Собрать по осколкам

      Вэй Ин морально готовил себя к тому, что его накажут. Потому что за такое его могут дисциплинарным кнутом отходить, и будут в своем праве! Он прекрасно понимал, что с ним будет после такого и, что было весьма очевидно, его ждет очень непростой разговор. В мешочке осталась маленькая бутылочка успокаивающего отвара, которую он и опустошил, перед тем, как постучаться в дверь кабинета Лань Цижэня. — Вэй Усянь, вот и ты, проходи, не стой на пороге, — неожиданно спокойно пригласил его мужчина. Он был не один, рядом стояли племянники и сверлили его взглядами. Юноша не мог их винить в этом, он бы тоже был насторожен в таком случае. Он опустился на колени и уставился в пол. Он чувствовал, как на него давят взгляды, стены и сам воздух, пригибающий к полу. — Учитель Лань, этот ученик пришел просить прощения за то, что совершил. Это было неприемлемо, этот ученик понимает это. Этот ученик готов принять любое наказание, которое вы сочтете подобающим. Но этот ученик просит, чтобы вы выслушали его, перед тем, как назначите наказание, — Вэй Ин говорил спокойно, но что-то в его голосе старшего насторожило. Голос был слишком спокойным, каким-то пустым. Словно его тут вообще нет. — Этот ученик может говорить, обязанность этого учителя — выслушать и принять справедливое решение. Говори, Вэй Усянь, — попросил заклинатель. Он догадывался, что может сказать адепт, но лучше все же услышать подтверждение своих слов. — Этот ученик не хотел причинить вреда учителю, он воспринял поднятую руку учителя, как замах для удара. Этот ученик не осознавал, что он делает, он действовал неосознанно и очень об этом сожалеет. Этот ученик просит назначить ему наказание, которое вы сочтете справедливым, учитель Лань, — Вэй Усяня мелко трясло. Не от страха, от гнева на самого себя. — Вэй Усянь, встань и ответь, кто занимался твоим обучением? — задал вопрос Лань Цижэнь, подождав, пока юноша не поднимется с колен. И с первого взгляда понял, что парень едва стоит на ногах. — Госпожа Юй, учитель. Она занималась моим обучением, — тихо ответил Вэй Усянь и почувствовал чудовищную слабость. Во рту появился неприятный горький привкус, а ноги подкашивались. Последнее, что он запомнил, перед тем, как все померкло, это резкий окрик и чей-то силуэт, который подхватил его за плечи и от которого пахло сандалом.

***

— Яову! — с порога выкрикнул Лань Цижэнь, заставив мужчину подскочить на месте. Давненько его добрый друг так не влетал в его обитель. Последний раз, припомнил лекарь, был после похорон госпожи Лань. — Что такое, мой свет? Чего ты раскричался? Мать моя Владыка Линвэнь, что с адептом? — Лань Яову шокированно смотрел на юношу, которого за плечи держал Лань Ванцзи и пытался привести в чувство, но безуспешно. — Пришел извиняться, а потом рухнул на пол. Вот, этот пузырек он в кулаке зажал, еле вытащили, — быстро рассказал Лань Сичень, протянув ту самую бутылочку. Лекарь принюхался и перевел взгляд на Вэй Усяня, который висел кульком на плечах второго Нефрита. — Поздравляю, он допился успокоительного. Так, давайте его сюда, а сами идите, чаю попейте с травками, — отчеканил мужчина, легко укладывая юношу и находя нужное снадобье, которое выведет из организма все ненужное. — Учитель Лань, что с Вэй Усянем? — в крыло почти влетели Цзян Чэн и Цзян Яньли, которые за все это время так и не смогли узнать у брата, что же случилось. Оба были очень бледны, а у девы Цзян и вовсе тряслись руки от переживаний за шиди. — Успокоительного перепил! Так, все вон, потом позову. Цижэнь и остальные, все на выход! — рявкнул целитель и заклинатели послушно покинули его территорию. А тот лишь колдовал над юношей и причитал, что когда-нибудь он накормит или напоит Юй Цзыюань какой-нибудь гадостью, чтобы та знала, как бывает плохо людям. — Помогите… пожалуйста, хоть кто-нибудь… — жалобно позвал Вэй Усянь в полубреду. Лань Яову коснулся его лба и едва не зашипел — у мальчика начиналась сильная лихорадка. Мужчине даже стало его жаль. Что же такого пережил этот ребенок, что ему сейчас так плохо? Пусть у него никогда не было семьи, но это не мешало ему относиться к адептам с теплом, а вот такие воробушки… у кого рука поднялась на такое чудо в перьях? — Тише, птенчик, тише. Сейчас полегчает. Птенчик, проснись ненадолго, сможешь? — целитель осторожно потряс его за плечо и Вэй Ин открыл глаза. Он выглядел совершенно разбитым, словно только что заглянул в самые глубины тьмы и вернулся оттуда. Молодой заклинатель с трудом соображал, все вокруг расплывалось, тонуло в серой дымке, ему было то холодно, то жарко. — Птенчик, тебе надо выпить вот это, а потом можешь поспать, хорошо? Понимаешь, что я говорю? — Вэй Ин кивал и с трудом, но разомкнул губы. Первый глоток дался тяжело, снадобье сильно горчило, но было чуть холодным. — Вот так, молодец. А теперь можешь спать, вороненок. Поспишь? — ответом ему был кивок и закрывшиеся серые глаза. Сердце царапнуло. Вот что надо было сделать, чтобы совсем молодой заклинатель смотрел так, словно прошёл ад?