Добровольное заточение

— Проснись и по-о-ой, солнце уже встало! — мелодичный голос однокурсницы, бесцеремонно раздвинувшей полог ее кровати, вывел Элизабет из сна. Наученная горьким опытом жизни у Дурслей она резко распахнула глаза и была уже готова по старой привычке вскинуть руку в защитном жесте, но вовремя пришла в себя, осознав, что она находится в своей кровати в слизеринской спальне. Поттер страдальчески вздохнула, когда увидела, что над ней с мечтательно-одухотворенным лицом застыла Дафна Гринграсс, блондинка с большими синими глазами. Мгновенно придя в себя, Элизабет покосилась на маленькое зеркало, которое она оставила на прикроватной тумбочке после ночной прогулки, облокотив на стопку книг, чтобы убедиться, что ее внешность не изменилась. Разумеется, по реакции однокурсницы и так было понятно, что все в порядке, если она тут же не убежала в ужасе, увидев незнакомую девочку в спальне, однако этот утренний ритуал уже стал неким подобием плацебо, чтобы успокоить паранойю. — Я поверю в это, когда увижу, — лениво фыркнула Элизабет и, повернувшись на другой бок, укрылась одеялом с головой. Их спальня находилась в подземелье, так что вместо настоящих солнечных лучей использовали искусственное магическое освещение. На самом деле Поттер вовсе не хотелось вредничать на пустом месте, ей не составляло труда просыпаться по щелчку пальцев из-за постоянно плещущегося в крови страха и адреналина, но сейчас ей действительно нездоровилось. Видимо, ее прогулки в по ночному Хогвартсу в лёгкой мантии и сидение на холодном камне дали о себе знать — девочку слегка знобило. — Да брось, ты прекрасно поняла мою фигуру речи, — сказала Дафна более напористо и нахально сдернула одеяло с однокурсницы. — Вставай, ты мне нужна. Вернее не ты, а только твоя голова. — Хорошо, голову можешь забирать, только остальное тело оставь в покое, — проворчала девочка и зевнула, прикрывая рот рукой. Поспала сегодня ночью она от силы часа три. — Ну же, не будь такой букой! — фыркнула Дафна и потянула Элизабет за руки, вынуждая принять сидячее положение, а сама резво метнулась к шкатулке на своей тумбочке и достала оттуда атласные ленты и гребни с мелкой россыпью жемчугов на них. Поттер только страдальчески вздохнула и прикрыла глаза, принимая как должное свое поражение и намереваясь доспать свои положенные пол часа сидя. — О, я вчера перед сном листала свежий Ведьмополитен, и нашла такую шикарную прическу! — мечтательно протянула Дафна, поудобнее устраиваясь у нее за спиной и принимаясь аккуратно расчёсывать ее спутавштеся за ночь рыжие волосы, чтобы разделить на локоны. — Тебе обязательно понравится! — Охотно верю, — пробормотала Элизабет в ответ, стараясь подавить очередной зевок. А вместе с ним и растущее в груди напряжение. На ее памяти ритуал утреннего причесывания не ассоциировался ни с чем хорошим. — Ой, тетя, хватит! — взмолилась семилетняя девочка, в глазах которой уже стояли слезы. — Мне больно! — Ничего страшного, потерпишь! — раздраженно прошипела Петунья, и снова прошлась расчёской по непослушным черным вихрам, от чего голова Элизабет по инерции откинулась назад. Девочка вцепилась в табурет, на котором сидела, борясь с внутренним порывом встать и убежать куда подальше от кусачей расчёски. Женщина снова грубо дернула волосы племянницы, от чего та вскрикнула и тут же получила лёгкий подзатыльник. — Тише! Хватит визжать так, будто тебя здесь режут! — строго приказала тетя. — Потерпи, мне немного осталось. Ты вообще должна быть мне благодарна, что я трачу на тебя свое время! Изящные гребни плавно скользили, утопая зубцами в ее длинных рыжих волосах. Дафна ловко разделяла пряди и очень осторожно плела тонкие косы по обе стороны ее головы. Этот процесс