«…»
Антон стоял около двери, громко стуча. Тишина. Но он знал, что Арс дома. Слёзы сами по себе катились по щекам, а негромкие просьбы превратились в крик. Он кричал, просил, чтобы ему открыли дверь и выслушали. Антон хотел объяснить ему, что это неправда. Что тот человек, который сказал ему это, ошибается или врёт. Чувство несправедливости съедало его изнутри. Ему не дали вставить хоть одно слово. Он простоял около двери около двух часов, но так и не получил ответа. Сигареты перестали успокаивать, стали лишь больше действовать на нервы. Одновременно одна часть хотела уже уйти, а вторая же говорила, что Арсений сейчас откроет. Не зная, куда девать прилив эмоций, Антон скатился по двери и прижал ноги к лицу. Хотелось кричать, но он подавлял желание. Просидев так пару минут, Антон медленно поднялся и ещё раз кинул взгляд на дверь. Недолго думая, стал колотить её со всей своей силы, одновременно крича. Истерика наступила второй раз. Слёзы лились без остановки, сердце уже готово было выпрыгнуть, к горлу подступала тошнота, а голова закружилась. Он продолжал колотить, в ни в чём не виноватую дверь, пока не стало тяжело дышать. Тело ужасно тряслось так, что на ногах сложно было стоять. Дав ему отдых, он снова сел у двери. Антон не знал, сколько он так просидел, он просто сидел и пытался успокоиться. Как только голова опустела, он снова поднялся на ноги. Ещё раз подошёл к двери и прислонил голову. — Прошу, открой, Арс, — жалобно простонал Антон, — дай мне пять минут, и я уйду. Просто открой эту чёртову дверь и выслушай меня. Подождав пару минут, Антон уже собрался уйти, как открылась дверь. Арсений молча смотрел на Шастуна, который от неожиданности замер, потеряв дар речи. Быстро сообразив ситуацию, Антон крепко обнял Арсения, начав шептать благодарность, что дал ему шанс. Парень мягко убрал со своей шеи руки Шастуна и вынуждающе направил взгляд в глаза напротив. Антон начал быстро тараторить объяснение, в промежутках которых клялся в любви. Пять минут уже давно прошли, но Попов не останавливал Антона. Он видел, что тот говорил искренне, и его это убивало. Больше не было сил слушать, и Арсений, резко поддавшись вперёд, поцеловал Антона. Шастун замер от неожиданности, но быстро поняв, что это можно считать за прощение, ответил на поцелуй. Они стояли так вечность. Весь груз, который был у обоих, отпал, и стало легче дышать. Закончив поцелуй, Антон обнял Арсений, положив свою голову на плечо. — Ты тоже прости меня, — осторожно начал Арсений, — я поверил тому человеку, но не тебе. Просто мне тяжело теперь доверять людям, и в тебе я искал подвох. Не могло быть так хорошо, понимаешь, — продолжал парень, гладя мягкими движениями затылок Антона, — а когда мне все это сказали, я как дурак поверил ему. Я игнорировал тебя, потому что думал, что ты просто хочешь втереться в доверие, чтобы закончить спор. — И что же тебя заставило поменять мнение? — негромко спросил Антон, приподняв голову с плеча, чтобы заглянуть прямо в глаза. — Твои эмоции, — просто сказал Арсений, глядя в потолок, — невозможно сыграть так. Поэтому я поверил в правоту твоих слов. Я люблю тебя. — И я тебя, — засмеялся Антон и поддался вперед, мягко поцеловав.«…»
Встав с лавочки, Антон не спеша дошёл до школы. Зашёл в фойе, переобулся и пошёл медленным шагом в кабинет. Как только зашёл, в нос ударила противная смесь женских сладких духов с потом. Стараясь сохранить безэмоциональность, Антон опустил голову и сел за пустую парту. Достал тетрадь с ручкой, он осмотрел весь класс и тут же пожалел об этом. Дима смотрел таким пристальным взглядом, что появилось ощущение, будто он пытается просверлить дырку в нём. Почувствовав себя некомфортно, Антон закрыл лицо руками. В голове всплывали их совместные прогулки, когда Антон мог отпустить все плохое и не думать об этом. Их разговоры на разные темы. Они могли обсуждать всё что угодно. Прошло всего два дня, но он уже скучал по нему. Ему стало одиноко. Только сейчас он понял, что ему даже некому позвонить. В него жизни было всего два по-настоящему хороших человека: Дима и Арс. К сожалению, ни один не остались рядом. Антон просидел в одиночестве всего пару минут, и к нему кто-то подсел. — Выглядишь хреново, — грустно сообщил Эд, — я так понимаю, что ты прослушал сторону Димы, раз сел отдельно от него? — Эд, отъебись, пожалуйста, — умоляюще простонал Антон, откидываясь на спинку стула, — это не твоё дело. — Просто хотел сказать, когда будешь начинать слушать пятую кассету, девятую причину, то позови меня, — Эд, поддев пальцем подбородок Антона, приподнял его голову, заставив посмотреть в глаза, — я серьёзно. У тебя и так куча проблем, поняв, что ты очень импульсивный человек, ты создашь себе ещё пару десятков проблем. Мне честно по барабану, но лишиться друга из-за вранья я не хочу. Надеюсь, что ты вспомнишь о моей просьбе и позвонишь. — Что ты имеешь в виду? — Просто вспомни об этом и позвони, — быстро проговорил Эд и удалился из кабинета. Задумавшись об этом разговоре, Антон даже не заметил, как прошёл урок. Механически выполняя действия, он все думал. Что может быть на пятой кассете, что нужно, чтобы кто-то был рядом. «Лишиться друга» — что тот «друг» должен был сделать, чтобы ему захотелось его убить? Вывел его из задумчивости звонок на перемену и то не сразу, а только тогда когда все вокруг стали собираться. Быстро собрав вещи, Антон вышел из кабинета и целенаправленно пошёл в туалет. Тот в свою очередь был забит парнями разного возраста, даже было несколько девушек, которые обжимались со своими молодыми людьми. Толкая подростков, Антон пробрался в кабинку. Получил, конечно, он немало оскорблений, но