Сердцу не прикажешь

POV Агата

      — Что такое? — спросила я, смотря на слегка встревоженного Эллиа.       — Тут такое дело, — сказал он, глядя на удивленного Александра, — я не уверен, что посторонние могут слушать такое. Всё же это твои личные проблемы.       Всего на мгновение меня обуяла злость. Меня бесило то, что в то время, пока каждая минута на счету происходил разговор ни о чём.       — Мне всё равно, кто это может услышать, выкладывай! — выпалила я, поймав на себе вопросительный взгляд двух мужчин.       — Ладно, — решил продолжить Эллиа, хотя я была уверена, что он всё ещё не хотел этого делать в присутствии Нильсена, — я немного покопался в вещах Марты, которые она не забрала, и наткнулся на интересную переписку через письма.       Письма? Что? Мы в каком веке? Для чего было использовать нечто столь «древнее», если есть куда более современные и удобные средства связи? Она бы ещё голубиной почтой пользовалась.       Не меньше меня волновал вопрос с чего вдруг Эллиа решил трогать чужие вещи. Обычно люди так не делают.       — Кто в наше время ещё переписывается письмами? — скептически спросила я, хмыкнув. — И что там? — свои подозрения пока не озвучивала.       — Держите. Я думаю, Вы должны сами это прочесть, — Эллиа положил на мой стол довольно большую папку из писем.       — Ладно, оба можете быть свободны.       После того, как мужчины ушли, я решила прочесть все письма, которых было около двадцати штук. К сожалению, письма были только со стороны отправителя, поэтому я могла знать только часть переписки. Меня очень удивляло что Марта не забрала их: всё же она была не настолько умная, как я думала изначально. Мой взгляд зацепился за имя того, кто писал эти письма. Эдвард. Опять он!       И почему мне кажется, что это совпадение вовсе не случайно? Не может же быть, что он так просто явился в моей жизни?       Быстро пробежав глазами по всем посланиям, я осознала, что Эдвард и Марта были знакомы, а, возможно, между ними было нечто большее. У меня начала завязываться небольшая, немного примитивная но всё же цепочка: смысл всех этих писем. Но не придя к логическому выводу, я решила позвонить Эдварду. Сейчас я не боялась его, ведь мне нужно было спасать единственное, что осталось от моих родителей. Именно об этом «единственном» писалось в сообщениях, и так сильно меня напугало. Найдя номер, я судорожно стала ждать. Обдумывая, нужно ли это делать, вспомнила слова папы, что во всех ситуациях нужно держать голову выше. Стоит следовать этому совету, так что в одно движение нажала кнопку «позвонить».       Несколько секунд длились вечность. За это время я уже несколько раз пожалела, что всё это затеяла, но когда мой собеседник взял трубку, решительно настроилась узнать все ответы на мои вопросы.       — Привет, Эдвард. — саркастически протянула я.       — Привет, почему звонишь? Неужели поменяла своё решение о работнике? — в тон мне спросил Эдвард.       Почему-то у меня была уверенность, что по ту сторону сторону экрана он усмехается. Я этого даже не видела, но даже так он меня бесил!       — После того, что между нами было, единственное, что мне остаётся сделать, так это послать тебя, — у меня не было желания нежничать с ним.       — Ты ничуть не изменилась, — как же меня раздражала его усмешка, которая слышна даже по телефону.       — Не делай вид, что мы знакомы с тобой всю жизнь.       Мы немного отошли от темы, и, кажется, даже Эдвард почувствовал это, так что он поинтересовался о сути происходящего:       — Зачем ты звонишь?       — Есть несколько вопросов.       — Валяй, — решительно ответил парень.       Я глубоко выдохнула, немного отодвинув телефон от лица, чтобы не было ничего слышно. Быстро собралась, и наконец-то была готова говорить.       — Не боишься? — Не дождавшись ответа, я продолжила. — Знаешь, я бы могла задать вопрос о том, зачем ты пришёл ко мне домой. Но подумав, решила, что сейчас есть куда более важные вопросы, чем этот. Для чего ты переписывался с Мартой? Зачем? Какая у тебя цель?       — Как много вопросов, на какой же ответить первым, — он пытался делать вид, что не удивлён, но у него плохо получилось. — Позволь поинтересоваться : как ты узнала о переписке? И, разве, ты не поняла всё?       