Собрать по осколкам

Вэнь Чао, Ван Линцзяо и Вэнь Чжулю… Этих троих Вэй Усянь ненавидел всей душой. Разрушившие его дом, убившие тех, кого он любил, они разделили его жизнь на две половины. В этой жизни… его ненависть была столь сильна, что весь мир сгорел бы, обратись она огнем.

***

Эту троицу встретили в Юньмэне настроженно. Единственный, кто выказывал хотя бы минимальную вежливость, был прячущий свою ярость глава Цзян. Эти люди посмели поднять руку на его семью, а теперь вздумали подчинить его орден! — Госпожа Ван, господин Вэнь. Что вас привело в Юньмэн Цзян? — нарочито вежливо спросил Цзян Фэнмянь, мысленно костеря их на все лады и пытая так, как не пытал бы и самый искусный палач. — Решили проверить, действительно ли Юньмэн Цзян замышляют недоброе против Цишань Вэнь, — ответила Ван Линцзяо, показывая… обычный воздушный змей, который, судя по побледневшей ткани, запускали не позднее месяца назад. — И на что вы намекаете, госпожа? — поинтересовался глава Цзян, едва сдерживая яд в голосе. Эта девица смела указывать в его доме? Да она действительно сумасшедшая! — А вы не видите? Этот змей выглядит как солнце. Символ Цишань Вэнь! А значит, вы замышляеете скинуть солнце. Скинуть Цишань Вэнь! — возмущенно стрекотала девица, тыча в змея пальчиком с острым ноготком. — Госпожа, это некачественный змей, он старый и основательно полинял. А то, что вы видите в нём солнце, то может это вы замышляете недоброе насчёт Цишань Вэнь? — с некоторым юмором отозвался мужчина, хлопнув себя по колену, словно вспомнив смешную шутку. Ван Линцзяо зашипела, не ожидая того, что флегматичный и слишком спокойный Цзян Фэнмянь перевернет всё с ног на голову. Поджав губы, та обратила внимание на Вэй Усяня, который стоял рядом с Цзян Чэном. — Хм, кажется вы не умеете воспитывать своих детей, — заметила она, высокомерно задрав голову. — Во-первых, сын у меня один, а во-вторых, на что вы намекаете, госпожа? — Цзян Фэнмянь подался вперед, словно слова этой девицы были ему интересны. — Ваша глупая дочь избила эту Цзяо-Цзяо ни за что, ваш сын начал драку при том, что на это был запрет, а Вэй Усянь начал бунт во время охоты! — она заламывала руки, возмущаясь нахальством троицы из Юньмэна, которая почему-то не упала перед ними, не просила прощения, не собиралась умолять о пощаде. — Да? Я знаю другую версию тех событий. Моя дочь избила вас за унижение того, кто стоит выше вас, но игнорирует ваши унижения из-за того, что вы одна из девиц Вэнь Чао. Мой сын начал драку, защищая честь своей семьи. А Вэй Ин просто заметил то, что ваш покровитель игнорирует учения основателя Цишань Вэнь — Вэнь Мао, — с каждым словом в душе мужчины разгорался пожар. Его дети были в опасности и как отец он должен был их защищать. — Это не так! — завизжала наложница. — Раны от дисциплинарного кнута и синяки от ферул говорят совсем другое! — рявкнул глава ордена, отдавая всего себя гневу. — Вэнь Чжулю! — крикнул Вэнь Чао, решив напомнить, кому под силу легко сломать любое сопротивление. — Не обращайтесь к нему. Не за чем. Попробуем решить без его вмешательства, — поднял руки мужчина, словно отступая от своих слов. Он знал, нужно немного выждать. Совсем чуть-чуть, когда они потребуют наказание. А потом бить изо всех сил. — Тогда… Цишань Вэнь простит вас, если вы отрубите Вэй Усяню руку и ваш орден станет надзирательным пунктом! — заявила Ван Линцзяо, словно делала одолжение этим людям, посмевшим оскорбить ее орден и ее саму. — Ты не знаешь, что лучше не бесить хозяев земли, на которой ты стоишь, шлюха?! — Цзян Фэнмянь более не сдерживал свой гнев, который затопил его