да: тебя это будоражит. Тебя привлекает опасность. Ты хочешь равного себе. Сколько ни бегай, мальчишка, ты ищешь его. В каждой чужой стране, в каждом новом городе. Ты устал бегать, мальчик Пол? Хочешь безмятежности? — Похоже, тебе всё равно, что я отвечу. Если я скажу «да», ты хладнокровно, с мастерством превратишь мою живую плоть в бессмертную и отправишь меня пылиться на полку шкафа или ждать представления, подвешенным на вбитом в стену гвозде, — ответил Пол. — Ты уже здесь: значит, я должен исполнить то, в чём ты нуждаешься. Хочешь, я оживлю твои грёзы, став тем самым маньяком, сумасшедшим гением и убийцей? Джон щёлкнул пальцами и скальпель впрыгнул ему из темноты в руку. — Я раскроюсь перед тобой полностью. Марионеточник взял скальпель в рот и дёрнул рукой вниз, будто расстегнув молнию. В воздух влилась струя крови. Восхитительный аромат горького тлена исходил от алых капель, стекавших вниз изо рта, по шее, к груди, раздваивая тело марионеточника до паха. Разрезанные рубашка и фрак свисали по бокам с его опущенных рук. — Твоё желание — моё благословение, — орошая воздух выдохом кровяных капель, прошелестел марионеточник. Деценаль,впрыснутый с кровью в воздух, пьянил мальчишку. Зрачки Пола заворожённо расширились. Расстёгнутая настежь плоть казалась ему гостеприимно распахнутым лоном. Пол прикоснулся рукой, а потом и губами к разверстой плоти, спускаясь по ней вниз, не замечая, как она зарастает вслед за его поцелуями. Марионеточник вопросительно — по-драконьи — склонился над ним. Пол посмотрел ему в глаза. Это была золотая кипящая лава, плещущаяся по краям руин погибшего мира. Пол без слов взял марионеточника за костлявую холодную руку и притянул к себе. Их взгляды были направлены друг в друга. Марионеточник провёл ладонью по губам Пола, стирая с них следы крови. Тесно прижавшись к мужчине оголёнными бёдрами, Пол целовал Джона в края рта, водил языком по его губам, прежде чем раскрыл их и проник ему в рот с тихим вздохом, срезая с острого языка жгучий циннамоновый вкус. Пол обнял лицо Джона руками и притянул ближе к себе. Поглаживая его по шее, он зарылся пальцами в шелковистые волосы. Джон наградил его голодным стоном. Пол царапнул ему грудь ногтями и подобрался к налитым соскам, сжимая их. Джон часто задышал. Пол жадно трахал его рот своим языком. Но ему было этого мало. Обоим ничтожно мало. Хотелось почувствовать друг друга в себе одновременно. Пол надавил Джону на грудь, укладывая его на арену спиной. Он расположился между его ног, раздвигая их, облизывая и дразня языком ему мошонку и бархатистый вход. Почувствовав прикосновение рта к собственному члену, Пол затаил дыхание. Посасывание приносило тёплое наслаждение, губы и язык мягко и влажно скользили по его тестикулам и пенису. Рот Джона сомкнулся на пенисе Пола, и парень не смог сдержать стон удовлетворения. Он вставил член мужчине в рот, проникая им так глубоко, как мог, входя с той частотой, как ему хотелось и скребя по ребристому нёбу головкой. Его нежные губы крепко обхватили член Джона, пропуская в недра своего рта. Скрипач приподнял бёдра, и Пол вытянул шею, двигаясь им навстречу. Леннон проник в него столь же глубоко, как и он находился в нём. На лице Пола выступил пот, отяжеляя длинные ресницы влагой. Он скользил ртом по члену, владея Джоном и утопая в нём, пока тот владел им. Не чувствуя, как каменеют от напряжения мышцы, Пол опускал свои чресла всё ниже, изнывая от возбуждения, и скрипач, извиваясь под ним от наслаждения, приподнимал свои, чтобы его член вошёл ещё глубже. Кантилена льющихся стонов; удар, напор, одновременный выпад бёдер вглубь — и экстаз сведённых судорогой тел. Пол спускал семя, сжимая коленями плечи скрипача, наполняемый в ответ, обнимая руками его пульсирующие бёдра.