4 июля. Мондштадт. Винокурня «Рассвет». Кабинет главы клана Рагнвиндр. Время: 09:41…
— И что мне с этим делать? Вопрос казался весьма простым, но не для Дилюка. Это была чистой воды прямая провокация главы клана Гуннхильдр к дальнейшем действиям. Это было очевидно по одной лишь строчке из приглашения, написанной специальными чернилами:«Надеюсь, что вы сделаете правильный выбор.»
Это звучало как угроза. Оно и понятно, ведь уже по всему Мондштадту разлетелись слухи о нём с Джинн, но при этом не выходили за предел города — явная работа информаторов дома Гуннхильдр. Сам Дилюк не думал, что ему придётся принять решение о женитьбе так скоро на предстоящем балу. — Вы всё также нетерпеливы, мадам Гуннхильдр… — то и дело говорил себе вслух Дилюк, время от времени начиная ходить по кабинету, чтобы размять кости. Перед его глазами всё ещё мерцали события прошлого вечера. Он был в смятении. Дилюк и не думал так скоро переходить к сватовству, ведь сначала он хотел удостовериться в твёрдости своих чувств, а также не мешать Джинн в её самореализации. Но сейчас… Рагнвиндру нужно было принять решение настолько быстро, насколько это было возможно в принципе. Но у него был целый день на раздумья. Это ж надо было вернуться экспедиции аккурат ко дню рожденья младшей дочери Фредерики Гуннхильдр! Но делать было нечего, ведь Дилюку так или иначе нужно было быть там. Тем более, что глава клана Гуннхильдр чуть ли не умоляюще попросила того в письме исполнить пару композиций под аккомпанемент фортепиано. Сейчас же он как раз искал её в своём кабинете. — Где же лежала моя скрипка? Думаю, лучше спросить у Аделинды. — и с этими словами он вышел прочь из своей комнаты, так и не заметив, что футляр со скрипкой лежал на открытом настежь шкафу.Мондштадт. Город Мондштадт. Родовое поместье клана Гуннхильдр. Кабинет главы клана Гуннхильдр. Время: 09:59…
Фредерика тем временем проверяла все расходы на грядущий банкет. Дел у женщины было невпроворот. Также она ждала ответа других домов по поводу приглашения на банкет. Вскоре раздался короткий стук. — Входите. — сказала глава, не поднимая взгляда от книги учёта. В кабинет зашёл дворецкий дома Рагнвиндр, Альберт. — Долгих вам лет и вашему клану в здравии, глава Гуннхильдр. — поприветствовал тот строго и по регламенту госпожу дома. — Господин просил передать вам свой ответ. — Здравствуй, Альберт. И что же он ответил? — Фредерика взглянула на него, поправив чуть спавшие вниз очки. — Он просил передать, что будет на банкете всенепременно. Только он попросил вас предоставить ему скрипку, если с его старой что-то случится. — Альберт чуть ли не светился от радости. Причиной было то, что его Дилюк, наконец, простил. — Замечательно. Ты свободен, Альберт. — и мадам Гуннхильдр отпустила молодого человека. Едва дворецкий Рагнвиндров покинул кабинет, в дверь влетел Сенешаль, чьё лицо было в полном негодовании. — Фредерика! — казалось, что Пэйдж вот-вот взорвётся от гнева, ведь он был весь красным как рак. — А я-то думала, где тебя носит, милый. — спокойно отреагировала она на поведение бывшего мужа. — Ты хочешь выдать нашу дочь замуж против её собственной воли?! — Гуннхильдр была готова поклясться, что видела, как колебался Пейдж. На сей раз она решила ещё немного подержать интригу. — Шеймус, дорогой. Джинн сама согласилась на это. — попыталась она уверить Сенешаля, но тот был непреклонен. — Я полностью уверен, что ты её к этому принуждаешь, Рика! — голос Шеймуса неожиданно сорвался на крик. — Не кричи на меня! Фредерика была возмущена от того, как Шеймус на неё подумал. Но всё-таки она тоже была не права, что также признавала. Она также заметила, что из-за их перепалки белая кошка, лежавшая до этого спокойно на подоконнике, резко подскочила и дала дёру в открытое окно. — Я, как отец, имею право участвовать в жизни собственных детей. И я считаю, что подобное действие с твоей стороны… — У неё уже есть молодой человек. Он есть в списке приглашённых. — сказала уже она, наконец, отчего её бывший супруг остолбенел. — Теперь можешь успокоить своё отцовское эго. — Ч-что?