самое главное для него было, что на данный момент он сможет покурить. Достав пачку, Антон громко вздохнул, увидев всего-то две сигареты. Он шустро выкурил эти сигареты, успев обматерить все вокруг. Остались виноваты всё, кроме него. Вышел из туалета и направился на следующий урок. Все одно и то же. Снова. Антон ничего не запомнил из уроков, хотя ему это было важно. Хотя бы как 11-классник, у которого на носу итоговое сочинение и ЕГЭ. Ему просто стало все равно, как он все это сдаст. Самое главное получить «зачёт» по сочинению и ладно. Вообще, они должны были написать его месяц назад, но его перенесли. Антон вышел из школы и направился в «тот самый» ларёк, где не спрашивали паспорт. В каждом городе есть такой, главное поискать. Купив пачку сигарет, он направился в парк, где меньше всего людей. На часах 15:54, а это значит, что можно быть уверенным, что там мало кто есть. Сел на скамейку и достал кассету и прибор для неё. Покрутив в руках, он вставил с тяжёлым вздохом. «Тяжёлая сторона. Слишком личная история, но она в праве быть здесь, все равно меня уже никто не осудит. Знаете, что такое семья? Я думаю, что каждый человек знает, что это такое. Но вот, что такое хорошая и крепкая семья, знают лишь единицы. Я, например, не знаю. Знаю лишь, что в хорошей семье есть взаимопонимание и дружеские отношения. Они вместе путешествуют, всегда готовы прийти на помощь друг к другу. Родители всегда поддерживают своего ребёнка и, если все же ссоры происходят, то крайне редко. Нет, что-то вроде дружеской атмосферы было в моей семье, но только мне так казалось. На самом деле все было наоборот. Наверное, кто-то может сказать, что я мог хотя бы попытаться что-то исправить. Честно, я пытался, и даже не единожды, но как вы думаете, если бы у меня получилось, я бы стал записывать эту сторону? Правильно, нет. Эту сторону кассеты я хочу посвятить моему отцу. Именно он все портил, все мои несчастные попытки».//////////
Арсений снова проснулся из-за криков родителей. Устало выдохнув, парень резко встал с кровати и быстро спустился на еле слушающихся ногах. На кухне стоял противный запах похмелья, едко пробирающийся в нос. Родители стояли, тыкая пальцами друг-другу в плечо. Царила напряжённая атмосфера, давая понять, что если сейчас их не остановить, то станет только хуже. Сергей упрекал Татьяну в том, что она неблагоразумно тратит его деньги (так как она не работала), а Татьяна в свою очередь пыталась себя защитить и налетала в ответ, говоря, что это он тратит все деньги на выпивку. Арсений молча наблюдал за родителями, и в голове невольно всплывали воспоминания, в которых их семья была неразлучна. — Всё хватит! — громко крикнул Арсений, сам не ожидая от себя этого. Родители синхронно замолчали, удивлённо взглянув на сына. — Довольно. Я устал слушать каждый день одно и то же. Ты то неправильно делаешь, а ты то… — с наступающими слезами, продолжал Арсений. Воспоминания больше убивали, у них была хорошая и крепкая семья, которая была готова на все ради друг-друга, но дружеская атмосфера куда-то пропала, когда они переехали сюда. — Не лезь не в своё дело, — раздражённо начал Сергей, развернувшись корпусом к сыну, — ты не поймёшь нас. Мы взрослые, и это наши проблемы. Сами разберёмся. — Вы не разбираетесь! — недовольно произнес Арсений. — Мне надоело слушать ваши ссоры. Ругайтесь, пожалуйста, если так хотите, но можно это делать, когда я хотя бы сплю или меня нет дома. Арсений развернулся и вскоре скрылся за дверью комнаты. Слёзы текли без остановки, сердце болезненно сжималось. Было невыносимо больно от того, что родители, с которыми ты жил всю свою жизнь, начинают страшно выпивать и ругаться, так, что чуть ли не дерутся друг с другом. В голове все так же всплывали счастливые моменты их семейной жизни. Татьяна всегда любила гулять с мужем и сыном. Она старалась, чтобы хотя бы раза два в неделю они выбирались все вместе на прогулку. Чаще всего это были выставки или театр. Или кинотеатр, или простая прогулка по парку. Арсению всегда нравилось проводить время со своей семьёй. Он считал, что это довольно круто иметь хорошие отношения с родителями, и был очень рад, что именно ему досталась такие родные, которые были готовы убить друг за друга. А теперь их снова подменили, они теперь готовы убить друг-друга. Он долго плакал. Сидел на полу и как маленький ребёнок рыдал в три ручья от боли, которая разрывала его сердце на мелкие куски. Они все продолжали ругаться, и это было прекрасно слышно. Потом стало резко тихо. Никто больше не орал, как затишье перед бурей. Арсений умолк и стал прислушиваться, но никто не кричал. Была мёртвая тишина. Это даже напугало его. Резко вскочив, парень быстро спустился по лестнице, надеясь, что не найдёт чей-то труп. В голове каша, а ноги еле слушаются. Забежав на кухню и никого не обнаружив там, Арсений быстрым шагом дошёл до их комнаты. Тихонько открыл дверь и увидел мирно спящих родителей, которые обнимали друг-друга, как будто никаких ссор, никаких криков не было. Облегчённо выдохнув, парень тихо вышел из комнаты и прошёл обратно на кухню. Ничего нового. Все та же разбитая посуда, которой стало больше, чем перед его уходом. Его все чаще посещали мысли, откуда вся эта посуда, когда они почти каждый день её бьют. Также он не понимал, зачем разбивать почти всю посуду в доме. Сделав глубокий вдох, он стал собирать осколки. Закончив с этим делом, он снова поднялся к себе в комнату. Сел на кровать и задумался. Что произошло, если они не переехали бы? Если бы остались в том доме, в котором прошло все его детство? Что если его здесь не было? Чтобы он ни делал, он подводил людей. Или себя. Каждое