Лучше умереть, чем любить тебя

      Сделав пару глубоких вдохов, Кэсс вышла из комнаты.       Гостиная Гриффиндора встретила огромным количеством учеников и алкоголя.       Увидеть на гриффиндорской вечеринке слизеринцев было немного странно. Пэнси выглядела слегка подавленной, хоть и не подавала вида. Она бросила взгляд на Блэк, но тут же отвела его и попыталась создать иллюзию диалога с одним из сокурсников.       — Мы уже думали, что ты не придёшь. — Фред протянул Кэсс стакан огневиски.       — Я не пью, спасибо. — девушка улыбнулась и мягко отодвинула руку Уизли.       Огромное количество людей заметно напрягало. Стены начинали давить и Кэсс уже сто раз пожалела, что пришла. Она буравила взглядом дверь гостиной продумывая план незаметного отступления. Но, кажется, увлечённые выпивкой и разговорами о прошедшем матче, никто из присутствующих и не заметил бы отсутствия Блэк. К её большому разочарованию воспользоваться возможностью она не успела.       — Кэсс, а почему Нотт не пришёл с тобой? — голос Джинни раздался из-за спины.       Услышав вопрос, Блэк замерла на месте. Быстро вздохнув, она повернулась к ждущим ответа гриффиндорцам.       — Оу, у него появились неотложные дела.       «Спасибо, папа, что научил меня мастерски лгать»       Ответив ещё на несколько вопросов и утолив любопытство сокурсников, Кэсс всё же смогла ретироваться.       В спальне оказалось невыносимо холодно.       «Кажется, я забыла закрыть окно»       Сев на подоконник, девушка опустила голову на прижатые к груди колени.       «Кажется, трио Блэк-Паркинсон-Забини распалось. Мерлин, мы как какой-то магловский бойз-бенд»       Но это сказка о двух концах. С одной стороны Кэсс чувствовала облегчение. Она больше никому не обязана помогать, заботиться, переживать. Но остаться без друзей довольно тяжело. И хоть признавать этого Кассиопея не собиралась, ей было чертовски больно.       — Тебя все потеряли.       — Я просила стучать.       Подняв голову, Кэсс встретилась взглядом с Теодором. Улыбка, с которой он зашёл в её комнату, тут же исчезла. Он понял всё без слов, по глазам.       Нотт обладал удивительной проницательностью. Это всегда играло ему на руку в небольших манипуляциях. Он мог парой предложений заставить кого угодно поверить во что угодно.       Он сел на другой конец подоконника, не отрывая глаз от Кэсс. В его взгляде читалось понимание и сожаление, но никак не жалость. Он будто говорил: «я выслушаю тебя, выслушаю всё, что ты решишься рассказать».       — Больно?       — Адски.       Теодор чуть придвинулся и взял руки Кэсс в свои. Так аккуратно и нежно, будто боясь её спугнуть, как редкую бабочку.       — Ты — человек. Тебе свойственно чувствовать, проявлять эмоции.       — Чувства — непозволительная роскошь для меня. Я бесчувственная, забыл? — в уголках глаз предательски защипало.       — Но ты не такая, я же вижу. Я видел как ты смеёшься, читая письма что прислали тебе родители, как ты удивляешься очередной истории, рассказанной Поттером, как злишься, когда я снова вхожу без стука. — Тео легко улыбнулся, чуть склоняя голову.       Кэсс улыбнулась в ответ. Он говорил так искренне, с воодушевлением. Что-то внутри лопнуло, как воздушный шарик, треснуло, как натянутый канат. По щеке потекла слеза, которую девушка тут же вытерла ладонью.       Она несколько секунд рассматривала влажные пальцы и залилась смехом, запрокидывая голову. Она впервые за несколько лет сняла маску безразличия. Маску «бездушной Кассиопеи Блэк».       Кэсс прекратила смеяться, но улыбка всё ещё не сходила с её губ.       — Почему ты здесь? — она чуть склонила голову, в точности как Теодор.       — Хочу чтобы ты знала, что ты не одна. Забей на них, ты достойна большего.              Нотт спрыгнул с подоконника и направился к выходу. Он взялся за ручку двери, проворачивая и толкая вперед.       — Тео, — Кэсс повернула голову в сторону уходящего слизеринца, — спасибо.