9 июля. Мондштадт. Город Мондштадт. Крыша Собора Фавония. Время: 22:56…
Беззвёздная ночь сгущалась над городом, являя миру только луну, чей свет озарял разрушенные стены, центральный вход и опустевшие переулки. Ни одной живой души. Лишь ветер гулял туда-сюда, разбрасывая листовки из Гильдии Искателей Приключений и таверн. Тишина… И всё это сцена для одного актёра, что решил её разрушить. Но выйдет ли у него это…? Барбатос стоял на самой верхушке крыши Собора Фавония, и, сжимая в руке лиру, лицезрел сей неприглядный вид своего любимого города. Его утешало лишь одно — все жители были в безопасности. — «И как назло именно сегодня этот старый пень решил отойди от дел. В Ли Юэ также неспокойно… Тц!» — подумал про себя Архонт, взирая на закоптившиеся стены. В груди всё сжалось. — «Это не может быть простым совпадением…» — после его взор обратился в сторону винокурни, что была цела. На втором этаже можно было заметить всё ещё горящий свет. — «Судьба всего Мондштадта сейчас в руках Ордо Фавониус и «Полуночного героя». Если же прольётся кровь хотя бы одного ребёнка, то я…» И он осёкся. В голове всплыли воспоминания, в которых Анемо Архонт уже использовал всю свою силу на полную. Но это было лишь по приказу Селестии. Это всё было в Каэнри’ах, 500 лет тому назад… А сейчас он был и вовсе ограничен, будучи в телесной оболочке своего давно почившего друга, не говоря уже о том, что Ла Синьора уже заполучила его гнозис насильственными методами, но Барбатос… нет, Венти было на это уже всё равно. Он понимал причину такого её отношения к его легкомысленной, на первый взгляд, персоне и не оправдывал себя. Бард целиком и полностью признавал свою вину… Так или иначе, но Селестия над ним более не властна, ведь её авторитет и методы среди Архонтов уже давно исчерпали свои лимиты. Венти сыграл пару аккордов на своей лире, после чего взглянул в ночное небо. Луна осветила его лик своим серебряным сиянием, в то время как его пальцы продолжали перебирать мелодию. Вслух же вырвались следующие строки: — Одуванчиков море огнём опалёно, Ногами истоптано много цветов… Герои восходят к рассвету всё новому, Восстанут они уже вдоль берегов. Окрасится кровью зарница лучистая, И Си́дровы воды вокруг алтаря Загорятся. Слезами и потом омытая Восстанет из пепла вторая луна. А в ответ откликнулась тишина… Ветер всё также продолжал поднимать пыль вместе с пеплом, знаменуя собой грядущее. Сложив лиру, бард осмотрелся вокруг. — Эх! — зевнул тот, потягиваясь. — Надо отдохнуть, но сначала… Хе-хе.Мондштадт. Город Мондштадт. Таверна «Доля Ангелов». Кабинет Дилюка. Время: 23:29…
Дилюк стоял посреди полуразрушенного кабинета в своей таверне, держа в руках всё ту же записку, что он получил от своих старых друзей со времён странствия, в то время как письмо от Эроха чуть ли не прожигало дыру ему в груди сквозь обгоревший местами сюртук. Рагнвиндр осмотрелся. В стенах зияли трещины, а большинство вещей было и вовсе разрушено. Таверна находилась в печальном состоянии, отчего Дилюк не мог здесь долго находиться. Но он пришёл сюда не просто так. Рагнвиндр решил на всякий случай… попрощаться с этим местом. Он припал на колени, опустив голову. Опалённые волосы закрыли его лицо точно ширмой, прежде чем он её запрокинул. В глазах можно было заметить едва назревавшие слёзы. Внезапно для него дверь позади него скрипнула, отчего Дилюк моментально принял боевую стойку, во мгновение изменившись в лице. — Дилюк? И на сердце отлегло. Это была Джинн. Дилюк расслабился и опустил руки, после чего слегка отвернул голову в сторону. — Ты решил прийти сюда, чтобы… попрощаться, верно? В голосе капитана было слышно отчаяние. Она всё ещё не могла смириться с тем самым фактом, что Дилюка завтра может и не стать… Он же всё молчал и не оборачивался к ней, словно стыдясь правды. — Значит, да… — и Джинн медленно подошла к нему, после чего приобняла за плечи. Едва она коснулась его, как