его действие — это ошибка. Он доверял людям, любил общаться с ними, помогать совсем. Но каждый раз это было ошибкой. Люди пользуются тем, когда человек добрый. Ему все это надоело. И тогда, на этой кровати, он впервые задумался об самоубийстве. Эта мысль его напугала. Арсений Попов всегда любил жизнь, он считал, что все проблемы решаемы, нужно лишь подождать. Он был рад, что жив. А сейчас он думает, что лучший способ перестать чувствовать боль, — это умереть. Ведь так легче. Зачем стараться, когда конец у всех один. Одна часть говорила ему, что он не прав и вся эта идея — бред, и у него есть Антон, но другая — что устала бороться и хочет сдаться. Так и просидел долгое время, перебирая разные способы. Наконец найдя силы, он встал с кровати и набрал номер единственной причины жить. Тот солнечный парнишка с радостью согласился встретиться с ним. Поговорив ещё некоторое время, он пошёл собираться. Через час они встретились возле кофейни. Взяв по кофе, они пошли в любимый парк. Им очень нравилось гулять по одному маршруту: встречались у кофейни и шли в парк. Антон был солнечным человеком, который всегда улыбался и очень не любил, когда кто-то грустил. Арсений любил Антона за его доброту и за ту черту характера. С ним всегда было хорошо и спокойно. Он знал, что всегда может позвонить ему и рассказать, какую книгу он прочитал или попросить совета. Антон всегда был рад услышать его голос, и он это знал. Но он не хотел грузить любимого человека проблемами. Он считал, что моменты с ним должны быть только хорошими. Арсений запомнил каждую секунду с ним. Антон целовал, как будто в его губах был весь его мир. Обнимал так крепко, словно хотел задушить его любовью. Арсений обожал его и считал самым счастливым моментом жизни. Он никогда не встречал такого человека как Антон. У него были отношения и с другим парнем, и с другой девушкой, но они были ни капли не похожи на отношения с ним. Он много фотографировал их вместе на память. Антон лишь всегда улыбался на предложения сфотографироваться, правда не понимая, зачем так много. Но раз ему было так это важно, то и ладно. — Слушай, — начал Арс, — как думаешь, в чем смысл жизни? — спросил парень, посмотрев прямо в глаза напротив. Антон удивлённо поднял брови и улыбнулся. — А… Ну, вообще у каждого человека свой смысл, — произнёс Шаст, — для меня лично смысл жизни — ты. — Антон сделал паузу, глотнув кофе. — А ещё я очень люблю эту жизнь. Она же, блять, прекрасна! Столько всего можно сделать. Ты можешь быть кем захочешь, главное постараться. Вообще весь этот мир прекрасен, ну, конечно, есть и твари, но без них никак. Каждый день — это новый шанс стать счастливым. А чего такое? — Да так просто интересно, — сказал Арсений и отпустил голову. — У тебя всё хорошо? — волнуясь, спросил Антон. — Да. Все хорошо, я просто спросил. Мне было интересно твоё мнение. Подростки проговорили ещё час и решили, что пора по домам. Антон, как истинный джентльмен, именно так он отозвался про себя, проводил Арсения до дома. Крепко обняв его, он попрощался с Арсением и строго-настрого приказал, чтобы, если что, он позвонил ему. Он всегда так говорил. Арсений лишь рассмеялся и зашёл к себе домой. Как только Арсений зашёл в дом, до него сразу долетели крики родителей. Устало выдохнув, парень снял уличную одежду и прошёл на кухню, облокотившись об косяк. Разбитая посуда снова была повсюду, а на столе стояла пара пустых бутылок водки и две рюмки. Сергей упрекал Татьяну в измене. Арсений удивлённо поднял брови плохо понимая, что вообще происходит. Отец опасно махал руками перед лицом мамы, моментами тыкая указательным пальцем в грудь. Вся эта ситуация вызывала разные чувства. И отвращение, и страх, и желание уйти снова «погулять». Буквально задумавшись на пару минут, Сергей ударил кулаком по лицу Татьяны. Та от неожиданности упала на позади стоящую плиту, начав хныкать от боли. — Не трогай её! — громко и уверенно крикнул Арсений, закрывая маму собой, надеясь, что сможет защитить. Отец лишь над этим громко смеётся, говоря, что ему лучше идти в свою комнату и не позориться. Арсений смотрит на него ошалевшими глазами, а тело начинает ужасно дрожать. Он чувствует, что это все плохо закончится, но отступать явно не собирается. Сергей перестал смеяться, не спеша начав подходить ближе к ним. У парня все внутри сжалось от страха и непонимания. Когда он подошёл слишком близко, Арсений понял, что если сейчас что-нибудь не сделает, то отец просто откинет его в сторону, как безвесовую куклу. Особо не раздумывая, парень размахнулся кулаком и ударил Сергея со всей своей силы по лицу, чуть попав в нос. Тот, явно этого не ожидая, отошел назад, держась за место удара. Арсений в панике, начал поднимать маму, но как только наклонился к ней, его за шкирку дёрнули обратно наверх. — Как ты смеешь! — недовольно кричал Сергей, сжимая руки. — В моем доме, ты не посмеешь себя так вести! Отец швырнул сына об стенку, и когда тот болезненно стал спускаться, снова поднял его, грубо схватив за шею. Руки с каждой секундой сильнее сжимались, а воздуха становилось все меньше. Арсений никогда не думал, что умрёт от рук собственного отца. Эти руки пару месяцев назад обнимали его, когда было весело или грустно. На этих руках он носил его, когда он был маленьким. Сейчас же эти родные и тёплые руки душили его. Арсений брыкался, пытаясь вырваться. Татьяна же просто смотрела на все же это пьяными глазами и молчала. Все это происходило пару секунд, но для Арсения это мучение было вечностью. Когда Сергей убрал руки, грубо откинув сына в сторону, он вышел из кухни и ушёл, закрыв за собой дверь. Арсений сидел на полу и плакал, мама же что-то невнятное проговорила и легла всем телом на пол, закрыв глаза. Она уснула, а её сын сидел на осколках, весь в слезах. Тело трясло, и его тошнило. Рвота быстро поступила к горлу, и Арсения вырвало. Только это облегчение не принесло.//////////
