Быть рядом

      — Хёооон, — теребя за руку лидера, тянул Минхо. — Ну, хён!       — Мне послышалось? — потирая заспанные глаза, спросил Бан Чан, приподнимаясь на локтях и сомневаясь в том, что услышал все правильно.       — Давай напишем песню? — словно примерный мальчик, Минхо сел на пол рядом с кроватью Чана и сложил руки на коленях. А на лице выражение вдохновленного школьника — отличника.       Чан еще раз протер глаза и приподнялся на локтях. А точно ли перед ним Ли Минхо? Тот самый мега танцор Минхо? Который при фразе «Нужно написать лирику», словно волшебник, испарялся в воздухе? Нет, это не может быть он.       — Ты кто? — более осознанно выдал лидер.       — Хён! Прекращай шутить!       — Я абсолютно серьезен. Кто ты такой и куда дел нашего главного танцора? — склонив голову к плечу, Чан рассматривал представленный его глазам экспонат человека. Сомнения, что он все еще спит, начали обретать свои очертания.       — Твою ж! — вспылил Минхо. — Хён! Что с тобой не так? Когда я отказываюсь заниматься писаниной — ты недоволен. Прихожу САМ с желанием творить — ты снова недоволен!       — Почему же недоволен? Просто, тот Ли Минхо, которого я знаю, по собственной инициативе никогда не займется… — Чан сделал круговой жест рукой, обобщая ситуацию в целом. — Писаниной?       — Хён, — вдруг серьезно повторил Минхо, — либо мы идем писать, либо это в последний раз, и я больше никогда и ни за что не буду участвовать в подобном. И плевать, будет ли это очередное шоу, альбом или любое другое развлечение, пришедшее вам троим в голову. Будете обходиться без меня!       — Хорошо-хорошо, — поспешил сдаться Чан. Если уж Лино решил проявить свои умения, нужно ловить момент. Когда еще выдастся шанс усадить его за написание? Не все ж им с Ханом и Чанбином отдуваться? А пошутить над Ли он и в другой раз сможет. — Дай мне десять минут, и идем в студию. Дома поработать все равно спокойно не позволят.       Довольный Минхо согласно кивнул головой и помчался переодеваться. Вчерашние вещи необходимо было сменить.       Еще по дороге к студии Минхо начал тихо что-то мурлыкать. Чан пытался прислушаться, но уловил только мотив. Плюнув на неблагородное дело, он решил, что скоро все равно все узнает. Но Минхо его удивил, напев пару строк. Бан Чан сначала замер, а после сам загорелся идеями. И плевать на то, что предложенные Минхо строки выходили за пределы их творчества в плане возрастных ограничений. «Stray kids» четко следили за границами, потому как большинство их фанатов были несовершеннолетними детьми, которым следовало оставаться все теми же детьми. Поэтому, во время выступлений никогда не позволялись слишком эротичные костюмы или провокационная лирика. Все должно было оставаться в четко очерченных рамках.       Но предложенное Минхо понравилось Чану. Да и давно фанаты постарше просили написать более взрослую песню. Оставалось только вложить в лирику побольше двусмысленностей.       А Минхо продолжал повторять одну и ту же фразу, которая полностью описывала его состояние в данный момент.       — Детка, я могу делать это каждый день и ночь, просто доверься и следуй за мной в этот вечер… Хён, — резко оборвав себя, он обратился к Чану, — скажи, а мы можем слегка увеличить возрастные ограничения?       — И ты только сейчас об этом задумался?       — Хён! — Минхо одарил лидера строгим взглядом, на что Чан только улыбнулся.       — Хорошо. Только о рейтинге нужно было подумать в самом начале. У тебя есть готовая идея, я правильно понимаю?       — Издеваешься? Я для кого тут распинаюсь вообще? Или ты думаешь, я тебя выгулять вывел?       — Все-все, я понял, — перебил Чан, открывая дверь студии и пропуская Минхо вперед.       Работа оказалась продуктивной. Минхо фонтанировал правильно построенными фразами. Только Бан Чан периодически замечал, как тот время от времени зависал, проваливаясь в свои мысли, уходя в параллельную вселенную. В такие моменты, его глаза словно затягивала мечтательная поволока, а губы немного приоткрывались. Он то и дело облизывал их языком, тут же проводя по нижней указательным пальцем. И Чан ловил себя на мысли, что хотел бы знать, что так впечатлило Минхо, что тот буквально забывал, зачем он в студии, и с удивлением оглядывался на лидера, приходя в себя. Или это был кто-то?       Минхо же парил в воспоминаниях. Все, что происходило ночью, раз за разом возвращалось в его памяти. И как бы он не пытался сосредоточиться на деле, но снова и снова видел перед собой хрупкое тело с четко очерченными кубиками пресса, по которым так неумолимо хотелось провести пальцем. Минхо заставлял себя не думать о Феликсе, не отвлекаться от работы, но стоило прикрыть глаза, и вот он уже ощущал легкий аромат желанного парня. Во рту тут же собиралась слюна, а он с завидным упрямством давил желание провести носом по груди Ликса, пытаясь вдохнуть как можно больше, чтобы после коснуться языком яркой горошины соска, что манил к себе, обещая сладость. И эта сладость отзывалась тихим стоном — превращаясь в музыку для ушей Минхо.       