в отличие от того, что было у нее дома, можно было даже назвать отчасти расслабляющим. Если бы Элизабет вообще могла позволить себе такую роскошь, как расслабление. В тех делах, что касалось причесок, косметики и вообще всего, что было связано с модой и новинками в сфере одежды, Дафна Гринграсс была настоящим профессионалом и с радостью делилась своими богатыми познаниями направо и налево. Элизабет напрасно переживала, что не приживется на факультете Салазара, однако ее отношения с соседками были мягко говоря… странными. Даже несмотря на то, что они ладили и никто не пытался друг друга оскорбить или задеть, девочка не могла не чувствовать некой искусственности в их общении. Возможно, дело было в том, что она знает их всего пару недель, возможно, в чем-то другом, но Поттер постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. Поттер поплотнее укуталась в одеяло, чтобы хоть как-то согреться. Озноб, который она почувствовала после пробуждения только усилился, а в голове постепенно начал подниматься раздражающий гул. Элизабет ужасно захотелось оказаться сейчас под горячим душем, но пока Дафна держала в плену ее волосы, эта мечта была недостижимой. — Ну, долго там ещё? — проворчала девочка и тут же поежилась от почти осязаемого страха, который обрушился на нее ледяной волной. Чёртовы рефлексы, чертов невроз, чёртовы Дурсли, из-за которых она страшится пожаловаться на дискомфорт. — Потерпи, красота требует жертв, — назидательно пробормотала Дафна в ответ и всучила ей в руку половину прядей, чтобы они не мешали ей творить. — У тебя просто великолепные волосы, я давно таких не видела! А волосы моя слабость, я же говорила. Как только вижу человека, который не против доверить мне свою голову, я сама не своя от восторга! Сказать по правде, Элизабет была против. Она не хотела, чтобы к ней приближались и уж тем более прикасались, чтобы ненароком не раскрыть свою страшную тайну. Вот только заикнуться об этом она побоялась. Дурсли накрепко вбили ей в голову, что ответа «нет» не может быть в ее лексиконе. — Ну почему именно я? — страдальчески протянула Элизабет и отдала свои волосы обратно Дафне. — На факультете куча других девочек, вот хотя бы Панси! Поттер махнула в сторону третьей кровати в их спальне, на которой вальяжно развалилась вышеупомянутая особа с журналом и старательно делала вид, что соседок не существует. — Элиза, я же сказала, что мне нравится работать только с ве-ли-ко-леп-ны-ми волосами! — фыркнула Дафна, а затем иронично добавила, памятуя о вчерашнем отказе Панси, стать моделью: — А у Панси, они… Кхм… Сама понимаешь… — Давай, закончи это предложение, — Паркинсон наконец-то признала их за живых людей, а не за говорящие портреты, и, оторвавшись от чтения, наградила хихикающую Дафну убийственный взглядом, — и на следующее утро проснешься вообще без волос, Даф. Даже несмотря на то, что взгляд был адресован не ей, Поттер неуютно поежилась. По правде, волосы у Панси и правда были не самые лучшие. Редкие и тонкие черные пряди выглядели откровенно жалко в сравнении с белым золотом локонов Гринграсс и ее собственной густой медно-рыжей копной. Фальшивой медно-рыжей копной. Интересно, что бы они сказали, увидь ее подлинное воронье гнездо на голове? Элизабет даже думать об этом боялась. — Не обращай внимания, — сказал Дафна, видимо заметив напряжение своей подопытной. — Панси всегда была такой врединой. Уж поверь мне, я знаю ее с самого детства. Мы часто оставались друг у друга с ночёвкой, но даже тогда она категорически отказывалась даваться мне в руки. — Потому что тогда у тебя совершенно отсутствовало чувство вкуса, — холодно парировала Панси и поудобнее устроилась на подушках. — Да и сейчас, если честно, его не особо