Оргазм праведника

Ты куда летишь, печальный призрак? Вот он я – готический твой принц! - группа "Агата Кристи"

Гвилар – очень распространенное имя среди космодесантников. Наверное, в каждой роте каждого ордена есть свой Гвилар, а кое-где и два-три. В истории Адептус Астартес был какой-то со всех сторон прославленный брат Гвилар. Говорили, что он служил в Карауле Смерти и натворил там подвигов. Имя это передавалось в части орденов: где по наследству от наставника к неофиту, а где просто так, при принятии в скауты. Брат Гвилар и остальные недавно наказанные капелланом Храмовники стояли шеренгой в церемониальном зале. Их вызвали сюда для того, чтобы какой-то инквизитор выбрал себе одного или двоих в качестве телохранителей. Почему к инквизитору просто не отправили брата Клавдия – лучшего, кто есть на «Архангеле Орииле»? Почему он выбирает сам? Почему ему дали выбирать из проштрафившихся? Неужели все настолько плохо и опасно? Лучших из худших обычно выбирают для каких-то самоубийственных миссий по одной простой причине. Их не жалко, а Орден все равно получит свою долю славы и заслуг перед Инквизицией. Двери в зал открылись, и в них появился инквизитор в черном форменном костюме в сопровождении маршала Алена и какой-то женщины. Она была закутана в серый плащ с капюшоном, и Гвилар не смог рассмотреть, как она выглядит, но он точно был уверен, что это женщина. Инквизитор был молодым на вид и очень симпатичным мужчиной, с длинным хвостом каштановых волос, гладко выбритым лицом и проницательным взглядом серых глаз. Он сразу понравился Гвилару, хотя Храмовник знал, что никто не может доверять инквизиторам, даже Астартес. Женщина же… нет, это была не просто женщина. Перед Гвиларом появилась так ненавидимая Богом-Императором мутантка – со светло-сиреневой мерцающей кожей и темными пурпурными глазами. Из-под капюшона плаща выглядывала прядь волос насыщенного фиолетового цвета. Выглядела она почти как ребенок, а ростом не дотягивала Гвилару даже до подмышки. Кого только эти инквизиторы за собой не таскают! В груди крестоносца зашевелилась горячим комом праведная ненависть, а пальцы сами собой сжались в кулаки. - Мое почтение вашему славному ордену, братья. Меня зовут Максимилиан Валевски, я инквизитор Ордо Еретикус, уполномоченный возглавить зачистку планеты Бордия от хаоситов, - он продемонстрировал всему строю свою инсигнию, - грядет очередная битва с извечным врагом на Бордии. Там засел культ Хаоса. Осведомители сообщают, что кроме культа Кровавого Бога нам придется столкнуться еще и с генокрадами. Бордия не является частью Империума Человечества, но я смею полагать, что после зачистки планеты от культов нашими силами она обратится к свету Императора. И я прошу орден Черных Храмовников присоединиться к этой угодной Императору миссии. - Смерть еретикам и ксеносам! – раздалось откуда-то с другого конца строя. Храмовники одобрительно зашумели. Гвилар обернулся и попытался определить, кто из братьев кричал. - Для успешного противостояния тем и другим я вынужден был прибегнуть к использованию официального имперского мутанта-псайкера, который поможет нам искать патриарха генокрадов, - продолжал инквизитор, - и возникла следующая проблема: моей помощнице Ксарте нужен телохранитель. На «Горе побежденному» есть полк гвардейцев, враждебно настроенных к мутанту на борту. И я прошу дать мне возможность выбрать одного или двоих из вас, чтобы вернуть боевой дух гвардейцам и сохранить жизнь Ксарты. Все мы хорошо знаем, что в присутствии хотя бы одного боевого брата Астартес рвение воинов имперской гвардии возрастает многократно. - Я не могу не согласиться с инквизитором Валевски, - ответил маршал Ален, - если мутантка обучена и одобрена специалистами Схоластии Псайкана, и от сохранности ее жизни будет зависеть успех всей операции, орден готов дать телохранителя, а затем и участвовать в зачистке Бордии и привнесении туда света Императора. Мы отрядим одного брата на Ваш корабль для воодушевления гвардейцев и безопасности Вашей помощницы. А затем проследуем за вами на Бордию для приведения ее к согласию. - От имени всего Ордо Еретикус благодарю, - ответил Максимилиан. - Можно, они снимут шлемы? – попросила женщина, - Я бы хотела взглянуть в их лица. Это важно. - Преклонить колено! – скомандовал стоящий рядом капеллан Виктор, - Снять шлемы. Гвилар снял шлем и опустился на одно колено. Инквизитор и его чудовище направились вдоль строя, по очереди рассматривая каждого боевого брата с почтительного расстояния двух метров. Он слышал, как