Яркие вспышки воспоминаний срабатывали как катализатор, и он раз за разом выдавал строки, которые Чан торопливо записывал. Надеяться на то, что Хо сам соизволит взяться за ручку или карандаш не приходилось. Вырывать его из мечтательного тумана было не выгодно самому Чану. Ведь младший, напоминавший в этот момент наркомана в эйфории, практически надиктовывал готовую песню, которая если и требовала доработки, то очень мало. Всего лишь подправить парочку моментов, что звучали слишком откровенно. Выпуск этой песни с оригинальным текстом может наделать слишком много шума. А вступление в какие — либо конфронтации в данный момент не входило в планы Бан Чана.       И все же, кое-что еще оставалось, что относилось к Ли Минхо и вызывало легкое волнение. Но как спросить… как сказать Минхо все то, что вызывало вопросы. Ведь, по сути, Чан не имел права влезать в личную жизнь мемберов, пока она не мешала их работе. А то, что он сейчас наблюдал, говорило только об одном: Минхо безмерно счастлив. И лирика, рвавшаяся из младшего, это доказывала. Вряд ли разбитое сердце смогло бы вдохновить на слова полные романтики и скрытого сексуального подтекста.       Когда Минхо выдохся, практически ставя точку в конце текста, Бан Чан не выдержал. Ему необходимо убедиться, что его лучший танцор не свихнулся и мыслит все так же нормально.       — Минхо, — осторожно начал он, — ко мне заходил Джисон.       — И? — все еще паря в своих мечтах, спросил Ли.       — Он рассказал о том, что произошло.       — Произошло с кем и когда?       — С тобой. В тот день, когда ты и Феликс оказались запертыми в туалете телецентра.       — Не интересно, — обрубил Минхо, сосредотачиваясь на лидере.       — Минхо, — снова обратился Чан. — Он рассказал о твоем признании.       — Не актуально, — отвернувшись, Минхо думал только об одном: как он мог так проколоться с Ханом?       — В смысле, не актуально? — не совсем понял Бан Чан.       — В самом прямом. Это была моя ошибка. Я принял выдумку за действительность. Осознал. Больше не повторится.       — Но, Хо…       — Никаких «но». Хан Джисон — это ошибка, подобной которой больше не будет.       — Но ты только что написал потрясающую песню. И можешь меня стукнуть, если ты не думал о ком-то очень дорогом.       — Ты прав. Я вдохновлен. И счастлив. Но Хан не имеет к этому никакого отношения. Я, наконец, понял, как отличить фантазию от реальности.       — То есть, ты хочешь сказать, что за прошедшее время встретил того, кто смог привлечь тебя на столько, что ты забыл о своей привязанности, которая развивалась довольно долгое время?       — Да, — просто ответил Минхо на полный недоумения вопрос Чана.       — Минхо, — лидер осторожно придвинулся ближе, боясь спугнуть вновь замечтавшегося парня. — Ты уверен, что по отношению к Хану ты ничего не чувствуешь?       — Да, — расплываясь в довольной улыбке, подтвердил Минхо.       — Ты уверен в том, что это новое чувство не просто мимолетное увлечение?       — Нет, хён, об этом еще рано судить, но поверь: таким счастливым я еще никогда не был.       — Ты уже признался? — от удивления Чан приоткрыл рот и уставился в глаза Минхо.       — Нет. Слишком мало времени прошло. Не хочу торопить события. Но я обязательно это сделаю.       Минхо снова погрузился в мечты об одном очень скромном и при этом поразительно развратном парне, который каким-то образом вмещает в себе кротость монаха и порочность хастлера одновременно. Чего только стоят его безумно наивные глазки как у олененка Бэмби, которые в одно мгновение могут измениться, выдавая всю запрятанную внутри сексуальность.       Стоило только вспомнить, как Ликс, задыхаясь, рвано хватал воздух и облизывал пересохшие губы, как в штанах стало тесно. Да, выдержка, что позволяла оставаться спокойным последние несколько часов, все же изменила. Да и сколько можно купаться в воспоминаниях без последствий? И с этим необходимо было что-то делать. Не хватало еще, чтобы Чан увидел его «маленькую проблемку».       Чан же, в этот момент, думал совершенно о другом. Такой неожиданный всплеск эмоций от обычно безэмоционального Минхо пугал. Заставлял задуматься о его психическом состоянии. Возможно ли, что отказ Хана слишком сильно его задел?       — Минхо, — вдруг решил уточнить Чан и неуверенно продолжил: — Твоя новая любовь… Он… Я его знаю?       — Да, — просто ответил Ли и тут же прихлопнул себя по губам ладонью, осознавая, что теперь лидер не отстанет от него, пока не выяснит все подробности. Ведь любопытство не порок.