добавилось. Даже вспоминать не хочу о том розовом ужасе из лент, что ты сотворила на моей голове — меня стошнит. — Ах, твои слова ранят меня в самое сердце! — театрально воскликнула Дафна, но было понятно, что она нисколько не обиделась на ершистую давнюю подругу. — Художника обидеть может каждый! Надеюсь, хоть Элиза оценит мои старания по достоинству! Сейчас, последний штрих и можешь смотреть! Это мое лучшее творение, Мерлин тому свидетель! Элизабет почувствовала, как что-то затянулаось на ее голове, и она поморщилась — волосы стянуло и головная боль усилилась. Дафна резво подскочила с кровати и потянула девочку вслед за собой к большому зеркалу в пол. Пару секунд Элизабет глупо моргала, уставившись на собственное отражение. Почему-то сейчас этот привычный ритуал не приносил успокоение, а вызывал дискомфорт. Возможно, дело было в широко улыбающейся Дафне, которая стояла рядом, приобняв ее за плечи, и тоже отражалась в зеркале. Возможно в том, что похожее уже происходило раньше. — Ну? — с нажимом спросила Петунья, поставив племянницу перед зеркалом после того, как ей удалось заплести непокорные волосы племянницы в тугую пышную косу. Женщина стояла позади Элизабет, до боли сжав ее плечи в своих костлявых пальцах. — Хочешь сказать, что это хуже, чем те лохмы, с которыми ты постоянно ходишь? — Я… Я не знаю, — неуверенно начала девочка. Ей было некомфортно, лоб тянуло с такой силой, что казалось, будто голову сжали металлическим обручем, который постоянно сжимается все туже. Собранные волосы полностью открывали лицо и было невозможно спрятаться. — Наверное, лучше… — Ну, что скажешь? — Дафна едва не подпрыгивала на месте он предвкушения. — Я… Я даже не знаю, что сказать… — выдохнула наконец Элизабет. Прическа и вправду получилась шикарной: маленькая изящная косичка оплетала голову на манер обруча, пара прядей челки игриво обрамляли лицо, а остальные завивающиеся пряди были низко подвязаны зелёным бантом под цвет глаз. Смотрелось роскошно. Шикарные волосы, королевская причёска. И все это совершенно чужое. Элизабет чувствовала себя так, словно украла платье в магазине, а затем решила щеголять в нем на месте преступления. — Можешь ничего не говорить, я знаю, что я великолепна, — Дафна махнула рукой в притворном стеснении. — Ну да, сам себя не похвалишь — никто не похвалит, — фыркнула Панси. — Да ну тебя! — отмахнулась блондинка и поправила свой синий бант и слегка распушила прическу, которая была очень похожа на то, что было на голове у Поттер. — Мы с Элизой теперь просто как самые настоящие близняшки! — Ага, единоутробные, — Панси продолжала плеваться ядом. — Вот скажи мне, Даф, зачем так изголяться, если у нас сегодня всего один урок. И это урок полётов! — Истинная леди должна быть прекрасна при любых обстоятельствах! Не могу же я позволить, чтобы о нас думали невесть что. Ещё того и гляди начнут сравнивать с той неряхой Грейнджер… Вы вообще видели ее лохмы?! Это же сущий кошмар! Мое чувство прекрасного буквально бьётся в предсмертных конвульсиях, когда я ее вижу! — Так не смотри, тебя никто не заставляет, — фыркнула Паркинсон и в воздухе так и повисло невысказанное «эта грязнокровка не достойна даже взгляда таких как мы». — Да как я могу не смотреть, если ее патлы видно за милю, а на занятиях она сидит прямо передо мной!.. И да, Панс, даже не надейся заговорить мне зубы. Ты не выйдешь из спальни пока я не заплету тебя хотя бы простенькую косу! — хмыкнула девочка и достала из кармана красную ленту. — Дафна, нет! — Дафна да! — Только не ленты, они меня бесят! — Но этот оттенок так подходит к твоим карим глазам! — Агрх! Элизабет отстраненно наблюдала за перепалкой, которая со временем переросла в шуточную драку. Панси с каменным лицом