Дилюка пронзила лёгкая дрожь. Он всё также пытался не смотреть на неё. — Мы же уже говорили, разве нет…? — Джинн аккуратно погладила его по спине, пытаясь успокоить не только его, но и себя. — Да. — уже твёрдо произнёс Дилюк, поднимая в её сторону голову. — И я ещё раз тебе обещаю… я вернусь, во чтобы то ни стало. Слеза предательски стекла по лицу Джинн. Хотелось кричать… хотелось умолять его не идти никуда, но всё было уже решено. Они должны были пройти через это, пережить… — Но если меня не станет, ты не должна идти вслед за мной. Чем больше Дилюк смотрел на лицо невесты, тем внутри всё больше тяжелел груз долга. Он не мог более без неё что-либо смыслить. Гуннхильдр стала для него всем миром… Рагнвиндр едва коснулся её лица, осторожно очерчивая очертания скул. Дойдя пальцами до губ, он замер. Этот взгляд голубых, словно море, глаз манил его, притягивал сильнее, чем прежде. Но по итогу Дилюк склонил голову на её плечо, будто на плаху. Каждый её вздох для него был соизмерим с личным подъёмом на эшафот. Желание овладеть ею прямо сейчас было неприемлемо, но крайне велико. Джинн это также прекрасно осознавала. В глубине души её также терзали внутренние демоны-искусители. Но долг был сейчас крайне важен для этих двоих как никогда… Если не они, то кто защитит Мондштадт? На Архонта надейся, но сам не плошай. — Глупый… — произнесла Джинн на выдохе и погладила того по голове. За это время, что они пробыли вместе, она не то, что была готова пойти за ним и в огонь, и в воду… Гуннхильдр осознала, что не смыслит жизни без него. И если с ним что-то случится, то она… нет, надо думать о лучшем. И всё же… Любовь до гробовой доски…? Для многих это иллюзия небытия, несуществующая история, которую описывают лишь в сказках. Отдать всю себя во имя любимого, уйти вслед за ним в могилу, не выдержав тоски… Удел обречённой неземной любви, для которой нет преград… Крайне высокая цена уготована в уплату за счастье двух сердец, что сейчас стоит посреди полуразрушенного кабинета на втором этаже в нежных объятиях друг друга. Но может им и не придётся… идти на такие жертвы? На всё воля Селестии.Мондштадт. Город Мондштадт. Родовое поместье клана Лоуренс. Укрытие. Время: 23:57…
Между тем в своём укромном убежище ликовал старик Шуберт, расхаживая туда сюда с бутылкой довольно дорогого вина. Вокруг были разбросаны также бутылки, часть из которых была уже опустошена, а у умывальницы при входе стояла аккуратно сложенная чистая посуда. По своей сути то место, где он сейчас находился, было самым, что именно ни есть, склепом его рода. Что было бы, если бы призраки клана Лоуренс лицезрели сие? Даже не взирая на всё то, что нынешний глава рода нёс волю своих предшественников, они бы, уже давно почившие члены клана, были бы недовольны. И всё из-за связи с Фатуи, не говоря уже о самовольничестве прямо перед их надгробиями. Но увы — бежать в общее городское убежище под Собором Лоуренс изначально не планировал. Другие же члены семьи, которым его безумие в край надоело, решили приступиться своей идеологией и уйти к горожанам, прекрасно осознавая, что их будут ждать презрительные взгляды и всё в этом же духе. Тем самым они оставили этого старого безумца наедине с самим собой. Ну и алкоголем, коим он в последнее время упивался вусмерть. — Ещё немного и Мондштадт вернётся во времена правления аристократии! — неустанно восклицал Лоуренс, взирая в потолок подземного склепа. — Эта челядь уже совсем скоро поймёт, где её место! Если бы он только знал, что Барбатос слышал его восклики, то, наверняка бы, полностью сошёл с ума. Явление Анемо Архонта народу — вещь поистине чудная… Сам же Венти, превратившись в ветер, гулял туда-сюда по склепу, мысленно посмеиваясь с глупых мыслей старика. Удивительно, что Лоуренс не услышал, как дверь, ведущая в склеп, скрипнула. Хотя учитывая его безумные вопли, то вполне мог упустить подобное из виду. — «Хе-хе…» И ветер стал более