«Знаете, любовь бывает разная, потому что у нас у всех непохожие чувства. Кто-то умеет проявлять любовь, а кто-то – нет. И это нормально. Кто-то любит настолько сильно, что даже готов терпеть насилие в свою сторону. И моральное, и физически. Бьёт — значит любит. Серьёзно? Как вообще можно поднять руку на своего любимого. Человек, который с тобой рядом и готов стать для тебя всем. Проблемы или какие-то детские травмы? Такое себе оправдание. Все твои проблемы — только твои, и из-за них никто не должен страдать. Перед тем как вступить в отношение, нужно проработать свои беспокойства, а не смешать их на человека. Любовь — штука и так сложная. Ты не знаешь, как правильно вести себя и проявлять чувства, чтобы не задеть другого. Будьте внимательнее друг к другу. Спасибо, что вы со мной». Антон продолжал сидеть на той же лавочке, но его голова была словно не здесь. С каждой кассетой он понимал, что вообще не знал Арсения. Он не знал о его проблемах и даже особо не пытался их узнать. Парень всегда считал, что если человеку надо, он сам всё расскажет. Он не хотел лезть в душу. А что было бы, если он все же это сделал? Если бы Арсений рассказал все, Антон обязательно сделал бы все для того, что парнишка был счастлив. Он бы помог ему чем мог. Шастун медленно снял наушники и прикурил. В голове все крутилось «а если бы». Стало тяжело дышать, захотелось плакать. Хотелось кричать во все горло, чтобы потом оно так сильно болело, что даже разговаривать было больно. Было противно от себя. Он понимал, что мог сделать больше, но он этого не сделал. Что же теперь делать с этой болью и чувством вины? Чем теперь он может помочь Арсению, когда его рядом нет. Как в тумане он встал с лавочки и направился к дому Попова. Сам не понимая зачем. Быстро дойдя до места, Антон вскоре пожалел об этом. Зачем он вообще пошёл туда, когда даже не знал, что говорить? Антон, наконец собравшись с мыслями, негромко пару раз постучал по двери и стал ждать отклика. Медленно отпустив руки, юноша сжал их и хмуро осмотрелся по сторонам. Дверь немного приоткрылась, и через появившуюся щёлку на него тяжёлым взглядом посмотрела Татьяна. Волосы были собраны в пучок, в котором некоторые пряди выпали, создав небрежность. Грязная футболка и растянутые штаны способствовали тому, что женщина явно уже давно в них ходит, даже не думая переодеться. Татьяна одной рукой приобнимала себя, закрывая пятна, а другой держала дверь. У женщины был болезненный вид, хотя было и понятно почему. Татьяна смотрела, как будто сквозь него, явно не желая общаться. Антон тяжело сглотнул, почувствовав дискомфорт. — Татьяна, — тихо выдохнул Антон, едва найдя в себе силы. Этот вздох звучал жалостно, и он, прокашлявшись, повторил снова, — Татьяна, я понимаю, что, скорее всего, вы вряд ли хотите, но я бы желаю с Вами поговорить. Это насчет Арсения, — сказал Антон, перед тем как женщина хотела закрыть дверь. — Думаешь, что это того стоит? — поинтересовалась Татьяна и, увидев слабый кивок, натянуто улыбнулась. — Тогда прошу, — отойдя в сторону, проговорила женщина, — чай, кофе или что покрепче? Антона смутило предложение, и он осторожно отказался, пройдя внутрь. С первого взгляда ничего не изменилось после трагедии, но все равно что-то было не так. Все вокруг как будто потеряло всякие краски. Атмосфера той дружеской семьи, как думал Антон, испарилась, оставив неприятный осадок. Татьяна медленно подошла к дивану и, аккуратно сев, взяла со стола бутылку дешёвого вина, и отлила его в стакан. Антон сел на кресло напротив, начав разговор: — Давно он ушёл? — волнуясь, спросил он, сжимая руки так, что на ладонях оставались следы-полумесяцы. Увидев взгляд с полным непониманием, пояснил: — Муж Ваш. — Почти сразу, после того как... — не закончив ответ, проговорила женщина, нервно поправив волосы. — А что так тебя это интересует? — Почему Вы сразу не ушли от него? — проигнорировал вопрос Антон. Женщина, поджав сухие губы, слабо закивала головой в разные стороны. — Ты о чём? — О том, что Ваш муж был абьюзером. Он бил Вас, Вашего сына, постоянно пил. Разве все это так нужно было? По-моему, этого не стоило терпеть. Я понимаю, любовь и все такое, но а как же самоуважение? Неужели Вы так себя не любите, что терпели все это? — Ты же вроде хотел проговорить насчет Арсения, — Татьяна пренебрежительно вскинула брови, смерила гостя взглядом с головы до ног, неохотно и насторожённо процедила сквозь зубы: — Так давай, я слушаю. — Вы знали, что ему плохо? Что он чувствовал, когда вы очередной раз выпивали и ругались. Что он, чёрт подери, чувствовал, когда тот Вас избивал, — неожиданно, даже для себя самого, громко крикнул юноша и, сильнее сжав кулаки, направил испуганный взгляд на Татьяну, которая лишь смотрела на руки, явно думая о чем-то другом. — Разве не легче было уйти от него и жить более счастливо? — Знаешь, Антон, — прозвучал тихий женский голос, — ты ничего не понимаешь во взрослой жизни. Мы прожили вместе почти двадцать лет и этот тяжёлый период должны были прожить так же вместе. Я люблю его, и он любил меня, — тяжело выдохнув с тоской в голосе, сказала женщина. — Но, к сожалению, ничего не получилось. Последней каплей стало самоубийство нашего сына, и он ушёл, — добавила Татьяна после пару минут молчания. Антон молча смотрел на неё и пытался понять женщину, переварить услышанное. Последняя фраза звучала так, словно Татьяна обвиняла сына в