Собрать по осколкам

Вэй Усянь устало смежил веки и посмотрел в окно. Скоро подъем, а он так и не смог выспаться. Кошмары стали приглушенными, с каждым днем из них было все легче вырваться, в чем весьма хорошо помогало его темное совершенствование. Тьма ощущала тот момент, когда сон становился кошмаром, и будила своего маленького повелителя. Подъем в пять утра всегда давался ему тяжело, как и в прошлом, так и в настоящем, все же, смена климата и режима дня была ощутима, особенно для тех, кто жил в местах куда более теплых. Наконец-то встав и выйдя из комнаты, он столкнулся с Мэн Яо, который все это время мучался от неизвестности. — Мэн Яо, что случилось? — Вэй Ин похлопал его по плечу, невольно разглядывая его лицо. В нем совсем не угадывались черты, которые бы указывали на его родство с Ланьлинь Цзинь, нет, он был по Юньмэнски красив, а темные омуты глаз покорили бы любую деву… или юношу. — За тебя я переживаю, Вэй Усянь. Сначала напал на учителя, потом Лань Ванцзи чуть ли не на руках тебя к лекарю унёс, а теперь ты прячешься каждый вечер в цзинши! Скажи честно, тебе промывают мозги, что ли? Я, конечно, не верю, но ничего нельзя отметать, — обеспокоенно объяснил его собеседник, чуть ли не размахивая руками от нервов. — Все в порядке, Мэн Яо. Переживал перед разговором, выпил успокоительного, извинился, стало плохо. Оказывается, у меня непереносимость одного из компонентов, поэтому к лекарю и унесли. А так… меня, возвращают к нормальной жизни, чтобы таких инцидентов больше не было. Затренировали меня немножко! — заклинатель постарался свести все к шутке. — Понятно, — Мэн Яо вздохнул с облегчением. Может, господин Вэй этого и не желает, но он стал ему другом. Ведь он видел в нем не помощника главы Нэ, не сына девы из ивового дома и не бастарда Цзинь Гуаньшаня, которого скинули с лестницы. Он видел его самого. Он видел его таким, какой он есть. Сам того не зная, адепт ордена Юньмэн Цзян стал для него единственным близким другом. — Переживал, Мэн Яо? — Вэй Ин улыбается тепло. Наверное впервые за долгое время. Пусть ему семнадцать, но душой ему куда больше, и почему-то этого юношу хотелось обнять, погладить по голове и просто не отпускать туда, где никто не оценит острый ум и широкий кругозор. — Да, господин Вэй, этот недостойный переживал за вас, — помощник Нэ Минцзюэ опускает голову, чтобы не видеть в чужих глазах презрения или осуждение. И его словно бьют наотмашь, когда на плечи ложатся ладони, а его самого обнимают. — Это что за новости? Нормально же общались. Раз мы с тобой почти приятели, да и к тому же земляки, то мы не обязаны разводить официоз. Я Вэй Ин, — он протянул руку и посмотрел другу в глазах, видя, как тот колеблется. Но все же неуверенность отступила. — Мэн Яо… друг мой, — пожал руку ему помощник главы Нэ. Вэй Усянь даже думать не хотел, по каким причинам Мэн Яо не воспринимался им как враг, а стоило их ладоням соприкоснуться, его тело не отрегировало на него, как на Лань Цижэня. Он просто радовался, что в этой жизни появился человек, который мог его понять. Они оба были сиротами, оба были потеряны в этом огромном мире, который мог легко их раздавить. — Ну что, идем? — Вэй Ин кивнул, и они со смехом обсуждали какую-то ерунду на наречии, которое в совершенстве знали только они. Кажется, они обсуждали достоинство разных вин и байцзю. Вэй Усянь лишь тихо смеялся, а мысленно настраивался на отдых, ведь через три дня их должны были отпустить в Цайи погулять. Он решил, что обязательно угостит Нэ-сюна и Яо-гэ своим любимым вином — Улыбкой Императора.