***
— Ты чего это такой счастливый? На входе его встретил Регулус, вышедший из кухни с большой чашкой, из которой поднимался пар, растекаясь в воздухе. — Да обычный я, — буркнул Сириус, пытаясь стереть улыбку с лица. — Ты улыбаешься точно так же, когда Беллатрису проклял стригущим лишаем, — произнес Регулус, не спуская с него подозрительного взгляда. — О, прекрасный тогда был день! — А сегодня что случилось? — Я… да я Поттеру рожу начистил, — честно признался Сириус, ухмыляясь с особым удовольствием. — Да ну? — оживился Регулус. — Смотрю, он в долгу не остался, — добавил Регулус, подходя к нему ближе и разглядывая его лицо. — Мама увидит, Поттерам чуму в конверте пошлет. — Да, надо бы убрать, — спохватился Сириус, доставая палочку и направляясь в ванную комнату. — Мерлин, у тебя еще и мантия порвана! — ужаснулся Регулус, шагая за ним. — Кошмар. Все общение с гриффиндорцами и предателями крови только к этому и сводится. А ведь могли просто проклясть друг друга! Вы же два чистокровных волшебника! — Не отвлекай, Рег, — недовольно бросил Сириус, стоя перед зеркалом и старательно зачищая растекшийся синяк. — От тебя еще и пахнет дурно. — Я пил магловское пиво. — Пиво? Магловское? Ты что, плебей? Сириус поднял глаза, через зеркало натыкаясь на презрительный взгляд брата. — Ну да. А ты что, не знал? — Сириус притворно округлил глаза в удивлении. — А что это у тебя там в кружке? — он обернулся к брату, пытаясь заглянуть в его кружку. — Горячее молоко? — с точно таким же презрением спросил Сириус. — Тебе что, пять лет? — Да пошел ты! — огрызнулся Регулус, бледнея. — Сам пошел. Регулус вылетел из ванной и, нарочито громко топая, выказывая недовольство, направился в спальню. А Сириус не сдержал довольной, злорадной улыбки. Ближе родного брата у него никого не было. Сириус обожал его всей душой. Пожалуй, он единственный человек, с кем можно было не притворяться. Несмотря на различные принципы и убеждения, а Регулус принимал его любое решение, любое действие. Несмотря на их чудовищные различия, а Сириус бы без раздумий доверил ему свою жизнь. Регулус — любимчик всего факультета. Светлая голова их большой Темной семьи. С тягой к знаниям, превосходный ловец, истинный слизеринец, истинный Блэк. Он любил Нумерологию, Древние руны, квиддич, азиатскую кухню и блондинок. А Сириуса на факультете скорее боялись и относились с опаской. Семья его терпела. Он любил Чары и дуэльное мастерство. Квиддич казался ему скучным, а самая вкусная еда на его взгляд — традиционная английская. Да и брюнеток и рыжих он обожал ничуть не меньше, чем блондинок. У Сириуса с ним ничего общего. Кроме серых глаз да вьющихся черных волос. Но он всю жизнь был ему единственным другом. Настоящим близким другом. И то, из-за множества различий временами чувствовалась некая дистанция. А вот… Поттер поражал своей простотой, искренностью, открытостью. Тем, что он озвучивал все, что в голову приходит. Как бы Сириус не убеждал всех (себя), что ему плевать на чужое мнение, а о таком уровне свободы ему только мечтать. Поттера ничто не сдерживало, никакие рамки, ограничения. У него — душа нараспашку. А у Сириуса — стальная броня. Которую он отрастил еще в детстве, которая намертво срослась с кожей. Броня, которую невозможно пробить — обидами, упреками, обвинениями. Она всегда его защищала. От любых невзгод, от злых языков, от недобрых взглядов. Все отлетало. Только вот она и не пропускало то, что рвалось изнутри. Поднявшись к себе, он стянул с себя одежду и распахнул чемодан, собираясь достать пижаму, и замечая, что вся одежда все еще в красной расцветке. — Гриффиндурок, — вполголоса усмехнулся Сириус, доставая красную футболку и надевая ее на себя, не заметив, что во всю спину нарисован лев. Упав на мягкую перину и блаженно вздохнув, он прикрыл глаза. Сегодня был удивительно хороший день.Глава 1. Позер и отморозок
7 ноября 2021 г. в 17:21
Наследник древнейшего рода — не пустой звук. Это почет, особые привилегии, высокое положение в обществе и его уважение.