шумный. Это стало слышно по достаточно яркому звону пустых бутылок из-под вина. Шуберт моментально насторожился. — Кто здесь?! — он вооружился той бутылкой, что была в его руках. Самым досадным было в этой ситуации то, что остатки вина пролились на землю. Ветер же стал лишь сильнее гудеть, задувая свечи в склепе. — Выходи сейчас же! Смешок. Настолько насмешливый и пугающий, что Шуберт в страхе стал озираться и отходить в сторону одной из могил. Таинственная усмешка эхом отразилась вокруг, создавая всё более жуткую атмосферу посреди мертвецов. — Н-не подходи! Между тем ветер внутри склепа внезапно стал образовывать вихрь, отчего глаза Шуберта по ширине в одно мгновение стали похожи на мору. Это нечто двигалось в его сторону, подбирая за собой пустые бутылки, которые бились друг об друга и разбивались. Но едва вихрь достиг своей цели, как Лоуренс потерял сознание от шока, рухнувшись прямо на один из монументов. Венти, заметив это, материализовался в свою форму барда и досадно хмыкнул. — Какая досада… — Барбатос кинул свой недоумевающий взгляд на надгробия. — Я уж думал, ты будешь ещё более стойким, чем твои предки, раз глаголил подобное. Эх…10 июля. Мондштадт. Город Мондштадт. Главные ворота. Время: 04:31…
Солнце уже давно воссияло над городом свободы, стыдливо озаряя своими лучами её разрушенные части. Ястреб, что отдыхал на крыше «Доли Ангелов» взмыл в небо в сторону винокурни с белой лентой, что была привязана к его лапке в то время как рыцари готовились к третьей, решающей волне. Кровь стыла в их жилах лишь от одной мысли о том, насколько мимолётной может оказаться жизнь. Видя вчерашний бой или же слыша от очевидцев, они просто не могли не получить стимул. Героизм их капитанов, а также бывшего капитана Ордо Фавониус настолько сильно воодушевил их, что в лицах отражалось лишь желание жить. Они стояли подобно живой стене плечом к плечу в полной боевой готовности. Их капитаны стояли перед ними, а впереди всех верхом на своём чёрном жеребце был Великий Магистр. В воздухе продолжал витать запах пепла… — Впереди на два часа тридцать Стражей Руин, на 10 часов двадцать Стражей Руин и два Руинных Молотильщика с Руинным Охотником на 5 часов! — послышался крик Эмбер с ближайшей смотровой башни, на которой сидела вместе с остальными лучниками. Она активно выслеживала противников в бинокле. — Отличная работа, скаут Эмбер! — отреагировал моментально Варка, после чего развернулся на коне к своим рыцарям и поднял над собой, будто перо, клеймор. — Во имя Мондштадта, ветра, свободы и жизни! Во имя Веннессы и Анемо Архонта Барбатоса! Воспряньте духом и защитите всё то, что вам так дорого! Да прибудет с нами ветер! — ДА ПРИБУДЕТ С НАМИ ВЕТЕР! — вторили все рыцари в один голос, обнажая клинки. — Вперёд! — Великий Магистр развернулся верхом на коне, всё ещё держа вверху свой верный клинок. — Ни шагу назад!Мондштадт. Храм Тысячи ветров. Колизей. Время: 15:47…
— «Хах… сыро…» Это было первой мыслью Эльзера, когда он только пришёл в сознание. Минутный бред в момент абсолютной прострации быстро сменился на ужас в глазах, когда тот стал вспоминать всё то, что было до того, как его вырубили. А затем Эльзер взглянул вправо и увидел то, что он бы предпочёл никогда в жизни не лицезреть… Аделинда свисала над землёй, прикованная цепями. Её спина была полностью исполосана до крови. — Аде… ли… — хотел было он потянуться к ней, чтобы помочь, но… — Проснулся, наконец. Эльзера будто током пронзило. На него, связанного по рукам и ногам, сверху вниз смотрел никто иной как… — Эрох…! Кха…! — Эльзер, мой дорогой друг, как ты себя чувствуешь? — Вердербен был до безумия слащав в своих фразах. Единственное, что всё это в нём скрашивало — седые пряди в его блондинистых волосах. Пленённый заместитель главы винокурни «Рассвет» готов был поклясться, что во время нападения их не было, так как у него была довольно хорошая фотографическая память. — Ты