Одуванчиковое море

Где-то за пределами сознания…

      Тишина. Размеренное бесшумное дыхание. Темнота. Глаза закрыты, не в силах раскрыться как следует. Усилие воли и… снова безуспешно. Слабость распространилась по всему телу будто паразит, поражая все акупунктурные точки разом. Спустя довольно долгое время, когда слабость вся спала, ему, наконец, удалось открыть глаза, но… Ничего не изменилось. Кругом была жуткая, леденящая душу тьма. — Где это я? Последнее, что я помню, так это как дрался с Эрохом… — произнёс Дилюк, выискивая хотя бы что-то, но безуспешно. Непроглядная чёрная пелена застлала ему веки. — Я… умер?       Едва он помыслил об этом, вспышка белого света озарила его и перенесла на… — Винокурня?       Дилюк стал оглядываться по сторонам. И вправду, он босиком, почему-то, стоял на молодой траве и смотрел в сторону винокурни с того самого выступа, где были захоронены его роди… Только вот само надгробие отсутствовало, что знатно напрягло его. — Мама! Папа!       Этот голос!.. Он чётко и звонко доносился со стороны реки, но ближе к нему, и явно принадлежал никому иному как ребёнку. И Рагнвиндр, чтобы убедиться в своей догадке, обернулся и… замер. Этот мальчишка трёх-четырёх лет с вьющимися, будто виноградная лоза, ярко-красными волосами с ракушками в руках… был он сам. — Эй, Дилюк, подожди меня! — вскричал немного обиженно бежавший ему вслед синеволосый мальчик с повязкой на глазу. Это был Кэйя. — Я… в прошлом? — осознал парень, всё ещё стоя на месте и смотря вслед убегающим маленьким сорванцам.       И будто в ответ себе он увидел бегущего к мальчишкам отца и услышал с балкона тонкий голос скрипки. Дилюк взглотнул, ведь скрипачом с балкона была никто иная как его мама, чьё лицо он помнил только по картинам. Крепус же наругивал тем временем мальчишек за то, что те далеко убежали. — Похоже, я и вправду умер…       Едва он помыслил об этом вслух, как погода вокруг резко переменилась и сменилась на по-осенне зябкую. А рядом с его ногами появилось маленькое надгробие, принадлежавшее его матери. Рядом стояли Крепус, Аделинда, Эльзер и юные он с Альберихом. Судя по их реакции, они не видели никого перед собой, отчего сам Дилюк, в какой-то степени, вздохнул с облегчением. Ведь никто, кроме Селестии и Архонтов, не увидит его слёз. Ветер со свистом и листьями проходил сквозь него. — Господин Крепус… что прикажете делать? — проговорила Аделинда, которой было только 19, в то время как рядом стоявшему Эльзеру едва исполнилось 18. Они оба стояли с заплаканными лицами, которые они кутали лёгкими шарфами от ветра. — Господин?.. — также спросил сын старого заместителя главы винокурни, дрожа не только от ветра. — … — но Крепус молчал и смотрел пустым взглядом на надгробие своей любимой жены, пока мальчишки стояли рядом с цветочками ветряных астр и не понимали, зачем мадам Рагнвиндр закопали здесь. Может, это и было к лучшему для этих двоих… Так лично думал прежний господин Рагнвиндр.       Сам Дилюк, смотря на всё это, не смог сдержать своих слёз. Становилось всё больнее и тяжелее воспринимать то, что он сейчас видел. Кэйа с полным осознанием смотрел на могилу мадам Рагнвиндр и держал аккуратно его маленького за рукав, пока он сам не понимал до конца произошедшего. Внезапно картинка перед Рагнвиндром переменилась и он оказался на площади у Собора Фавония. Его чествуют вместе новобранцами Ордо Фавониус и посвящают в рыцари, а рядом с ним стоит Кэйа, его главная поддержка и опора. На поясе у юного господина Рагнвиндра блестит его собственный Пиро Глаз Бога, в ножнаж сбоку лежит его первый личный железный меч ровно такой же, как и у брата. Из толпы на них двоих с восторгом смотрит девочка, чьи волосы напоминали собой только проявивший на свет свой цветок одуванчик. — Джинн…       Сердце будто пропустило удар в этот миг, дав его телу будто чувство жизни. Он почувствовал на мгновение лёгкое дуновение ветра, холод гравия под босыми ногами, стук собственного сердца. Но не успел он что-либо подумать, как его перенесло вновь во времени и месте. Теперь он увидел себя в кавалерийской форме капитана Ордо Фавониус, а по бокам от него стояли Кэйа и Джинн, глаза которых искрились от радости за своего брата и друга. — Сэр Дилюк! — протянула она ему мешочек с шоколадом, обвязанный голубоватой лентой, когда они немного отошли от штаба. — Поздравляю вас с повышением! — Не стоило… — молодой капитан был явно смущён, пытаясь при этом сохранить лицо. — Стоило! — подбил его тотчас в бок Альберих. — Ты заслуживаешь похвалы, да и тем более до тебя никто так рано не становился капитаном! — Верно! Тут даже одного шоколада мало! — вторила ему Гуннхильдр, лучезарно улыбаясь.       