Да, конечно, это еще и соблюдение правил и множества ограничений, но когда бы Сириуса это волновало?
Наследник Блэков. Слова эти произносили с благоговейным шепотом, с искренним восхищением, с гордостью.
Да, конечно, некоторые эти слова выплевывали с отвращением и презрением, но когда бы Сириус обращал внимание на плебеев?
Сириус Орион Блэк — самая яркая звезда на небосклоне. И Сириус привык сиять всегда и везде.
С самого детства: усердная учеба, бесконечные тренировки — по дуэлям, этикету, чарам и французскому, приемы в высших кругах и к родителям обращаться строго на «вы».
Все новое Сириус впитывал легко и непринужденно. В такие моменты он становился настоящей родительской гордостью, на него смотрели с обожанием и пророчили большое будущее. С одной лишь поправкой — если он правильно распорядится своими ресурсами и возможностями, о чем ему без устали напоминали.
Правда, он не мог побороть бунтарство в душе, что требовало сопротивляться всем и каждому. И не из-за каких-либо принципов, а просто так, из вредности. Потому что так жить веселее. Потому что это вносит хоть какие-то краски в серые и размеренные будни наследника древнего рода.
Семья считала себя венцом творения, высшей ступенью эволюции. Не то что поганые грязнокровки. Да что там грязнокровки. Не все чистокровные удостаивались почести заслужить уважения древнейшего и благороднейшего рода Блэк.
Семья. То, что требовали от Сириуса чтить с первых дней его жизни.
Семья — самое важное. Семья — самое дорогое, что у тебя есть.
Сириус это всегда знал. И успел хорошо прочувствовать на своей шкуре.
Важен ли ему статус крови? Нет. Сириуса вообще мало волновали другие люди. Чистокровные, грязнокровки — все одно. Правда, он любил в детстве поддерживать права грязнокровок, однажды даже выкрал какой-то журнал у отца в кабинете и за ужином театрально цитировал Дамблдора. Мать в такие моменты страшно бесилась! Сириус всегда с восторгом наблюдал, как ее глаза заволакивает пеленой, как начинают подрагивать губы, как сходит вся краска с лица. Ох, maman была прекрасна в гневе. Словно бушует ураган, черные грозовые облака разрезают яркие молнии, и все это на фоне девятой симфонии Бетховена. Настоящее искусство.
Конечно, ему не раз за это прилетало. Резкими словами и оскорблениями, наказаниями и унижениями. Но ему все ни по чем. Он давно отрастил себе стальную броню, о которую разбивались любые невзгоды — чужие обиды, оскорбления, презрение, равнодушие близких людей, чужие чувства. Он полностью сросся с ней, не позволяя ни одной душе заглянуть внутрь, не позволяя себе и на миг ослабить невидимые стальные доспехи.
Ехал в школу Сириус с предвкушением. Наконец-то свобода. От родительского контроля, от скучных занятий по французскому, от вездесущего длинного носа Кикимера.
В выборе факультета у Сириуса не оставалось сомнений — все в их семье попадают на Слизерин. Конечно, поупрямиться и позлить мать все равно хотелось. Сириус уговаривал Шляпу отправить его на Пуффендуй — мать бы не пережила, но Шляпа расхохоталась ему в ухо и вынесла вердикт: «Слизерин!». Он тогда с сожалением подумал, что надо было уговаривать Шляпу на Гриффиндор, там шансов было бы больше. И впредь решил более тщательно продумывать свои планы — хитрец из него вышел паршивый, и чем только Шляпа руководствовалась?
Впрочем, он не особо расстроился поступлению на змеиный факультет. В конце концов, здесь же учился его любимый дядюшка Альфард, и Андромеда его закончила, как и ее мать Друэлла, которая в Сириусе души не чаяла, постоянно баловала его и любила, наверное, больше, чем его родные родители. А всех этих людей Сириус не только уважал, но и относился к ним с особой любовью.