потерял довольно много крови, пока я допрашивал Аделинду. Увы, она так ничего и не рассказала. Глаза Эльзера застилались пеленой безумия и гнева. Оглядываясь на главную горничную, чьё тело свисало в полукоматозном состоянии, он даже не мог себе представить, что именно за пытки ей пришлось пережить за весь тот промежуток времени, что он был в отключке. Собравши немного сил, он просипел это: — …убью. — А? Ты что-то сказал? — будто не расслышав, произнёс Эрох. — Я убью тебя… ублюдок…! — с одичавшим блеском в глазах говорил Эльзер. Бледный как смерть от большой потери крови и будучи связанным по рукам и ногам он не мог более другого сделать. Смех Вердербена заполонил камеру и коридоры. Чистейшее безумство… но это всё резко сменилось на отчаяние и безысходность. Создавалось ощущение, что он… обличил себя настоящего. — Я подчиняюсь только воле фатума… — Эрох отошёл от пышащего к нему ненавистью Эльзера, который едва смог заметить своим помутившимся от злобы и потери крови сознанием эту перемену. — и его року. — Тогда… почему ты… — «Сценарий» был уже написан заранее свыше. — на этих словах Вердербен обернулся будто в последний раз. Его грустная улыбка отразилась в глазах заместителя главы винокурни, что просто не мог принять настоящего. — Mortem effugere nemo potest. Вот и всё. На этих словах Эрох хотел и вовсе удалиться из этой камеры, та только вот слабый голос Эльзера сумел остановить его на мгновение. — И ты… просто уйдёшь…? — Я отправил анонимное послание Великому Магистру о том, что я держу вас с Аделиндой здесь. — Что…? — Эльзер не понимал, что на самом деле происходит. — На этом я хотел бы завершить «второй акт» и перейти к финальному действию. — и он поспешил к выходу из камеры. Прежде чем выйти, Эрох окинул взглядом своего пленника словно в последний раз. — Пока… мой старый друг.Мондштадт. Утёс Звездолова. Вершина. Время: 20:40…
Ветер грузно свистел, поднимая пыль над одним из самых высоких утёсов долины Звездопадов — утёсом Звездолова. Рагнвиндр понимал — сейчас или никогда. Месть, что была заглушена за эти годы, полыхала с новой силой. Дилюк тяжело шёл, прекрасно осознавая, что идёт на верную гибель. И всё-таки он не мог не пойти на этот отчаянный шаг. На кону были жизни не только всех мондштадтцев, которых он скрытно оберегал под покровом ночи в обличии «Полуночного героя». Больше всего его терзала мысль о том, что он не сможет защитить ту, что стала для него всем. — «Джинн, обещаю тебе, что я…» — но ход мыслей винодела был резко прерван. — Боже ж ты мой, какие люди! Я уж думал, что полностью состарюсь прежде, чем ты явишься! Эрох, стоявший ближе к краю утёса, воскликнул так, будто ему уже нечего было терять. Хотя… так оно и было. За душой у него ничего не стояло. Его не беспокоил даже Рагнвиндр, гневно оскалившийся при одном его виде. Он смотрел на своего оппонента с явным презрением и долей разочарования. — Ну привет, Дилюк! Или мне тебя лучше называть «Полуночный герой»? — Лучше спокойно бы себе сидел в военной тюрьме Фонтейна в своей уютной камере, Эрох. — Ох, как-то это не по-джентльменски, молодой господин Рагнвиндр. — продолжал провоцировать Эрох, смотря на Дилюка исподлобья своими помутневшими зелёными глазами. — Ой, прости, оговорился. Глава клана Рагнвиндр! Сколько там уже прошло? Пять лет? А, нет! Всего лишь шесть! — Кончай из себя клоуна строить, Эрох! — выразился Дилюк, твёрдо держа в руке основательно заточенную Волчью погибель. Казалось, что ещё немного и он первым сделает выпад в сторону противника, но Рагнвиндр держался за последние нити самообладания, на которые и без того стали перекидываться искры гнева. — Ну так нападай! Чего ты ждёшь? Или всё-таки решил прикинуться джентльменом? — Даже не пытайся меня и дальше провоцировать. — Ну, как скажешь! И Эрох резко переместился в сторону Дилюка, направляя острие своего меча прямо к глотке, но молодой глава успел блокировать смертельный