В безопасности

Слэш
Перевод
NC-17
Завершён
134
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
37 страниц, 1 часть
Метки:
Hurt/Comfort Hydra!AU Ангст Антиутопия Грубый секс Даб-кон Дарк Домашнее насилие Домашний арест Жестокость Забота / Поддержка Изнасилование Изоляция Искусственно вызванные чувства Клетки Контроль / Подчинение Контроль сознания Личность против системы Любовь/Ненависть Манипуляции Минет Навязчивая опека Насилие Нездоровые отношения Неравные отношения Обездвиживание Обнажение Обреченные отношения Побег Постапокалиптика Похищение Принуждение Противоположности Психологические травмы Психологический ужас Психологическое насилие Пытки Рабство Развитие отношений Сексуальное рабство Слом личности Слоуберн Собственничество Сомнофилия Стимуляция руками Стокгольмский синдром / Лимский синдром Телесные наказания Спойлеры ...
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
134 Нравится 14 Отзывы 38 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Когда они приходят на аукцион «Мстители», у Зимнего Солдата нет денег, чтобы сделать ставку на Капитана Америку. Он бы сделал это, если бы мог. Капитан Америка принадлежит ему, он не притворяется, что не понимает этого. Но Капитан Америка также чрезвычайно ценен, далеко за пределами возможностей простого оперативника. Он наблюдает за всем аукционом, отмечая соперничество и игру власти, так как эта информация может пригодиться в будущем. Его собственная организация добилась успеха в своей заявке на «Чёрную вдову». Он доволен этим. Их навыки дополняют друг друга, и он хотел бы снова поработать с ней. Ему и раньше нравилось её общество, но он знает, что, скорее всего, перепрограммирование, которому она подвергнется, изменит её. Он также рад, что его организация потерпела неудачу в своей заявке на Соколиного Глаза. Это означает, что ему, вероятно, будет приказано убить этого человека когда-нибудь в будущем. Ему не нравится конкуренция. Он отмечает, кто покупает Старка и Халка, хотя и сомневается, что их новые владельцы получат от них какую-либо реальную ценность за свои деньги. Конечно, Локи уже заявил права на Тора. Они оставляют Капитана Америку напоследок. Они уже выяснили, что он неуязвим для техники, которую они используют для перепрограммирования людей. Его можно было бы использовать в качестве раба (он чувствует боль, и это означает, что его можно контролировать таким образом) или попытаться получить секреты сыворотки (хотя ЩИТ явно потерпел неудачу в этом), но он подозревает, что месть занимает первое место в списке приоритетов участников торгов. Торги идут жестоко, и он не удивлён, что Гидра выиграла. У них есть история, и они готовы пойти на большие жертвы, чтобы Капитан Америка был в их власти. Они открыты в своём намерении сохранить Капитана Америку в качестве живого страдающего предупреждения любому, кто переступит им дорогу. Но Капитан Америка принадлежит Зимнему солдату, и он находчив. У него есть цель, а когда у него есть цель — он не промахивается. Хотя на этот раз он не намерен убивать, просто обладать. Моё. Он начинает с сдерживания. Нет смысла приобретать Капитана Америку только для того, чтобы снова его потерять. В нынешнее время у него есть собственная квартира, часть большей свободы, которую он получил за годы верности. Он оборудовал комнату для суперсолдата. Его квартира не прослушивается, генерал Лукин — приверженец традиций, и он полагается на информаторов, чтобы держать своих оперативников в узде. Это более эффективно, чем постоянное наблюдение. Затем он думает о транспорте. Для этого Капитан Америка должен быть без сознания. Он предлагает свои услуги некоторым учёным в обмен на наркотические средства, которые будут работать на суперсолдата. Вскоре после этого один мешающий конкурент и его любовница мертвы, и у него есть необходимые препараты. Затем он убивает учёных вместе со всеми, с кем, по его мнению, они могли разговаривать. Он намерен сохранить Капитана Америку, и это будет проще, если никто не узнает, что он у него есть. Расположение простое. Красный Череп всегда отличался склонностью к драматизму и не пытается скрыть свой трофей. Ему потребовалось почти два месяца, чтобы подготовиться вернуть Капитана Америку, и всё это время у него было ощущение, будто где-то кто-то кричит, что ему нужно немедленно добраться до него. За это время Тони Старку удалось покончить с собой, ускользнув от охраны, приставленных фон Думом с целью надзора за тем, чтобы он не наложил на себя руки (хотя латверийцы стараются держать это в секрете, делая вид, что Старк всё ещё изобретает для них). Это казалось неизбежностью после смерти Пеппер Поттс в финальной битве. Он совершенно уверен, что Капитан Америка не покончит с собой, хотя и не знает почему. Сам поиск прост. Он тщательно обследовал исследовательскую базу, и здесь нет никаких сюрпризов. Может быть, один сюрприз. Незадолго до того, как он пустил несколько пуль в мозг Красного Черепа, тот сказал: «Ты всегда был моим величайшим творением». Капитан Америка привязан к столу, почти без сознания, что-то бормочет. Он понимает, что это имя, звание и серийный номер Капитана. Он моргает Яше, когда тот появляется в поле зрения, начинает что-то говорить, но Яша уже вонзил иглу в его вену. Он наблюдает, как тот впадает в бессознательное состояние, а затем приступает к гораздо более сложной задаче — вернуть его домой. Капитан Америка просыпается в своей изолированной комнате, голый, скованный по рукам и ногам адамантовыми цепями. Зимний солдат наблюдает за ним у двери, видит, как тот осматривается вокруг. Комната спартанская, но функциональная. Здесь нет окон. Он знает, что Капитан Америка мог бы сорвать унитаз или раковину со стены, если бы захотел, мог бы разбить лампочку или сломать вентиляционные отверстия, но что тогда? Он всё равно был бы прикован, и он будет знать, что любое внимание, которое он мог бы привлечь, просто отправило бы его в другую клетку. И есть почему-то какая-то уверенность в том, что Капитан Америка не попытается его убить. — Баки? — Какой к чёрту Баки? — Ты… ты Баки. — Я не Баки, — он осознаёт всю нелепость того, что он собирается официально представиться Капитану Америке, своему пленнику, но всё равно делает это. Это забавляет. — Я — Зимний солдат. Теперь ты — моя собственность. И поскольку ты мой пленник, ты можешь называть меня Яшей. — Баки… — Яша, — он дёргает за рычаг, который укорачивает кандалы, и беспомощно прижимает Капитана Америку к стене. Он собирается трахнуть его, и, похоже, Капитан Америка это понимает. Он мог бы трахнуть его, пока тот был без сознания, но разве это было бы весело? Есть также что-то, какой-то далёкий голос, настаивающий на том, что он должен присматривать за Капитаном Америкой. Поэтому он вымыл его, побрил, подстриг. Но теперь пора играть. — Нет… Далёкий голос вторит этому, но он его игнорирует. Почему нет? Он прижимается всем телом к телу Капитана Америки, упиваясь его беспомощностью. Он знал, что Капитан Америка ответит, но не знает, почему он это знал. Он скользит ногой по члену мужчины, чувствует, как тот твердеет. — Ты хочешь этого. — Не так, как сейчас. И снова далёкий голос вторит этому. Он делает паузу. Он впечатлён хладнокровием Капитана Америки после двух месяцев, проведенных в руках Красного Черепа, а теперь ещё и это. — Как бы Капитан Америка хотел, чтобы его трахнули? — Стив. Зови меня Стивом, Баки. — Яша. Я не тот, за кого ты меня принимаешь. — Ты — Баки Барнс… Он прикусывает мышцу на плече Капитана Америки — плече Стива, если они собираются называть друг друга по имени, и резко засовывает смазанный палец ему в задницу. Он не заинтересован в продолжении спора, и это кажется эффективным способом заставить его замолчать. Стив ахает, и Яша наслаждается его реакцией, когда он начинает растягивать его и трахать пальцами. Стив не хочет находить это приятным, он пристыжен и унижен своим собственным возбуждением. Это прекрасно. Когда он, наконец, расстегивает ширинку и толкает свой член в Стива, ему приходится остановиться, чтобы не кончить сразу же. Борьба на лице Стива между разумом и ощущениями прекрасна. Он обхватывает своей живой рукой член Стива, заставляя его наблюдать за усилиями, которые он прилагает, пытаясь не реагировать. Только тогда он двигается, трахает Стива жёстко и грубо. Он должен был удивиться тому, что Стив дошёл до пика первым, этой потере контроля, столь далёкой от его публичной персоны, но, опять же, это было тем, ответ на что он знал, но не знал почему. Когда кончает, он снова кусает Стива, хотя знает, что метка не продержится долго. Он на мгновение расслабляется, прижимаясь к нему, прежде чем вылезти и вытереться. Он возвращается к двери и отпускает рычаг, так, чтобы длина цепей позволяла Стиву проходиться по всей комнате. Стив не двигается, остается стоять у стены. Яша приносит ему еду, передвигая ногой поднос по полу. Стив наблюдает за этим. — Ты же не думаешь, что я пошёл на все эти усилия только для того, чтобы отравить тебя? Я даже не знаю, сможешь ли ты умереть с голоду, так как ты даже не можешь замёрзнуть до смерти, если ты об этом думал. Стив ест, и когда Яша бросает ему старое одеяло, он заворачивается в него. Он знает, что Стив попытается сбежать. Это в его характере. Ещё он знает (откуда он знает?), что Стив намного умнее, чем кто-либо может себе представить. Умнее, чем он, естественно. Так что Яше придётся быть более наблюдательным и более хитрым. На следующее утро он просыпается и идёт к Стиву. Снова трахает его у стены, снова заставляет кончить. Стив всё ещё называет его Баки, просит его не делать этого, но не умоляет. Он задается вопросом, какой предел у Стива. У каждого человека он есть, даже у Капитана Америки. Но он точно не достиг этого после того, как им в течение трёх месяцев пользовалась Гидра и после того, как был дважды изнасилован (Яша не испытывает никакой брезгливости, чтобы называть своими именами то, что он делает). Было бы интересно попытаться сломать его, просто в качестве интеллектуального упражнения. Но, опять же, есть знание, что он не может этого сделать. Ему было не по силам намеренно сломать Стива. Иногда он может игнорировать далёкий голос, особенно когда похоть гудит в его венах, но не полностью. Яша не видит никаких признаков того, что Стив