том, что именно из-за него Сергей ушёл. Парень надеялся, что он ошибается и, решив, что лучше спросить прямо, сказал: — Я надеюсь, что Вы не серьёзно, — подняв подбородок, проговорил Антон. — Если у Арсения была хотя бы хорошая семья, он был бы здесь. Он бы сидел сейчас с Вами на кухне и рассказывал о своём дне. О своих проблемах, о том, как дела у него в школе, как на работе, — тихо начал парень. — Кто вы были друг-другу? — вполголоса спросила она, допивая вино из стакана. Брови, которые Антон поднял от удивления, образовали несколько складок на лбу, глаза расширились на пару миллиметров, а приоткрытый рот заимел округленную форму. Гнев сместился на второе место, а вместо него появилась растерянность. Татьяна лишь молча ожидала ответ юноши, застывшего на месте. Она снова взяла бутылку вина и налила себе ещё. После тяжёлого молчания Антон наконец-то заговорил, тихим и отстраненным голосом, неуверенно сжимая края толстовки: — Мы, — тяжело ворочая язык, начал он, — мы просто друзья. Точнее говоря, были друзьями, — проговорив это, Антон почувствовал, как внутри что-то перевернулось. Он сам не понимал, зачем врал, но считал, что так будет лучше. Юноша не знал, как отреагирует Татьяна на правду. — Врёшь, — уверенно сказала она с нотками раздражения, — вы не были друзьями. Не очень-то похоже на дружбу, — проговорила Татьяна и, резко встав с дивана, направилась в сторону столь знакомой комнаты. Антон вскочил вслед за женщиной и пошёл за ней. Когда они зашли в комнату Арсения, Антон замер на месте и стал быстро все осматривать. Ничего не изменилось с его последнего появления здесь. Эта комната была как будто изолированной от всего и от всех. В ней по-прежнему были уют и покой. Как всегда. Антону очень нравилось быть в комнате Арсения, потому что она была живая. Каждый кусок этой гребанной комнаты был пропитан воспоминаниями. «Я люблю тебя». «Ты лучшее, что было в моей никчёмной жизни». Антон быстрым движением стёр наступающую влагу и неподвижно и молча стоял на пороге, ожидая хоть какое-то объяснение. Секунды и минуты тянулись мучительно, а ответного отклика не было. Татьяна лишь присела на кровать и посмотрела куда-то вдаль. На её лице не читалось абсолютно ничего. Ни той нотки раздражения, ни скорби. Антон медленно и неуверенно прошёл внутрь комнаты и аккуратно сел рядом с Татьяной. Женщина даже не посмотрела на него, лишь протянула руки к тумбочке около кровати, не спеша отодвинув ящик, с которого достала несколько фотографий. На них они были вместе. Те самые прогулки, походы в кофейню, те самые моменты, когда Арсений говорил, что хочет запечатлеть все хорошие моменты, всегда обнимая Антона. Парень посмотрел на них и машинально потянул руки за ними. Татьяна даже не сопротивлялась и молча отдала их ему. — Мы были вместе, — признался Антон. — Но я его потерял. Потерял, — эхом повторил юноша, путаясь в собственных мыслях. — Мы все его потеряли, — сказав это, Татьяна замолкла и выпила все содержимое в стакане. — Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросила она, нарушив напряженную тишину. Антон посмотрел на неё с нескрываем удивлением. Плохо. Отвратительно. Паршиво. Антон давно ничего, кроме пустоты, не чувствует. Он умер вместе с ним морально и продолжает умирать каждый день только уже внешне. Антон просто есть в этом мире. Но не живёт. Он не чувствует себя живым. Только лишь никем. Он каждый день, при каждой неудачи в жизни думал, а что, если он был бы жив? Что было бы тогда? — Прекрасно, — просто отвечает Антон, сильнее сжимаясь в кровать. Ложь. Он снова соврал. — Это не так. — Я знаю, — тихо выдохнул Антон и посмотрел в окно пустым взглядом. — Мне, наверное, лучше домой пойти. Мне пора, — говорит он, едва найдя в себе силы разомкнуть губы. На душе стоял огромный ком, который не давал вздохнуть полной грудью. Не дожидаясь ответа, Антон резко встал с кровати и быстро скрылся из комнаты. На еле-еле движущихся ногах, парень добрался до входной двери. В голове каша, а по телу пробежала отвратительная дрожь. Татьяна кричала ему в спину, стараясь остановить, но юноша её не слушал. Он хотел поскорее убежать из этого дома. От этих воспоминаний. От всего, что связано с Арсением. Он бежал, пока в лёгких предательски не закончился воздух. Остановившись, Антон оглядел малознакомую местность: пятиэтажные дома, в которых почти не горит свет, уличные фонари излучают лишь тусклый свет, а на самой улице идёт снег. Вся эта атмосфера давила все больше, напоминая разговор несколько минутах раньше. Хотелось убежать от мыслей, но они оказались быстрее. Антон нервно выдохнул, развернувшись на 360 градусов, и медленным шагом пошёл обратно. Снег хлопьями шёл, создавая некую особенную атмосферу. Одновременно она дарила радость и тревогу. Не поднимая глаз, Антон не спеша дошёл до дома, пытаясь разобрать в мыслях все свои насущные проблемы. Снег уже не шёл, а парень даже этого не заметил. Он просто идёт автоматически, даже не думая куда. Все мысли слиплись в один комок, а тело просто направлялось домой. Антон одним мигом поднял взгляд и тут же пожалел об этом. На скамейке возле его дома сидел Дима, нервно тряся ногами. Антон опустил взгляд и быстро развернулся в обратную сторону. — Антон! — громко крикнул Дима, быстро вставая с скамейки. — Подожди, давай поговорим. Антон даже не остановился и продолжил путь, стараясь не обращать внимания на Диму, который так отчаянно бежал за ним и умолял уделить хоть пять минут. Юноша напевал себе под нос какую-то песню, словно он был один на этой улице, явно игнорируя странные взгляды окружающих людей. Наконец Дима догнал его и встал, перед ним, сильно сжав плечи. Антон одарил