Быть рядом

      Минхо сам не понял, что же его так резко выдернуло из сна. Буквально несколько минут назад он не мог открыть глаз просто для того, чтобы нормально передвигаться. А сейчас с удивлением уставился в верхний ярус кровати. Попытка расслабиться и снова погрузиться в желанный отдых не удалась. Даже то, что он несколько раз повернулся с одного бока на другой, ничем не помогло. Разозлившись на самого себя, он спустил ноги на пол и сел, упершись локтями в колени и положив голову на руки. Что-то все же его разбудило. Осталось выяснить, что. Странное неприятное чувство копошилось в груди.       Решив освежиться, а по пути в ванную еще и на кухню заглянуть, он все же поднялся и вышел из комнаты. В гостиной его взгляду предстала вполне стандартная картина: Хенджин зажимает Феликса, а тот… Стоп. Не стандартная. Вместо счастливого писка, Ликс молчал и выглядел очень сосредоточенным. Ну, что ж, бывает. Хмыкнув про себя, Минхо уже собрался продолжить свой путь в сторону кухни, когда Хван Хенджин спихнул Ликса с дивана. В первое мгновение он не поверил собственным глазам, но в наличие на полу Феликса, потирающего ушиб, поверить пришлось. Взбешенный Хван зло смотрел на растерянного Ликса, который был готов расплакаться. У Минхо даже сомнений не возникло в том, что Хенджин сделал это намеренно, причинив боль.       Минхо сам не заметил, как оказался рядом с Феликсом. Видимо, проблемный день еще не закончился. Пока он успокаивал младшего, Хван, гордо задрав голову, удалился в свою комнату. Что ж, ожидаемо. Особенно причина его грубости. Не в первый раз он злился, если на него не обращали внимание. Минхо это все прекрасно понимал, но вот объяснить влюбленному Феликсу, что эгоистичный Хван всегда таким был и уже не изменится, было невозможно. Это равно тому, как если объяснять трехлетнему ребенку, что луна на небе — это не воздушный шарик, и достать его нельзя. Осталось только крепко обнять. Может, молчаливая поддержка облегчит хоть немножко его моральные страдания. А вот с Хенджином нужно будет провести беседу. Но надежды на положительный результат практически нет.       — Как же я завидую Хани, — вдруг прошептал Феликс.       От неожиданности Минхо вздрогнул. Решив, что ему послышалось, он не стал отвечать, а только присел на диван и притянул к себе на колени Феликса. Погладив его по волосам, Минхо позволил младшему доверчиво уткнуться носом ему в ключицу. Он прекрасно понимал все чувства Ликса, но не знал, как избавить его от боли. А потому, только крепче прижимал к себе.       — Наверное, я не достоин, — выдохнул Ликс, и эти слова обеспокоили Минхо.       — Ликси, что ты такое говоришь? — мягко спросил старший, бережно поглаживая Феликса по спине.       — Просто, иначе я не могу объяснить того, что меня никто не любит, — не сдержавшись, Феликс всхлипнул.       — Глупости! — уверенно ответил Минхо. — Тебя любят все. Даже Хани, которому ты завидуешь.       — Только никто не готов заботиться обо мне так, как ты о нем.       — Что происходит в твоей красивой головке? — Минхо снова погладил его по волосам, а после массирующими движениями закопался в светлые пряди.       — Мысли пытаются примириться друг с другом.       — Солнце, посмотри на меня, — потянув за прядку, старший вынудил Феликса посмотреть ему в глаза. — О тебе все заботятся, но ты не замечаешь этого, потому что ждешь действий от одного конкретного человека, который о себе не в состоянии позаботиться. Почему именно он?       — Хён, — Феликс внимательно всмотрелся в лицо напротив, — а почему ты влюбился в Джисона?       Вопрос прозвучал риторически, но именно это задело Минхо. Действительно, какое он имел право указывать Ликсу, если сам со своими чувствами еще не разобрался. Но, если так, то у него не было даже минуты свободной, чтобы действительно задуматься о том, что происходило с ним и вокруг него.       Вообще, вопрос Феликса попал в самую точку. Почему он выбрал именно Джисона? Да, он милый и забавный. Умеет быть душой компании. Когда он хочет, он может быть заботливым. Но вот забота распространяется всегда только на избранных. И, чтобы Феликс там ни думал, но именно он входил в список тех самых избранных. В отличие от Минхо, который об этом только мечтал. А еще были Сынмин и Чонин, готовые на все, ради австралийского солнца Ли. И, конечно, Бан Чан. Особенно Бан Чан. Только сам Феликс в упор этого не видел. Или не хотел видеть, чтобы не давать ложных надежд. Но факт остается фактом.       