House in the middle of the lake

Солнечные лучи уверенно пробивались сквозь пространства меж листьями деревьев, из - за чего Призрачный генерал, возможно, имел бы необходимость жмуриться и думать о более темном местечке у ручья, чем это. Но теперь ему нет смысла думать об этом. Даже мысль не промелькнёт. Зрачок его не среагирует на раздражитель, круглая мышца глаза не попытается сомкнуть веки... Можно не отвлекаться от созерцания голубого неба, ставшего столь ясным впервые за последние недели. Поваленное дерево, своими концами возлежавшее на берегах, создавало собою препятствие для течения. Кора, ежедневно омывающаяся водой, была влажной и темной, нежели та часть дерева, что ласкалась редкими порывами ветра в этот день. Ствол, оборванный с одного конца, выглядел безжизненным, вялым, таким, словно то, что питало его листья и кору красотой дыхания и жизни, было утеряно навсегда, забрав с собой самое важное. А-Нин вспомнил про недавнюю грозу - вероятно, молния поразила это место, попав в пень. Тем не менее, несмотря на барьер, вода продолжала пробивать себе путь под ним, не прекращая течения реки. Дерево было проигнорировано ею, как если бы оно совсем ничего не значило на её пути, и лишь палящее солнце и жаркий зной мог прекратить одно её существование. Невольно сознание озарило сравнение. Ведь он, Вэнь Нин, был точь-в-точь таким же, как этот ствол - неживым, незначащим - а вода, омывающая его, являла собой время, которое утекает от него всё дальше и дальше... Только вот смысла для А-Нина это больше никакого не имело. Ровно так же, как и он сам не имел его. Подобные мысли не вселяли в него надежды, радости, успокоение. Наоборот - рождали волнение, пустоту в душе и глухое отчаяние от безысходности. Наверное, именно так оно и бывает: поначалу он не понимал этого, находясь в тумане от осознания того, что он снова жив, снова здесь, в мире, снова может ступать по земле, видеть тех, кого, как думал А-Нин, он больше никогда не сможет лицезреть... И это было так пьяняще, так легко. Как, например, ему было легко одним из темных вечеров в пещере, когда Вэй Ин склонился над ним, осыпая его лицо поцелуями, что - то шепча при этом на ухо, - но легко и приятно это было до того момента, как Вэнь Нин понял, что ощущает прикосновения любимого человека, как через множественные слои одежды. Кажется, в тот вечер его прошибло так, что он и вовсе позабыл о том, с кем был и что делал. Его взгляд заметил тогда Вэй Ин, и, замерев на его груди, спросил хриплым голосом: - А-Нин?.. А что он? Что он мог ответить? И лишь отвёл стеклянный взор на стену пещеры. До того стало безразлично всё происходящее вокруг. До того его проняло, что захотелось взреветь от досады собственного положения. Благо, что Вэй Усянь понял тогда без слов. Связь, что соединяла их... Полная зависимость. Полная открытость. Так, укутанный вместе с теплым заклинателем на одном ложе, заласканный нежными прикосновениями, А-Нин под тихие речи возлюбленного на рассвете прикрыл глаза, окунаясь в непроглядную тьму. Сновидений тогда не было. Не снились ему события и до этого. И не будет им места в его существовании отныне. Поймав меж пальцев зелёный, совсем молодой листочек, А-Нин поглядел на него несколько секунд, положил на землю и поднялся сам. Спустя бесчисленное количество попыток Вэй Усяня к мужчине вернулась некоторая чувствительность. Теперь он мог расслышать гораздо больше звуков, ощутить телом гораздо больше, чем было до этого, и видеть более отчётливо. Это было, по сути, немного, и не избавляло от тягостных мыслей, за коими следовало мрачное состояние, но Вэнь Нин радовался этому так, будто был маленьким ребёнком, впервые увидевшим снег. Хоть что - то отделяло его от бесчувственного ходячего трупа. Отряхнувшись, медленным шагом Призрачный Генерал продолжил свой путь, на ходу подхватив корзинку с несколькими свежими фруктами. Рынок, как и всегда, жил своим чередом. Множество голосов, которые передавали сообщения о товарах их обладателей, несколько десятков жителей, которые ходили меж палаток, в заинтересованности выбирая себе нужное. Мужчина прижался к стороне, чтобы не столкнуться с кем - нибудь по случайности, не обратить на себя лишнее внимание. А-Нин продвигался вперёд, цепляясь взглядом за возвышенные опушки сосен вдали. Именно туда он и направлялся. До сих пор это было тихое и одинокое место, в котором брюнет мог побыть наедине со своими мыслями. При жизни - практиковаться в стрельбе из лука по бугристостям на коре деревьев или на сладких