его скучающим взглядом и попытался выбраться из неожиданной крепкой хватки. — Антон, — потеряно сказал Дима, — хотя бы пять минут, прошу, — жалобно простонал парень. — У тебя пять минут, время пошло. — Я понимаю, что был не прав, — отрывисто выдохнул Дима, стараясь говорить спокойно, — но и Арсений не так меня понял. Даже приврал, — неуверенно продолжил Позов, заметив раздраженный взгляд Антона, и стыдливо отвёл взгляд на снег, — точнее, он не так понял моего мотива. Помнишь, я тебя просил не верить ему на все сто процентов? Так вот, мы с ним часто разговаривали, когда тебя рядом не было. То ты у врача был, то дома из-за лени. Мне было ужасно скучно и тогда я первый раз решился поговорить с Арсом, потому что ему тоже недохуя весело было. А ещё из-за того, что я хотел понять, почему он? Почему ты променял меня на него? Я сейчас могу перечислять много вопросов, которые тогда у меня были в голове, но это невыносимо долго. В общем, мы часто с этого момента разговаривали, правда чаще всего насчет тебя. Я ревновал тебя, да. Я этого не отрицаю, но ты даже не знал из-за чего. Нет, я не люблю тебя. Но я боялся потерять тебя, потому что ты совсем тогда пропал, все со своим Арсением. А Арс то сделал, а Арс бы так не сказал. Во мне играла дружеская ревность, и я решил, что если общаться с Арсом, то я смогу многое понять и хоть как-то узнавать, как у тебя там дела. Он был хорошим человеком, все мне рассказывал, что вы с ним делали, как ты там и все такое. Потом в один прекрасный момент мне все это надоело, все это общение с Арсом, то что тебя рядом нет, то что ты постоянно с ним. И я решил попробовать поговорить с ним, сказать прямо, что я чувствую, и то, как мне тяжело. И как раз этот разговор Арс и пересказал на кассете. Только не все сначала. Я долго думал, нужно ли все это или же лучше сразу поговорить с тобой. Но что-то тогда мне подсказало, что нужно сразу идти с козырей. Я перехватил его в столовой и отвёл туда, где тишина, чтобы нам не мешали. Я не планировал сказать то, что сказал. — Но ты сказал, — раздражённо перебил Антон. — Дослушай меня, — требовательно сказал Дима. Так вот. Арс видит проблему там, где её нет. Он любил драму и жить в ней. Я честно не хотел ему все это говорить, тем более врать. Когда я начал говорить ему все свои беспокойства о том, что меня волнует насчет тебя, он рассмеялся мне в лицо. Он сказал, что это так глупо и так нелепо, что он ничем не может помочь, что это не ему выбирать, что если Антон захотел проводить большее время с ним, то тут уж извини. Меня так задело все его высказывания, что мне захотелось сделать ему больно. Мне вздумалось задеть его чувства, но я не подумал о тебе. За это я прошу прощения. Тем более я думал, что он не поверит мне и скажет, что я дурак. Но он поверил, и вы расстались. Я был трусом и зассал сказать тебе, что это я ему сказал. Что это я все испортил. Когда ты пришёл ко мне весь поникший и разбитый, я понял, что совершил огромную ошибку. Прошу прости меня, я не хочу терять тебя из-за моей глупости. Ты мне очень дорог. Антон устало смотрел на Диму, честно не понимая кому верить. Он, конечно, уже давно понимал, что Дима чувствует к нему далеко не дружеские чувства, но никак не верил, что он способен на такое. Это просто не укладывается в голове. Но Арсений бы не стал врать, ему это не нужно. Зачем врать, когда тебя уже не будет на этой планете? Когда тебя все равно никто не осудит, а если это сделают, то тебе уже будет все равно, что и кто подумает. Он бы не стал вырывать из контекста такую важную часть, чтобы просто показать какой он бедный. — Почему я тебе не верю? — тихо произнес Антон, понимая, что ужасно устал от всего этого. Устал от этих кассет, устал каждый день страдать, думая об Арсении. Устал от вранья. — Слушай, а ещё до этой кассеты понимал, что нравлюсь тебе. Просто не хотел терять дружбу с тобой. Ты хороший друг, но как парня я тебя никогда не рассматривал. Если хочешь, можешь мне врать дальше, мне уже все равно. Мне все это уже так надоело, что даже не хочу разбираться. Эти кассеты, эта вся ситуация. Не хочу. — Но я же говорю правду, — обиженно сказал Дима, вытирая мокрые следы на щеках. — Моё решение не поменялось. Я не хочу тебя видеть и слышать тебя. Перестань бегать за мной. Антон ещё раз окинул Дима взглядом и прошёл мимо его. Подумал, что сейчас лучше не идти домой, что нужно подышать свежим воздухом. Дима со слезами на глазах наблюдал за уходящей спиной, лишь проговаривая себе, что ему нужно было время, и он обязательно простит его. Естественно, почти все то, что он сказал, было неправдой. Но он надеялся, что Антон поверит ему и смягчит свой вердикт. А Антон лишь достал пачку сигарет и закурил, стараясь не думать ни о чем. Он решил, что легче уйти, чем дружить с тем, кто хочет тебя поцеловать и иметь отношения с тобой. Парень шёл по дворам там, где меньше людей. Ему было все равно, куда он выйдет, главное, чтобы сейчас он был один на один со своими мыслями. Спустя час ему надоело ходить, и он сел на ближайшую лавочку, даже не задумавшись, где именно он находится. Сигареты предательски закончились и оставили Антона без утешения. Но утешение не заставило долго себя ждать. — Антон, — прозвучал тихий женский голос, — а ты чего здесь делаешь? — Мне иногда кажется, что ты следишь за мной, — устало выдохнул Антон, едва найдя в себе силы разомкнуть губы. Оксана тихонько посмеялась и села рядом. — Я просто чувствую, где ты, — улыбаясь оповестила Оксана, — ладно, на самом деле ты просто сидишь около моего подъезда. — Круто, — глухо отозвался он. Не было сил стараться вытянуть этот очередной пустой разговор. Хотелось