Дилюк смотрел на эту юную троицу с тоской в глазах и меланхоличной на лице. Это было то время, когда он мог не думать о чём-то, что могло бы хоть как-то навредить его родным и близким. Перед глазами картинки стали пробегать быстрее…       Уроки с Экхартом, повседневная рутина на винокурне во время отгулов, посиделки за чашкой чая у Гуннхильдров, праздники, походы, тренировки… Первый выход в аристократическое общество, его официальный дебют как наследника клана Рагнвиндр и первый танец с подругой детства, для которой это также был первый выход в высший свет. Склоки с Лоуренсами, появление Фатуи в городе и… день его совершеннолетия.       Этот день он запомнил от корки до корки, так как всё, чем он так дорожил было перечёркнуто вмиг. Гибель отца на его руках, несвоевременная помощь ордена и дальнейшее желание Эроха присвоить все лавры Крепуса якобы рыцарям, раскрывшаяся ложь Кэйи, медленная похоронная процессия, осознание собственного бессилия…       Рагнвиндр с грустью смотрел на юного себя, уходящего из штаба, без мундира и Глаза Бога. В некогда чистых, полных веры и искры глазах он наблюдал жгучую ненависть и жажду мести. Именно так, решив перед этим свой конфликт с Кэйей и оставив винокурню в руках Аделинды, он отправился в путь, захватив с собой тот самый злополучный Глаз Порчи, который погубил его отца. Годы скитаний прошли ожогами по его фантомному телу и вот… Он возвращается, но уже другим. В страну свободы молодой наследник винной индустрии вернулся уже закалённым, наученным опытом человеком, что заполучил связи по всему Тейвату и создал свою собственную сеть информаторов, а также имеющий в наличии сильных союзников. И вот, на балу в честь его возвращения, он вновь видит Джинн…       Она сильно изменилась с их последней встречи. Гуннхильдр стала капитаном и заместителем Великого Магистра, мундир клана стал для неё как вторая кожа. Полный жизни и радости взгляд был затуманен ровно до того момента, пока они, наконец, не встретились взглядами. Дилюк был готов поклясться, что в тот момент на её щёчках пробежал румянец, тотчас исчезший из-за продолжавшейся рядом с ней светской беседы. Он хотел было с ней поговорить, но его тут же перехватила какая-то дама, чтобы поговорить о чём-то.       И вновь картинки стали стремительно меняться перед глазами бестелесной оболочки души «Полуночного героя». Ночные патрули, инцидент с дипломатами из Снежной и, впоследствии, стычка с Иль Дотторе и его прихвостнями, и вновь патруль. На Ордо Фавониус он смотрел свысока, примечая силу и способности только некоторых из них. И Джинн не была исключением. Он видел, как она выросла и стала сильнее за последние годы, да и то, с каким трепетом она защищала свободу Мондштадта, всё это… било по сердцу. Ему было жалко её. Он даже не заметил тогда для самого себя, что вся эта жалость стала перерастать в нечто новое и непонятное тогда для него самого. Пока вдруг… — Спасибо, сэр Дилюк. — сказала Джинн, после чего резко зарделась, так как поняла, что оговорилась, но он, уже привыкший к такому обращению с её стороны, не обратил внимание и не исправил её.       Это был, казалось, обычный день в таверне. Всё те же люди, лица, голоса… Но голос Кэйи, говорящий будто в назидание, раздавался эхом в его ушах. Тогда и пошло настоящее осознание своей глупости, своей влюблённости. Затем события стали мерцать перед глазами с невероятной скоростью. Балы, свидания, первый поцелуй, тепло нежных объятий, беззаботность, исчезающее чувство одиночества… внезапный страх потери. И вот он уже бьётся против Эроха на том самом утёсе, точнее, заканчивает… Он не успевает поймать самоубийцу, и сам чуть не падает за ним вслед как его ловят надёжные руки Варки, подоспевшего вовремя вместе с Сенешалем.       Дальше…       …тьма. — Видимо, это конец… — подумал уже было он, как… — Дилюк.. — раздался внезапно со всех сторон женский голос глухим эхом. — … — Рагнвиндр не до конца понимал, что вообще происходит. Этот голос… Джинн? — Очнись… Пусть Боги Селестии смилуются… — продолжал молить голос, что по ощущениям был близко, но в тоже время и далеко. — Прошу…       И свет вновь осветил пространство, открыв вид Дилюку на… потолок лазарета Ордо Фавониус. Подле себя он услышал тонкий всхлип и не мог поверить своим глазам, как в голове пронеслось настоящее осознание действительности. — Джинн…?       …он жив.