Быть рядом

      Мысли путались в голове, затыкая эхо голоса разума. Минхо терялся в происходящем, то ли наслаждаясь, то ли задыхаясь. Но с каждым движением языка Ликса у него во рту, все больше и больше превращался в желе, не способное вовсе рассуждать по-человечески.       Резкая смена настроения младшего удивила его. Не сразу Минхо разгадал замысел Феликса, но оттолкнуть уже не посмел. Страсть, с которой Ликс набросился на Минхо, разжигала не меньший костер и в старшем.       Где-то на периферии сознания Минхо промелькнула мысль, что Феликс сейчас совсем не понимает, что делает. Что все это творит не он, а бурлящий в крови алкоголь. Что, скорее всего, завтра он даже не вспомнит о произошедшем. Но… Мысль испарилась так же быстро, как и появилась, ничего не изменив.       А Минхо продолжал плавиться. Теплые ладошки расчертили чужое тело горящими узорами. Дрожь пробирала безостановочно. И все, что мог сделать Минхо — принять все то, что так доверчиво ему предлагали.       Шелест упавшей одежды сопроводил шумный выдох. Восторг от прикосновения к обнаженной коже, переходящий в радостное удовлетворение. Наконец-то! Незамутненное счастье и долгожданное облегчение, когда чужие пальцы сжались на самом чувствительном. Блаженство, вырвавшееся из груди громким рыком. Тихий шепот, превращающийся в требовательный скулеж. И стон, сообщивший окружению больше, чем любые возможные слова. Резкие движения тел. Перекаты по толстому ковру. Частое, сбитое дыхание. И очередной стон с тихим всхлипом ликования.       А затем наступило утро.       Проснувшись, Минхо пытался понять, почему он спал на полу, крепко прижимая к своей груди блондинистое чудо. Но стоило только заметить россыпь красных пятен на светлой коже спины, как воспоминания каскадом пронеслись в его голове. Накативший стыд почти спалил, но полученное удовольствие мешало сосредоточиться на самобичевании, подбрасывая все новые и новые картинки самых сладких моментов. Вслед за памятью проснулось и тело, весьма однозначно отозвавшись на такое близкое соседство очень даже аппетитного представителя homo sapiens.       Мысленно дав себе затрещину, Минхо постарался как можно аккуратнее выбраться из ловушки чужих рук. Страшно было даже представить, что скажет Феликс, когда откроет глаза. Пару минут он любовался свернувшимся калачиком парнем, поздравляя себя с успешным бегством. Ликс заворочался, зябко вздрогнув, а у старшего в груди зашевелилось что-то странное. Подавив первоначальное желание сбежать, Минхо осмотрелся и, найдя свою одежду, поторопился натянуть футболку и штаны, а затем осторожно поднял истощенное диетами и нервами тело младшего и переложил его на диван. Феликс не проснулся даже тогда, когда Минхо, рискнув, натягивал на спящего джинсы, а затем укутывал в обнаруженный на диване плед. Совесть буквально выворачивала его за содеянное. Он же понимал, что Ликс пьян, но не стоило обманывать себя. Он хотел сделать то, что сделал. Всеми фибрами своей души. И как быть дальше, Минхо не имел понятия.       К тому моменту, когда Феликс проснулся, Минхо успел принять душ, прибрать вечерний беспорядок и приготовить завтрак. Потерев заспанные глаза, Ликс уставился в темную макушку старшего. Он по привычке протянул руку и зарылся пальцами в волосы, слегка массируя кожу головы. Минхо сидел на полу и опирался спиной на диван, но испуганно отпрянул, почувствовав чужое прикосновение, и обернулся.       — Доброе утро, — хрипло прошептал Ликс, с трудом возвращая голос к жизни, и закашлялся.       — Доброе, — настороженно ответил Минхо. — Как спалось?       — Замечательно. Только, хён, голова трещит. Есть что-нибудь?       — Да, конечно. Подожди минуту, сейчас принесу, — Минхо подорвался с пола и помчался в ванную. Там, на полке, позади зеркала, стояла аптечка. Он точно знал, потому что похмелье и его не обошло стороной.       Минхо исчез в коридоре квартиры, а Феликс присел, осматриваясь по сторонам. Вчерашняя пьянка, видимо, пошла на пользу. Сейчас он совсем не чувствовал ужаснейшей боли в груди и опустошенности. Только грусть по несбывшемуся. Хотя, сейчас его больше интересовало, кому могла принадлежать квартира, в которую они так нагло вчера ввалились, и где хозяева.       Вернувшийся Минхо протянул Феликсу пару крупных таблеток и стакан с водой. Опасливо наблюдая за младшим, он дождался, когда тот примет лекарства, и забрал стакан.       — Как ты себя чувствуешь? — переживая, спросил Минхо, не сводя с Ликса глаз.       — Все хорошо, — словно пытался убедиться в своем самочувствии Феликс, поерзав на месте. — А что?       — Нет, ничего, — поспешил ответить старший. — Просто ты вчера слишком много выпил. Вот я и переживал.       — Со мной, вроде бы, все в порядке, — не совсем уверенно повторил Ликс. — Только… — посмотрев из-под длинной челки на Минхо, он протянул: — Почему у меня болит попа?       