выставила руку вперед и упёрлась ладонью в лицо Дафны, которая натужно пыхтела и всеми силами пыталась дотянуться до подруги. Тяжело вздохнув, Поттер снова обратила свой взгляд на зеркало. — Ещё бы не лучше! — фыркнула тетя. — Я не могу позволить, чтобы ты щеголяла по улице и в школе с такими нечесанными лохмами! Мне и так достаточно позора, что я натерпелась из-за твоих выходок в школе, так что хоть внешним видом ты не будешь позорить нашу семью!.. — Ваш факультет — это ваша семья на ближайшие семь лет! — с неким налетом торжественности сказала староста Слизерина после пира. — А семья для волшебника — это самое главное, так что не смейте позорить честь факультета!.. — Не грусти, моя дорогая, — ласково сказало зачарованное зеркало. — Юным леди не пристало занимать свои прекрасные головы тяжёлыми мыслями, от стресса портится кожа! Ну же, улыбнись! — И улыбайся, Элизабет, улыбайся! — раздражённо добавила тетя, наконец отпустив племянницу. — Ты же девочка, в конце концов! Не удивительно, что у тебя совсем нет друзей, ты всех отпугиваешь своими мрачными гримасами! Боже, за что мне такое наказание?.. Элизабет выдавила из себя подобие улыбки. Озноб перерос в легкий жар и от пота пижама неприятно липла к телу. Голова ощущалась так, словно была сделана из свинца. Ее откровенно мутило от начавшейся болезни и от всего происходящего в целом. Хогвартс — это не спасение. Это очередная тюрьма. Только с лучшими условиями и богатыми декорациями. Ничего не изменилось.

***

Когда все утренние, а точнее уже дневные, приготовления были закончены, девочки вышли из своей гостиной. Урок полётов был во второй половине дня, поэтому слизеринки решили благополучно проспать завтрак, и пойти сразу на обед, а после прогуляться по территории Хогвартса, пока время урока ещё не пришло. Элизабет шла в центре этой троицы, так как она пока что была едва ли не единственной из первокурсников, кто разобрался в хитросплетениях коридоров школы, и вела девочек наиболее короткой дорогой. Ха, ещё бы не разобраться в этом лабиринте, когда почти каждую ночь шатаешься по школе, потому что не можешь спать из-за кошмаров. По правую руку от нее шла Дафна, которая в своей привычной гиперболизировано восторженной манере глазела по сторонам и приветственно кивала некоторым портретам, даже не пытаясь запомнить дорогу. Слева же мрачно семенила вечно раздражённая Панси, которой в добровольно принудительном порядке все же сделали косу, вплетя туда бордовую атласную ленту. Погруженная в невеселые мысли Элизабет отстраненно смотрела прямо перед собой, идя чисто на автомате, так что даже не заметила, как они вышли в широкий коридор первого этажа, который пролегал рядом с библиотекой. В залитом теплым осенним светом коридоре небольшими разношерстными стайками толпились младшекурсники, несколько взрослых студентов Когтеврана умостились на широком подоконнике и горячо что-то обсуждали, три пуффендуйки ласково ворковали над горшком с каким-то хищным растением. В коридоре кипела жизнь, то и дело перед глазами мелькали разноцветные факультетские нашивки, так что Поттер даже не взглянула в сторону Гермионы Грейнджер, которая шла им навстречу с огромной стопкой книг. В отличие от Панси, которая в который раз решила проявить свой склочный характер и выпустить пар после насильного причесывания, незаметно подставив гриффиндорке подножку. Испуганно вскрикнув, Гермиона растянулась на полу, с грохотом уронив все книги. — Прости, ты не ушиблась? — на автомате спросила Элизабет абсолютно без задней мысли, но взглянув на неприлично довольное лицо Панси, которая криво ухмылялась, поняла, какую ошибку совершила. — Да, Грейнджер, как это ты так неосторожно, побереги школьное имущество, — злорадно