предпринял какую-либо попытку побега ночью. Это означает, что Стив хорошо это скрывает, что Яшу немного беспокоит. Он оставляет ему еду и идёт на работу. Новость о том, что Гидра потеряла Капитана Америку распространилась, но все зацепки не касаются его, и у него есть надёжное алиби на то время, когда был схвачен Капитан Америка. Он удовлетворён тем, что на него нет никаких подозрений, по крайней мере на данный момент. Он немного гордится собой. Капитан Америка, даже находящийся без сознания, не является удобным для транспортировки, но, похоже, ему это удалось. Когда возвращается, он всё ещё не видит никаких попыток побега, поэтому ему просто нужно будет понаблюдать и посмотреть, не станут ли какие-либо признаки более очевидными. Стив сидит на полу, небрежно завёрнутый в одеяло. Он снова приносит ему еду, забирает грязный поднос, который он оставил раньше. Он знает, что зашёл на расстояние, до которого Стив может дотянуться с ослабленными цепями, но Стив не делает ни одного движения. Он всё ещё уверен, что Стив не убьёт его, и всё ещё не знает почему. — Это необязательно должно быть так. – Да, я сниму с тебя цепи и ты сбежишь, чтобы стать героем, — он насмехается над словом «герой». Это слово достойно презрения. — Ты мог бы пойти со мной. Яша смеётся. — Я не склонен к самоубийству. — Мы могли бы… — Ты проиграл, Стив. Ты, Мстители, ЩИТ и силы, объединённые за тобой. Как ты думаешь, что бы ты мог сделать сам? Или даже с этим Баки, который живёт в твоей голове… — Баки — это ты. — Он тоже приковывал тебя цепью и насиловал? — это очень эффективно затыкает Стива. Он густо краснеет и не может поднять глаза на Яшу. Яша не может не зайти немного дальше. — По тому, что ты кончил оба раза не скажешь, что тебе не понравилось, и, возможно, когда он… Стив набрасывается, Яша находится достаточно близко, но он быстр, и выходит за пределы досягаемости Стива, прежде чем тот успевает его коснуться. Он смеётся и закрывает за собой дверь. Что ж, ему удалось спровоцировать Стива. Но у него всё ещё есть уверенность, что его жизни ничего не угрожает. В ту ночь далёкий голос ругает его за то, что он причинил боль Стиву. Он хочет, чтобы оно заткнулось. Он плохо спит и вымещает это на Стиве на следующее утро. Он берёт его жёстко, плохо растягивает, плохо смазывает, заставляет его истекать кровью, царапает кожу металлической рукой. Затем он дрочит Стиву, убеждается, что тот кончает, потому что унижение Стива от своей собственной реакции даже лучше, чем причинение ему боли. Это заставляет его чувствовать себя лучше в течение всех двух минут, но этот проклятый голос снова ругает его, даже когда он принимает душ. Он оставляет еду для Стива, но Стив даже не поднимает глаз, когда Яша входит в комнату. Исцеляющий фактор делает своё дело, и когда Яша возвращается в тот вечер, единственными признаками того, что он причинил Стиву боль являются пятна крови на одеяле. Он сползает по стене, чтобы сесть лицом к Стиву, вне зоне досягаемости, если тот снова решит наброситься. — Ты всё ещё не понял? — Ты всё ещё Баки. — Значит, он сделал это с тобой? На этот раз реакция Стива приглушена. У него было время подумать об этом, взять себя в руки. — Наташа рассказала мне, что они с ней сделали. Что они могут сделать с людьми. Я думаю, ты тот, кем стал Баки. — Это так важно? — Зачем ты привёл меня сюда? — Возможно, я просто хочу, чтобы Капитан Америка стал моим личным сексуальным рабом. Стив поднимает запястья, смотрит на толстые кандалы вокруг него. — Так много усилий ради одного секса? — Возможно, ты мой трофей. — Запертый в звукоизолированной комнате без окон, скрытый от всех? Я не трофей. Я — секрет. Да, Стив намного умнее, чем думают люди. — Возможно… — Ты не знаешь, не так ли? Ты сделал всё это, и ты не знаешь почему. — Я не обязан объясняться с тобой… — Но ты должен объяснить это самому себе, а ты не можешь. — Это должно отговорить меня снова трахнуть тебя? Потому что этого не произойдет. Ты мой, Стив. Всякий раз, когда я тебя захочу. Он встаёт и выходит. Далёкий голос сегодня вечером немного тише, и он спит лучше. Он всё ещё трахает Стива по утрам (и задаётся вопросом, похоже ли это на зависимость), но становится мягче, не причиняет ему боли. Есть одна реакция, которую Стив не может контролировать, поэтому он контролирует все остальные. Яша впечатлён тем, как Стив может сохранять дыхание, даже когда его трахают, как он не двигает ни единой мышцей. Если бы вы только могли видеть его лицо, вы могли бы подумать, что он смотрит на скучную встречу, вместо того, чтобы иметь член Яши в своей заднице. В тот же вечер он переносит запас скоропортящихся продуктов в комнату Стива. — Меня могут отправить на задание в любое время. Если я не вернусь домой, не ходи голодным, — это также для того, чтобы Стив никогда не знал, как долго Яша будет отсутствовать, чтобы отбить у него охоту к более сложным и запутанным попыткам побега. Стив критически смотрит на него. — Ты говорил, что не думаешь, что я могу умереть с голоду. — Это всего лишь теория. Давай не будем это проверять. — Баки… Яша обрывает его. — Тебе что-нибудь нужно? Фраза слетает с его губ прежде, чем он задумывается об этом. Он дал Стиву всё, что ему нужно, с чего бы ему беспокоиться об этом? — Кроме того, чтобы меня не приковывали цепями? — Кроме этого. Стив пожимает плечами. — Что-нибудь почитать? Яша идёт осматривать свои книжные полки, заполненные потрёпанными книгами в мягких обложках на нескольких языках, подобранными как что-то, чем можно заняться, когда ждёшь на заданиях. Он берёт английский экземпляр «Преступления и наказания» и улыбается. Он идёт в комнату и кидает книгу Стиву. — Если бы я был Раскольниковым, я бы довёл дело до конца. Он хочет узнать, сможет ли он противостоять своей зависимости. Поэтому на следующее утро он не прикасается к Стиву, просто даёт ему немного завтрака. Он видит, как Стив напрягается, и волнения от этого почти достаточно, чтобы заставить его отказаться от своих намерений его не трогать. Но он тут — надзиратель. Он тот, кто здесь главный. Он должен сохранить контроль. В тот вечер он ест со Стивом, который настороженно смотрит на него, явно задаваясь вопросом, пощадил ли его Яша утром, только для того, чтобы взять его вечером. Он одновременно любит и ненавидит это чувство, ощущение своей власти, влияние на Капитана Америку, борющееся с неприязнью из-за того, что Стив несчастен. Но, очевидно, требуется нечто большее, чтобы заставить Стива замолчать. — Ты всё ещё ешь так же, как и раньше. Сначала съешь то, что тебе нравится, и побыстрее, на случай, если кто-нибудь решит забрать еду. — Многие люди так едят. — Ты уже догадался, почему всё ещё это делаешь? — Чего ты этим пытаешься добиться? — Я хочу, чтобы ты помнил, кто ты есть. — Я знаю, кто я. — Расскажи мне о своём детстве. Если ты знаешь, кто ты, ты должен знать о своём детстве. — Мне не нужно тебе ничего рассказывать. — А что тебе нужно? — У меня есть всё, что мне нужно, прямо здесь, прикованное к стене. Это действительно так просто. Стив доедает остатки своего ужина и отодвигает тарелку. — Мы познакомились, когда мне было семь, а тебе шесть, но ты был выше, и ещё тебя оставили на второй год в школе, так что я понял, что ты младше меня намного позже… Яша берёт тарелки и резко встаёт. — Меня это не интересует. Это ложь. Ему любопытно. Вполне возможно, что он и правда Баки Барнс, учитывая, что он тоже американец, вероятно, примерно того же возраста, что и Стив, и ему не хватает этой части своей жизни. Но его заинтересованность даёт Стиву преимущество, способ добраться до него, а он этого не хочет. В ту ночь он хорошо спит. Возможно, он зависимый наркоман, потому что утром ему необходимо трахнуть Стива. Стив снова полностью контролирует ситуацию, поэтому Яша останавливается и говорит: — Баки так тебя трахал? Или у вас была кровать? Ты держал глаза открытыми, когда он это делал? Голос Стива напряжён, но он всё ещё контролирует всё. — Я думал, тебе это неинтересно. — Мне просто нравится твоя реакция, — он снова начинает его трахать, жёстко, но не настолько, чтобы причинить боль, как это нравится Стиву. Горячая струя оргазма Стива в его руке (никакой другой реакции, даже вдоха) — это всё, что нужно, чтобы заставить его кончить. Яша должен быть осторожен на работе. Теперь ему есть к кому возвращаться домой, но нельзя допустить, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Нельзя спешить домой, даже если очень сильно хочется. Когда он наконец приходит домой, он обнаруживает, что Стив положил книгу на поднос, пододвинул её поближе к двери и немного прибрался в комнате. Капитан Америка оправдывает свою репутацию. — Тебе понравилась книга? — Было интересно. — Раскольников запаниковал. Он держал себя в руках, он мог бы получить деньги, смыться без проблем. — Если не брать в расчёт совесть. — Я читал эту книгу давным-давно. Между четвертой и пятой частями мне понадобилось идти на задание. Я убил десять человек. Затем я дочитал всё остальное. Это не заставило меня развить совесть тогда, не заставит и сейчас. — Ты лучше, чем ты думаешь. Яша смеётся. — Раньше я думал, что всемогущий Капитан Америка был мифом, но это правда. Он даёт Стиву «Чувство и Чувствительность» для чтения. На этот раз нет ни убийств, ни угрызений совести (хотя он не упускает возможности, чтобы то, как сёстры Дэшвуд обращались со своим сводным братом преподало Стиву урок). — Раньше ты не особо любил читать. Яша вздыхает и говорит так, словно разговаривает с маленьким ребёнком. — Потому что я не тот, за которого ты меня принимаешь. Стив улыбается. — Ты всегда производил впечатление плохого парня, но на самом деле это никогда не было правдой. Ты всегда помогал старой миссис Райли тащить продукты по лестнице, когда рядом не было никого, кроме меня, чтобы заметить это… — Я сказал, что меня это не интересует. — Ты читаешь, но тебе не нравятся истории? — Ты думаешь, что мир должен быть таким. Это не ваш район в Бруклине в 30-е годы. Это мир, где можно покупать и продавать людей, где людям стреляют в голову на улице за то, что они высказывают своё мнение. Это реальность, Стив, и тебе нужно к ней привыкнуть. Стив выглядит задумчивым. — Бруклин… Яша не уверен, почему он сказал это, почему он может представить себе район, несколько городских