соседи по строю шумно выдыхают и скрипят перчатками, сжимая кулаки: их ненависть к мутанту была почти осязаемой. Теперь стало понятно, зачем сюда согнали худших. Охранять мутанта – так себе работенка. Ни славы, ни почета, ни даже еретиков, которых можно было бы карать. Когда дошла очередь до Гвилара, он почувствовал, как шевелятся волосы на его голове, будто в них копошится что-то липкое, холодное и противное. Вероятно, сиреневая тварь рылась в его памяти. Десантник стиснул зубы и постарался не подавать виду, что его хоть что-то тревожит. - Наклоните голову, пожалуйста, - голос мутантки, однако, был приятным и мелодичным. Гвилар сначала выполнил просьбу и только потом отметил про себя, что сделал это, не задумываясь. Женщина подошла в упор и легонько потрогала его свисающую вперед на нагрудник косу. Его любимую косу черных как смола волос, за которую он, собственно, и находится здесь! Прически не считались прямым нарушением устава, но все братья стриглись строго наголо или под горшок, некоторые особо рьяные (вроде брата Клавдия) даже брили себе тонзуру. Гвилар тоже когда-то носил такое недоразумение на голове, а потом задался вопросом, почему Императора и некоторых Его сыновей изображают с длинными волосами, а боевым братьям иметь такие же нельзя. Старшие братья и капелланы не нашлись, чем обосновать сей запрет, поэтому просто наказали Гвилара пачкой епитимий – за неуважение к старшим по званию. И потом по любому удобному случаю выдавали епитимьи и требовали, чтобы он постригся. - Вот так, - ласково пропела она, встала на цыпочки и будто принюхалась, чем пахнет его шея. Ноздри Гвилара раздулись от злости. Его трогает за волосы мутантка, а он ей ничего не может сделать! Позорище. Оба сердца заколотились так, что их стук, казалось, было слышно снаружи нагрудника. Он готов был свернуть шею этому богомерзкому существу прямо сейчас. Но почему-то не мог пошевелиться. Гвилар поднял обреченный взгляд на спутницу инквизитора, и только сейчас заметил, что их лица совсем близко. Во рту пересохло. Бравый воин не мог сказать ни слова, да как-то и не очень хотел. Пурпурные глаза видели его насквозь, и от этого взгляда вся жгучая как прометиевая бомба ненависть куда-то улетучилась. Словно кто-то выдернул затычку из сосуда с его праведной яростью. Внутри осталась только гнетущая пустота, в которой будто канонада батарей громыхали его сердца. Ни гнева, ни страха, ни боевого рвения, ни желания молиться или бежать к капеллану. Ничего. Она отошла. Дальше Гвилар помнил все как в тумане. Глаза и уши будто выключились. Он стоял, преклонив колено, и смотрел в пол перед собой, как загипнотизированный грокс. Внутри, где-то внизу живота, сворачивалось в теплый клубок, пульсировало и толкалось незнакомое чувство, которое он ощущал настолько давно, что уже и забыл, что это такое и как называется. Краем уха он услышал едва различимый шепот спутницы инквизитора: - Шестьдесят три стандартных года, очень молодой, имплантировался поздно и с проблемами, засиделся в неофитах. Силовую броню получил сравнительно недавно, в Братство Меча еще не принят. Страдает от непонимания со стороны братьев. А еще волосы красивые. Он мне нравится. Гвилару будто ведро ледяной воды за шиворот вылили. Он поднял взгляд и увидел прямо перед собой инквизитора с его спутницей. - Мы хотим взять к себе на борт вот этого славного брата. - Встань, брат Гвилар, - приказал Ален, - отныне ты отвечаешь за сохранность жизни помощницы инквизитора Валевски. У тебя есть два часа на сборы и прощания. Десантник медленно поднялся. Все происходило будто не с ним, не здесь и не сейчас. Казалось, что это ему просто снится, что вот-вот он проснется у себя в келье и отправится на утреннюю молитву, и через несколько минут образы инквизитора и сиреневой мутантки растворятся в его сознании навсегда. Говорят, что Астартес не снятся сны. После всех модификаций их мозг настолько меняется, что этот процесс становится невозможным. Однако Гвилар даже через сорок лет после окончания имплантации все равно видел сны. Сначала он пытался выяснить, нормально ли это, ходил к апотекариям, которые не смогли обнаружить причину, и наугад пичкали его лекарствами. После них сон становился похож на тяжелое беспамятство, а пробуждение сопровождалось тошнотой и слабостью. А потом сны все равно возвращались. Гвилар решил больше никому об этом не рассказывать. Жить они не мешали и на работе всего остального тела никак не сказывались. Почти никак. Иногда ему снилось детство, в котором он еще ходил в воскресную