Надо же, неужто ему никто не рассказал, что отвечать вопросом на вопрос — моветон? У мальчика явно проблемы с воспитанием.       — Во-первых, тебе нужно было выбирать сообщника получше. Марта не промах, не спорю, но, к сожалению, не слишком умна. Во-вторых, я поняла, но хочу услышать ответ от тебя лично.       — Так и знал, мне не нужно было связываться с ней. Ладно, если ты так сообразительна, то также должна была понять, что все твои прошлые секретари были предателями, не так ли?       В эту же секунду мои глаза широко раскрылись, а во взгляде точно читалось удивление. Я не могла ничего ответить, ведь все мои мысли носили нецензурный подтекст:       Твою мать, что? Мне не послышалось? Это же минимум десяток «двойных агентов». Блять… Сколько же информации они успели слить? Как много этот чёртов Эдвард знает?       Когда пошло чуть больше тридцати секунд, я осознала, что слишком долго молчу. Поэтому пришлось быстро выкручиваться с ситуации, при этом не показывать своего удивление, и даже небольшого страха:       — Поверь, я знала это давно, — мне нужно было не показывать свои эмоции, так что я старалась отвечала холодно.       — Поздравляю. Так вот они все работали на меня и на Криса. Тебя не смутило, что мы похожи с ним?       Мне не потребовалось много времени, чтобы вспомнить лицо Кристофера. Они не были идентичны, но общее в их чертах лица явно было. Поэтому поспешив я озвучила свои мысли вслух:       — Что-то у вас да есть.       — Мы неполнородные братья, если точнее, то единокровные. У нас один отец, но разные матери.       Он решил мне пересказать всех своих родственников? На кой черт? Почему нельзя было просто сказать, что они братья или просто родственники.       Я явно больше не желала знать, что то про его семью. Поэтому быстро попыталась перевести тему:       — Мне не нужно твоё генеалогическое древо. Отвечай на вопрос нормально, — я говорила скрежеща зубами. Я начинала выходить из себя. За весь разговор ни одного ответа.       — Знаешь, твоя сеть ресторанов прекрасна: вкусная еда, популярные блюда, да и ты не промах. Но она мешает мне, вернее, моему отцу.       — Вы решили меня убрать? Что я вам сделала?       Я не совсем понимала о чём речь. Чего он жаждет от меня? Да и в целом, зачем он это мне рассказывает? Я не успела даже надавить, а он уже поведал мне кучу всего, чего очевидно не стоило говорить кому-то вроде меня.       — Не ты, твоя тётя, — от его слов я опешила. Начинала понимать всё меньше и меньше.       — А что она тебе сделала? Я вижу её раз в год в лучшем случае.       — Ага, нежится где-нибудь в Австралии. А то, что она однажды украла у нас часть денег, тебя не смущает?       Я не знала подробностей этого дела и не хотела вдаваться в детали. Дела тёти — лишь её заботы. Желания иметь с этим какую-то связь у меня не было.       — Это сделал она, а не я, — ответила с нескрываемой злостью.       — Да, она. Но вдруг, это благодаря ей и этим деньгам, бизнес твоих родителей начал развиваться? Ты не думала об этом?       На что этот рыжий чёрт намекает? Мои родители были хорошими людьми, которые бы так не поступили! Что он себе позволяет?       — А откуда тебе знать? — я кривилась, пока говорила.       — Отец имеет связи. Его источники вполне надёжны и именно они сказали, что в всём виновата Аннет.       Блять, можно ведь решать свои дела без меня? Что мешает просто взять и говорить с ней? На кой черт при живой тётке донимать меня, если можно сразу её? Никогда не пойму этой логики.       — Слушай, мне плевать, какие у тебя партнёрские отношения с моей тётушкой. Разбирайся с ней сам, могу даже номер дать. Не лезь ко мне, не трогай мой бизнес, которые мои родители создали самостоятельно, — в моём голосе было слишком много гнева, чтобы сдерживать его. И плевать. Кто-то вроде Эдварда вполне заслуживал грубость.       — Ты даже не знаешь, что твои родичи могли сделать, — я была уверена, что по ту сторону экрана мой собеседник усмехнулся. Снова.       — Не трогай моих родителей, — по моему лицу прокатилась одинокая скупая слеза.       