кварталов, которых можно назвать домом, но он не собирается признаваться в этом Стиву. — Все знают, что Капитан Америка родом из Бруклина. Стив улыбается и качает головой. — Все знают, что Капитан Америка родом из Нью-Йорка. Но никто никогда не помнит, что это Бруклин. Он не знает, почему это заставляет его сорваться. Но он точно знает, что его собственный заключённый не будет опекать его, и он преподаст Стиву урок, что бы ни говорил далёкий голос в его голове. Он дёргает за рычаг, и Стив оказывается прижатым к стене. Он бьёт его открытой ладонью своей металлической руки, достаточно сильно, чтобы с губ Стива брызнула кровь. Он выжидает мгновение, затем бьёт его наотмашь. Этого недостаточно, недостаточно, чтобы разрядить гнев на наивность Стива или вихрях замешательства в его голове. Он злобно пинает его в живот, чего было бы достаточно, чтобы госпитализировать обычного человека, но суперсолдат должен быть в состоянии это выдержать. Затем он просто бьёт, без всякой мысли, боевого мастерства или изящества, просто выплёскивая всё своё разочарование на свой человеческий боксерский мешок. Когда он выдохся, он поднимает голову Стива за волосы и шепчет ему на ухо: — Это мир, в котором ты живёшь. Где я могу сделать это с тобой и не столкнуться с последствиями. Никакого наказания. Никакой совести. Никакой помощи маленьким старушкам с продуктами. Тебе нужно перестать жить прошлым. Стив не отвечает, что не доставляет ему никакого удовлетворения. Он отпускает голову Стива и сбрасывает цепи, когда выходит из комнаты. Он не должен был позволять Стиву так трепаться. Он даже не думает, что Стив намеренно пытается проникнуть ему под кожу — проблема в том, что он в замешательстве. Он хочет трахнуть Стива, хочет защитить его, хочет, чтобы он заткнулся, хочет, чтобы он заговорил, хочет, чтобы Стив обнял его, хочет ударить его. Он дышит, сосредотачивается, будто собирается выстрелить, и в конце концов успокаивается. В этой неразберихе есть одна уверенность — желание того, чтобы Стив был здесь, с ним. Он цепляется за это, пытается позволить остальному захлестнуть его. Утром Стив выглядит так, словно его избили пару недель назад. На одеяле новые пятна крови. Яша укорачивает цепи, и, кажется, у Стива разрывы, потому что он почти стонет, когда это происходит. Он осматривает синяки и заживающие порезы. — Никаких необратимых повреждений? — Такого никогда не бывает. Яша удивляет самого себя, целуя Стива в щеку рядом с одним из синяков. Он осознаёт, что хочет быть очень аккуратным, даже нежным, хочет затащить Стива в свою постель и укрыть его от всего мира. Но желание и похоть всё ещё есть, и они не уйдут, пока он не будет удовлетворён. Он обхватывает рукой член Стива, спускает свои штаны, чтобы прижать его их члены друг к другу, прижимается к нему и толкается в свою собственную руку, пока они оба не кончают. Ощущение дежавю почти непреодолимо. Он наклоняется к Стиву, прижимается лицом к его шее и, даже не собираясь этого делать, говорит: — Ты прекрасен, Стиви. Стив напрягается, вздрагивает, почти всхлипывает. Яша удивлённо отстраняется, но Стив не смотрит ему в глаза. Стив спрашивает тихим и надтреснутым голосом: — Ты Баки? Он проводит большим пальцем по скуле Стива и так же тихо говорит: — Возможно, я был. Но это было тогда. — Ты мог бы измениться… — Почему? Из нас двоих только один функционирует в рамках нынешнего мира, и это не ты. — Мы могли бы… — Тебя бы убили. Я не позволю этому случиться. Я забочусь о тебе. Я думаю… — он подумывает не говорить этого, это даст Стиву больше рычагов влияния на него, но всё же решает пойти на это. — Я думаю, что Баки заботился о тебе. Помешал тебе покончить с собой. — Ты сделал это. Яша снова целует Стива в щеку. — Я куплю тебе новое одеяло. В ту ночь он не приходит домой, а вместо этого уезжает на три дня. У них есть новости о том, что цель близка, и они должны действовать быстро, без особой подготовки. Ему доставляет огромное удовлетворение выяснить, где окажется Соколиный Глаз, а затем выстрелить и убить его. Сейчас у него нет близких соперников. Его ценность для своей организации возросла. В целом, хорошая миссия. По дороге домой он покупает пуховое одеяло и покрывало. Это намного практичнее. Если ему снова придётся причинить Стиву боль, он может сменить только покрывало, а не всё одеяло. Он с облегчением обнаруживает, что Стив всё ещё там. Он задаётся вопросом, думает ли Стив, что сможет спасти его, что ему не нужно бежать, а всего лишь каким-то образом убедить Яшу освободить его, и тогда они вместе возьмутся за мир. Если это то, о чём он думает… Что ж, это то, за что его можно лишь пожалеть. Он всё ещё в праздничном настроении после миссии, но сам удивляется, когда, удержав Стива, опускается на колени, чтобы отсосать ему. Он чувствует усилие, которое Стив прилагает, чтобы не реагировать, чувствует тонкую дрожь на его бёдрах. Но Стив всё ещё даже не двигается, когда кончает Яше в горло. Не реагирует, когда Яша трахает его. Он снова спускает цепи, берёт книгу и поднос с того места, где Стив аккуратно оставил их у двери. Стив ест как лошадь, когда Яша приносит ему еду. Запас скоропортящихся продуктов почти не тронут. Конечно, он не знал, когда вернётся Яша, поэтому ограничивал себя. Он обнаруживает, что ему нравится смотреть, как Стив ест… и… воспоминание. Да, яснее, чем впечатления от окрестностей, яснее, чем все его инстинкты, что ему нужно защитить Стива. Воспоминание о том, как у него появились деньги после того, как некоторое время у него их не было, и он повёл Стива в закусочную. Удовольствие наблюдать за тем, как он ест, удовольствие быть тем, кто обеспечивает его этим, кто заботится. Воспоминание — это Стив, но не этот Стив, гораздо меньше и слабее. Тот Стив нуждался в защите, но идей в голове у этого сильного и могущественного Стива так много, что он нуждается в защите чуть ли не сильнее. Так. Он определенно Баки Барнс, не то чтобы он до конца разобрался, кто такой Баки Барнс, или кем он был. Он думает, что далёкий голос, который кричал на него за его обращение со Стивом — это Баки. Он также подозревает, что Баки, о котором думает Стив, не совсем тот Баки, которым он был. Интерпретация Стивом мира не кажется надёжной. Но это ничего не меняет. Стив будет в опасности (Стив всегда попадал в беду, а Баки всегда спасал его задницу, с тех пор как они были детьми), и это лучший способ обезопасить его. Он не собирается говорить Стиву о нахлынувших воспоминаниях, хотя, за исключением закусочной, это в основном чувства, впечатления и образы. Он не станет разбрасываться информацией без необходимости. Он складывает окровавленное одеяло на дно шкафа. Это избавит его от необходимости пачкать что-то ещё, если в будущем ему понадобится переместить тело поближе к дому. Он приносит Стиву новое одеяло и несколько дешёвых романов-триллеров, сюжеты которых он даже не может вспомнить, и снова садится в другом конце комнаты. — Как ты жил, пока меня не было? — Отлично. Как прошла твоя миссия? — Успешно. Я оставлю тебе больше книг. Стив пожимает плечами. — Остин можно без проблем перечитывать. Наступает долгая пауза, и Стив испытующе смотрит на него. — Ты всё ещё веришь? — Во что? — В Бога. Яша смеётся. — Этот мир весомый аргумент против его существования. — Раньше было иначе. Ты никогда не придавал этому большого значения, но ты всегда верил, — Стив улыбается. — Ты молился, будто разговаривал с полицейским или учителем, как будто ты мог очаровать Всевышнего, как будто ты мог очаровать их, — он смотрит прямо на Яшу. — Я никогда не говорил тебе об этом раньше, но я помню, когда мне было девятнадцать и я очень сильно болел, ты молился. Ты думал, я очень плох, чтобы услышать. Ты предложил себя вместо меня, если бы кому–то пришлось умереть… — Если ты был так болен, то, вероятно, у тебя были галлюцинации, — он совсем этого не помнит. Но он многое сделал бы для Стива, и, возможно, когда он был моложе и глупее, он бы подумывал о такой сделке. — Так где же он сейчас, твой Бог? — Он здесь. Всегда со мной. — Это значит, что всё это часть какого-то грандиозного плана? — Нет свободы воли без потенциала творить зло. Так и должно быть. — И как твой Бог отнёсся к тому, что тебя трахнул Баки? — Любовь не ошибается. И это, прямо здесь, было всё, что касалось Стива Роджерса, не так ли? Ясная, сияющая уверенность. Избит и изнасилован, прикован цепями и всё ещё говорит о любви. Всё ещё с верой в Бога, который, если он и существовал, то, несомненно, покинул его. Это было бы прекрасно, если бы было что-то, что оправдывало это. Как бы то ни было, это было жалко. Когда он лежит в постели, ему в голову приходят нити разговора, чем-то похожего на тот, который у них только что был, о том, будет ли Бог судить их за то, что они трахаются. Засыпая, он вспоминает мешанину ощущений: маленькое тельце в его объятиях, как он трахал Стива, который был крошечным, трахался отчаянно, тихо и быстро, всё время испытывая страх внизу живота. На следующий день он оставляет Стива одного утром, останавливаясь для того, чтобы принести ему еду. Вечером по дороге домой он заходит в книжный магазин, покупает ещё пару случайно выбранных книг в мягкой обложке и крадёт Библию. Существует высокая вероятность того, что кто-то докладывает о его покупках, особенно необычных (он также был очень осторожен с приобретением продуктов питания, чтобы скрыть тот факт, что ему нужно было больше), и покупка Библии совершенно не в его характере. Его также немного забавляет кража чего-то, что явно приказывает ему не делать этого. Он кладёт Библию в один из кухонных шкафов. Он сохранит это в качестве награды, если Стив будет особенно хорошо себя вести. Как только он входит в комнату Стива, он понимает, что что-то не так, но ему требуется время, чтобы понять это. Он удерживает Стива и присматривается повнимательнее. Да, вот, Стив понял, что слабым местом являются не цепи или крепления, через которые они проходят, а сама стена. Он начал пытаться обойти одно из креплений для цепи, а затем покрыть свою работу, вернув штукатурку на место. Использовав зубную пасту, чтобы приклеить её. Он, наверное, работал над этим уже какое-то время, просто сегодня в штукатурке достаточно трещин, чтобы Яша заметил. Довольно умно. Но Яша планировал это. Крепления могут проходить