Забытая легенда об одной птице

«Где я на этот раз?» — пронеслось в мыслях феникса, который не до конца понимал: где находится. Было темно, но наравне с этим и тепло. Что-то горячее падало с лица, оставляя неприятный осадок.        Кто-то его крепко обнимал, а после стал вытирать слёзы, которые невозможно было остановить. Видимо, он сейчас плачет, но кто его успокаивает? Это так знакомо, так нереально, если бы не до боли знакомый голос, который он вряд ли сможет забыть как и солнечную улыбку этого человека.        — Рок Су, всё хорошо… Тебе пришлось так поступить… Не вини себя в этом решении и не изводи себя так, — заботливо поглаживая слегка дрожащую спину вполголоса молвил Чхве Чон Су.        — Но… Они умерли от моей руки… Их застывшие в страхе глаза, которые после стали пустыми… Я… Я не могу их забыть! — слова сами вырывались, что дало понять фениксу одно — сейчас ему снится не просто сон, а началась «запись». «Если я в таком состоянии… значит через пару дней эти двое умрут на моих глазах,» — размышлял Кейл, роняя горькие слёзы и тихо всхлипывая в грудь старшего. Он до сих пор помнит лицо каждого ребёнка, девушки, матери. Он не в силах стереть из своей головы их последние мгновения жизни.        — Чш… Всё хорошо, мой дорогой донсен… Если бы мы их не убили, то они бы стали монстрами. Хоть и сам знаю, что поступать с ними так, это неправильно… Но правительство так и не нашло сыворотку, да и, возможно, её сейчас и вовсе уже нет… Однако, я прошу тебя, не взваливай на свои плечи такую ношу… Или… Пожалуйста, не держи это внутри, строя перед нами свою серьёзность. Это не сила, Рок Су… Да, так ты сможешь обмануть других, а себя? Ты не сможешь этого сделать, и сам уже наверное это понял, не так ли?        Успокаивающий монотонный голос Чон Су и правда давал последнему понемногу взять себя в руки. Таким Кейл его и запомнил. Он всегда был тем, кто мог успокоить любого, даже если сами слова не всегда для это подходили, Рок Су чувствовал его переживание. Ощущал по дрожащим большим пальцам, где есть мозоли от меча, его обречённое отчаяние, ведь не знает, как успокоить того, кто ему постоянно с этим помогал.        Обсидиановые глаза с тревогой, вперемешку с беспомощностью посмотрели в его миндально-карие.        — Рок Су, — названный младший брат заметил как тон голоса того изменился. «Что он мне скажет сейчас? Почему я не помню этого, хотя и используется «запись»? Что происходит?» — терялся в догадках феникс, смотря влажными глазами на своего ровесника. На яркое солнышко, что постоянно согревало своей улыбкой и мнимой заботой. Удивительно, но даже когда мир пошел к самоуничтожению здесь ещё осталось место таким важным моментам.        — Как названный старший я хочу дать тебе один совет, — улыбнулся мужчина, правда, для Кима эта улыбка сейчас казалась через чур фальшивой и от чего-то печальной.        — Ты не старше, мы родились в один день, — парировал черноволосый, не желая слушать напутствия последнего, правда, это мало чем помогло, если Чон Су что-то решил, то не отступит. Об этом знали все из их троицы.        — Да ты послушай… Если всё же наступит момент, когда я с командиром уйдём, то, прошу, не вини себя… Даже если умрём у тебя на глазах, — дополнил последние слова мечник, замечая, как тот хотел продолжить, открыв рот. «Неужели… Когда они умерли я как-то смог стереть это воспоминание? Или из-за того, что я был в слегка шатком состоянии, особенно после таких слов, то мозг решил таким способом защититься, не записав? — строил свою теорию Кейл, поражённый словами своего хёна. — Но… Неужели, он знал, что они скоро умрут?»        — Т-тогда… Что мне делать… Х-хён? — слегка дрожащим голосом спросил Рок Су, для которого слова собеседника были его главным страхом.        — Вау! Ты меня наконец-то признал хеном? Я рад до глубины души! — тихо рассмеявшись, обрадовался Чхве Чон Су, поглаживая черную макушку, но после стал серьезным. — Живи. Живи дальше и найди тех, кому сможешь доверится.        