К тому же, дедушка Арктурус считал, что факультету не хватает твердой руки в лице Сириуса. Сириус с ним полностью согласился, стоило ему опуститься за стол под зелеными знаменами.
Время полетело стремительно. Сириус быстро освоился на факультете. Быстро отвоевал себе свое законное место.
Нет, быть лидером ему не хотелось. Он не дурак брать на себя лишние хлопоты за каждого недоумка. Пусть этим занимается кто-то, вроде Мальсибера. Подтирает сопли младшекурсникам, следит за порядком и трясется за каждое свое (и не только) сказанное слово и действие, как бы, не дай Мерлин, не навредить репутации. Сириусу же была нужна полная свобода. В действиях, словах и мыслях. Однако, несмотря на показательное отчуждение от местного «трона», именно он являлся бесспорным авторитетом среди слизеринцев.
С его мнением считались, его уважали, ему не перечили. Ему оказывали всевозможные почести, все лучшее — только для него — обожание девушек, восхищение сокурсников.
Главное — правильно себя преподнести. Мать всегда его этому учила.
Правда, вряд ли она имела в виду именно это.
Он быстро дал всем понять, что с ним лучше не спорить и не переходить дорогу. Безумный Блэк. Отличная репутация. А главное, можно творить, что душе угодно.
Сириус чувствовал себя хозяином на Слизерине.
Король серпентария.
Ну и что, что Сириус сам придумал себе это прозвище. Главное, что оно прижилось.
Правда, временами ему становилось тоскливо. Учеба в Хогвартсе походила на один сплошной праздник, который довольно быстро ему наскучил. Он с драмой на лице сетовал на то, что в школе даже развлечься не с кем. Нет, друзья у него были. С Эдмундом Эйвери они дружили еще в детстве, а сейчас и спальню одну делили. Как и с Розье и Ноттом он состоял в хороших, приятельских отношениях. Только Снейп, единственный с их курса, частенько нарывался на грубости от Сириуса, но полукровка сам виноват.
Но как бы хороши не были его приятели, а все они в чем-то ему уступали. А может, его бесило, что они всегда беспрекословно слушались, словно исполняя его команды. Сириусу порой не хватало общения с кем-то равным себе. Кто будет в той же мере сочетать в себе ум, таланты и некую долю экстравагантности.
К его неудовольствию в такие моменты на ум приходил всегда только один человек.
О, головная боль Сириуса.
Заноза в заднице всего Хогвартса. Позер. Недоумок. Предатель крови и просто гриффиндорец.
С самого первого курса у них с Поттером шло негласное соревнование. Кто сильнее, талантливее, ярче, умнее, привлекательнее, в конце концов. Нет, разумеется, Сириус был уверен, что он первый по всем пунктам, но Поттера, очевидно, это совсем не устраивало, и он из кожи вон лез, доказать, что и он не хуже.
Вечные перепалки, споры, дуэли в коридорах и совместная отработка нарушений. Филч, грязный сквиб, в своей конуре даже завел отдельный ящик, назвав его «Поттер и Блэк».
В конце пятого курса они сцепились прямо во время объявления победителя школы. Слизерин уступал Гриффиндору всего на два очка. После драки с каждого факультета сняли по пятьдесят баллов, и первое место досталось когтевранцам. Сириус ни о чем не жалел. Главное, не дать гриффиндорцам победить.
Было в Поттере нечто раздражающее. Нечто такое, что неизменно привлекало внимание Сириуса. Позер не мог упустить случая, чтобы не выпендриться. На уроке, в Большом зале или на поле. Долбанная звезда квиддича. Позер, который только и умеет на метле держаться. Однажды он свернет себе шею, Сириус в этом не сомневался.
Но больше всего он терпеть не мог поттеровские шутки. Мерлин, Сириус через силу губы кривил в презрительной ухмылке, тогда как хотелось расхохотаться в полный голос, но их глупое соперничество не позволяло этого сделать. И в последнее Рождество на шестом курсе это соперничество достигло своего пика.
Сириусу пришлось наизнанку вывернуться, он два месяца посвятил хождению возле нее, но он уговорил Эванс пойти с ним на рождественский бал.