через штукатурку стены, но на самом деле они прикреплены к металлическим балкам здания. Стив ничего не говорит, но его лицо выражает полный вызов. Ему придётся что-то с этим делать. Он сильно бьёт его, используя силу металлической руки, и вознаграждается фонтанами крови из носа и губ Стива. — Ты бы там и пяти минут не продержался. Тебе нужно, чтобы я присматривал за тобой! Он видит кровь и думает, что на этот раз урока нужно больше. Он берёт ближайший нож и тоже раздевается, чтобы потом не смывать кровь с одежды. Он возвращается и без всяких предисловий вонзает нож Стиву в плечо, поворачивая нож и говоря: — Так что тебе нужно преподать урок о том, что не надо пытаться бежать, — Стив не издаёт ни звука, но его агония очевидна. Он вытаскивает нож. Кровь сочится и капает из раны, стекает по идеальному торсу Стива, и Яша думает, что это, возможно, одна из самых красивых вещей, которые он когда-либо видел. Но он будет осторожен, он знает, что если он ударит Стива не в то место, он истечёт кровью до того, как исцеляющий фактор сможет компенсировать это. Он проводит неглубокую линию по центру груди Стива, горизонтально режет живот, недостаточно глубоко, чтобы проникнуть в мышцу. Он снова ударяет Стива по лицу, на этот раз немного мягче. Он не хочет, чтобы у него выпали зубы. — Ты слышишь меня? — он вонзает нож в другое плечо. — Ты собираешься пообещать мне, что больше не попытаешься сбежать? Стив по-прежнему дерзко поднимает голову: — Нет. — Я так и думал, — он крутит нож, видит, с каким усилием Стиву приходится сдерживаться, чтобы не среагировать, не закричать. Он царапает и режет его ещё немного, всё ещё осторожно. Он помнит всё, что узнал об анатомии, о том, как поставить человека на грань смерти, но не столкнуть его с нее. Он зол на Стива, но не может вынести мысли, что его потеряет. Стив весь в крови, красив и всё ещё не уступает ни на дюйм, и это делает Яшу твёрже, чем он когда-либо был раньше. Он смутно осознает, что далекий голос говорит ему остановиться, но это легко проигнорировать. Кровь — ужасная смазка, но он так хочет Стива сейчас, и он выздоровеет. Он использует нож, чтобы снова открыть одну из ран на плече, и покрывает пальцы своей металлической руки кровью. Он бросает нож за спину и скользит пальцами металлической руки в задницу Стива, прежде чем кровь успеет свернуться. Трахать Стива так, как сейчас, кажется звериным, жестоким и неправильным, и это лучший трах, который у него когда-либо был. Неудивительно, что у Стива не встаёт, но Яша знает, что он может сделать его твёрдым. Он обхватывает его член одной рукой, прилагает усилия, потому что это деградация — часть урока. Он касается ртом раны на плече Стива, пробует кровь на вкус, дёргает его в такт своим толчкам, пока Стив не кончает, всё ещё молча, всё ещё не реагируя. Яша кончает так сильно, что ему кажется, будто он вот-вот потеряет сознание. Он отступает назад, на мгновение любуясь своей работой, совершенством, покрытым порезами, кровью и спермой. Затем он берёт мочалку и вытирает Стива, очень и очень осторожно. Это часть того, чтобы быть Баки Барнсом? Он и раньше оставлял Стива истекать кровью, но ему не пришло в голову сделать это сейчас. Он знает, что ему не нужно зашивать какие-либо раны, что тело Стива позаботится об этом, и понимает, что это ещё одно воспоминание Баки. Он целует Стива в щеку. — Упрямый придурок. Ты ведь всё ещё не собираешься выучить свой урок, не так ли? Стив никак на это не реагирует. Яша отпускает его, затем принимает душ и возвращается с едой. Стив не ест. Яша думает, что это часть неповиновения. Он оставляет еду; Стив может решить поесть позже, если захочет. Яша лежит на кровати и думает. Он знает, что Баки никогда бы не стал обращаться со Стивом так, как он обращается с ним. Но в последнюю очередь потому, что маленький и слабый Стив из большинства воспоминаний, которые вернулись, не смог бы этого вынести. Но есть также знание того, что Баки был (есть?) прагматиком в глубине души и всегда хотел обезопасить Стива. Яшу учили страдать так, как Баки никогда не страдал, но у него сохранилось воспоминание о том, как он ударил парня в переулке, который приставал к Стиву, и в этом есть трепет, который Яша хорошо знает. Он закрывает глаза и пытается очистить свой разум, дотянуться до этого далекого голоса. Он (кто бы он ни был, Яша, Баки, новый человек, который знает то, что знают они оба) будет охранять Стива. Он собирается защитить Стива от мира, который разорвёт его на части. Он собирается сделать всё возможное, чтобы заставить Стива увидеть смысл, даже если он думает, что это будет проигранная битва. Баки может и не одобрять средства Яши, но у них обоих одна и та же цель. Он навещает Стива утром, удерживает его и осматривает его раны, хотя знает, что они заживут. Он проводит пальцами по волосам Стива, целует его в лоб и говорит: — Если ты уйдёшь отсюда, тебя убьют. Мне нужно, чтобы ты был в безопасности. Почему я не могу заставить тебя это понять? — Почему я не могу заставить тебя понять? — Понять что? — Дело не в том, чтобы быть в безопасности. Речь идёт о том, чтобы делать то, что правильно. Раньше ты это понимал. Ты последовал за мной, сражаясь с Гидрой, через всю Европу, потому что понял это. — Возможно Баки последовал за тобой только потому, что хотел помешать тебе быть убитым. В этом мире больше нет правильного, Стив. Просто выживание. Я не могу потерять тебя. — В людях всегда есть хорошее. Тебе просто нужно присмотреться повнимательнее. Очевидно, что Стив действительно в это верит. Яша грустно улыбается и приносит ему завтрак. Он не думает, что показывает изменения, когда находится за пределами своей квартиры. Он концентрируется на том, чтобы быть Яшей, не показывая никакой разницы, без намека на то, что у него восстановились какие-либо воспоминания. Он продолжает быть прилежным в своей работе (но не тратит лишнего времени или усилий, так как это само по себе привлечет к нему внимание). В ту ночь он снова сидит со Стивом, но на этот раз сидит рядом с ним, ослабив его оковы. Это риск, и Стив это понимает. — Я мог бы убить тебя. — Мог бы, — Яша надевает одну из цепей на шею и протягивает её Стиву. — Так сделай это. Стив снимает цепь с шеи Яши. — Нет. Но знай, что ты сидишь здесь, в безопасности, только будучи Баки. — Итак. Я был Баки. Ну и что? — Что ты помнишь? — Некоторые детали. Ты был невысокого роста. Я избивал людей, которые избивали тебя. Мы трахались. Я заботился о тебе. Мне нравилось присматривать за тобой. — Ты помнишь, что был из тех людей, которые вмешались бы в нечестную борьбу? — Я помню, как пытался помешать тебе вмешиваться в нечестные драки, потому что тебе надрали бы задницу. Стив вздыхает. — Раньше ты отличал добро от зла. — То, что я всегда знал — это победа и поражение. Я бы вступил в нечестную борьбу, в которой мог бы победить. Ты попадёшь в ту, в которой проиграешь. — Я должен делать то, что правильно, даже если это означает проигрыш. Даже если это означает смерть. Разве я не имею права сделать такой выбор? — Если бы ты увидел человека, собирающегося спрыгнуть с моста, ты бы попытался остановить его, не так ли? — Это совсем не то. — Нет, это то же самое. Твоя благородная жертва ничего не даст. Это ничего не изменит. Все те другие люди, которых ты видел умирающими до того, как вас схватили, достигли ли они своей смертью чего-нибудь? — Это был их выбор… — Это не то, о чем я спрашивал. Я спросил, изменила ли что-нибудь их смерть. Как женщина, которая взорвала себя, чтобы уничтожить наш авангард, чтобы дать Мстителям время перегруппироваться. Она мертва, а ты прикован здесь цепью. Я не сомневаюсь, что она сделала свой выбор. Но она что-нибудь изменила? Стив смотрит в пол. — Её звали Мария Хилл. Это могло бы… — Могло бы. Но нет. Она всё ещё мертва, ты всё ещё здесь, — ему не нравится, как обречённо опускаются плечи Стива, он успокаивающе гладит его по спине. — Я позабочусь о тебе, Стив. Как и всегда. Утром Стив выглядит немного лучше. Яша всё ещё удерживает его, всё ещё трахает его, глубокая потребность в этом побеждает любые сомнения, которые могут возникнуть при воспоминании о том, что он был Баки. Он делает паузу, говорит: — Скажи мне, что тебе нравится, и я сделаю это, Стив. — Если бы я сказал тебе остановиться… Он обхватывает рукой член Стива, проводит большим пальцем по головке: — На самом деле ты не хочешь, чтобы я останавливался. Стив смотрит на него и твёрдо говорит: — Прекрати. Не так, как сейчас. Далёкий голос теперь ближе, настойчиво требует, чтобы он остановился. Но он этого не хочет, он собирается закончить то, что начал. И он чувствует, что Стив возбуждён. Он не виноват, что упрямая голова Стива не согласуется с его телом. Он снова начинает трахать его, говорит: — Ты хочешь этого. Тебе это нужно. Стив закрывает глаза. Не нужно много усилий, чтобы вывести его из себя. Ему нравится заставлять Стива кончать. Прежде чем уйти на работу, он даёт Стиву Библию. Он думает, что Стиву это нужно. — Ты сказал, что не веришь. — Я не верю. Ты веришь. Он думает, что Стив был бы счастливее, если бы мог рисовать. Приобретение бумаги было лёгкой задачей. Но он не хочет давать ему карандаши или ручки, он знает по личному опыту, что они могут быть полезными инструментами. Палочки угля и пастели были бы безопасны, но поход в художественный магазин был бы не в характере Яши, и это привлекло бы слишком много внимания. Он решает украсть несколько детских карандашей из магазина на углу. Он находит Стива сидящим, скрестив ноги, завёрнутым в одеяло, с открытой Библией на коленях. Он выглядит немного более спокойным, немного более уравновешенным. Он даёт ему бумагу и цветные карандаши. — Прости. Я не думаю, что тебе шесть, просто не смог попасть в художественный магазин. — Не жди никаких шедевров. Яша улыбается. — О, а я собирался заставить тебя притвориться Микеланджело к концу недели. Стив улыбается ему слабой улыбкой, и Яша понимает, что это первая улыбка, адресованная ему, а не воспоминанию о Баки. Они снова едят, сидя рядом друг с другом. — Даже если ты присматриваешь за мной, это всё равно клетка. — Ты — вымирающий вид, Стив. — Они сказали, что у тебя было что–то похожее на сыворотку... — У меня другая сыворотка. Не такая, как у тебя. Та, которую в тебя вкололи означает, что ты