посидеть в тишине, но воспитание родителей не давало проигнорировать девушку, несмотря на самочувствие. Оксана заметив, что Антон где-то не с ней, сочувственно выдохнула, не зная, как помочь ему. — Будешь? — предложила девушка, держа в руках что-то похожее на сигарету. — Что это? — спросил Антон, неуверенно глядя на руку Оксаны. — Травка, — лишь сказала девушка, пожав плечами. — Где ты её взяла? — У Серёжи. — И часто ты... — Только когда плохо. — Буду, — тихо выдохнул Антон. Оксана посмеялась и достала ещё один косяк из обычной на вид сигаретной пачки и протянула Антону. Юноша зажал самокрутку между губами и поджёг его. Тут же закашлялся, но все же не так сильно как тогда, когда попробовал первую сигарету. Оксана проделала то же самое, и они ещё минут десять сидели в тишине. Голова опустела, а тело все расслабилось. Все мысли и проблемы куда-то пропали, осталось только удовлетворение. Оксана начала петь какую-то песню и вместе с этим смеялась, заполняя тишину голосом. Антон повернулся лицом к ней и стал рассматривать девушку без страха, что его заметят: чуть свободная белая куртка, широкие чёрные джинсы и розовый шарф. Волосы были убраны в аккуратный пучок, создавая всему образу милоту. На глазах розовые тени и идеальные стрелки, по крайней мере Антону так казалось. — Антон, ты со мной? — проговорила девушка, махая рукой перед лицом парня. Антон только сейчас понял, что Оксана уже давно перестала петь и уже смотрела на его. — Говорю, может, сходим в клуб? — Зачем? — спросил Антон, с непониманием хлопая глазами. — Расслабиться, — легко ответила Оксана, — потанцуем. — Нам же нет восемнадцати. — Я договорюсь. Подростки встали со скамейки и быстрым шагом пошли в клуб. Время уже подходило к часу ночи, и поэтому они шли по дворам, стараясь не наткнуться на полицию. Было бы не классно встретиться с копами, когда тебе семнадцать и ты под марихуаной. Дошли они в самом разгаре разговора, обсуждая, почему же страусы не летают. Естественно, в здравом уме это было бы глупо обсуждать, будто они пятилетние дети, которые только познают мир. Но когда тебе семнадцать, это уже странно. Клуб назывался «Зажигалка», что вызвало у Антона смех. Оксана не поняла, с чего смеётся парень, но засмеялась с ним. Сейчас, ночью под воздействием марихуаны, Антон подумал, что все же жизнь – не такая уж плохая штука. Может быть, это все косяк, но ему было все равно, хотя бы на эту ночь. Оксана оставила его, сказав, что ей нужно решить проблемку, но спустя пару минут уже радостная прибежала обратно. Антон вообще не понимал как и что, но самое главное было то, что их пустили. Уже около входа парень понял, что забыл написать родителям. Если они его потеряют, то начнут искать и переживать. Антону этого всего не нужно было, и он взял трясущимися руками телефон, набрав краткое, но определяющие сообщение «Мам, у Димы. Завтра буду дома». Спустя несколько минут прилетел ответ, что, мол, хорошо, идите спать, уже поздно. Как только Антон поднял глаза к нему подбежала Оксана с какой-то тёмной жидкостью в руках. — Что это? — спросил Антон, переняв один стакан в руки. — Коньяк, — ответила Оксана и быстро опустошила стакан. Антон проделал то же самое. Дальше все было как в тумане. Громкая музыка, алкоголь, Оксана, танцующая рядом с ним. Голова словно была чужая, как будто его голову поменяли на другую, и ему теперь только нужно привыкнуть к ней. Лёгкая тошнота, которая с каждой рюмкой становилась сильнее. Спустя ещё несколько мгновений они уже были на диване. Антон открыв глаза, понял, что его голова лежит на ногах Оксаны, а ты в свою очередь гладила его. Аккуратно сев, парень закрыл ладошками лицо. — Всё хорошо? — волнуясь, спросила Оксана. — Который сейчас час? — пропуская мимо ушей вопрос девушки, спросил Антон. — Почти четыре утра. Антон убрал руки и распахнул широко глаза, посмотрев на девушку. Оксана посмотрела в ответ и засмеялась. Сейчас все это так нелепо выглядит, что хочется ущипнуть себя и не почувствовать боли. Или посмотреть на свои руки и увидеть, что у тебя вместо пяти пальцев семь или девять. Но, к сожалению, это не было сном. Оксана тихонько смеялась, глядя в глаза напротив. Сейчас Антон понял, что девушка слишком много смеётся. Сначала это было классно, даже мило. Но когда ты постоянно слышишь одно и то же, то уже как-то даже надоедает. Оксана ещё раз махнула руками перед лицом Антона, который, как оказалось, тупо пялился на губы девушки. — Мне нельзя в таком состоянии домой, — тихо прошептал парень, снова спрятав лицо в ладошки. — Пойдём тогда ко мне, — мягко проговорила девушка, гладя тонкой рукой по плечу Антона, — моих не будет ещё пару дней, думаю, успеешь выспаться. Антон лишь кивнул, и они встали с дивана. Музыка все не утихала, лишь набирала обороты. Зато людей стало намного меньше, чем тогда, когда они только пришли. Антон улыбнулся, а в голове потихоньку всплывали размытые моменты, которые происходили с ним час-два назад. Снова обычные танцы, потные тела, которые то и дело прикасались к нему. Алкоголь, раздирающий горло. Постоянно крутящиеся вокруг него, Оксана. Тошнота и рвота. Все смешалось в один комок, явно не желая распутываться. Одновременно было хорошо, а с другой стороны, все плохо. Хорошо, потому что Антон смог выпасть из реальности, а плохо из-за того, что он не помнил, что делал. Они снова пошли уже по знакомым дворам. Оксана молча придерживала Антона, который не мог идти прямо. А Шастун в свою очередь, наоборот, болтал без остановки. То про сегодняшний день, то про маму, которая думала, что её сын у «друга», о самом Диме, и, конечно же, моментами вылетало одно имя. Девушка лишь тихо вздыхала на