О, Сириусу еще долго будет в сладких снах сниться обалделая физиономия Поттера, когда он под ручку с Эванс вошел в Большой зал.
Конечно, многих слизеринцев возмутило такое сопровождение наследника одного из древнейших родов, но Сириус всегда плевал на чье-либо мнение. Ему можно.
Тем более, Эванс по праву считалась одной из самых красивых и сильных ведьм школы, несмотря на свое жалкое происхождение.
Сириус признавал, что-что, а вкус у Поттера явно есть. Эванс — великолепна. Да, Сириусу она очень нравилась. Впрочем, как и все остальные девушки. Сириус их обожал. Обожал женские волосы, ласковые улыбки, преданные взгляды, изгибы стройных фигур и нежные губы. Но больше всего обожал их внимание и любовь, без которых, казалось, он жить не мог.
Но Эванс на бал он позвал, только чтобы Поттера позлить. Как оказалось, Эванс согласилась по той же самой причине. Сириус предлагал ей позлить его еще больше, но Эванс себя даже поцеловать не дала, согласившись лишь на пару танцев, не говоря уж о чем-то большем.
Эффекта они добились превосходного. Сириус и не думал, что Поттер окажется столь изощренным в мести. Началось все с того, что за завтраком, прямо перед отправкой домой на каникулы, Сириусу серьезно поплохело, стоило сделать глоток чая. Если бы не Снейп со своим безоаром, на каникулы Сириус бы явно отправился в Мунго, если не прямиком в родовой склеп.
Что ж, Сириус по достоинству оценил его ход. Травить других это больше по части слизеринцев, но Поттер смог его удивить.
Но по приезде домой Сириус обнаружил, что все его вещи в чемодане вдруг перекрасились в красный. Тогда полыхнула его первая вспышка бешенства. Одно дело — отравить, совсем другое — перекрасить благородный черный цвет в вызывающий и вульгарный красный. Сириус ненавидел любую расцветку. Только черный. Ну, на крайний случай, сгодится белая рубашка и слизеринская форма. Но никакого омерзительного красного.
Не раздумывая, он отправился в Годрикову впадину, проучить мерзавца.
Только вот его дома не оказалось, а миссис Поттер так добродушно улыбалась, приглашая его на чай, что Сириус не смог отказаться. Впрочем, как выяснилось, видеть взбешенную рожу Поттера, заметившего, как Сириус любезничает с миссис Поттер за чашкой чая, оказалось не менее приятным. За последние два дня это была уже вторая любимая женщина Поттера, которая находилась в опасной близости от Сириуса.
Если бы не мистер Поттер, подоспевший на шум, состоялась бы грандиозная драка. Их двоих выставили за дверь, пока они не уладят свои проблемы. Словно детей маленьких, словно они будут драться.
Разбитый нос Поттера — за кожаную куртку, окрашенную в красный. Фингал под глазом Сириуса — за танец с Эванс. Сломанные очки Поттера. Порванная любимая мантия Сириуса. Сколько еще причин для драки — не счесть.
Про палочки было забыто.
Выдохнувшись, они в устной форме продолжали посылать друг в друга проклятья. Слово за слово… так и оказались в баре неподалеку. Сириус взял с Поттера обещание, что тот его больше травить не будет, хотя бы в этот вечер. Поттер взял с Сириуса обещание, что тот не станет заигрывать с его любимой барменшей. Сириус пообещал, что в этот вечер он этого делать не будет.
Сириус много повидал пьянок за свою непродолжительную жизнь. Слизеринцы умели отдыхать с шиком, а он знал толк в вечеринках, но с Поттером сразу все пошло не так, как обычно. Сириус в жизни не пил обыкновенное магловское пиво. А ведь они с Эдмундом прошлым летом не раз ходили в магловские пабы тайком от родителей. Только пить предпочитали виски. Поначалу. Сириус испытал колоссальное облегчение, когда узнал, что Эдмунду «пина колада» нравится ничуть не меньше, чем ему. Выглядели они, конечно, как два голубоватых друга, но Сириусу было плевать.
А вот пиво отдавало легкой горечью, но оказалось таким мягким на вкус. Он сам не заметил, как в один присест выпил целую пинту.