— Пейдж не мог теперь и слов связать нормально, отчего его уши периодично краснели. Фредерика теперь пыталась не засмеяться. — П-почему я об э-этом узнаю т-только с-сейч-час? — Мы хотели сделать тебе сюрприз, но ты со всеми своими подозрениями всё испортил. — тон Фредерики казался обиженным, но не без ложки дёгтя. — А я м-могу узнать имя изб-бранника нашей дочери? — речь Шеймуса постепенно приходила в норму. — Узнаешь всё завтра на банкете. Но могу сказать одно уж наверняка — ты в нём не будешь разочарован. — ей очень нравилось выводить его из себя. Фредерику забавляли и умиляли его поведение и речь в такие моменты. Но при всём этом она не могла терять лица даже перед своим бывшим мужем, несмотря на то, что они знали друг друга вплоть до самых сокровенных вещей. — Ну-с, я тебя понял. — он отряхнулся, наконец прийдя в себя. — Прошу прощения, что вспылил. Я пойду, пожалуй. Хорошего дня, Рика… — и Сенешаль, не дождавшись ответа, ушёл прочь, аккуратно закрыв за собой дверь. — «Почему… Почему я его не остановила…?» — а глава клана корила себя за свою чёрствость. Слёзы наливались на глазах, но она стёрла их. Тяжёлый всхлип был прерван ударом по щекам. — Так, мне нельзя раскисать, за работу. Если бы только она знала, что Шеймус в это время вслушивался к двери кабинета, пытаясь не сорваться…Мондштадт. Винокурня «Рассвет». Время: 10:47…
Кэйа тем временем решил наведаться к брату перед предстоящим банкетом, на который его также пригласили. Сейчас он проходил мимо виноградных лоз, за которыми столь щепетильно ухаживал Таннер, не смотря на свою болезнь. Едва он подошёл к дверям, как его встретила Аделинда. — Здравствуйте, господин Кэйа. Вы к главе? — спросила она, ожидая дальнейшего ответа. — Да, мне хотелось бы обсудить пару вопросиков с моим братцем касательно предстоящего банкета у Гуннхильдров. — ответил Альберих в своей обычной манере. В это время он заметил, как главная горничная что-то достала из кармана и подала ему. — Возьмите их. И да, будьте аккуратны. — предупредила Аделинда, после чего откланялась и направилась в сторону одного из домиков на территории винокурни. — Беруши? Странно. — Кэйа не до конца понимал, для чего ему их дали, но делать нечего. Он положил их к себе в карман, не предвещая того, что будет за дверью в поместье. Резкий пронзительный звук расстроенных струн достиг ушей капитана кавалерии в один миг. Тогда-то Кэйа и смог понять смысл этих беруш — Дилюк настраивал струны на скрипке, время от времени на ней отыгрывая. — «Ушам своим не верю!» — думал про себя Альберих, запихивая беруши в уши и направляясь на второй этаж в кабинет брата. Рагнвиндр же был настолько поглощён процессом настройки, что не обратил внимание на зашедшего к нему Кэйю. Он был крайне щепетилен, особенно в подобном деле. — Это же то, о чём я думаю? — решился спросить, снимая беруши, Альберих, когда же Дилюк обратил на него своё внимание. На удивление, глава винокурни не возмутился появлению незванного гостя. — Аделинда хорошо позаботилась о ней в моё отсутствие. Я как раз закончил настройку. — ответил Рагнвиндр, откинувшись устало на диван. — Будешь играть на банкете? — Да. На этих словах Дилюк вспомнил о своей матери, ныне покойной мадам Рагнвиндр. Она прекрасно играла на скрипке, о чём был наслышан весь Мондштадт. Если бы она столь рано не покинула этот мир, то, возможно, до сих пор бы играла на банкетах и просто так дома. — «Грустно как-то… Сыночек, давай поиграем вместе?» — говорила мадам, когда на неё всякий раз находила тоска. Воспоминания об этом были достаточно сильными, а послевкусие оставалось от них мягкое и, малость, тоскливое. — Я зайду за тобой завтра, братишка.- сказал с обыкновенией Кэйа, после чего заметил, как на лице Дилюка промелькнула улыбка. Это было явное согласие. — «Я рад, что тебе, наконец, становится легче.»