сказала Паркинсон, восприняв слова Поттер, как сигнал к действию. — О, Гермиона, держу пари это все твоя пышная шевелюра загородила тебе обзор! — с притворным сочувствием воскликнула Дафна и картинно приложила руку ко рту. — Боюсь, как бы ты на смерть не расшиблась, когда сядешь на метлу. Хочешь, я тебя заплету? У меня как раз ещё остались ленты! Похоже, что одна ты с ними не справляешься… Растерянная Гермиона отчаянно переводила взгляд с одной слизеринки на другую и беспомощно открывала рот, пытаясь вставить хоть слово в ответ на издёвки. — О чем ты, Даф? — одернула ее брюнетка и брезгливо отпихнула одну из упавших книг ногой, от чего из нее выпали несколько страниц. — Нашей мисс Всезнайке не нужна помощь таких посредственных колдуний как мы, да, девочки?.. Загнанный взгляд Гермионы остановился на ней, как на единственной из троицы задир, кто хранила молчание. Карие глаза, в которых уже начали собираться слезы от обиды и боли в содранных о камень коленках встретились с зелёными. — Эй, Шрам, что же ты такая неуклюжая? — спросил Пирс Полкинс, закадычный дружок его кузена, и злорадно засмеялся. Она никого не трогала и спокойно шла в школу, как один из мальчишек неожиданно толкнул ее в спину и она полетела прямо в грязь, испачкав новые джинсы, которые ей купили на прошлой неделе. — Да, как тебе не стыдно быть такой замарашкой, ты же будущая леди! — присоеденился к нему Майк Майерс, тучный темноволосый мальчик из параллели. — Или что, Потти*, решила все-таки оправдать свою фамилию? Элизабет упрямо сцепила зубы и, всеми силами стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы, начала подниматься на ноги, но ее снова толкнули и захохотали. Она шмыгнула носом и провела по нему рукой, не осознавая, что тем самым размазала грязь и по лицу, чем вызвала очередной приступ злого смеха. Этот смех давил на барабанные перепонки и мешал мыслить здраво, вызывая панику. Сейчас нужно было подняться и бежать прочь, пока мальчишки не придумали чего похуже, но она обессиленно замерла, как кролик перед удавом. — Да хватит вам! — внезапно она услышала голос своего кузена и удивлённо уставилась на него, равно как и его компания. Он повел плечами и продолжил уже с меньшей уверенностью: — Чего с девчонкой возиться. — Э, ты чего, Большой Ди? Только не говори, что тебе жалко эту уродку! — Да, ты случайно не заболел? Дадли растерянно переводил взгляд со своих друзей на кузину и в душе Элизабет начала теплиться надежда, однако… — Просто у нее в рюкзаке моя домашка, не хочу, чтобы вы ее замарали! — наконец нашелся с ответом Дурсль. — А, ну так бы сразу и сказал! — фыркнул Пирс, сдергивая с Элизабет портфель. Он достал оттуда два скреплённых листа с фамилией Дурсль, а затем пакостливо ухмыльнулся и вывалил остальное содержимое в грязь. Хохот снова зазвенел в ушах, Элизабет разрыдалась. Однако сквозь пелену слез ей показалось, что взгляд Дадли был почти извиняющимся. — Что такое, Грейнджер, язык проглотила? — сказала Элизабет и криво улыбнулась. — Не похоже на тебя, обычно на уроках у тебя рот не закрывается. — Да вы… Какие же вы… — попыталась отбиться от нападок девочка и провела рукой по глазам, стирая злые слезы. — Да? — любезно спросила Дафна. — Какие мы? — Гадкие! — Гермиона наконец справилась с шоком и обрела голос. Гриффиндорка медленно поднялась на ноги и отряхнулась. — То, что вы творите гадко и низко! Это ты подставила мне подножку! — Я? Вы только посмотрите! — фыркнула Панси. — Она ещё смеет обвинять нас в своей неуклюжести! Тебе не кажется, Грейнджер, что ты начинаешь забываться? — неожиданно вкрадчиво продолжила слизеринка, а затем понизила голос настолько, что слышать ее могла только Гермиона. — Хотя чего ещё можно ожидать от такой грязнокровки