Тема, которую этот подонок затрагивал, была слишком душещипательной и личной. Я не была готова обсуждать своих уже покойных родителей, особенно в таком ключе.       — Уже некого трогать, ты осталась одна, даже твоя тетя не спасет твое одиночество. Рад был поговорить! Если что — звони, до свидания, — он скинул трубку. У меня осталось гадкое чувство, что он снова лисьи усмехнулся.       Во мне одновременно пылала злость, скорбь и обида. Я была зла на Эдварда — человека, которого даже не знала. Я была зла на Аннет, которая уехала вот уже пять лет назад в Австралию, связывалась со мной только на мой день рождения, каждый раз напоминая мне о смерти родителей и про дурное замужество, думая, что может управлять моей жизнью, почти не появляясь в ней. Я плохо знала свою родную тётю, она была для меня как закрытая книга. Даже раньше, когда были живы родители, мы плохо общались. Мне даже на секунду показалось, что это всё было из-за Аннет, это всё она задумала.       Но в тоже время у меня была скорбь по моим родителям. Мне снова напомнили про них, про то, что они умерли. Я очень сильно скучала по ним, я помнила о них всегда.       «Позаботься об этом бизнесе, он для нас как второй ребенок. Будь смелой, Агата, не кому не давай сломать себя.»       Это были папины слова, которые он сказала за год до его смерти с мамой… После того небольшого разговора, я решила, что должна стать хладнокровной и должна показать всем, что Агата Харрис не так проста, какой кажется на первый взгляд. Но в душе я только желала обычного счастья, которого не знала вот уже пять лет. За столько времени я не встретила человека, который смог бы залечить мои раны.       Или я просто не пыталась его найти, получая только удовольствие, когда мне это нужно было.       Да, я говорила о парне. Мне всегда казалось, что друзья не всё время смогут быть рядом, ведь когда-нибудь у них самих будет рано или поздно семья, а парень, который со временем может стать мужем — на всю жизнь. После этих воспоминаний и мыслей из моих глаз пошло ещё больше слёз. Я снова плачу. Но, к счастью, это уже никто не видел. Наконец была возможность поплакать в одиночестве и подумать о своей жизни.       Несколько часов после разговора прошли очень сумбурно. Первые часа два каждые двадцать минут ко мне заходил Эллиа, спрашивая, всё ли в порядке. Но я только отнекивался, говоря, что занята, и ему тоже нужно заняться делами. Об инциденте уже узнала Рейчел благодаря нашему общему другу. Она пыталась несколько раз со мной связаться, но я только отвечала, что на работе, и у меня нет времени на разговоры. Хотя, если честно, именно разговор с моей лучшей подругой мне мог бы помочь. Я бы посоветовалась с ней, но хотелось в первую очередь разобраться самой.       Ещё меня удивляло, что ко мне ни разу не заходил Александр. За несколько дней знакомства у меня сложилось впечатление, что он из тех, кто вечно заваливает вопросами, совсем как неумелый тайный агент. Возможно, ему сообщил заместитель, что меня не стоит беспокоить, или же он сам это прекрасно понимал из той части разговора, которую слышал. Но меня это не сильно волновало, только позволяло посидеть подольше в тишине.       Остался лишь час до окончания работы, который я тоже надеялась провести наедине со своими мыслями, обдумывая весь сегодняшний день. Но, к сожалению, как всегда мои планы обрушились. Буквально, через пару минут в мою дверь уже стучались. Я предположила, что это был кто-то из сотрудников.       — Можно войти? — спросил Александр.       — Входи, — я замолчала, а через секунду посчитала важным дополнить: — если по делу.       — По делу. Что-то случилось? — спросил он и посмотрел на меня с тревогой.       Чего он хочет? С чего вдруг стал волноваться за меня? Мы ведь даже не друзья. Да и какое отношение это имеет к работе? Он мой подчинённый и его не должно волновать ничего другого.       — Разве мы настолько близки, чтобы ты спрашивал об таком? — я скептически глянула на него.       — Насколько я знаю, это связано с компанией, а я в ней работаю, поэтому логично, что мне хочется узнать, что случилось.       — Это моя компания. Если с ней проблемы, то я сама всё решу, — он снова переходил границу дозволенного.       Меня раздражало то, как вёл себя этот чёртов Нильсен. Он мог хоть что-то, кроме того, как нарушать корпоративную этику?       — Ты слишком хладнокровна, думаешь, что тебя так сложно сломать? — он смотрел остро, будто хотел что-то доказать мне.       Мне не нравилось то как говорил Александр, но я не должна была отвечать слишком грубо, это могло повлечь за собой большие последствия. Поэтому сдержав свой пыл, я старалась ответить более холодно:       — Это тебя не касается. Ты переходишь черту.       Почему? Почему всем так нужно лезть в мою жизнь? Хоть кто-то из моих знакомых может не так отчаянно пытаться узнать подробности моей жизни, в которые я их не хочу посвящать?       Ответы на эти вопросы я не нашла, или просто не пыталась это делать. Если бы сейчас мы находились не на работе, я бы давно сказала Александру пару ласковых слов. Но сейчас я просто не могла этого сделать, всё же корпоративная этика должна быть. Нильсен же не дожидаясь от меня ещё каких то слов, продолжил:       — Знаю, но мне плевать. Вроде бы тебе тоже на всех плевать. Так просто забудь этот разговор.       — Слушай, я устала и не хочу ничего решать, так что, пожалуйста, закончим это всё.       Я уже хотела прогнать его под предлогом «ты должен на работе заниматься делами компании, а не трепать языком», но Александр не дал этого сделать, заговорив первее меня:       — Агата, — он внимательно посмотрел на меня, давая понять, что так просто не уйдёт, — я не глуп и вроде разбираюсь в людях, ещё и с Рейчел хорошо общаюсь.       — Что ты хочешь этим сказать?       — У тебя что-то случилось и это касается компании. Ты пытаешься показаться холодной, решительной и даже немного строгой, но знаешь, что это на меня не работает. Я вижу людей насквозь.       Молодец, просто гениально! Только какого черта мистер «я-весь-такой-крутой» использует свои навыки на мне? Шёл бы работать в более подходящее место и там анализировать тех, кому это нужно.       — Поздравляю, — театрально похлопав в ладошки, я продолжила: —можешь подавать заявку на должность психолога. Уверена, тебе не откажут.       — Возможно. Так, что там случилось. Эдвард? — предположил он, выгибая бровь.       Откуда обычному секретарю знать подобную информацию? Вряд ли просто догадался. Я предположила кто мог поведать о произошедшем:       — Эллиа рассказал? — дождавшись кивка, продолжила,: — Не за что беспокоиться, просто небольшой переполох. Это не столь серьезно.       — Кхм, а я думал, что ты волнуешься раз целый день сидишь взаперти и никого не пускаешь, молчишь.       Моя тактика «кратко объясню и он уйдет» не сработала. Чёрт. Какое право он имеет засыпать меня такими вопросами? И всё же нужно было держать лицо. Я предпочла приберечь свою немилость на потом.       — Да, я решу всё сама.       — Самоуверенно, — хмыкнул он.       — Всё?       Мне уже сотню раз успел наскучить разговор, но Александр всё никак не собирался уходить. Даже не знала как его выпроводить и при этом ненароком не послать.       — Знаешь, ты интересная, — он снова смотрел на меня, как в первый день, — я бы не смог так играть.       — Просто умею сдерживать эмоции, — ответила я, глядя в его глаза.       — Ага, не повезет твоему будущему мужу. Надеюсь, он не будет заставать дома хладнокровную Агату, а обычную, домашнюю       Что этот Нильсен опять несёт? Какой к черту муж? Какое ему в целом дело до моих отношений? Он хоть иногда помнит про такую вещь, как «корпоративная этика»?       — К чему это? — я искренне не понимала чего он добивается.       — Просто хочу объяснить тебе, что при мне ты можешь быть собой, — всем видом он хотел показать, что на него можно положиться, если нужно.       Всё так странно. Мне всё ещё было не ясно что он хочет этим сказать. Мы просто начальница и её подчинённый. Не более. Так о какой искренности может идти речь? Единственное, что мы должны обсуждать — работа.       — О чём ты? — с недоверием посмотрела я на него.       — Моя помощь, когда к тебе пришёл Эдвард, теперь этот случай ничего не значит? Я просто хочу помочь, — спокойно ответил он, но было видно, что Александр искренне волновался обо мне.       — Мне не нужна забота, поэтому все твои попытки бесполезные, — фыркнула я, понимая, что нагло лгу себе.       — Видимо, ты привыкла видеть заботу Рейчел и, возможно, Эллиа. Но знай, в твоей жизни есть люди, которые тоже могут дать её тебе, просто ты, Агата, не позволяешь это делать, — он стоял с совершенно спокойным лицом, а я же не могла уловить суть его слов.       Это точно не был комплимент, тогда забота?       Возможно, но всё равно как то это странно. На первый взгляд, Алекс вообще кажется обычным парнем, с примесью тупых шуток, скептицизма, но при этом он ещё и очень заботливый. Он точно был необычным, и сейчас я знатно пожалела о тех мыслях, которые возникли, когда я впервые увидела его. Всё же я не так хорошо разбираюсь в людях, как ранее думала. Или этот швед слишком непонятен для меня.       Никто не решался нарушить тишину. Видимо, Александр тоже был в своих мыслях. Но не прошло и несколько секунд, как он уверенно подошёл к моему стулу.       — Что ты делаешь? — спросила я, пока он смотрел в мои глаза.       — Знаешь, ты необычная девушка, я ещё не встречал таких как ты. Иногда мне хочется прочесть твои мысли, — он практически вплотную подошёл ко мне.       Поразительно, но я не хотела начать возмущаться под предлогом «что ты себе позволяешь?». Меня словно загипнотизировали его глаза, оттенком напоминающие стали. На пару мгновений я стала податливой ручной куклой в его сильных руках.       — Там нет ничего интересного, — фыркнула я, хотя внутри испытывала довольно странные и противоречивые чувства.       — Возможно. И всё же мне интересно, почему ты стала такой.       — Это не с мыслями связано, скорее с воспоминаниями, — немного грустно ответила я.       Я не хотела ворошить давно позабытые раны, ведь знала, что это будет как минимум неприятно. С годами боль поутихла, но осадок остался со мной до конца дней.       — Расскажешь как-нибудь? — проговорил он мне практически в губы, смотря при этом мне в глаза.       — Точно не сейчас, — я пытаюсь показать, что мне не хочется продолжать этот разговор, но это получалось просто ужасно. Накатило осознание как далеко он может зайти.       — Поддерживаю, — ответил он и нежно прильнул к моим губам, словно спрашивая разрешения.       Александр целовал меня аккуратно, не заходил дальше обычного прикосновения. Это явно не была страсть, он будто снова хотела меня успокоить. И это у него отлично получилось. Поцелуй длился около двадцати секунд, совсем немного. Но за это время у меня внутри что-то успело перевернуться.       — Что это было? — спросила я, как только он остановился.       — Взрослая девочка, должна знать о таких вещах, — хмыкнул он, а я опять совсем не понимала как из заботливого мужчины, он может превратиться в шестнадцатилетнего пубертатного подростка, который совсем не умеет шутить.       — Я знаю. Но не понимаю зачем ты это делаешь?       Мне было интересно что же такого может ответить мне Александр, ведь у меня адекватных догадок не было.       — Ты летала в своих мыслях, а я решил тебя немного вернуть в реальность. Думаю, у меня это получилось, — довольно хмыкнул он.       — Самовлюблённый придурок, — фыркнула я, отводя взгляд от этих арктических глаз.       — Ты так часто используешь это слово, придумай что-то новое. Например, засранец, или мерзавец.       Внезапно мне в голову пришла идея небольшой шалости. Почему бы не ответить на другом языке? Я была бы рада увидеть его удивлённое непонимающее выражение лица.       — Trou du cul sexy avec beaucoup d'estime de soi et d'ego, — уверено ответила я.       — Pas mal, chat, ne savais pas que tu savais le français, ça m'excite encore plus, — он довольно усмехнулся. Вновь.       — Ich bin polyglott, und es ist sehr schön, — уголки моих губ довольно поползли вверх, вспомнив, что он знает немецкий, а дома я как-то изучала его.       — Det kommer definitivt att bli intressant med dig, — ответил он, а я осознала, что совсем не поняла, что он ответил.       Глупо вышло, Агата. Сама начала эту словесную перепалку, сама села в лужу. Он обыграл меня.       — Что? На каком это языке? — поинтересовалась я.       — Мой родной, — снова это самодовольная улыбка, которую хочется стереть с его лица.       Шестерёнки в моей голове быстро зашевелились. Точно. Мистер Нильсен ведь из Швеции. Это шведский.       — Ясно, на этом всё?       — Снова хочешь закончить со мной разговор.       Да, черт побери. Мы на работе должны заниматься делать, а не трепать языками… Как же это многозначно звучит в контексте произошедшего.       — Через полчаса окончание работы, так что пора прощаться, — твёрдо ответила я, уже забыв поцелуй.       — Так говоришь, как будто навсегда, — ответил он, поднимаясь со своего места.       — К счастью, или, к сожалению, нет.       — Вот и прекрасно, рад был повидаться, — отвернулся он и пошёл к двери, но остановился, — помнишь, я как-то упоминал, что мне хотелось бы, чтобы наша следующая встреча прошла в другой обстановке? Вроде ничего не изменилось, но ощущения другие. Пока, каттен.       Он снова ушёл, оставив после себя приятный осадок заботы и нежности. Но я всё равно плохо знала шведа. Сначала для меня он был обычным новым работником, которой из-за моего далеко не лучшего характера продержится, по моим расчётам, максимум месяца три. Но теперь с его стороны был явно виден какой-то интерес в мою сторону. Я не знала, что его интересовало во мне, и почему он вообще обращает на меня внимания, явно не потому, что я его директор. Иногда мне хотелось с ним поговорить по душам, возможно, раскрыться, но я боялся доверять незнакомым людям. Я знала его несколько дней, но даже за это небольшое количество времени он меня зацепил. Для меня он был пока обычным Александром Нильсеном, не новым работником, даже его загадочная дружба в прошлом с Рейчел не спасала ситуацию. Я не знала его совсем и потому не могла доверять. В наших разговорах он всегда спрашивал лишь обо мне, не говоря нечего о себе, а спрашивать я не хотела.       Думаю, придёт время, и он сам расскажет мне всё.       Резко вспомнив о том, что пропустила множество звонков от Рейчел, я решила её набрать. Но она сбросила, не желая отвечать на мой звонок. Ещё через полминуты на мой телефон пришло сообщение от подруги.       «Если ты не отвечала на мои звонки и сообщения, то я также поступлю. Сегодня у меня нет желание с тобой общаться.»       Осознав, как ужасно поступила с Линд, решила написать ей сообщение. Но через несколько секунд я поняла, что если подруга не хочет отвечать мне, то мои объяснения она читать тоже не будет. Я решила начать собираться домой. Понимаю, что ближайшее пару дней мне нужно объясняться перед Рейчел, хотя скорее она будет слушать просто изложение моего сегодняшнего дня. Собрав все свои вещи, я направилась на выход из кабинета. Но вдруг мой телефон уведомил о новом сообщении. Достав его, я отметила про себя, что это точно не Рейчел. Пробежавшись по строкам, мне показалось, что это сообщение было от Эдварда. Не зная, зачем он мне пишет, я решила уже внимательней прочитать сообщение.       «Если ты не хочешь лично со мной встретиться, или поговорить по телефону, я решил что мне следует написать тебе сообщение. Я знаю, что у тебя от твоих дорогих родителей осталось не так много: бизнес, дом в котором ты сейчас проживаешь, тётушка, и пара воспоминаний. Так ведь? Как думаешь, что я попытаюсь забрать, после того, как рассказал о бизнесе? Если хочешь получить достаточное количество ответов на свои вопросы, жду тебя через двадцать минут рядом с твоим домом. Не опаздывай.»       По моему телу, прошёл небольшой табун мурашек. Горло сковал немой страх, которого с каждой минутой становилось больше. Практически выбежав из кабинета, а позже и из офиса, я быстро побежала к парковке. Не понимаю, зачем ему нужен был мой дом, в котором не хранилось ничего ценного, я судорожно выехала на дорогу. Обдумывая все варианты, я не пришла ни к чему логическому. Понимаю, что Эдвард мог мне сделать, когда мы встретимся, мой страх начал увеличиваться. Но времени на мои рассуждения и страх, у меня не было, поэтому, вжав педаль газа практически на максимум, я поехала в сторону собственного дома.