действительно хороший человек. Иногда я думаю, что, возможно, остался только один такой из вас.. — Отпусти меня, Баки. Позволь мне прожить свою жизнь, какой бы короткой она ни была. — Нет. Я не могу позволить тебе покончить с собой. — А если клетка хуже смерти? — Ты говоришь так, будто смерть — это худшее, что может произойти. Ты же знаешь, что это не так. Гидра с радостью примет тебя обратно. Мы оба знаем, что это хуже, чем умереть. И если не Гидра, то есть дюжина других, которые сделали бы то же самое. — Это всё ещё мой выбор. — Если бы я спросил тебя, когда нашёл тебя в Гидре, когда всё, что ты говорил, было твоим именем, званием и серийным номером, думаешь, что ты бы сказал то же самое тогда? Если бы я предложил это или предложил оставить тебя, как ты думаешь, что бы ты выбрал? — Это нечестно… — О, молодец, ты понял: жизнь несправедлива. Просто у меня достаточно ясная голова, чтобы видеть это, а у тебя — нет. Это не выбор, это фантазия, в которой ты всё ещё можешь победить. Где вы всё ещё можете что-то изменить. Ты не можешь. — Ты не можешь этого знать. — Нет, я могу, — он наклоняется и целует Стива в щеку. — Я люблю тебя, тупица. Если ты не можешь видеть действительность, то для тебя же лучше, что я это могу. — Ты ошибаешься. Всё может быть лучше, чем сейчас. Ты можешь быть лучше. Яша только вздыхает и прислоняется к Стиву. На следующий день у них есть для него задание и новый партнёр. Зимний солдат и Чёрная Вдова снова будут работать вместе. Изменения в Наташе по отдельности невелики, но довольно значительны, если брать их вместе. Она потеряла большую часть своего чувства юмора, и, к сожалению, в ней появилась пустота, которая уменьшает большую часть её навыков и тонкости в извлечении информации. Однако её мышечная память практически не повреждена, так что она сильнее похожа на смертоносное оружие, чем раньше. Всё это означает, что они не так хорошо дополняют друг друга, как когда-то, не так хороши как команда. Она вспоминает, что они встречались раньше, но не более того. Она не помнит, что они были любовниками. Но они по-прежнему хорошо обучены и эффективны в своей работе. Информация извлекается, люди умирают. Они уехали на восемь дней. Яша знает, что он запасся достаточным количеством пищи для Стива, даже на более долгий срок, чем сейчас, поэтому его это не беспокоит, но беспокоит то, что он дал ему возможность сбежать. Как только он открывает дверь, его опасения подтверждаются. В квартире пахнет так, словно в ней не жили несколько дней, у Стива большая фора перед ним. Он заглядывает в комнату Стива и не может не улыбнуться. Одеяло аккуратно сложено, рядом с ним так же аккуратно сложены книги, Библия, цветные карандаши и бумага. Он даже оставил записку: «Я не могу жить в клетке. Не ходи за мной, если собираешься снова привести меня сюда.» Ему требуется некоторое время, чтобы выяснить, как Стив сбежал. Яша не заметил, что в одном из пакетов с едой была металлическая полоска, закрепляющая упаковку. Стив взял полоски и использовал их в качестве отмычек. После всех усилий, которые Яша приложил, чтобы удержать Стива, всё это свело на нет простая небрежность. Никто не объявил, что у них есть Капитан Америка. Это либо означает, что он избежал поимки, либо его новые похитители держат это в секрете. Возможно, его убили тайно или так, чтобы никто не узнал его личность, но Яша будет думать об этих возможных вариантах только тогда, когда все остальные будут исчерпаны. Он пытается думать так, как думал бы Стив, и ответ на вопрос, куда бы он пошел, очевиден: он попытается спасти своих друзей. Он не стал бы начинать с Вдовы или Соколиного Глаза (смерть Соколиного Глаза известна в широких кругах), так как знал бы, что они были перепрограммированы. Халк — это риск, до Тора трудно добраться. Так что, очевидно, что это Старк, чей разум был слишком ценным, чтобы в него можно было вмешиваться. Если только Гидра не сказала ему, что Старк мёртв, или он не узнал об этом после того, как сбежал. Тем не менее, c этого стоит начать. Он находит предлог, чтобы отправиться в Латверию. Он ведёт разведку, собирает информацию и обнаруживает, что он прав, Стив пришёл сюда по какой-то безрассудной схеме освобождения Старка и был схвачен. Похоже, что после того, как фон Думу удалось случайно прибрать к рукам Капитана Америку, он не совсем уверен, что хочет с ним делать, и поэтому оставил его гнить в своих подземельях, пока размышляет. Это облегчает Яше жизнь. Он находит Стива, нанизанного на крышу темницы за запястья. Яша может только представить, как ему, должно быть, больно. Он стоит под ним и говорит: — У меня есть дела поважнее, чем продолжать спасать твою жалкую задницу. Если я отвезу тебя домой, ты пообещаешь вести себя хорошо? Даже несмотря на всю боль, он непокорен. — Нет. — Ты только вредишь себе, — он вливает содержимое шприца в Стива и выносит его из подземелья. Когда Стив просыпается, снова прикованный цепью в квартире Яши, он очень плотно ест и пьёт. Когда он заканчивает с едой, Яша говорит: — Расскажи мне, что случилось. Стив пожимает плечами. — Рассказывать особо нечего. Я знал, что у фон Дума был Тони, так что я пошёл туда. И когда я добрался туда, я узнал… — он опускает глаза, явно расстроенный. — Тони был мёртв. Они поймали меня, заковали в цепи и забыли обо мне. Ты был первым человеком, которого я увидел за четыре дня. — Я же говорил тебе, что так и будет. — Ты не сказал мне, что Тони мёртв. — Не было никакого смысла расстраивать тебя. — Что ещё ты от меня скрывал? — Соколиный Глаз мёртв. Вдова счастлива работать на нас. Халк доставляет столько хлопот, что я думаю, они подумывают о том, чтобы взорвать его в космосе. Мы не получаем новостей из Асгарда, поэтому я не знаю о Торе. — Что ещё случилось? — То же самое, что и всегда. Войны, дипломатия, стихийные бедствия. Возможно, в наши дни мы играем по более жестоким правилам, но игра та же самая. Смерть Старка, очевидно, сильно ударила по Стиву. Он, вероятно, разрабатывал свои планы вокруг Старка, используя своего технологического гения в качестве начала какой-то борьбы. Стив говорит: — Это здесь ты меня избил, не так ли? — Я причиняю тебе боль только тогда, когда тебе нужно преподать урок. Я думаю, что оказаться в темнице было достаточным уроком. Я же сказал тебе, что люблю тебя. Я хочу только заботиться о тебе. Стив говорит очень тихо: — Если бы ты действительно любил меня, ты бы отпустил. — Я не могу отпустить тебя, потому что люблю тебя. Я должен спасти тебя от самого себя. Стив вздыхает и закрывает глаза. Яша притягивает его в свои объятия, и через мгновение Стив обнимает его в ответ. Что-то тёплое расцветает в груди Яши — что-то похожее на удовлетворение. Когда Яша встаёт на следующее утро, он застаёт Лукина сидящим у себя на кухне. Генерал никогда не путешествует один, поэтому Яша уверен, что он что находится под прицелом по крайней мере трёх винтовок. — Наши аналитики разработали более тридцати сценариев того, что стало с Капитаном Америкой после того, как Гидра потеряла его. Возможность того, что он был похищен одним из наших собственных оперативников просто для того, чтобы подпитывать свои собственные больные фантазии не приходила им в голову. Дверь в комнату Стива приоткрыта, и Яша видит, что Стив всё ещё там, очевидно, слушает, но Лукин говорит по-русски, и Яша уверен, что Стив не понимает. Не стоит отвечать Лукину, если ему не задают вопрос или если от этого не зависит успех миссии. Поэтому он молчит. — Но ты мог бы взять красивого белокурого мальчика откуда угодно, и с гораздо меньшими проблемами, чем он доставляет тебе. Зачем ты взял Капитана Америку? На этот вопрос у Яши нет ответа или, по крайней мере, нет ответа, который он хотел бы дать Лукину. Лукин достаёт что-то из кармана. Жетоны армии США, старые и потускневшие. — Это твои. Но ты и так это знал, — он протягивает их Яше. Они принадлежат некоему Джеймсу Б. Барнсу. Они принадлежат ему. — Зимний солдат работает на меня. Сержант Джеймс Барнс тоже работает на меня? — Да, сэр. — Как ему удалось сбежать? — Я был неосторожен, сэр. Он использовал упаковку для пищевых продуктов в качестве отмычки. Лукин кивает. — С другой стороны, твоё сдерживание кажется достаточно адекватным. Он опасен? — Не для меня. — Скажи мне, почему я не должен наказывать тебя? — Мне разрешено выполнять задачи, которые не мешают планам организации. Мне поощряется мешать нашим соперникам. Это всё, что я сделал, сэр. — Ты скрыл цель от нас. Ты должен передать предметы, представляющие потенциальную ценность или пользу. Ты был недостаточно осторожен, раз уж позволил ему сбежать. Этого достаточно для наказания. Лукин несколько мгновений пристально смотрит на него. Физическое наказание не беспокоит Яшу, его волнует лишь судьба Стива. Он знает, что сохраняет нейтральное выражение лица, но каждое его действие до этого момента делает этот факт очевидным. Лукин снова заговаривает: — Капитан Америка не имеет для нас особой ценности. Мы могли бы отправить его в Сибирь, но думаю он был бы плохим работником, как бы мы ни старались его мотивировать. Его влияние разрушительно. Я уверен, что наши учёные захотят взять у него образцы крови и тканей, но нас больше интересует, как произошло изменение, чем то, какой он сейчас. Есть те, кому мы могли бы продать его или обменять, но я нахожу, что не хочу доставлять им такого удовольствия. Так что на данный момент ты можешь оставить его у себя. Если из образцов крови и тканей появится что-нибудь интересное, наши учёные получат к нему доступ. И если ты подведёшь нас, ты увидишь, как мы сломаем его, прежде чем сломаем тебя. Ты понимаешь? — Да, сэр. — Ты явишься ко мне для наказания в 11.00. Лукин уходит, а Яша приносит Стиву завтрак. — Ты собираешься рассказать мне, что только что произошло? — Мой босс узнал о тебе. Говорит, что ты можешь остаться. Я должен впустить учёных, если у них появятся какие-то идеи, которые они захотят проверить на тебе, — вздыхает Яша. — Если бы ты не сбежал и не привлёк внимание… — Ты не заставишь меня чувствовать себя виноватым за то, что я ушёл. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, я хочу, чтобы ты перестал быть таким идиотом. Наказание — не самое худшее, что с ним происходило. Лукин, очевидно, не настолько зол, но он должен показать, что его оперативники не могут делать что-то подобное за его спиной. Так что Яша может почти ходить, когда они заканчивают с ним, даже несмотря на то, что он весь в синяках и ожогах, и у него кружится голова. Как всегда, метки находятся в местах, которые легко скрыть, поэтому прохожие люди даже не меряют его взглядом. Что-то всплывает в его голове, старое воспоминание, старое утешение, и он заходит в пиццерию по дороге домой. Он всё ещё не оправился от наказания и почти приказывает по-английски, прежде чем успевает отдёрнуть себя. Стив проницателен и, конечно же, замечает, что что-то не так, но берёт пиццу и просто смотрит на него, ожидая объяснений. Яша ему ничего не даёт. — Это, наверное, не та пицца, к которой ты привык. — Но ты вспомнил, что мне в ней нравится. Они едят в тишине. Когда они заканчивают, он протягивает руку, чтобы взять пустую коробку Стива, и Стив хватает его за запястье, поднимает рукав, чтобы посмотреть на следы ожогов на предплечье. — Что они с тобой сделали? Яша невесело смеётся. — Думаешь я могу похитить Капитана Америку за спиной моего начальства без последствий? — Они… они часто так с тобой поступают? — Только когда я переступаю черту или облажаюсь. Я стараюсь не делать ни того, ни другого. — Мне жаль. Яша вздыхает. — Ты же знаешь, что ради тебя я принял бы в сто раз больше. Но если бы ты просто вёл себя прилично… — Речь идёт о чём-то большем, чем ты и я. — Нет, это не так. Речь идёт только о том, что ты пытаешься отрицать то, что происходит, а я пытаюсь уберечь тебя. Вот и всё. — Я не хочу быть в безопасности. — И никогда не хотел. — Эти ожоги нуждаются в уходе. Позволь мне. Яша снимает рубашку, приносит дезинфицирующее средство и вату и садится перед Стивом, зная, что он не может дотянуться до ожогов на спине. Воспоминание, которое приходит к нему, настолько живо, что кажется флешбэком. Они в палатке после того, как Стив вернул его из лап Гидры, и Стив промывает его раны, потому что Баки наотрез отказался позволять кому-либо из врачей сделать это. Потому что Стив — единственный человек в мире, которому он полностью и безоговорочно доверяет, даже если ему приходится ущипнуть себя, чтобы поверить, что на самом деле произошло, и что это на самом деле его Стив. Он оборачивается, чтобы посмотреть на Стива в настоящем, и Стив так близок и так красив, что он наклоняется и нежно целует его в губы. Он не настаивает, просто приоткрывает собственные. Стив сидит совершенно неподвижно в течение некоторого времени, прежде чем начинает отвечать на поцелуй, он целует Баки-Яшу — он не уверен, кто он сейчас. Он поворачивается в объятиях Стива, чтобы легче было продолжить поцелуй, проводит рукой вниз по торсу Стива, но когда он обхватывает рукой член Стива, тот дёргается назад. — Нет… — Я могу заставить тебя чувствовать себя очень хорошо, ты же знаешь, что я это могу. — Я не хочу… — Давай, Стив, я чувствую, как сильно ты этого хочешь. — Пожалуйста, Баки… — Я не обязан трахать тебя, но ты мне очень нужен, Стив. Давай, позволь мне. Пожалуйста, — он крутит большим пальцем вокруг головки члена Стива, чувствует, как он сдерживает дрожь. Он расстёгивает молнию на штанах, придвигается ближе, так что их члены трутся друг о друга, обхватывает их обоих одной рукой и покачивает бедрами. Он прижимается лицом к шее Стива, преодолевает трение, пока не кончает, и использует свою руку, чтобы довести Стива до пика. Он переводит дыхание. —Я же говорил, что сделаю тебе очень хорошо. — Я не… Я не хочу… Стив выглядит смущённым, расстроенным, поэтому Яша гладит его чистой рукой по волосам, говорит: — Эй, ты в порядке, я прослежу, чтобы с тобой всё было в порядке. Всегда. Вот что делает Яша, и что делал Баки. В этом мире Стив так потерян, и Яша должен быть уверен в том, что с ним всё хорошо. Утром он берёт образцы крови и тканей, которые ему было приказано взять. — Извини, Стив, это часть сделки. Стив даже не вздрагивает, когда скальпель вонзается ему в руку. — Не такая уж и большая сделка. — Лучше любой другой, которую ты мог бы получить, — Яша ухмыляется. — Хочешь я поцелую это место? — Иди на работу, придурок. По дороге домой Яша заходит в художественный магазин. Ему больше не нужно притворяться, что Стива нет. Он покупает дорогие альбомы для рисования, пастельные краски и угли. Он по-прежнему следит за тем, чтобы там не было ничего, что можно было бы использовать в качестве инструмента для побега. Он не сомневается, что Стив снова сбежит, если ему представится такая возможность. — Здесь не так уж много чего можно нарисовать. — Половина того, что ты рисовал, всегда была у тебя в голове. — Проще черпать из жизни. Яша ухмыляется и ложится на бок, лицом к Стиву, подперев голову одной рукой. — Так нарисуй меня. Стив берёт палочку древесного угля. — Они недостаточно острые для детальной работы, так что не жалуйся, когда рисунок выйдет непохожим на тебя. Яша закатывает глаза, но остаётся на месте. У него была практика в этом, Стив жаловался, если он двигался с места. На самом деле это была неплохая подготовка к тому, чтобы стать снайпером. Он никогда бы не признался в этом, даже раньше, даже когда был Баки, но ему это нравится. Нравится быть в центре внимания и концентрации Стива. Стив заканчивает рисунок относительно быстро, снова предупреждая, что не может сделать его более детализированным. Фигура на странице наполовину экспрессионистична, но он узнает форму своего собственного тела, неорганические линии своей левой руки. Единственная странность — это лицо, которое покрыто тёмными тенями и почти лишено черт, пустое по сравнению с телом. Он знает, что Стив умеет рисовать портреты, и думает, что, должно быть, он допустил ошибку и затемнил её. Когда он приходит домой с работы на следующий день, он находит Стива лежащим на полу и рисующим (в комнате нет ни стола, ни стула, ничего постороннего, что Стив мог бы использовать). На его руках есть цветные полосы от пастели, пара штрихов на лице и плечах. Яша смотрит на рисунки. Они яркие и летние, фотографии Нью-Йорка семидесятилетней давности. Он узнаёт в них все места. Он думает, что теперь у него есть большая часть воспоминаний Баки. Он проводит пальцем по полоске краски на носу Стива. — Ты измазался. — Прости. — Тебе идёт. Он приносит ужин, и они едят, сидя вместе. Когда они заканчивают, он снова смотрит на рисунки. — Это магазин старика Лафферти, верно? Стив улыбается. — Да. Но ты не сможешь правильно уловить запах на рисунке. Яша морщит нос. С тех пор он нюхал вещи в сто раз хуже, но сильная реакция детства осталась с ним. Он указывает на другой рисунок. — Я поцеловал тебя в том переулке. — Всё равно это было глупо с моей стороны. Если бы нас поймали… — Нас не поймали, и я говорил тебе, что этого не случится. Тебе нужно научиться доверять моим суждениям, — он обхватывает лицо Стива одной рукой. — Могу я поцеловать тебя ещё раз? Стив колеблется, прежде чем улыбнуться и сказать: — Да. Яша удивляется, почему он не поцеловал Стива с самого начала, потому что ему это нравится. Это заставляет его снова чувствовать себя глупым ребёнком, когда целоваться было целью любого вечернего свидания. Но теперь он взрослый и хочет большего. Хотя прямо сейчас он хочет чего-нибудь другого. — Трахни меня. Стив выглядит искренне удивленным. Яша ухмыляется. — Я уверен, что ты помнишь, как это делается, и если ты этого не помнишь, я научу тебя снова, — он снимает рубашку и брюки и снова целует Стива. — Я не знаю… — Я помню, как сильно тебе это нравилось. Когда ты стал больше, тебе понравилось, что ты можешь удерживать меня. Пожалуйста, — он достаёт пачку смазки из кармана брюк. Он снова утягивает Стива в поцелуй, и когда они целуются, он тянет его вниз, так что Стив оказывается на нём сверху. Это уязвимое положение, но со Стивом он чувствует себя в безопасности. Стив колеблется, но не сопротивляется, когда Яша смазывает его пальцы и направляет руку к своей заднице. Прошло слишком много времени с тех пор, как он делал это в последний раз, и это обжигает, но он хочет этого и раздвигает ноги ещё шире. — Давай, Стив, сделай это, пожалуйста, — он толкается вперёд, когда член Стива скользит по его щёлке в заднице. — Сделай. Это. Стив наконец протискивается внутрь, и Яша ахает. Стив, похоже, освоился с программой, начинает трахать его как следует, и да, это хорошо. Стив обхватывает рукой член Яши без подсказки, и это превращается из хорошего в отличное. Он качается вперёд, чтобы встречать толчки Стива, чтобы он проникал глубже, пока его не захлёстывает оргазм. Стив входит в него, затем опускается на него сверху. Стив тяжёлый, пол неудобный, а у Яши одна лодыжка подвёрнута цепями Стива, но он не хочет двигаться. Первым двигается Стив, садится и распутывает Яше лодыжку. У него снова поникли плечи, и Яша ждёт, что он скажет. — Это всё, для чего я здесь, не так ли? — Что? Секс? Это то, о чём ты думаешь? — Раньше я умел помогать людям, умел делать добро. Теперь я просто тот, кого ты можешь трахнуть. Ругательства никогда не были характерными для Стива, а значит он серьёзно. — Если ты правда так думаешь, то ты глупее, чем кажешься. Знаешь, о чём меня спросил мой босс, когда был здесь? Он спросил меня, если я хочу парня, чтобы трахать, то почему я не взял кого-нибудь попроще тебя. Если я хотел просто секса, я бы его получил, Стив. Ты здесь, потому что я хочу, чтобы ты был в безопасности. — Но пока ты держишь меня здесь, это всё, что я есть. Я ничего не могу сделать. Я не могу быть ничем. Я — ничто. Яша совершенно искренне опешил. — Ты — всё, Стив. Стив уже почти кричит: — Меня здесь нет! Неужели ты не можешь этого понять? Всё, что делает меня мной ушло, Баки. Яша кричит в ответ: — И какие, чёрт возьми, есть другие варианты? Я не собираюсь смотреть, как ты умираешь, Стив. Я не собираюсь видеть, как тебя пытают. И если ты слишком глуп, чтобы держать себя в сохранности, я должен держать тебя здесь. Это твоя собственная вина! — Ты не собираешься винить меня… — Да, я собираюсь, я буду винить тебя за то, что ты не понял эту грёбаную картину мира. Я вынужден позволять связывать меня, сжигать, пытать на электрическом стуле, потому что это лучше, чем грёбаная альтернатива, так что, блядь, не говори мне, что я не знаю о дерьмовом выборе. Всё, что у тебя осталось — это сказки, потому что всё, за что ты