плодах, если такие встречались. А-Цин всегда хвалила его за такие находки, а А-Нину было одно удовольствие радовать её чем- то подобным. Не то, чтобы это место всё время было глухим, на которое ещё никогда не ступала нога человека, - но лесной воздух кружил голову так, что казалось, будто мужчина был один в этом мире. А единственный звук, что разрезал тишину и шелест листьев при ласке ветра, принадлежал птицам. И почему - то сомнений не было до сих пор. И лишь молодая пара под деревом заставила А-Нина замереть на месте, чтобы остаться незамеченным и не потревожить их покой. Девушка склонила голову к плечу возлюбленного, пока тот наслаждался открывшимся ему видом лесной чащи. Вэнь Нин обратил свой взор на возлюбленных, что так неприметно сидели под стволом дерева и изредка обменивались трепетными взглядами, выражая свою привязанность, свой интерес друг к другу - и в тот же момент в голове промелькнуло осознание, что у этих двоих в груди есть отчаянно бьющееся сердце, что усиливает свой ритм, когда его обладатель смотрит на своего избранника. И этот стук, этот пульс, ритм, учащенное дыхание - свидетельство жизни, любви, чувства... Всего, чего отныне лишен он. Отвернувшись, А-Нин поспешил уйти из этого места. Там, где должно неторопливо отбивать свои удары его сердце, было глухо. И слёз не было тоже. Наверное, А-Цин следовало бы отругать его за столь развязные мысли, недостойные её брата, но по - другому Вэнь Нин не мог. Отвлечься помогали заботы об А-Юане, об остатках клана, поручения Вэнь Цин - до прихода Вэй Усяня на гору. Совместный ужин, обсуждения дальнейших действий - и отбой. Сестра оглядывает его напоследок, поправляя выбившиеся пряди из невысокого хвоста, обнимает крепко-крепко - Вэнь Нин понимает её, разделяет это чувство единения как может, всем естеством желая показать ей, что он здесь, рядом, с ней, - и отпускает, смотря прямо в глаза. Когда девушка направляется к себе, Вэнь Нин до конца провожает её фигуру взглядом, пока на плечо не ляжет в осторожном касании рука заклинателя, побуждая уйти в их общие покои. А - Нин не понимает теперь, в чём смысл такой близости А - Ина с ним - фактически, труп и человек. Похожим образом вернувшийся к жизни человек, но не мертвец, не Призрачный Генерал. Неужели Вэй Ину не было холодно от его рук, которые при любой возможности он почему - то порывался расцеловать; не было неловко от вида этих темных вен, проступивших на его теле, пути которых он неизменно при их единении прослеживал губами; не было странно от понимания того, что перед ним больше не тот юноша, что ждал с ним встречи и горячо сливался с ним устами при свете яркой луны через окно его собственной комнаты в Облачных Глубинах? Быть может, не осознавал? Не хотел этого делать? Но почему - почему тогда так привлекает к себе, так пылко укладывает за собой на их ложе, почему так плотно прижимается телом, давая прочувствовать собственное возбуждение? И с губ в порыве этих мыслей срывается: - Почему, Вэй Ин... Почему... Нет "молодого господина", нет формальности, с которой он так привык обращаться к возлюбленному при свете дня. Здесь - только он и тот, ради кого не пожалел бы покинуть этот мир ещё раз. Но душевная мука от мыслей о его существовании - не жизни более - в последнее время слишком невыносима. Брюнет хмурится, прикусывает нижнюю губу, приподнимаясь на локтях. Сильные руки скользят по спине, ухватываются друг за друга за его поясницей, заставляя прижаться бёдрами еще сильнее. - Прости... Прости... - россыпь мелких поцелуев по лицу - скулы, щёки, глаза. - Прости... Под веками заклинателя вспыхивают слишком яркие картинки их совместного, поистине ужасающего прошлого. Бездыханное тело возлюбленного в руках Вэнь Цин, насквозь проткнутое высоким жезлом, что остановил его дыхание навсегда... И раздирающий глухое пространство вокруг крик, из - за которого раздирает глотку. Он понимает, с какими мыслями Вэнь Нин смотрит на других людей. Знает, о чём думает А-Нин, когда его взгляд, обычно открытый и ласковый, пустым взором обращён в серое небо. Не может перестать просить прощения в моменты единения с Призрачным генералом с тех самых пор, когда бледные веки его открылись после долгого сна. Но и иначе поступить не мог. Не хватило духа смириться с уходом света своей жизни. -В- Вэй Ин... - не сдерживается. Вэнь Нин сдавленно всхлипывает и упирается лбом в плечо лежащего под ним мужчины, подрагивая от беззвучных рыданий, хотя и плакать он не может. Эту тоску общей потери они разделяют вместе.