Где-то в это же время он и опьянел.
Голос охрип. От смеха, от споров. От завываний под песни Роберта Планта.
Кровь внутри кипела. От алкоголя, от жара, от духоты помещения.
Перед глазами плыло. От веселья, от активной жестикуляции Поттера.
Они вывались из бара далеко за полночь. Морозный декабрьский воздух трезвил, обдувал лицо, заставляя щуриться от удовольствия. С неба падали огромные снежные хлопья — наверняка завтра утром Годрикова впадина будет напоминать один большой сугроб.
Поттер продолжал над чем-то смеяться, а Сириус старательно копировал голос Планта — и почему он никогда раньше не слышал о Led Zeppelin?
— Да чтоб!.. — воскликнул Сириус, поскальзываясь, взмахивая руками и падая на твердую землю, едва припорошенную снегом. — … Тебя.
Из него весь дух выбило, а Поттер только громче разразился смехом. Кретин.
Продолжая лежать, Сириус достал из кармана сигареты.
— Ты курить-то умеешь? — хмыкнул Сириус, когда Поттер нагло потянулся к его пачке.
— А что, тебя научить надо? — поинтересовался он, прикуривая сигарету и падая возле него.
На мгновение воцарилась полная тишина, которую нарушал лишь отдаленный шум музыки из бара.
Приятно вот так лежать на снегу, глядеть в черное небо, с которого летят крупные, мокрые снежинки, щуриться от них, втягивать в себя терпкий дым, позволяя ему заполнить легкие, и в кои-то веки ощущать, как стальная броня ослабла. Казалось, даже дышать становилось легче.
— Блэк, помнишь первое сентября перед первым курсом? — спросил вдруг Поттер, посмотрев на него удивительно трезвым взглядом.
У Сириуса словно яркая вспышка в голове пронеслась. Поезд, одно купе на двоих и полная веселья поездка. Он не вспоминал о том дне с… да он ни разу не вспоминал о том дне, как только Шляпа распределила его на Слизерин.
— Мы вместе ехали в Хогвартс, — произнес Сириус, старательно пряча удивление в голосе и какую-то печаль, столь ему не свойственную.
— Ага… ты мне тогда нормальным показался, — с тихой усмешкой произнес Поттер.
— Я и есть нормальный!
— Да тебя вся школа терпеть не может, — Поттер закатил глаза, состроив презрительную гримасу.
— Ты меня с собой не путай! Меня все обожают!
— Кто? Слизни и подстилки твои?
— Ну точно не гриффиндурки, — фыркнул Сириус, заслужив злой взгляд в ответ.
— Поговори мне еще. Второй фингал для симметрии поставлю.
Поттер говорил нарочито серьезным тоном, но Сириус все равно не удержался, рассмеявшись.
— Почему ты выбрал Слизерин?
Сириус замолчал, удивленный неожиданным вопросом. И еще более — серьезным тоном, каким он был задан.
— У тебя ведь был шанс. Так ведь? — с какой-то надеждой спросил Поттер.
— Я… Да, Шляпа вначале сомневалась, куда меня отправить, — вспоминал Сириус. — И я воспользовался этим, попросился на Пуффендуй. Ну и Шляпа, как только отсмеялась, послала меня на Слизерин.
— Какой же ты кретин все-таки, — обреченно вздохнул Поттер.
— Да я maman хотел позлить.
— Это твоя цель в жизни? Злить окружающих людей.
— Наверное, — Сириус беспечно улыбнулся. — А у тебя цель — выпендриваться. Позер.
— Это и твоя цель тоже.
— Я многозадачный человек.
Поттер хмыкнул и произнес чуть слышно:
— Ты бы мог попасть на Гриффиндор.
Сириус устремил на него задумчивый взгляд — и что это с Поттером сегодня?
— Думаешь?
— Полнейший отморозок без всяких тормозов и чувства страха. Да, Годрику ты бы понравился.
Сириус растянул губы в довольной улыбке. Ему понравилось определение, которое дал ему Поттер. Вообще, если подумать, Поттер может быть вполне приятным человеком. Ну, подумаешь — позер, кто без недостатков?