как ты? — Ты… — задохнулась от возмущения гриффиндорка, а Элизабет не знала куда деть глаза от стыда, поэтому ее взгляд блуждал по лицам учеников, ни один из которых не стремился помочь первокурснице, равно как никто не спешил помогать ей, когда она в этом нуждалась. Ничего не изменилось. Толпа все ещё требует хлеба и зрелищ. — Что вы здесь шумите! — недовольный голос мадам Пинс разнёсся по коридору, а сама библиотекарша уже на всех парах неслась к ним, пылая праведным гневом. — Проявите хоть немного уважения к храму знаний! Вас слышно даже в библиотеке! Что у вас здесь… Мерлин милостивый! Мадам Пинс всплеснула руками, заметив разбросанные по полу книги. — Мисс Грейнджер, я же вам говорила! — накинулась она на Гермиону как злая гарпия. — Я предупреждала, что вы все их не унесете! Вы хоть представляете сколько будет этим книгами? Я была о вас лучшего мнения, мисс Грейнджер! Вы мне показались очень ответственной молодой колдуньей, но похоже что я ошиблась… Под конец этой горячей проповеди голос старшей ведьмы из разгневанного стал крайне разочарованным. Гермиона смотрела в пол, покраснев до корней волос и тихо всхлипывая от несправедливости. Мадам Пинс взмахнула волшебной палочкой и книги взмыли в воздух, сложившись в аккуратную стопку. — Идемте со мной, мисс Грейнджер, до обеда ещё есть время. Вы поможете привести мне книги в порядок. И я запрещаю выносить вам книги из библиотеки, пока не научитесь уважительно относиться к чужому труду. Гермиона понуро последовала за библиотекаршей, а Элизабет проводила ее взглядом. Взрослые никогда не помогают. Не видят дальше собственного носа. Им просто наплевать. — Мисс Поттер, почему вас вчера не было на занятиях? — спросила учительница по математике, оставив ее после урока. — Мне не здоровилось, — пробормотала девочка, смотря в пол. Смысл говорить правду, что ее изваляли в грязи с ног до головы. Ей все равно никто не поверит. — Да? — с сомнением сказала женщина и поправила очки. — Допустим, но почему тогда меня не поставили в известность ваши опекуны? Элизабет закусила губу и молчала. — Мисс Поттер, это очень серьезно, — строго сказала учительница. — Прогулы недопустимы, но так как это первый раз я могу пойти вам на встречу. Вы можете предъявить мне домашнее задание за тот день? Элизабет молчала, конечно, она могла сказать, что сделала его и забыла дома, и на самом деле оно вовсе не валяется в луже на улице, но все упиралось в один печальный факт. Ей никто не поверит. — Нет? — разочарованно спросила женщина и покачала головой. — Я была о вас лучшего мнения. — О, какое у нее было лицо! — злордано воскликнула Панси и потянула Элизабет за руку в сторону Большого зала. — Я чуть щеки не порвала, когда пыталась сдержать смех. — Да, это было нечто! Начало дня мне определенно нравится! — поддержала ее Дафна. — Эй, Элиза, что с тобой? Ты сегодня весь день какая-то рассеянная. — Просто неважно себя чувствую, — отмахнулась девочка, даже не соврав. Жар и мигрень никуда не делись. — А я уже подумала, что тебе ее жалко, — фыркнула Панси. — Вообще-то да, жалко, — сухо сказала Поттер. Однокурсницы удивлённо уставились на нее и она сдалась под их взглядами. Страх оказаться на месте Гермионы был сильнее. Только не снова.— Мисс Пинс. Она так трясется над этими книгами, а тут такое… Дафна и Панси поддержали ее дружным хихиканьем. Так, посмеиваясь и довольно улыбаясь, они вошли в Большой зал, начался обед, во время которого Дафна заботливо подкладывала еду в тарелку Элизабет, говоря, что если ей нездоровится, то она обязательно должна поесть, а Панси предложила сходить в Больничное крыло перед уроком. Поттер на это только рассеянно кивала и невпопад благодарила. Ничего не изменилось. Ничего, кроме нее.