удар в последние секунды. Рагнвиндра поразила скорость противника, который тут же отскочил он него. — Медленно. Эти слова слегка задели самолюбие «Полуночного героя». Но он и виду не подал. Нечего давать фору тому, кто запятнал честь его отца, ордена и города в целом. И вот снова Эрох сделал взмах клинком, покрытый ледяной коркой, который Дилюк тотчас парировал. От лезвия клеймора стал исходил пар. — «Какого чёрта! Откуда у него ещё и Крио Глаз Порчи?!» — Знаешь, раньше ты фехтовал гораздо луч… — хотел было и дальше продолжить пускать колкости Эрох, как прямо перед его носом пролетели горящие цепи, тотчас же вернувшиеся к своему хозяину. — Прекращай языком чесать попусту. — Дилюк в мгновение намотал на руки цепи. — Хах, мне это уже начинает нравиться! И вновь эти двое скрестили мечи, попутно используя элементы стихий, что были у них в арсенале. Ветер на утёсе становился всё буйнее, отчего пламя Дилюка стало вздыматься всё сильнее и сильнее. Эроху не нравился таковой расклад вовсе. — Тц… «Барбатос, чёрт тебя подери! Похоже, он действительно вернулся в Мондштадт!»Мондштадт. Долина Ветров. Время: 21:23…
Тем временем за этими двумя со стороны наблюдал Великий Магистр, вглядываясь в бинокль. Он и предположить не мог, что те слова Эроха из той записки окажутся правдой. Дилюк Рагнвиндр — «Полуночный герой». — Дилюк… Так ты и есть тот самый герой… — в голосе Магистра звучала явная досада и тяжесть. Он теперь прекрасно осознавал весь тот груз, который возложил на себя его один из самых одарённых учеников. Тут он позади себя услышал цокот копыт и само ржание лошади. Это был его старый друг Шеймус. — Варка, так вот ты где! Я уж думал, что ты направился в сторону Хра… Но Варка того не слушал, на что обратил своё внимание Сенешаль, который в тот же миг стал смотреть в сторону утёса, на краю которого взыграла нешуточная битва. — Что происходит? — Самая главная битва за Мондштадт между Эрохом и «Полуночным героем». — Магистр, произнеся это, подошёл к своему коню. — Если мы не поторопимся, то произойдёт самое худшее. — Я понял. — Не серчай на меня, друг… — прошептал рыцарь коню, слегка потрепав его гриву, после чего оседлал своего скакуна. — Но!Мондштадт. Утёс Звездолова. Вершина. Время: 21:47…
А между тем битва на самом утёсе стала набирать ещё больший оборот. Огонь, вычерчивая в воздухе круги, образовывал мгновениями эффект паргелия, отображаясь от льда, что атаковал Дилюка всякий раз, когда тот едва открывался. Попутно используя Электро, Эрох вызывал реакцию перегрузки рядом с зажигавшейся травой. — Кхарх! — резко для себя прокашлялся Вердербен, слегка отходя назад. Пятками он случайно сбросил камешки, лежавшие на самом краю, и они упали прямиком в море, предварительно отскочив от булыжников, что были в воде. — Хах… «А вот и побочный эффект от использования Глаза Порчи. Одного понять не могу, как он может использовать сразу два таких! Но так или иначе, его судьба предрешена.» — Дилюк был несколько озадачен. Его успело дёрнуть пару раз молнией, а на левой ноге зияла глубокая резаная рана. — Хах… Прекрасно… — послышался голос предателя, после того, как тот вытер кровь у рта. Он поднял голову, и на его лице тотчас же показалась безумная улыбка. — Это великолепно! Ха-ха-ха-ха! Аха-ха-ха! — … ых… — Рагнвиндр ощутил в теле резкую слабость. На лбу выступил пот. — «Неужели… всё-таки яд?» — Удивительно, что ты всё ещё стоишь на ногах! — стал ровнее Эрох. — Ведь это тот же самый яд, что я использовал на твоём братце! — А ты, похоже, не учишься на своих ошибках. — просипел же Дилюк, ухмыляясь. С уголка его рта едва капнула какая-то синеватая жидкость. — «Что за…?!» — едва тот успел понять, что к чему, Дилюк смог немного достать его, полоснув по животу. Это знатно поумерило самомнение Эроха. — Аргх! — Я исполню макабр специально для тебя, ублюдок. — и меч Рагнвиндра воспылал настолько сильно, что сам Дилюк едва выдерживал накала, но