Чернильный бархат

До отеля они добрались на машине Ши Гуанмина с его личным водителем, которую тот любезно выделил им — похоже, сам режиссер еще не завершил свою вечеринку. Ехали рядом на заднем сидении, не расцепляя рук, и ловили взгляды шофера в зеркале заднего вида. Но тот будет молчать — не зря Гуанмин ему платит — а Фэйюй просто не мог заставить себя разорвать контакт с Юньси. Его переполняло такое счастье, что было больно, и еще два часа назад он и помыслить не мог, что оно на него обрушится. Юньси сонно моргал, но не сводил глаз с Фэйюя, словно не мог наглядеться, и то и дело улыбался — счастливо, безмятежно, ласково. Не выдержав, Фэйюй склонился к нему и шепнул: — Люблю тебя. Черные прекрасные глаза заблестели, а сам Юньси снова расплылся в улыбке. — И я тебя, — тихо, но четко сказал он, чем заслужил очередной пристальный взгляд водителя. Но обоим сейчас было плевать. Главное, что они нашли друг друга в бесконечном мороке сомнений и страхов, и тьма, окутывавшая их последние недели, растаяла без следа. На ресепшене администратор вытаращила глаза, узрев Ло Юньси собственной персоной. — Господин Ло, добро пожаловать! — воскликнула она. — Рады снова вас видеть! И счастливы сообщить, что есть свободные номера. Оформить? — Да, — кивнул Юньси и предостерегающе сжал локоть дернувшегося Фэйюя. Тот прикусил язык — и правда, если Юньси направится прямиком в его номер, это будет настоящим подарком для сплетников. Даже ничего додумывать не придется. Пришлось терпеливо ждать, пока Юньси заполнит нужные бумаги и заберет ненужную карточку. Фэйюй делал вид, что усиленно строчит кому-то сообщения, а на самом деле писал и стирал всякие глупости в диалоге с Юньси. Том самом, где последним сообщением была его просьба о разговоре. Неприятно кололи болезненные воспоминания, но от них было никуда не деться. Стоило принять и понять, что ситуация переменилась, а не хранить в душе обиды и боль. Да, Юньси ошибся, но он понял свой роковой промах и исправил ситуацию. В глубине души, Фэйюю начало казаться — это должно было случиться, чтобы оба осознали глубину своих чувств и того, что за ними следует. Юньси закончил и мягко окликнул его: — Диди, я пошел к себе. Ты еще побудешь здесь? Фэйюй подавил улыбку — актерский талант не зароешь. Но и он сам неплох. — Нет, — деланно зевнул он. — Договорю с Сюанем завтра, уже глаза слипаются. — Тогда пойдем, — кивнул Юньси и повернулся к администратору: — У меня нет багажа, я только на одну ночь. Благодарю за помощь! — Доброй ночи, господа, — склонилась девушка, и парни степенно направились к лифтам. Только когда лифт отъехал на пару этажей, Фэйюй позволил себе прыснуть. — Ты был так убедителен, что я чуть не поверил, — заявил он, а Юньси усмехнулся. В красивых глазах плясали чертенята. — Надо будет утром сходить в этот номер, хоть постель разворошить. А то совсем уж напоказ. — Отличная мысль, — ухмыльнулся Фэйюй. — Дашь мне какую-нибудь футболку? — попросил Юньси. — Я тут подумал, что переться в аэропорт за чемоданом уже поздновато. — Дам, гэгэ. Все, что захочешь, дам. Юньси прищурился и кривовато усмехнулся. Несмотря на усталость, он явно заводился от одних только слов Фэйюя. — Договорились, — бросил он вполголоса, когда двери лифта разъехались. Едва сдерживая желание подхватить Юньси на руки и так дотащить до номера, Фэйюй посторонился, пропуская его вперед. Когда они, наконец, миновав коридор, очутились в номере и заперли за собой дверь, он больше не мог терпеть — обхватил Юньси со спины обеими руками за плечи и прижал к себе. — Неужели… — пробормотал он, зарываясь носом в мягкие чернильные волосы. — Я уж думал, не дождусь. Юньси в его руках замер, а потом наклонил голову и прижался к пальцам Фэйюя губами. — Я так скучал, диди… — прошептал он, обдавая горячим дыханием. — Боялся, что больше никогда не смогу поцеловать тебя. Чувствуя, как Юньси дрожит в его руках, Фэйюй развернул его к себе и мягко взглянул в повлажневшие черные глаза. — Ну, чего ты? — ласково спросил он. — Опять загоняешься? — Просто этот номер… — проговорил Юньси чуть слышно, опустив ресницы. — Сразу вспомнил наш разговор. И твои глаза… Твой взгляд мне потом каждую ночь снился. Фэйюй