— Слушай… Ты не злись, что я с Эванс на бал ходил.
Сириус сам не знал, почему говорит это. Слова против воли вываливались из него.
— То есть… Конечно, я ее позвал, чтобы тебя выбесить, но у нас с ней ничего не было. Хотя я бы не отказался…
— Даже мечтать об этом не смей! — воскликнул Поттер, перебив его.
— Да она к себе даже притронуться не дала.
— А ты пытался?!
— Да нет же… Мерлин, Поттер, я тут пытаюсь…
Сириус физически не мог слово «извиниться» произнести. Оно застревало где-то в горле острым комком, не давая продохнуть.
— Ай, да пошел ты, — выпалил он, глянув на Поттера.
— Сам пошел. Козел.
— Помнишь, как ты с козлами не управился на Уходе? — Сириус растянул губы в счастливой улыбке.
— Ты видел их рога?! — с возмущением вскинулся Поттер. — Они метр длиной! И из чистого серебра!
— Ты их подпилить хотел что ли? — хмыкнул Сириус. — Тебя какой-то козел аж до Черного озера дотащил, пока ты визжал как баба!
— Я бы на тебя посмотрел, если бы на тебя козел напал!
Но Сириус только больше в улыбке расплылся, припоминая, как волшебная тварь напала на Поттера на Уходе за магическими существами. Сириус тогда заплатил Алисе Стоун пятьдесят галлеонов за уникальное колдофото.
— Зато я в Трансфигурации лучший, — к чему-то произнес Поттер.
— А я в Чарах, — парировал Сириус.
— Мне в Артефакторике равных нет!
— Наглое вранье! — возмутился Сириус. — Мы с тобой вровень вышли на последнем факультативе!
— Я лучший охотник за последнюю сотню лет!
— А я лучший дуэлянт!
Да, кажется, это Поттеру нечем было крыть, и Сириус уже расплылся в торжествующей усмешке, как Поттер вскочил на ноги.
— Я… А я вот так умею! — воскликнул Поттер и в следующую секунду обернулся оленем.
Настоящим, мать твою, оленем. С огромными ветвистыми рогами и ростом с Сириуса. Он поднялся на ноги, ошарашенно таращась на животное перед ним, но быстро взял себя в руки.
— Нашел, чем удивить, — показательно равнодушно хмыкнул Сириус, отходя от шока.
Картинно поправив мантию, он крутанулся на месте, оборачиваясь крупным псом. Сделав круг вокруг оленя, он одновременно с Поттером принял человеческий вид.
— Как… Как? И когда?!
Видеть восхищение и удивление на лице Поттера стало большим удовольствием, что медом растекалось внутри. Сириус с беспокойством подумал, как бы у него в привычку не вошло — наблюдать за выражением лица Поттера.
— У меня отец — анимаг, он и меня научил, — самодовольно произнес Сириус и вдруг спохватился: — Только не говори никому! Мы не зарегистрированные.
— Не скажу, — Поттер произнес это с такой серьезностью и уверенностью, будто для него данное обещание — всё.
— А тебя кто научил? — поинтересовался Сириус, стараясь скрыть любопытство.
— Я сам, — просто ответил он.
Чертов гений и правда хорош в Трансфигурации.
— Для чего?
У Поттера на лице напряжение промелькнуло, которое он попытался спрятать за неестественной улыбкой:
— Скучно было.
— Позер, — хмыкнул Сириус.
— Приятно познакомиться, а я Джеймс.
— Ой, это что, прикол для второклашек?
— Нет, для третьеклашек, как раз для твоего уровня развития.
Сириус не успел ничего на колкость ответить, только презрение на лице выказать, как Поттер тут же спросил:
— А брат твой тоже анимаг?
— Не, — отмахнулся Сириус, — Рег больше теоретик, да и с Трансфигурацией у него откровенно хреново. Отец даже не брался его обучать. Да Рег и не хотел никогда.
— А отец у тебя в кого обращается?
— В наше тотемное животное.
— Я не удивлен, — самодовольно усмехнулся Поттер и окинул его взглядом. — Что ж тогда с тобой не так, что ты так выбиваешься из семьи?
— Люблю быть особенным и неповторимым, знаешь ли.