сердце, что уже было некогда сожжено в пепел этим огнём, не может сгореть вновь. Лишь воскреснуть подобно фениксу, которого он высвобождал. — «Да какого хрена…! Хотя так или иначе я близок к своей настоящей цели как никогда!» Увы, но смерть нам обоим к лицу! — блефовал Эрох, заморозив рану на животе. Но он понимал, что ему самому крайне мало оставалось. Волосы, что некогда сияли золотом, уже были седыми. Тем не менее он направил на того без лишних колебаний меч. — Готовься проститься с жизнью, Дилюк! — Даже и не мечтай. И они вновь скрестили мечи. Звон металла становился всё звонче и тяжелей с каждым вторым ударом. Уворот. Взмах. Промах. Вновь уворот. Блок и контратака. Казалось, что эти двое читали движения друг друга, хотя всё было именно так. На кону был Мондштадт. Противоядие из святой воды, что Дилюк раскусил ранее во рту, постепенно ослабляло действие яда, разливаясь по организму, в то время как раны начинали кровоточить с каждым телодвижением всё сильнее. Его, как и оппонента, настигла отдышка. Но они бились… Бились до последнего. Рагнвиндра отбросило во время одной из сильнейших атак Вердербена, отчего тот на мгновение попытался перевести дух. Эрох, воспользовавшись ситуацией, попытался окончательно покончить со всем, снеся голову своему противнику, но Дилюк успел увернуться и незамедлительно дать отпор, отрубив тому левую руку. — Тварь! — глаза Эроха покрылись безумной пеленой, а ноги подкосились от шока. Клинок выпал из правой руки. Кровь из его оторванной руки сильно сочилась, отчего в его голову пришло моментальное осознание. — «Я не хочу так умирать! Не такой блядской смертью! Похоже, что придётся сразу перейти к последнему пункту. Так или иначе, свою миссию я завершил…» — Сдавайся, пока у тебя ещё есть шанс. — Рагнвиндр смотрел на того с ярым презрением, держа острие «Погибели» перед ним. Лицо было обагрено кровью врага, что стонал от боли, подобно собаке. Но неожиданно для Дилюка, Эрох собрался с силами, чтобы встать на ноги. — Поверь, у меня их два…! То, что произошло в следующую секунду, поразило Дилюка. Эрох специально напоролся прямо на клеймор, который легко прошёл сквозь него. Кровь стекала по телу предателя, который настойчиво направлялся всё ближе, не взирая на боль, что невозможно было заглушить. Седые волосы окрасились в красный. И вот он… — Встретимся в аду, Рагнвиндр… Кхарк! — захлёбываясь в собственной крови произнёс Эрох, после чего резко отошёл от Дилюка, снимая себя с клеймора. Позади него был только лишь обрыв. — Прощай… — Стой! Но было уже поздно. Рагнвиндр не успел поймать Эроха, как тот со свистом упал прямо со скалы. Рука Дилюка нависла над скалой, так и не успев поймать цель. Шум волн. Хруст костей. Безжизненные, но всё ещё полные безумства глаза Эроха, смотрели в закатное небо, в котором уже начинали зажигаться первые звёзды. Последней его мыслью, прежде чем разбиться об камни на утёсе, было следующее: — «И всё-таки, небо… слишком красивое.» Рагнвиндр же не мог поверить своим глазам. Тот, чьей смерти он так сильно желал, покончил с собой на его глазах. Внутри всё внезапно опустошилось, а сознание стало мутнеть всё сильнее. — Чёрт… Яд прожигал чуть ли не каждую клеточку тела, постепенно обездвиживая его. Дилюк едва смог отойти от края, как сам стал падать. Временное противоядие помогло ему выиграть время, но его действие уже подходило к концу. Ему казалось, что позади себя он слышит какие-то крики и топот копыт. Ноги переставали слушаться, как и всё остальное. Последнее, что он почувствовал, прежде чем упасть в обморок, это то, как его подхватили за плечи, а после взяли на руки и понесли куда-то. Но на это Рагнвиндру было уже всё равно… кроме, разве что, ястреба, что стремглав улетел в сторону города, отчего белая лента с его лапки сорвалась прямо в морские воды.Мондштадт. Город Мондштадт. Мост. Время: 21:55…