когда-либо выступал, все, кто когда-либо прикрывали твою спину мертвы или приняли участь хуже смерти. Кроме меня. Только ты и я. Вот и всё. Я поклялся, я поклялся ещё до того, как стал достаточно взрослым, чтобы что-то понимать в этом мире, что я буду оберегать тебя. Это подписано и скреплено печатью с молитвой, за всё хорошее, что я сделал. — Должно быть что-то получше… — Не существует ничего лучше! Ничего не должно быть! Есть то, что есть. — Мы могли бы сделать что-нибудь получше… Яша прислоняется к стене и тихо говорит: — Мы могли бы? Ты и я? Пара провалившихся научных экспериментов столетней давности? Каков твой план, Кэп? Стив смотрит на него, всё ещё сердитый, но теряет импульс своего гнева, понимая (по крайней мере частично) точку зрения Яши. Через несколько мгновений он садится рядом с Яшей. Яша глядит в пространство, не желая сейчас смотреть на Стива. — Я принесу тебе книги. Газеты, если они тебе они нужны. Ты… — он сглатывает, потому что это то, что его часть Баки хочет сказать, но часть Зимнего Солдата яростно не соглашается. — Ты можешь строить планы. Убеди меня, что есть что-то ещё, — он вздыхает. — Я не думаю, что тебе это удастся. Мир зашёл слишком далеко. В ту ночь он почти не спит. Ранним утром он выходит на прогулку, чтобы проветрить голову. Его маршрут пролегает мимо самых суровых баров в надежде, что он сможет присоединиться к драке, но он опоздал, все драки закончены, пьяницы разошлись по домам. У него под кожей зуд, который, как он знает по опыту, излечит насилие. Он подумывает о том, чтобы пойти домой и трахнуть Стива, но это не тот зуд. Подумывает о том, чтобы ударить Стива, но знает, что стоическая невосприимчивость Стива тоже не поцарапает его зуд должным образом. Поэтому он идёт на работу, идёт в изолятор временного содержания. Катя сидит на столе, ловит выражение его лица и говорит: — Саша не хочет, чтобы его допросы мешали большинству наших заключённых, но есть двое, над которыми он позволит работать другим. Тем более, что это ты. — Их нужно поддерживать в живых? Катя проверяет файлы. — Одного. У этой женщины остались крохотные остатки упрямого неповиновения. Должно быть, она была кем-то особенным, когда её поймали. Кем-то, кого Стив оценил бы по достоинству. Она кричит, она плачет, она даже молит о пощаде, но не даёт никакой информации. Он видит в ней судьбу Стива без его защиты, и этот страх питает его удары. Закончив с женщиной, он выходит, моет руки и наклоняется над столом Кати, чтобы поцеловать её в обе щеки. — Спасибо. Катя улыбается ему. — Это пошло тебе на пользу. Яша улыбается в ответ. — Так и есть. Она всё ещё дышит, если тебе интересно. Возможно выживет, если кто-нибудь позаботится о ней. Катя пожимает плечами. — Ваня будет недоволен пробуждением. Если она ещё дышит, приходи в девять, посмотрим. Он идёт домой только потому, что хочет отдохнуть, прежде чем снова начнёт работать. Он проверяет свои руки, перед тем, как войти, чтобы принести Стиву завтрак. Никаких следов, никаких пропущенных пятен крови, ничего, что нужно было бы объяснять. В тот вечер по дороге в квартиру он покупает единственную англоязычную газету, которую разрешено продавать. Он снова заходит в книжный магазин, покупает несколько романов и крадёт несколько книг по истории и политике. Он не хочет казаться слишком заинтересованным. Вероятно, это всё Стив уже знает, но ему не помешает чем-то занять себя. — В газетах пишут только то, что разрешено писать. Но если бы я достал тебе нью-йоркские газеты, всё было бы так же. Просто разные люди устанавливают правила. Стив кивает. — Но ты же знаешь, что происходит на самом деле. — Только касаемо некоторых вещей и определённых мест. Они говорят о политике. Или, скорее, он исправляет наивность Стива по отношению к демократии и свободы и всего того дерьма, с которым его воспитывали. Стив ему не верит, он это видит. Но он должен попытаться. Это больше утомляет, чем злит, так что это ещё один день, когда он жалеет Стива, а не хочет ударить. В ту ночь ему приснился кошмар, как он думает, вызванный мыслью о том, что Стив пытается захватить весь мир. Он просыпается утром усталым и раздражённым, поэтому, когда он идет к Стиву, он рефлекторно, не задумываясь, дёргает за рычаг, чтобы прижать его. — Пожалуйста, Баки… Стиву нужно знать, кто здесь главный, нужно напоминать, на что похож мир. Он предоставил ему слишком большую свободу действий, слишком много пространства, чтобы тот смог подумать, что может указывать Яше, что делать. Он жёстко трахает его и видит, что контроль Стива ускользает. Он пытается оставаться невозмутимым, но теперь видны едва заметные морщинки и вздрагивания. Дальше начинается рутина. Яша покупает газеты Стиву, ест с ним, разговаривает с ним. Они спорят о текущих делах. Они трахаются. Иногда Яша понимает, что Стиву нужно преподать урок, причиняет ему боль или насилует. Это случается всё реже и реже. Стив не дурак. Он учится. Яшу всё ещё отправляют на задания. Никто не приходит к Стиву, пока Яши нет (очень немногие знают, что он здесь, и Яша уверен, что Стив ничего от него не скрывает). После того, как это продолжалось в течение нескольких месяцев, Лукин вызывает его в свой кабинет. — Есть тесты, которые доктору Васильеву нужно провести на Роджерсе. Он будет иметь доступ в вашу квартиру, пока тебя не будет. Он кивает. Он ничего не может с этим поделать. Он просто надеется, что Стиву ничего не будет причинено, раз уж Лукин счёл нужным предупредить его заранее. Ему даже не разрешают вернуться домой, чтобы рассказать Стиву, прежде чем его отошлют. Это долгая миссия, и он уехал на несколько недель. Он старается не думать о том, чем могут заниматься Васильев и его коллеги, так как это отвлекает от выполнения задачи. Когда он возвращается, его вызывают в изолятор временного содержания, прежде чем он отправится домой. Лукин пристегнул Васильева ремнями безопасности, прикреплёнными к стене. Он выглядит так, словно его пытали несколько дней, если не дольше. — Я подумал, что доктор Васильев хотел бы лично объяснить вам, что произошло. Доктор Васильев? — Я не осознавал, я думал, что он сломлен… Я не знал, что он умеет вскрывать замки… Лукин улыбается и щёлкает выключателем. Васильев кричит и мечется. Он щёлкает выключателем обратно. — Доктор, вам говорили о его способностях. Вам уже рассказывали, как он сбежал от Солдата раньше. Я думаю, что вы намеренно позволили Капитану Америке сбежать. Что ты на это скажешь? Яша считает, что это, конечно же, возможно. Васильев не обладает сильным характером, а Стив может быть убедительным. Вероятно, ему следовало подумать об этом, когда Лукин сказал ему, что на Стиве будут проводиться эксперименты, но он предполагал, что Васильев будет с командой учёных в качестве резервной копии и защиты от совершения каких-либо глупостей. — Я не… я не позволил бы ему сбежать… Но сейчас для Яши не особо важно, почему и как Стив сбежал. — Мы знаем, где он? Лукин поднимает на него бровь. — Тебя расстраивает тот факт, что кто-то другой может обладать им, не так ли? Яша не утруждает себя ложью. — Да, это так. — Васильев? Роджерс давал вам какие-нибудь намеки? — Нет, сэр, он ничего не говорил, я не позволял ему… Лукин смотрит на Яшу. — Ты найдёшь Роджерса. Если он занимается деятельностью, наносящей ущерб нашим врагам, ты оставишь его на свободе, начнёшь наблюдение и доложишь об этом. Если он намеревается напасть на нас или был схвачен, ты вернёшь его. Это операция жёлтого цвета. Желтыми операциями были те, которые, будучи обычными миссиями, тщательно контролировали оперативников — тесты на компетентность и лояльность. Иногда им говорили, какие операции являются желтыми, иногда — нет. Хорошие оценки от наблюдателей означали вознаграждение, плохие оценки, и он был бы на месте Васильева. Он не возражает против приказов Лукина, так что закрыть операцию на хорошо не должно быть проблемой. Для начала он идёт домой. Ему нужно подумать о том, что сделал бы Стив. На этот раз Стив, очевидно, ушел в большей спешке, на кухне есть открытые ящики и шкафы, где он, должно быть, взял то, что, по его мнению, ему было нужно. Он оглядывает квартиру в поисках улик. В его постели лежит записка. Всё, что там написано, это «Я люблю тебя». У Яши замирает сердце. Это прощание. Что бы Стив ни собирался делать, он не думает, что выживет — или не собирается выживать. Но это не помогает ему понять, куда он ушёл. Он сидит на полу в комнате Стива, пытается проникнуть в его голову. Он просматривает фотографии, сваленные на полу, в основном пейзажи, места, где побывал Стив. Несколько картинок в книгах. Несколько полуабстрактных его фотографий. Ничего, что дало бы какие-либо зацепки. Затем он замечает книгу, спрятанную в углу, намеренно поставленную так, чтобы её не было видно, большую глянцевую книгу в твёрдом переплете по искусству. Он поднимает её и понимает, что в книге есть фотографии, тщательно закрытые. Он достаёт их. Комок подступает к горлу Яши, когда он смотрит на них, потому что на каждом из них изображен он, привязанным в той лаборатории Гидры, много лет назад. Они изысканно детализированы, больше, чем это возможно с неочищенными углями, которые есть у Стива. Настолько подробно, что на мгновение Баки снова оказывается в той лаборатории, с запахами, звуками и болью. Он закрывает глаза и собирается с мыслями. Итак, Стив будет охотиться на Гидру. Красный Череп может быть и мертв, но Зола счастливо и эффективно продолжает работу организации. Зола также не такой шоумен, как Красный Череп, и он вполне мог уже захватить или убить Стива, не чувствуя необходимости рассказывать об этом миру. Он разведывает, исследует, обнаруживает, что Стиву удалось уничтожить два небольших объекта Гидры, судя по всему, искал Золу и не нашёл. Но очевидно, что он стал намного более безрассудным и беспечным, чем был раньше. В течение нескольких дней всё было тихо. Стив может забыть об этом, но даже Капитан Америка — всего лишь один человек, поэтому было неизбежно, что Гидра в конце концов возьмёт над ним верх. Требуется некоторое время, чтобы понять, где именно держат Стива. После этого, хотя Яша тоже всего лишь один человек, он планировал и готовился, был осторожен и много практиковался в разборе объектов Гидры. Зола пытается договориться, и Яша стреляет в него, а затем