вздохнул и привлек его к себе, поглаживая по голове, как ребенка. — Все уже прошло, — тихо сказал он. — Не думай об этом, пожалуйста. Главное, что ты ко мне вернулся. Юньси обхватил его обеими руками. — Больше никогда не заставлю тебя так переживать, Фэйюй. Обещаю! — Договорились. Фэйюй не дал ему думать о прошлом — чуть отстранив от себя, он склонился и накрыл его губы своими, сначала лаская нежно, едва касаясь, но постепенно углубляя поцелуй. Упиваясь вкусом любимых губ, он проник языком внутрь и получил горячий ответ. Юньси чуть слышно простонал в поцелуй и прижался бедрами, четко дав Фэйюю понять степень своего возбуждения. Тому захотелось немедленно сорвать с Юньси одежду и затащить в кровать, но почему-то торопиться казалось неправильным. Юньси должен прочувствовать, что прошлое ушло, а настоящее — куда приятнее, и быстрый горячий секс явно был бы неправильным методом для такого. — Я схожу в душ? — вопросительно проговорил Фэйюй, оторвавшись от сладких припухших губ, и Юньси заторможено кивнул, но рук вокруг него не расцеплял. Фэйюй ласково усмехнулся и осторожно развел его запястья в стороны: — Солнышко, я недолго, обещаю. Отдохни пока, хорошо? — Ладно, — со вздохом сдался Юньси, но тут же улыбнулся. — Безумно приятно, когда ты меня так зовешь. Я тут же готов согласиться на все и сразу. — Приму к сведению, — тихо рассмеялся Фэйюй и подтолкнул его к кровати: — Давай, приляг, ты устал. Чистая футболка висит на стуле, переоденься. Юньси мотнул головой, но к кровати шагнул. Как оказалось, его отрицание касалось одежды: — Я сам пока не очень чистый, так что мне бы тоже в душ. Пойду после тебя. Погладив его по щеке, Фэйюй ушел в ванную комнату. Там, скинув с себя одежду и включив душ, он с наслаждением встал под горячие струи воды. Сердце в груди трепетало, низ живота откровенно сводило, но еще сильнее торопило то, что он просто хотел видеть Юньси снова. Понимая, что он никуда не денется, Фэйюй все равно испытывал иррациональный страх, что тот исчезнет. Стиснув зубы, он заставил себя отбросить дурацкие мысли — успокаивал Юньси, а сам трясется. Нет, сегодняшняя ночь не должна быть полной боли и переживаний, хватило уже. Пора было взглянуть правде в глаза — они вместе. Вместе, потому что сами так решили и ни за что не отступятся. Последняя мысль приободрила, и Фэйюй быстро домылся, не желая тратить больше ни секунды на промедление. Когда он вышел из душа, то застал Юньси сидящим на кровати в одних трусах. Тот скрестил стройные ноги и щелкал пультом телевизора, а Фэйюй невольно залип на узкую спину. Надо же, только позавчера он сам лил слезы, глядя на экранного Юньси, а сейчас тот сидит на его кровати. Воистину, пути Господни неисповедимы. Обернувшись, Юньси обжег взглядом и улыбнулся, сводя с ума своим невозможно красивым прищуром. — Помылся? — ласково спросил очевидное, и Фэйюй, кашлянув, поправил полотенце на бедрах. От взгляда Юньси хотелось немедленно перейти к делу, но тот тоже хотел принять душ. Фэйюй вздрогнул всем телом, когда Юньси приблизился к нему и снял с него влажное полотенце, окинув потемневшим взглядом с головы до ног. — Не против, если одолжу? — мурлыкнул он и дразняще пробежался пальцами по члену Фэйюя. Тот уже был в полной боевой готовности, и Фэйюй резко выдохнул сквозь зубы на прикосновение. — Не против, только поторопись, — проговорил он, из последних сил сдерживая желание. — Пять минут, — шепнул Юньси, глаза которого тоже поплыли, и ушел в ванную. Фэйюй глубоко вдохнул и, дойдя до кровати, растянулся на ней в полный рост. Нащупав пульт, щелкнул кнопкой выключения, и комната погрузилась в полумрак и тишину, разбавляемую лишь приглушенным шумом воды. Стало сразу так уютно, тепло и сладко… Любимый человек с ним, рядом, и большего Фэйюй не мог желать. Возбуждение перемежалось с огромным чувством внутри, оттеняло томную усталость, обещало невыразимое удовольствие. Фэйюй, как и Юньси, боялся прежде, что больше не сможет целовать его, ласкать, любить. И сейчас хотелось как можно скорее сжать тонкое тело в объятиях, чтобы вытеснить из головы все страхи и тоску. Пусть уходят, больше им тут нечего делать. Юньси отозвался на его мольбы, что звучали в этой