целиком. Теперь им двигало только одно — убить всех, кто причинял боль его семье. Вэй Усянь лишь улыбнулся. Вот только не было в этой улыбке тепла или мягкости. Это был оскал зверя, почуявшего свежую кровь, почти неслышный щелчок и тьма медленно потягивается, словно дикая кошка, готовясь к охоте. Ее ждал славный пир. — Вы… да как вы смеете! — закричала наложница, не понимая, как посмели эти люди взбрыкнуть перед приказом? — Что такое, госпожа? Вы не ожидали, что мы не подчинимся приказу Вэнь Чао? Не на тех напали, — хмыкнул Цзян Ваньинь, обнажая меч. В главном зале началась борьба. Был отдан приказ о поднятии барьера, а Ван Линцзяо, которая попыталась сбежать, остановил кнут Цзян Яньли. Цзян Чэн с Вэй Усянем бились бок о бок, хоть младший и заметил перемены в брате, но сейчас, в пылу битвы, это было не так важно. Вэнь Чжулю не повезло с самого начала. Он нарвался на Вэй Усяня. Очень злого Вэй Усяня, который прекрасно помнил, что этот человек сотворил. Но допускать такую ошибку еще раз он больше не будет. Их бой напоминал смертельный танец алого и черного языков пламени, которые никак не могли слиться воедино. Но юноша ждал лишь одного момента. И он дождался его, уходя от атаки и вонзая кинжал прямо в грудь заклинателя. Тот посмотрел на него с шоком, но в тоже время с уважением. Тьма хлынула бурным потоком, ломая, разрывая духовные каналы этого человека и разрушая его золотое ядро. Последнее, что помнил Вэнь Чжулю перед смертью — адский холод в груди и глаза цвета стали, которые наливалась рубиново-алым. Вэй Ин хмыкнул. Щелчок пальцев — и тело Вэнь Чжулю подчиняется ему бесприкословно и мертвец бросается в бой на тех, с кем еще некоторое время назад его объединяла фамилия, а сам юноша стягивает ленту, до того державшую волосы и выбегает вслед за своим творением и расстворяется в ночи, неся лишь смерть для адептов ордена Цишань Вэнь. — Отец, я останусь здесь и прослежу, чтобы они никуда не убежали. А-Чэн, папа, берегите себя, прошу, — мягко напутствовала им Цзян Яньли. Сейчас она наказывала тех, кто причинил боль ее братьям и хотел уничтожить ее дом. — Молодец, А-Ли. Но… сын, позволь я начну? Они посмели причинить вам боль и я, как отец, хочу чтобы они сполна заплатили за вашу обиду, — мягко попросил мужчина. Одолжив у сына Цзыдянь, который перед отъездом вручила наследнику Юй Цзыюань, глава Цзян вслух отсчитывал удары, что сыпались на спину Ван Линцзяо. Остановившись на пятидесяти, он вернул кнут сыну и тот повторил наказание для этой девицы. На пирсе шло сражение и требовалась их помощь. Оставив пленных под надзором Цзян Яньли, они бросились туда, где раздавалось пение флейты и завывали мертвецы. — Не стоило обижать детей Юньмэн Цзян, — мягко пожурила их заклинательница, в чьих глазах сверкала настоящая гроза. Она не собиралась спускать с рук этим людям ни единого дурного слова. Вэй Усянь стоял в эпицентре сражения и играл на флейте. Вокруг него бушевали мертвые, мелкая нежить, призванная тьмой и специальными талисманами, кошмарила бойцов Вэней. В ушах шумела кровь, лилась мелодия, обращая в бой все новых и новых убитых. Сейчас он снова был там, в той бойне. Но сейчас он был сильнее, тьма не убивала его, да и он сам больше не был наивным юношей. Он был повелителем мертвых, основателем темного пути. Он не боялся тьмы, он и сам был тьмой. После сражения, всё ещё живые Вэнь Чао и Ван Линцзяо дрожали от страха, наблюдая затем, как трупы их подчиненных сжигают, а их прах пускают по ветру. От взглядов, которые на них кидали простые адепты и члены главной ветви волосы вставали дыбом. На них смотрела сама смерть…