— Мы победили…! Рыцари ликовали, когда битва, длившаяся практически целый день, наконец-то завершилась. Было очень много раненных, но не убитых, коих практически не было. Джинн же всё же всматривалась вдаль, в сторону Утёса Звездолова, ждала долгожданную весть. И вот в небе она заметила очертания птицы. Когда же силуэт стал ближе, она смогла понять, что это был тот самый ручной ястреб Дилюка. В первый же миг она обрадовалась, но во второй Джинн просто не могла поверить своим глазам: белой ленты, что Гуннхильдр сама привязала по утру перед битвой, не было на нём. — Нет… И весь мир для неё резко рухнул. Пока все остальные вокруг неё ликовали и радовались победе, Джинн стояла неподвижно, будто статуя. Лишь ветер колыхал волосы и мантию, давая внешнему виду девушки хоть какой-то элемент жизни. Она смогла защитить Мондштадт, но не его… — Не верю… Гуннхильдр будто под гипнозом двинулась внутрь города, не обращая внимание на своих подчинённых. Ничто более для неё не имело смысла. Внутри души осталась лишь пустота и скорбная печаль, что мутила её разум с каждой секундой всё больше. Едва она зашла внутрь города, слёзы хлынули из её глаз, а грудь окончательно сжалась в тиски. Джинн перешла на быстрый шаг, чтобы добраться до «Доли Ангелов». Это место теперь было для неё последним пристанищем. Добежав, девушка остановилась. Она смотрела прямо на закоптившуюся от огня дверь и ручку, что была слегка покрыта копотью. Едва она коснулась её, по телу прошла дрожь. Место, которое подарило много воспоминаний о нём, было наполовину разрушено. Потянув за ручку, она открыла дверь, но внутри её ожидал только запах гари и осколки снаряда Руинного Охотника, что пробили крышу прямо над барной стойкой… вернее, там, где она была. Джинн прошла дальше, не взирая на погром внутри, в кухню. Там находился вход на второй этаж, там, где был кабинет Дилюка. Половицы на лестнице скрипели, будто подмывали Гуннхильдр разрыдаться только сильнее. Но она шла наверх. И вот, поднявшись, она увидела, что дверь в кабинет оказалась распахнута настежь. Джинн спокойно прошла в центр кабинета и замерла. Ни один мускул на её лице больше не смел дрогнуть, хотя слёзы всё ещё стекали по щекам. Лязг. Гуннхильдр достала свой Меч Фавония их ножен. Он был местами зазубрен и затуплен, но его хозяйке было на это уже абсолютно всё равно. Главное, что он был в её руках. После этого она резко упала на колени и подняла голову вверх, будто пытаясь отыскать что-то. — Есть ли смысл… жить…? Данные слова звучали словно приговор. Джинн и понятия не имела, как ей теперь жить. Плевать, что подумают другие! Абсолютно! Жалеть о чём-либо больше не было смысла! Разве что родители и сестра… как они отнесутся к тому, что она решила совершить с собой прямо сейчас? Верно, они были бы категорически против этого. Самосуд над самой собой… Позорно и глупо. Но Гуннхильдр было уже всё равно. Взгляд затуманивался сильнее с каждой миллисекундой, когда Брутов клинок подбирался всё ближе к её горлу. Желание быть рядом с ним даже на том свете было превыше всего. — Простите меня, матушка… Чуть ниже диафрагмы. — Отец… На уровне груди. — Сестра… Лиза… Магистр Варка… Ключица. — Ордо Фавониус… Мондштадт… И клинок достиг уровня шеи. Руки больше не дрожали, а в глазах блуждал предрассветный туман. — Дилюк…! Голос начал обрываться, срываясь на крик. Слёзы текли всё больше, не переставая, а в голове начинали мелькать воспоминания. Первое знакомство с Рагнвиндрами, похороны мадам Рагнвиндр, начало службы в Ордо Фавониус, день рождения Дилюка и день смерти Крепуса, после которой многое изменилось… Джинн нервно взглотнула, когда перед её глазами возник образ Дилюка, который протягивал к ней руку. Но это было не более, чем коварное наваждение, воплощённое воспалённым воображением девушки. Она думала, что он будто ждёт её там, по ту сторону этого мира, звал к себе… Гуннхильдр напрочь забыла о том, что Рагнвиндр её просил не делать. Любовь была жестока… — Прощайте…