Минхо поймал себя на том, что мысли снова ушли в сторону от действительно важного для него вопроса. Он пытался разложить по полочкам свои чувства к Хану, а в итоге размышлял об отношении других к Феликсу. А ведь это должно что-то значить. Может, он просто повелся на яркую улыбку и влюбленный взгляд? Может, он вовсе не влюблен в Джисона? А то, что он почувствовал днем, ни больше — ни меньше, а всего лишь уязвленное самолюбие? Как вообще понять, насколько то, что он чувствует к Хани, относится к любви? Кажется, что-то такое он встречал в каком-то лакорне. Что же там было? Точно! Если хочешь понять, что ты чувствуешь, представь, что человек, к которому у тебя чувства, исчез. Что ты ощутишь?       Минхо представил, что Хан исчез. Испарился, как будто его никогда не было. На него накатила легкая грусть. Да, он привык быть рядом, но это не значит, что он готов распрощаться со своей жизнью из-за тоски. Ведь, если, действительно, Джисон покинет их, уедет в другую страну, на другой континент, Минхо не помчится за ним. Он ни за что не бросит то, к чему так долго шел, то, ради чего столько лет работал.       Это осознание пыльным мешком свалилось ему на голову. Неожиданно, но вполне возможно. И, сам не осознавая, Минхо вдруг стал прокручивать в голове все, что было между ним и Ханом. И эти воспоминания не принесли с собой ничего, кроме разочарования. В самом себе. Ведь это он, а не Джисон, пропускал мимо ушей все предупреждения последнего, когда Хани говорил, что как только будет возможно, он обязательно познакомит всех со своей девушкой. ДЕВУШКОЙ! ПОЗНАКОМИТ! Значит, эта девушка уже имеется в наличии. Ведь это он, Ли Минхо игнорировал настороженность Джисона, когда он пытался проявить физически свою симпатию. Ведь это он, второй по старшинству в их небольшой семье, не обращал внимания на то, что его предупреждали об игре на публику и не более. Скиншип, чтобы порадовать фанатов.       Горькое разочарование в самом себе помогло, однако, ответить на главный для него вопрос. Он с облегчением вздохнул. Как же хорошо, когда не приходится путаться в собственных мыслях! И этим, похоже, стоило поделиться.       — Знаешь, Ликс, — неторопливо проговорил вслух Минхо, — сейчас, после твоего вопроса, я уже сомневаюсь, действительно я влюблен или это только красивая сказка, которую я придумал и внушил сам себе потому, что мне хотелось любить и быть любимым.       Феликс удивленно уставился на старшего. Столько времени следить за ним издалека, волноваться, и все впустую.       — Как ты пришел к такому выводу?       — Я просто подумал, чтобы я сделал, если бы Хан ушел из моей жизни.       — И? — поторопил Феликс.       — Ничего, — кратко ответил старший.       — Что? — недоверчиво переспросил Ликс.       — Ничего. Я бы ничего не делал. Продолжал бы общаться с остальными мемберами, заботиться о них. Продолжал бы заниматься тем, что я действительно люблю. Но я никогда бы не бросил все, чего я достиг, чтобы следовать за ним.       Чем больше Минхо говорил, тем больше понимал, что сделал правильные выводы.       — Поэтому, я спрошу у тебя еще раз: ты уверен в своих чувствах? Ты уверен, что именно выбранный тобой человек является твоей настоящей любовью?       Минхо видел, как Феликс погрузился в размышления, но не стал его торопить. Вместо этого, он поднялся, удерживая Ликса на руках, что было совсем не сложно, учитывая его маленький вес, опустил свою ношу на диван, поправив под его спиной подушку, и ушел на кухню. Такая интенсивная мозговая деятельность вызвала жажду.       Напившись воды, он наполнил чистый стакан. В гостиной было тихо. За время, что он провел в кухне, оттуда не раздалось ни одного звука. Значит, Феликс все еще сидел там, куда его усадили, и теперь ковырял собственный мозг. Если Минхо для наведения порядка в своей голове хватило десяти минут, то Феликсу потребовалось гораздо больше времени. Минхо не торопился нарушать его уединение. В вопросах относительно сердечных дел спешке нет места.       Пружина их продавленного дивана скрипнула. Минхо взглянул на смарт-часы на запястье. Тридцать минут. Хотелось присвистнуть, но он воздержался. Только понадеялся, что Феликс, как и он сам, смог, наконец, построить своих тараканов в голове в две шеренги и приструнить, чтоб не смели разбредаться.       За спиной раздались тихие шаги, а затем тонкие руки обняли Минхо со спины. Не раздумывая, он поднял стакан с водой и протянул его захватчику хозяйского тела. Феликс не стал отказываться, жадно припав к прохладному стеклу.       — Знаешь, хён, я не уверен, что пришел к нужным тебе выводам. Но я постараюсь разобраться в себе как можно скорее, — серьезно проговорил Феликс.       — Не переживай, — отмахнулся Минхо. — Главное, чтобы ты был спокоен и ни о чем не думал.       — Хорошо, — на удивление быстро ответил Ликс, теснее прижимаясь к спине старшего. — Только… Позаботься обо мне, — как-то совсем неуверенно прозвучала его просьба. — Я очень хочу вырваться из замкнутого круга «Он — оскорбления — обида — снова Он».       — Хорошо, — быстро ответил Минхо, забирая пустой стакан из тонких рук.