Кейл на это замолк, в отличии от Ким Рок Су. Он вглядывался в черные глаза, которые смотрели с большой тоской и наполненные безмолвной грустью. «Ты хотел, чтобы я жил дальше?»        — Н-нет… Мне опять будет больно! Я не хочу! Я не допущу вашей смерти! — совсем расклеился Ким, что показывает его излишняя эмоциональность, которая была очень большой редкостью. Поэтому, когда тот схватил его за край воротника рубашки, умоляюще смотря миндально-карими глазами в его, мечник в легком шоке. Он ни разу не видел его таким…        — Пойми, Рок Су, рано или поздно мы умрём, просто кто-то позже, кто-то раньше… — он неуверенно отвел взгляд в сторону. — Я тоже не хочу умирать… Но мы не контролируем, когда умрём, а когда нет… — он взглянул в глаза, где затаилось тихое отчаяние, что готовилось задушить парня, если бы он не поцеловал его в лоб. — Поэтому, мой дорогой донсен, я прошу тебя найди не замену нам с командиром, а тех, с кем сможешь продолжить двигаться вперёд. Если не найдёшь, то мы с командиром Су отвесим тебе пинков на том свете!        Эти слова вызвали у феникса дрожащую улыбку. Из больших детских глаз в любой момент готовы были пойти слёзы. «Ты ублюдок… Как ты можешь говорить об этом… а после так беззаботно смеяться? Это не смешно! Ни капли не смешно, сволочь!» — не выдержав, Кейл заплакал, а видение закончилось погрузив его во тьму.

***

       Кейл медленно открывает глаза, смотря на мраморный потолок, который вряд ли смог бы позволить себе в прошлой жизни. В жизни, которая оставила ему много шрамов и лишила его надежды на хорошее. «Я в романе, правильно? Сейчас ведь не появятся монстры, которые опять лишат меня дорогих людей?» — с явной паникой подумал красноволосый, повернув голову в сторону окна.        Оно было слегка открыто, впуская приятный вечерний ветерок, что слабо пошатывал шторы. На небе красовался бледный диск луны и множество звёзд, правда, их большую часть прикрывали облака. «Вроде, на улице зима, но мне не холодно… Наверно, это из-за того, что я феникс, а не человек… — отстранённо пронеслось в голове мальчишки, который всё ещё не мог отойти от сна. — Я сейчас вряд ли смогу уснуть… Не после такого сна…»        Сделав такой вердикт, юный дворянин, словно в трансе, медленно присел на постель, надел тапочки и покинул комнату. Куда он шел, не знает. Большинство окон были прикрыты шторами, тем самым погружая коридор во мрак. Кейл не взял с собой лампу, да и не нужна была она, ведь благодаря тренировкам убийц он может видеть в темноте.        Дойдя до лестницы, он спустился на первый этаж, который был предназначен для слуг, но также здесь располагалась кухня.        Слегка покачиваясь в разные стороны, юноша дошел до большой двери. За ней были слышны голоса, но они не так сильно волновали Кейла, как принятие важного для себя решения. Стоит ли войти? А вдруг это действие потом обернётся ему боком? Подобных вопросов было много, а вытянутая и сжатая в кулак рука, так и оставалась висеть в воздухе из-за нерешимости владельца. Правда это длилось не долго, ведь вскоре дверь открыл Рон, который собирался пойти к себе и на прощание сказал, чтобы Бикрос тоже не задерживался, но замер.        Сейчас перед ним стоял его молодой господин… и его глаза были предательски пусты как у мертвеца. Под омутом очей было легкое покраснение. На щеках были высохшие дорожки слёз. Таким его Рон никогда не видел, даже когда покойная графиня покинула этот мир.        — Молодой Господин?        Большие глаза посмотрели в его. На уголках можно было заметить влагу, которая через пару секунд соскользнула с маленьких ресниц, скатываясь по щеке. Со временем их становилось больше, но Кейл не делал никаких попыток их прекратить.        Сейчас он не мог понять, почему сейчас плачет, ведь в этом мире нет монстров и у него какая-никакая, но есть семья, а также дорогие ему люди. Они все живы и здоровы… Тогда почему он плачет? Сын графа не может в данный момент понять свои чувства. Нет. После смерти хёнов он просто их запечатал, закрыв на множество замков в сундук, а сейчас все эти замки были разрушены вдребезги.        