комнате совсем недавно, он вернулся, и бояться теперь нечего. Юньси не было чуть дольше, чем обещанные пять минут, но Фэйюй и не думал засыпать. Он томился в сладком ожидании, и когда смолк шум воды, ощутил воспрянувшее возбуждение. Представляя, как Юньси вытирается его полотенцем, скользит им по своему стройному красивому телу, Фэйюй тяжело задышал сквозь зубы. Невольно поглаживая напряженный до боли член, он не сразу заметил, что Юньси стоит в дверях ванной и смотрит на него. Он не стал утруждать себя полотенцем и вышел обнаженным. Фэйюй перехватил его темный взгляд и залип, машинально продолжая слегка гладить себя. Юньси, сглотнув, хрипло проговорил: — Я думал, что сильнее возбудиться, просто глядя на тебя, уже невозможно, но ошибся. Когда-нибудь ты будешь ласкать себя на моих глазах, но… не сейчас. — Не сейчас, — эхом выдохнул Фэйюй, который весь вспыхнул, едва взглянув на голого Юньси. Во рту пересохло, пульс стучал в висках. — Иди ко мне… Тот медленно двинулся к кровати, а Фэйюй не мог отвести от него горящего взгляда. «Как бы не кончить от одного его вида», — мелькнуло в голове, а когда Юньси забрался на постель, лег рядом и приглашающе развел ноги, не сводя с Фэйюя глаз, у того закружилась голова. Он навис над Юньси сверху, жадно разглядывая, будто впервые. Такой красивый… Стройный, изящный, невыносимо сексуальный. И любимый… Склонившись, Фэйюй впился в его губы, сцеловывая с них сладкое желание. Юньси обхватил его руками за шею, горячо отвечая, и какое-то время они просто целовались, прижимаясь друг к другу возбуждением. Но этого было мало, и Фэйюй стал спускаться дорожкой поцелуев вниз. Как же он скучал… Хотелось зацеловать каждый сантиметр, что он и делал, лаская губами и языком. Целовал грудь, соски, живот. Медленно, тягуче, тая от невозможных ощущений, а Юньси под ним дрожал и чуть постанывал. Спустившись к бедрам, Фэйюй потянулся за подушкой и подсунул ее под поясницу Юньси, перехватил его ноги и, ухватив под коленями, поднял повыше. Покрывая поцелуями и легкими укусами внутреннюю сторону бедер, он не спеша приближался к самому сладкому, заставляя Юньси нетерпеливо дергаться ему навстречу. Сердце колотилось как бешеное, голова туманилась, будто под кайфом. Когда он лизнул головку, а потом провел языком вдоль члена, Юньси застонал — протяжно, почти болезненно. — Фэйюй… — прерывисто выдохнул он, крупно вздрагивая, а тот облизывал бархатистую твердую плоть, брал в рот, посасывал и снова выпускал, спускался языком на яички. — Хочу тебя, — прошептал Фэйюй и снова сладко облизнул головку. — Ты такой сладкий… Такой красивый… Юньси мучительно простонал, дергаясь в его захвате, но опустить бедра не мог — Фэйюй держал его крепко. Когда язык скользнул ниже и коснулся сжатой дырочки, Юньси застонал уже в голос: — Фэйюй… П-пожалуйста… Я больше не могу! Тот не слушал, упиваясь возможностью снова наслаждаться его телом. Как же упоительно было ласкать его в самых укромных местах, наслаждаться солоноватым вкусом выступившего пота, шелковой гладкостью кожи на языке, терпким ароматом возбуждения. Языком Фэйюй обводил вход по кругу, а потом мягко надавил, проникая кончиком внутрь, и Юньси выгнулся дугой под ним. — Небеса… Как же это… — выдохнул он, дрожа, как в лихорадке. Фэйюй стиснул пальцы на его бедрах, продолжая толкаться языком внутрь. Постепенно Юньси поддавался, раскрываясь. Он откровенно задыхался и едва слышно постанывал, сжимая в тонких пальцах простынь. Фэйюй готов был всю ночь ласкать его, игнорируя собственное возбуждение, но он хотел сегодня довести Юньси до края, а для этого языка было мало. Приподнявшись, он нащупал заранее приготовленный тюбик со смазкой, выдавил на пальцы, растер. Привычные движения, которые не успели забыться за минувшее время, заставляли его самого дрожать от предвкушения, и когда он принялся постепенно, палец за пальцем, входить в нежную скользкую глубину, голову повело окончательно. Хотелось задрать ноги Юньси еще выше и войти одним движением, чтобы успокоить свое невыносимое желание. Но он не мог — куда сильнее Фэйюй хотел, чтобы любимый человек под ним стонал и кричал от наслаждения. Это сводило с ума похлеще. Юньси сладко ахал на