выпускает ещё две пули ему в мозг, просто чтобы убедиться. Может этого и недостаточно для категории людей, которые не остаются мёртвыми, но данный поступок помогает ему чувствовать себя лучше. Стив в ещё худшем состоянии, чем в прошлый раз. На нём быстро заживают раны, но количества засохшей крови, которой он покрыт, достаточно, чтобы показать, через что он прошёл. Он бормочет своё имя, звание и серийный номер, но путает их. Ему удаётся сосредоточиться на Яше. — Баки? Он убирает волосы со лба Стива. — Я всегда приду за тобой, Стиви. Теперь ты в безопасности. — Мне жаль, мне так жаль… — Тише, всё в порядке, ты в порядке. Он впрыскивает в Стива шприц, вырубает его. Хоть он и думает, что Стив может быть достаточно послушным, чтобы последовать за ним, это всё равно слишком большой риск. Когда он приводит Стива домой, он заковывает его в цепи, прежде чем вымыть и побрить, как в первый раз. Но на этот раз он закутывает их обоих в одеяло, обнимает Стива и гладит его по волосам, ожидая, пока он проснётся. — Баки… — Ты дома, Стиви, — он целует его в лоб. — Я хотел… Я собирался… — Тшшш, я знаю, я знаю, ты собирался их уничтожить. Сделай мир немного лучше, верно? Стив кивает. Потом Стив плачет, и Яша притягивает его к себе, позволяет поплакать ему в плечо. Он нежно укачивает его, гладит по спине, бормочет успокаивающую чепуху. Стиву требуется много времени, чтобы выплакаться. В конце концов он просто делает большие и судорожные вдохи, больше никаких слез. Медленно его дыхание выравнивается. Стив очень тихо говорит: — Мне так жаль… — Ты достаточно сожалеешь, чтобы усвоить свой урок? — Это не должно быть так. — Я знаю, Стив, я знаю. Яша хочет оставаться рядом со Стивом, утешать его, но он также знает, что Гидра не будет заботиться о его физических потребностях. Поэтому он приносит ему еду и питье, мягко заставляет его есть, хотя Стив, кажется, совсем этого не хочет. Когда он оставляет Стива, он видит страх, который Стив так старательно пытается скрыть. Поэтому, когда приходит время, Яша приносит подушки и покрывала со своей кровати, спит, обнявшись со Стивом. Утром ему нужно идти на работу. Его немного разрывает изнутри, когда он оставляет Стива в таком состоянии. Переломный момент Стива, очевидно, был достигнут где-то на базе Гидры. Он целует его на прощание, говорит, что любит его, и не оглядывается, когда уходит, потому что не хочет видеть выражение лица Стива. Яшу хвалят за его работу. У него была жёлтая миссия, поэтому теперь теперь гораздо более широкому кругу людей в организации известно, что у него есть Капитан Америка. Яше это не нравится. Чем больше людей что-то знают, тем менее это безопасно. По-прежнему кажется, что главный интерес Лукина к Капитану Америке заключается в том, чтобы у любых соперников, которые хотят его, не было возможности его заполучить, поэтому он оставался под опекой у Яши. Но ему сказали, что скоро они переедут в другое место, более безопасное. Во время беспорядка Костя ухмыляется ему и говорит: — Это твоё новое кодовое имя «Извращенец»? — Только если твоё «Девственник» Костя усмехается. — Лучше быть девственником, чем извращенцем. Яша мило улыбается. — Подсчитай, у меня было женщин больше, чем у тебя за последние пять лет. И ведь я даже не старался. Он чувствует себя в безопасности перед лицами со званиями. Он знает, что старшему командованию всё равно, пока он выполняет свою работу, и он доказал, насколько хорош в этом. Он всегда был аутсайдером, и людей, которых он не интересовал, не волнует ещё одна грань, добавленная к его странности. Он даже получает одно поздравление за то, что «взял Капитана Америку как женщину». Он дико ухмыляется, позволяя им думать, что это его мотивирует. Улыбка Стива, когда он приходит домой, яркая и болезненная. Он видит страх, и скрытую за ним сломленность. Он целует его, приносит ему ужин. Они едят в тишине, сидя рядом друг с другом. Физический контакт, кажется, успокаивает Стива. — Ты был прав. Я думал, что если я выдержал это однажды раньше, то смогу… но я не смог. Это не… они не… я ничего не могу сделать… Он держит Стива за руку, грустно улыбается ему. — Мне жаль, что я не смог убедить тебя, чтобы тебе не пришлось проходить через это. — Ты спас меня. — Это то, что я всегда буду делать. Ты сделал бы то же самое для меня. Стиву удаётся выдавить полуулыбку. — Мой герой? Яша ухмыляется. — О, чёрт, ты точно знаешь, как заставить парня почувствовать себя желанным. Он даже не думает о том, чтобы спать в своей собственной постели. Он не будет бросать Стива. Утром он перекатывает Стива на спину, раздвигает ему ноги. Стив издает тихий звук, который может означать «Нет». Яша уже погрузил пальцы в него. — Давай, это отвлечёт тебя от мыслей. Стив закрывает глаза, но не отстраняется. Яша берёт его нежно, помня о грубом обращении Гидры, а затем отсасывает ему. Целует его в центр груди, говорит: «Я люблю тебя», прежде чем пойти приготовить им завтрак. Трудно снова оставить его, он медлит, долго и протяжно целует, пока, наконец, не отстраняется. Ему сказали, что они перевезут Стива ночью, и он может последовать за ними на следующий день. Ему разрешено осмотреть новую квартиру. Он оснащён так же, как и его прошлая, но выглядит лучше, более профессионально, чем он мог бы сделать самостоятельно. Он всё проверяет, убеждается, что здесь безопасно. Он доверяет своей работе больше, чем кому-либо другому. — Мы переезжаем сегодня вечером. На лице Стива мелькает страх. — Да? — Просто новая квартира. На случай, если кто-нибудь придёт тебя искать. Всё будет хорошо. Они снова переносят Стива без сознания, хотя теперь Яша почти уверен, что он прошёл бы с ним через весь город без жалоб. Он осознаёт, что другие оперативники пристально разглядывают его, пытаясь выяснить их странные отношения. Он ведёт себя собственнически, доминирует, грубо обращается с бессознательным мужчиной. Маскирует свой дискомфорт по поводу того, что кто-то ещё вступает в контакт со Стивом — агрессией. Стив не вспомнит об этом при пробуждении. Костя — один из оперативников, помогающих с вывозом. — Ты собираешься сделать из него женщину для нас сейчас, извращенец? Яша издает пренебрежительный звук. — Не тогда, когда он спит и не сможет вспомнить свое унижение, — он входит в личное пространство Кости. — Ты так помешан на сексе, что хочешь посмотреть? Костя вздрагивает, пятится, а остальные оперативники хихикают. Яша знает, что он справится с этим, пока он сильнее и не моргнёт первым, и у него была долгая практика в этом. Но ему не нравится реакция оперативников. Он не думает, что Стив в полной безопасности. Кто-то другой может подумать, что они могут прийти и использовать его, пока Яши нет. Как только Стива приковывают, другие оперативники уходят, Яша использует все известные ему уловки, которые помогут ему определить, был ли кто-то ещё здесь, пока он отсутствовал. Стив, вероятно, сказал бы ему, если бы это произошло, но не в том случае, если бы оперативник был достаточно умён, чтобы использовать угрозы против Яши за его молчание. Яша всё ещё уверен, что смог бы определить, лгал ли ему Стив или нет, но резервное копирование не помешает. Ему не нравится оставлять Стива просыпаться одному, поэтому он оставляет ему записку, складывая её в ладонь. На следующий день он даёт понять, что если кто-нибудь ещё хотя бы прикоснётся к Стиву, он убьёт их. Он тщательно формулирует свою угрозу так, словно Стив — его трофей, а не кто-то, о ком он заботится. Уже ближе к вечеру он может официально переехать в свою новую квартиру. Стив пытается скрыть своё облегчение. Он заключает Стива в медвежьи объятия и держит его, пока не чувствует, что Стив расслабляется. Он не отпускает его и говорит Стиву на ухо: — Что думаешь о новом месте? Он чувствует, как Стив улыбается. — Он точно такой же, как и старый, Бак. Он отстраняется, смотрит на Стива, улыбается в ответ. — Не-а, затирка вокруг раковины намного лучше. Потому что не я её делал. Стив заключает его в ещё одно крепкое объятие. Яша чувствует, как сильно ему нужно прикоснуться, как сильно ему нужно физическое утешение. Они погружаются в рутину. Стив читает, рисует, они трахаются. Он должен отправляться на задания. Его угрозы эффективны, и никто не приходит беспокоить Стива, пока он в отъезде. Снег тает, солнце печёт, снова идёт снег. За всё это время ему пришлось наказать Стива всего три раза, и на самом деле это гораздо больше связано с миссиями, из которых он пришёл, чем с тем, что сделал Стив. Он не извиняется. Стив, возможно, и научился, но напоминание не помешает. — Я могу присмотреть за квартирой для тебя. Стив уже несколько раз делал это предложение. Яша разрывается. Стив хочет быть полезным, хочет немного больше свободы, чем его единственная комната. Стив уже несколько месяцев не видел дневного света, и, хотя сыворотка поддерживает его здоровье, он смертельно бледен. Но разблокировать цепи очень рискованно. Слишком рискованно. Если Стив снова сбежит, Лукин может забрать его у него. Но теперь он думает, что Стив не убежит, если он будет приглядывать за ним. Яша подносит ключ к цепям. — Я забочусь о тебе, помнишь? Тебе не нужно присматривать за квартирой. Но ты можешь, по крайней мере, увидеть всё остальное. Если я отведу тебя посмотреть на солнечный свет, ты пообещаешь не пытаться уйти? — Я обещаю. Стив — человек слова, так что это действительно что-то значит. — Близко к окну тебе тоже нельзя подходить. — Я знаю, — Стив застенчиво улыбается, — Я бы не стал, даже если бы на мне была одежда. — О. Да. Я забыл. Тебе идёт быть голым. Они находятся на верхних этажах здания, и никто их не видит, так что пока Стив держится подальше от окна, всё будет в порядке. Солнце яркое, и даже здесь, наверху, видно, что оно сияет на свежевыпавшем снегу. Яша отстёгивает цепи Стива, берёт его за руку и ведёт к солнечному квадрату посреди гостиной. Стив просто стоит там мгновение, глядя в окно, а Яша стоит у него за спиной, обнимает его руками. — Это… мило. Чувствуешь, как солнце касается твоей кожи. — Прости, что я так долго держал тебя взаперти. Я просто не мог доверять… — Я знаю. Я был глуп, — он с надеждой смотрит на Яшу. — Я пытаюсь быть лучше. — Я знаю, что это так. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Стив.
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.