школу, пел в хоре и учился играть на органе. Девочка, которая ему нравилась, и одноклассники, смеявшиеся над его высокой и тощей фигурой. Ему снился день, когда его забрали у родителей, командория, начало тренировок, боль от первой имплантации. Но иногда, совсем редко, ему снилось море. Гвилар вырос на Гудрун, в горах, и никогда не видел настоящего моря вблизи. В своих снах он стоял по колено в мутной бескрайней воде, переливающейся всеми цветами радуги. Она была холодной, и хотя выглядела как вода, по ощущениям больше напоминала потоки воздуха. Гвилар откуда-то знал, что там, под водой, есть нечто живое, разумное. Оно звало его по имени из-под воды тысячей разных голосов, приглашало окунуться в это море. Сильнее всего он боялся упасть в эту воду и оказаться под ней с головой, потому что откуда-то знал, что нечто его съест, если это случится. После снов про разноцветное море брат просыпался с ощущениями плойна, из которого выжали весь сок. Но все равно никому ничего не рассказывал. Гвилар отказывался верить в реальность происходящего, даже когда собирал свои немногочисленные вещи и оружие, перед тем как покинуть келью на «Архангеле Орииле». Его отпустили быстро, тихо и без торжеств. Даже без обычной для таких случаев братской молитвы. Гвилар чувствовал себя выброшенным, ненужным и опустошенным, когда стоял в стыковочном шлюзе, а грузовые сервиторы неспешно тащили ящики с его вещами, оружием и боезапасом на «Горе побежденному». Его даже не вышли проводить. Капеллана пришлось искать по всему крейсеру, чтобы тот принял последнюю исповедь. И снова брат Гвилар не верил, что его орден так с ним обошелся. Но в голову настойчиво лезло всего одно слово: избавились. - Как твое полное имя? – прозвучал за плечом голос его подзащитной. - Ренне Гвилар Штерн, - ответил он, оборачиваясь. - Я – Ксарта Динор, - она обошла своего нового телохранителя и посмотрела на него снизу вверх, - никогда раньше не видела живых космодесантников так близко. Гвилар не знал, что ответить, поэтому молча отвел взгляд в сторону шлюза. Внутри была все та же пустота: эмоциональный и мыслительный вакуум никуда не делся. - Выглядишь подавленным. Ты чего-то боишься? Волнуешься? – Ксарта тронула его за локоть, и Астартес инстинктивно дернул им. - Император не велит бояться, – угрюмо сказал он. - Император не велит врать союзникам. Со мной это точно не прокатит, - она сложила руки на груди, - не заставляй меня силой копаться в твоей голове. Пожалуйста. Во взгляде ее пурпурных глаз было что-то необычное, непонятное, расходящееся с соображениями Гвилара о том, какой должен быть мутант. В его голове мутант был злобным и уродливым, тупым, противным, скверно пахнущим, и с полной пастью огромных острых клыков. И большинство виденных им мутантов такими и были. Ксарта была совсем другой. Маленькая, тонкая и изящная, она шагала легко и почти неслышно. От нее пахло чем-то незнакомым, но запах Гвилару определенно нравился. Основное сердце застучало быстрее, в холодном тамбуре внезапно стало невыносимо жарко и душно. - Покажи мне, где я буду жить. - Идем. Жить будешь в одном блоке со мной. От осознания этой перспективы у Гвилара упала челюсть. Благо, рост его подзащитной был слишком маленьким, чтобы она это заметила. Еще и жить в одной комнате с мутантом ему не хватало! - Не бойся, каюты у нас будут разные, - успокоила она, будто читая его мысли, - общим будет только душ. Он один на две комнаты – мою и твою. Вообще на три, в третьей живут Велма и Андроидас, но им душ не нужен, они железные. - А можно ты не будешь лезть в мою голову без разрешения? – возмутился Гвилар. - Я и не думала, - ответила Ксарта, - просто тебя так перекосило, что сразу стало понятно: видеть меня голой и слушать мой храп ты не хочешь. - Но как… - Ты в двери отражаешься, - улыбнулась Ксарта. Блестящие двери в тамбур разъехались в стороны, впуская ее, Гвилара и сервиторов с ящиками на борт «Горе побежденному». ... - Знакомьтесь: это брат Гвилар, - Ксарта указала ладошкой на вошедшего следом за ней космодесантника, - он теперь будет меня охранять. Велма и Андроидас сидели в маленькой столовой закрытого крыла и общались о чем-то своем, когда Ксарта привела знакомиться своего нового телохранителя. Серво-адъютант сидел на стуле боком к столу, закинув ногу на ногу и положив на стол локоть, и что-то увлеченно рассказывал техножрице. Велма сидела напротив и вертела в тонких механических пальцах кабель с двумя джеками на концах. При виде гиганта в керамите, рядом с которым Ксарта выглядела не