каждое движение пальцев внутри себя. Его голос звучал почти надломлено, и Фэйюй понимал, что тот на грани, но не давал ему дойти до конца. Только поглаживал чувствительное место внутри, надавливал, тянул пальцами вход, раскрывая все сильнее, чтобы добраться до главного. Когда Юньси уже едва дышал, Фэйюй медленно вытащил пальцы, подтянулся выше на руках и впился губами в тонкую шею. Юньси трясущимися руками обхватил его, прижимая к себе, и хрипло вскрикнул на первое проникновение. — Боже… — задыхаясь, выдохнул он на грани слышимости. — Еще… Пожалуйста! У Фэйюя самого все плыло перед глазами от нереального наслаждения, и он толкнулся в горячую глубину, медленно, доходя до конца, а потом обратно и снова. Постепенно он ускорял темп, почти теряя рассудок от высоких стонов, которыми захлебывался Юньси, до боли сжимая пальцы на его плечах. — Я… не могу… сдерживаться… — рвано просипел Юньси и задергался под ним, а Фэйюй ощутил горячую тягучую жидкость на животе, но не остановился, продолжая толкаться внутрь, то замедляясь, то переходя на быстрый ритм, упираясь в то самое место внутри. Юньси жалобно вскрикивал, срывая голос, и дрожал всем телом. Фэйюй приподнялся на руках и взглянул вниз затуманенным взором — член Юньси сочился спермой, выплескивая ее мелкими толчками. — Это не все, — хрипло прошептал Фэйюй и, снова склонив голову, крепко взялся губами за сосок Юньси, скользя по нему языком, а потом распрямился, входя небольшими частыми движениями. Юньси стонал так, словно умирал под ним, содрогаясь снова и снова, и Фэйюй останавливался, чтобы дать ему передышку, а потом принимался опять, и тот кончал, так долго, что, казалось, его оргазм будет длиться вечно. У Фэйюя кружилась голова, хотелось прижать Юньси к постели и оттрахать в полную силу, но он терпел. Пока Юньси, дрожа каждой мышцей, не взмолился, едва в силах выговаривать слова: — Фей…юй… Я… не могу… больше… И тогда Фэйюй, стиснув зубы, перехватил его под бедрами крепче и принялся входить глубоко, быстро, сильно — так, как ему хотелось. Юньси, неизвестно как обретя голос, вскрикивал на каждое движение внутри себя, а Фэйюй упивался горячей узостью его нутра, шелковой глубиной, которая так сладко обхватывала член, что хотелось кричать самому… И он закричал, когда его толкнуло за край, резко, бурной вспышкой, от которой свело ниже пояса, а невыносимое наслаждение прошило, заставляя стонать в голос. Юньси тоже застонал, едва слышно, почти не сопротивляясь острой дрожи, пробегающей по его телу, и от этого Фэйюй едва не отключился на месте. Из последних сил он сумел осторожно покинуть растянутый скользкий вход, отодвинуться и рухнуть рядом, почти потеряв сознание. Его отпускало медленно, словно волна мягко и неторопливо сходила с его тела, оставляя сладкую томную усталость. Не хотелось шевелить даже пальцем, но, едва он уловил всхлип со стороны Юньси, как тут же пришел в себя. — Солнышко, что ты… — встревоженно прошептал Фэйюй, обхватывая мокрые от пота худые плечи, а Юньси с неожиданной силой прижался к нему, уткнулся лицом в грудь и разрыдался. — Все… хорошо… просто… — сумел выдавить он сквозь слезы, и Фэйюй понял — несколько подряд оргазмов такой силы просто смели все заслоны внутри Юньси, и тот не мог сдержать эмоций, которые рвали его на части. Ведь этого Фэйюй и хотел — чтобы любимый смог отпустить себя за то, что он сделал. — Ну, все, все, — шептал Фэйюй, гладя Юньси по спине, целуя волосы. — Все хорошо, мой родной. Я тебя очень люблю… Тише, тише… Юньси содрогался в его руках, но постепенно его всхлипы сходили на нет. Когда истерика прошла, он затих, прижавшись к Фэйюю всем телом, тонким и горячим. — Спасибо… — прошептал Юньси чуть слышно. — Спасибо, что принял. Я тоже тебя люблю, больше всего на свете. — Самое лучшее, что я слышал за свою жизнь. — Фэйюй стиснул его в объятиях крепче и закрыл глаза. Эта ночь, сладкая, мучительная, откровенная, стала точкой перехода для них обоих, и он верил, что они идут в счастливое будущее, без застарелых обид и незаживающих ран в душе. Сжимая в руках самого близкого человека, Фэйюй благодарил небеса за то, что подарили ему такое счастье. И он ни за что его не отдаст, никому и никогда.