рассказы, думая о том, что все же она далеко живёт. Когда они дошли до дома Оксана, быстро достала ключи и открыла дверь в подъезд. Пропустив Антона вперёд, зашла следом. Парень неспеша шёл, еле глядя себе под ноги, все так же неся что-то невнятное. Оксана уже давно перестала его слушать, лишь мечтала об одном: лечь спать. Когда они зашли в лифт, Антон резко замолчал и стал разглядывать девушку с ног до головы, совершенно не скрывая этого. — Ты сегодня красивая, — неожиданно чётко сказал юноша, чуть отойдя от стенки. Лифт поехал вверх, и Антон не удержался на ногах, полетев вперёд. Оксана быстро среагировав, поймала его за плечи. — Только сегодня? — улыбнувшись, спросила Оксана, мягко придерживая парня, который в свою очередь почти всем весом лёг на неё, прижимая к стене, даже не пытаясь встать ровно. — Только сегодня заметил, — заключил Антон и, подняв голову, посмотрел девушке в глаза. Антон недолго думая, потянулся вперёд, трепетно касаясь податливых губ. Оксана замерла, явно не успевая за событиями. Она просто стояла, прикрыв глаза, стараясь дышать, пока чужие, мягкие губы властно и напористо целовали её. Антон целовал сначала осторожно и нежно, будто спрашивая разрешения, потом словно почувствовав его, стал жадно и дерзко впиваться, грубо прижимая к стене. Двери лифта открылись, и Оксана мягко оттолкнула Антона, когда тот уже перешёл к шее. Они выбрались из лифта и подошли к двери, держась за руки. Как только зашли, Антон резко дёрнул девушку на себя, и безжалостно вжал в стенку, накрывая чужие тёплые губы своими. Он наклонился, прижавшись губами к ее шее грубым прикосновением, — и это прикосновение послало дрожь сквозь ее нервы, дрожь, заставившую трепетать все ее тело. Все ощущения обостряются до предела, адреналин бушует, и не замечая, как дошли до кровати, они принялись снимать друг с друга одежду.//////////////
Одиночество что это такое? Почему люди так часто его чувствуют? Кто-то наоборот рад, что одинок. Он полностью погружается в свои мысли и ощущает при этом себя живым. Ему нравится копаться в собственной голове, уделять время только себе. А кто-то, наоборот, не может быть наедине с собой. Ему постоянно нужно, чтобы кто-то был рядом. Чтобы всегда был человек, который готов ради тебя на все. Он сможет выслушать твои проблемы и решить их. Или просто побыть рядом. Для таких людей это самое главное. Почему все же одни рады, что одиноки, а другие — нет? Их убивает это чувство одиночества. Рано или поздно каждый человек почувствует себя одиноким. Даже когда у тебя куча друзей, с родителями отличные отношения, все равно можно чувствовать себя одним. Одиночество среди людей ещё хуже. Когда вроде у тебя есть все, но этого недостаточно. Скорее всего, это происходит из-за того, что у человека нет гармонии с самим собой. Он стремится найти людей по разуму, друзей, но забывает самое главное — это отношения с собой. Как можно найти хороших друзей, когда ты сам себе другом не являешься? Ненависть к себе из-за того, что общества тебя не принимает? Ненавидеть собственное тело из-за того, что у тебя есть лишний вес? Большинство наших комплексов навязало именно общество. Наши друзья, которые «по-дружески» говорят правду. Мы считаем, что хуже других, только из-за того что родители говорили что-то по типу «а почему у твоей подруги оценки лучше, чем у тебя? Чем ты хуже, старайся больше». Или ещё лучше: «Ты ничего не делаешь». Вся наша ненависть к себе именно из-за других людей. Так зачем вообще нужно общение, которое потихоньку убивает любовь к себе и собственному телу? Антон, глядя в потолок, думал о том, куда скатилась его жизнь. Оксана сладко сопела, обнимая парня за талию. Стало противно от себя и от своего тела. Он понимал, что использует людей в корыстных целях, и ему это ужасно не нравилось. Тусуясь с другими, Антон старался забыться, пропасть в другом человеке. И это даже иногда помогало. Он гулял с ними, спал — и это спасало его. Шастун пользовался своей красотой. Он прекрасно знал, что нравится многим. Немалое количество людей хотели бы погулять с ним, чтобы потом переспать, а кто-то мог не заморачиваться и лезть сразу. Но мало кто хотел по-настоящему узнать его. Все были влюблены в оболочку с приятной внешностью, в худое, изящное тело, но не в самого Антона. Это он ещё понял лет в шестнадцать, когда девушка, в которую он был безумно влюблён, сказала, что он интересен только для секса. Оказывается, с ним на самом деле скучно и не о чем поговорить. С этого момента Антон стал вглядываться в людей, тогда же он заметил влюблённость своего лучшего друга. Заметил и то, что почти все вокруг только и говорили «ты такой красивый», но ни разу не слышал, что он интересный. Только от Димы, а позже и от Арсения. Всего лишь два человека, которые разглядели в нём прекрасную личность со своими проблемами, а не красивую оболочку. Но, в конце концов, он остался один. Абсолютно один. Больше нет человека, который просто был бы рядом. Который не подумал, как скорее зажать его где-нибудь. Нет человека, который искренне волновался о том, как он себя чувствует, спрашивая «как ты?», а не для приличия. Антон остался абсолютно один, и для него это было что-то новое. Обычно всегда рядом находился Дима, но после всех событий Антон не хотел прощать его. На самом деле, этот проёб не был единственной причиной окончания дружбы. Антон давно уже хотел это сделать, но страх остаться одним был намного сильнее. Он решил прекратить дружбу, из-за того что она была односторонней. Невозможно нормально дружить, когда кто-то влюблён. Это факт. Сейчас же он был готов к чему-то новому. Всегда полезно менять что-то в своей жизни, так ведь?