Дворецкий был ошеломлён таким поведением своего господина, но постарался моментально взять себя в руки. Однако выходило с точностью наоборот. Рон не знал, как сможет успокоить того, чей взгляд напоминает его жертв, после того, как он сделал свою работу. Эти глаза его пугали, вопреки с этим его волновал вопрос кто, какая дрянь, посмела довести его господина до такого состояния.        — Рон… — едва слышно пробормотал мальчик, не переставая смотреть на мужчину, который оцепенел, не зная, что делать, однако продолжал смотреть в чужие омуты глаз. — Я… Могу ли я… Сейчас позволить себе поплакать?        Этот вопрос вызывал ещё больше недоумения у Рона. «Господин… Что с вами происходит?» — к сожалению для него этот вопрос так и останется без ответа, ведь сын графа вряд ли когда-нибудь решится на него ответить.        — Вам… Вам не стоит спрашивать столь неразумные вещи, Молодой Господин. Каждый имеет право плакать, если ему плохо, и Вы не исключение, — успокоив себя, насколько позволяла ситуация, ответил старший Молан.        Он не заметил, как за его спиной стоял Бикрос, пытаясь разглядеть за широкой спиной отца, чтобы понять, что происходит. Единственное, что парень точно выяснил, так это, что его родитель сейчас общается с молодым господином и что последний ведёт себя весьма странно.        — Правда? — столь наивный вопрос сорвался с детских губ, и Кейл почему-то виновато опустил голову, что не понравилось взрослому.        — Да. Если позволите, то я буду рядом с вами в такие моменты и стараться утешить, хоть, как вы, наверное, уже поняли, выходит у меня довольно скверно, — слегка усмехнулся последним словам дворецкий, но юноше было не до этого.        — Обними меня, Рон. Это приказ, — отрешённо приказал тот, понимая, что сейчас действует слишком эгоистично для себя. «Он точно это не сделает… Я слишком наивен…» — подумал красноволосый, смотря в пол. Дворецкий был в лёгком замешательстве, но после улыбнулся. «Вы уже просите это не в первый раз» — в голове мужчины всплыло воспоминание о саде, когда в поместье приехали будущая супруга графа с младшим сыном.        Он не видел как бывший убийца присел перед ним на одно колено и легко улыбнулся, затягивая своими большими руками маленькое тело в крепкие объятия. Почувствовав их, зрачки феникса расширились, но после вернулись в обычное состояние. «Тепло,» — последнее, что пронеслось в голове Кейла, обмякнувшего в объятиях, которые были столь желанными и трепетными. Особенно сейчас.        — Отец, а что с Молодым Господином? — тихо спросил Бикрос, видя как тот бережно, стараясь не потревожить чужой сон, берёт на руки юного дворянина.        — Видимо, он слегка переутомился, — дал ответ Рон, чтобы его сын не беспокоился. Он и сам сейчас не знает своей ситуации, поэтому говорить об этом пока не стоит. Дворецкий подождёт, когда юноша проснётся и уже будет расспрашивать. Однако в голове всё ещё всплывали его большие глаза. «Они слишком взрослые для ребёнка… и наполненные сильной болью… мне даже показалось, что на какой-то момент они полностью остекленели… их было не отличить от мёртвых,» — взгляд был прикован к красноволосому, который вряд ли расскажет, что с ним происходит, вот только Рон заставит его говорить. Плевать, что он всего лишь слуга. Он гораздо больше знает этого мальчишку, чем его отец.        — Точно? — спросил повар, подходя к отцу, но последний встал в полный рост. Этим действием он не позволил своему сыну увидеть лицо красноволосого. «Он явно не обрадовался бы, если бы его кто-то увидел таким помимо меня… По крайней мере, я так думаю, — размышлял дворецкий, смотря на побледневшее лицо своего господина. — Надеюсь он не простыл, хотя жара я не испытываю, да и фениксы почти не болеют.»        — Кхм-Кхм! В общем Бикрос не задерживайся, а я сейчас отнесу Молодого Господина в его комнату, и тоже пойду на боковую, — прокашлянув в кулак, сказал Рон, слегка упрекающим тоном в сторону своего сына.        — Хорошо.