Из-за этого вопроса Минхо чуть не лишился чувств. Сделав нетвердый шаг к дивану, он рухнул на сидение как подкошенный.       — А ты совсем-совсем ничего не помнишь? — голос предательски дрогнул, но хотя бы не сорвался на писк.       — Я что-то натворил? — испуганно переспросил Ликс.       И вот что Минхо должен ответить, когда на него смотрели широко распахнутыми оленьими глазами? Правда однозначно отпадает. После нее Минхо сам не сможет посмотреть ему в глаза. Интересно, а стандартный ответ из лакорнов подойдет?       — Ты… Ты с дивана упал… Да, точно. Ты же напился. Вот и свалился, когда ворочался во сне. Я… это… переложил тебя назад.       — Правда? Я проспал здесь всю ночь?       — Да, конечно.       — А где ты спал, хён?       — А я спал на полу. Я же тоже напился. Идти в спальню не было сил. Да.       Минхо готов был стукнуть сам себя за такое незрелое оправдание. Но другого на ум все равно не приходило.       — Ооо, — протянул Ликс. — Я снова доставил тебе неприятности. Прости.       — Ничего. Все в порядке.       — Кстати, а чья это квартира? — вновь оглянувшись по сторонам, спросил Феликс.       — Моего друга. Он сейчас заграницей работает. Просил присматривать за его собственностью.       — Понятно.       Минхо очень пытался не обращать внимания на неловкий разговор. Еще больше он старался не смотреть на тонкие ключицы все еще полураздетого Феликса. Такие привлекательные и манящие.       Мысленно, в очередной раз, обозвав себя озабоченным придурком, Минхо с трудом перевел свой взгляд на лицо Ликса. Но заглянуть тому в глаза так и не решился.       — Ванная там, — он махнул рукой в сторону коридора. — Если хочешь, можешь освежиться. И нам пора возвращаться в общежитие. Чани-хён наверняка волнуется из-за нашего отсутствия, — и совсем не важно, что Чан, возможно, будет все еще спать, и, скорее всего, в студии, забив на возвращение в общежитие.       — О, да! Ты прав, — Феликс резко подорвался со своего места, но тут же чуть не упал. Минхо бросился к нему и успел подхватить легкое тело. — Ой, извини. Что-то спину прострелило. Все же не нужно было позволять мне спать на диване. Тело все сводит, как после интенсивной тренировки без разогрева.       «Само собой, что без разогрева! Да и какой мог быть разогрев в том состоянии, в котором ты вчера вытворял невесть что?»       В голове Минхо крутились миллиарды мыслей, которые он даже не пытался озвучить. Скорее, наоборот, тщательно прикусывал себе язык, чтоб не ляпнуть лишнего. Но так хотелось просто наклонить голову и поцеловать эти яркие сладкие губы.       «Прекрати, извращенец!» — прикрикнул он про себя. Главное — не сорваться. Терять доброе отношение Феликса к себе совсем не хотелось.       — Я… э… в душ… пойду. Если ты меня отпустишь, — заикаясь, пробормотал Ликс, с удобством расположившись в его объятиях. Что ж, будем честны. Ему очень понравилось ощущать то, что он почувствовал, тесно прижимаясь к крепкой груди.       — Д-да, к-конечно, — пробормотал Минхо, с трудом расцепив руки на чужих предплечьях. — Ванная. Да. Вторая дверь справа. Там, — он снова вытянул руку, указывая направление.       Как только Ликс скрылся, Минхо облегченно выдохнул, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Если так пойдет и дальше, его чувства к младшему вполне могут превратиться в то, что не случилось по отношению к Джисону. А это уже опасно. Нужно остановиться. И занять свою голову работой. Тогда точно не будет времени на глупости.       Когда Феликс вышел из ванной, Минхо поторопил его вернуться в общежитие. Он прекрасно понимал, что для младшего это будет некомфортно, но чтобы уберечь свои мозги от закипания, он задавил в себе любую жалость. Нужно привести свои чувства к первоначальному состоянию, а после сочувствовать или жалеть Феликса. А потому, как только они вошли в общежитие, Минхо прямиком отправился в комнату лидера. К удивлению, тот оказался дома и продолжал крепко спать, но дело Минхо не могло ждать.       — Хён-хён-хён, — повторял он, тряся Бан Чана за плечо. — Хён, проснись!       — Что? — не открывая глаз, откликнулся лидер.       — Хён, проснись!       — Чего тебе, злобный кролик! Ты хочешь меня съесть или пытаешься оправдать свое прозвище? — накрывая голову подушкой, пробубнил неразборчиво Чан.       — Хён, у меня к тебе предложение, от которого ты не посмеешь отказаться! — энтузиазм так и плескался в голосе Минхо.       — Я лег спать пару часов назад, — выглянув из-под подушки, лидер все же посмотрел на нарушителя его покоя. — Что ты от меня хочешь?       — Ну, хён, — надувшись, протянул Минхо.       — Говори уже, чудовище! — обреченно выдохнул Чан и отбросил подушку в стену.       — Давай напишем песню?       — ЧТО???