просто маленькой, а крошечной, она заулыбалась. - Это серво-адъютант инквизитора Валевски – Андроидас. Для людей – Андреас. А это Велма, наш технический работник, - представила коллег Ксарта. - От кого тебя охранять, ересь? – адъютант широко улыбнулся неестественно белыми идеально ровными зубами. - Я не ересь! – возмутилась Ксарта, - Но ересью меня считают слишком многие. От них охранять и надо. - Ты была ересью все те годы, что мы знакомы, ею и останешься, - он рассмеялся, - все пятьдесят два года. Гвилар внимательно рассмотрел своих новых знакомых. - Серво-адъютант? Это ты сервитор или смертный? - Ни то, ни другое, - Андроидас встал и демонстративно расстегнул военную куртку, - я – биомех класса «РР», согласно имперскому классификатору биомеханизмов официально считаюсь сервитором. Но не люблю, когда меня так называют. - «Разведывательный реалистичный», - тут же объяснила Велма, - хоть конструктивно «РР» и представляет собой сервитора, то есть, человеческий мозг в титановом корпусе, но своим внешним видом и поведением не отличается от живого человека, обладает личностью, обучаемостью и способностью самостоятельно принимать решения. Был разработан для внедрения в преступные группировки и проведения диверсий. В плане характеристик общее с сервитором у него лишь то, что он имеет некоторые ограничения свободы воли, которые можно отключить. Действительно, внешне от человека адъютант инквизитора Валевски отличался очень мало. В свободной куртке и военных брюках цвета хаки – вообще не отличить. Ростом машина была под два метра, и ниже космодесантника всего на голову. Без одежды это был металлический корпус, выполненный в виде людского тела, блестящий тусклым титановым блеском, со всеми его мускулами и рельефами из черного искусственного мышечного волокна. Руки до локтевого сустава, лицо, и шею вместе с ключицами покрывала светлая искусственная кожа, а что короткие русые волосы ненастоящие, Храмовник тоже никогда бы не подумал. Кроме этого, создатели Андроидаса снабдили его весьма живой и выразительной мимикой, приятным голосом и почти неотличимыми от настоящих зелено-голубыми глазами. - Не знал, что где-то в Империуме делают таких, - удивленно произнес брат Гвилар. - Нас выпустили очень ограниченной серией, - Андроидас продемонстрировал клеймо на правом плече: буквы Г и Л, вписанные в круг, - здесь. Кузница магосов Генриха и Леона Олди. - Их, конечно, многие считают еретехами, - добавила Велма, - за то, что не хотели стирать личность и память своим произведениям. Но их вклад в создание биомехов «РР» и проведение многих диверсионных миссий неоценим. Она сбросила капюшон красной мантии, и молодой Храмовник увидел, что голова Велмы почти полностью скрыта под титановым колпаком, из которого выходят толстые черные провода, заканчивающиеся разнообразными джеками, штепселями и разъемами. Правый бионический глаз мерцал красным зрачком, а левый был вполне органическим, зеленым, с длинными ресницами. Нижняя челюсть была закрыта титановой скобой, крепящейся парой суставов к колпаку на голове. Она наклонила голову, откинула часть своих электрических дредов вперед и подключила тот кабель, что был у нее в руках, куда-то себе в затылок. Органический глаз слегка дернулся. - О, вот так гораздо лучше, - она улыбнулась, - найти взаимопонимание с машиной всегда проще, когда у вас единый информационный поток. - Эм… наверное, - Гвилар всегда считал техножрецов очень странными, и сейчас не нашелся, что сказать. - Вот и познакомились, - улыбнулась Ксарта, - идем, инквизитор Валевски хотел поговорить с тобой насчет твоих обязанностей. Они покинули столовую и направились в жилой блок. - Андроидас сказал, что вы знакомы пятьдесят два года, - Гвилар внимательно посмотрел на Ксарту, - а выглядишь ты на четырнадцать. - Такие как я, знаешь ли, стареют чуть медленнее, чем обычные люди, - улыбнулась Ксарта. - А сколько тебе лет на самом деле? - Если пересчитывать в людские периоды взросления, где-то четырнадцать стандартных терранских лет и есть. Максимилиан говорит, что вряд ли я когда-нибудь повзрослею, - она почесала себя за ухом и поправила пояс штанов. - А ему сколько лет? – продолжал любопытствовать Гвилар. - К восьмидесяти. Он хорошо сохранился, да и по меркам инквизиции еще не пенсионер. Сколько лет Велме, я не знаю. Она с нами недавно. «Если не знать, что хозяин не стареет благодаря мне, то можно уверовать в чудовищную эффективность имперской медицины и омолаживающих процедур… которых он не проходил никогда», - мысленно добавила Ксарта.