Дневники Семьи Малфой. Скорпиус

Нью-йоркское солнце. Я постоянно вспоминаю его. Оно был прекрасным. Таким ярким и наполненным жизнью. Как то в погожий весенний денек мы прогуливались с матерью по городу. Я, мама и Кассия. Мне тогда было шесть. Моей матери нужно было сходить за покупками в центр Манхэттана и она взяла нас с собой. Сделав все необходимое, мы просто гуляли и наслаждались весной. Моя мама счастливо улыбалась солнцу, а теплый ветерок никак не оставлял в покое ее кудрявые волосы, собранные в высокий хвост. Сестра весело подпрыгивала на месте, а я пребывал в задумчивости. - Мама, - неожиданно позвал я. Она обернулась и тепло посмотрела на меня. - Что, дорогой? - Вы с папой знаете так много историй, но есть люди, которые не знают ни одной. Однажды я попросил тетю Панси, друга родителей рассказать мне какую-нибудь хорошую историю. Но она сказала, что не знает ничего. - Не могу с тобой согласиться, милый. Хотя бы одну историю каждый может поведать миру. Его собственную историю. - А если некоторые люди не рассказывают ее? – продолжал вопрошать я. - Возможно, они просто еще не готовы. - Почему? - Ох, дорогой, - вздохнула мама. – Это сложно. Когда ты станешь старше, ты поймешь, почему многие люди не торопятся рассказывать свои истории. - Я и сейчас могу понять! – запротестовал я. – Я умный. - Конечно, ты наша умница! – рассмеялась мать. – Но есть вещи, которые открываются нам только с течением времени, когда мы немного поживем. - Я взрослый, - недовольно проворчал я. Тут моя сестра не понятно, отчего показала мне язык. Я повторил ее жест. И я был полностью уверен, что являюсь большим мальчиком и не любил, когда со мной разговаривали как с ребенком. - Я тоже взрослая, - запальчиво высказалась сестра и снова показала мне язык. - Так дети, прекращайте показывать друг другу языки – это не красиво, - решительно сказала мама, но ее глаза так явно смеялись, что не улыбнуться во весь рот было просто не возможно. - А я красивая? – вдруг спросила Кассия маму. - Конечно, солнышко, ты самая красивая на свете, - улыбнулась мама. – Вы уже нагулялись? – спросила она нас. – Может, пойдем домой? Скоро обед. - Идем, - сказала сестра. А я просто кивнул, и мы вернулись домой. По дороге, я думал над тем, что мама мне сказала. Вечером после ужина мы сели играть в настольную игру. В нашей семье такие игры занимали особенное место. Волшебные настольные игры были очень занятными и смешными. Если ты сдавал позиции и проигрывал, персонаж, за которого ты играл, мог показать тебе язык или не приличный жест, или назвать неудачником. Во время игры, родители часто подтрунивали друг над другом. *** О мире магглов и магглорожденных я узнал достаточно рано. Мы часто гуляли не только по волшебному, но и по маггловскому Нью-Йорку. И тогда нам строго-настрого запрещалась каким-то образом сообщать, что мы принадлежим волшебному миру. О том, кто такие магглорожденные, я, конечно же узнал от своей матери. Изредка она рассказывала о своем детстве. О том, как жила без магии и чем сама увлекалась, когда ей было шесть-семь лет. Правда, иногда бывало так, что рассказывая что-нибудь о своем детстве, она мрачнела и грустнела, и я понимал, что здесь не все так просто. И я не спрашивал ее, каким-то странным образом понимая, что мои вопросы сделают только хуже. Тогда я брал ее за руку, и говорил, что люблю. Она улыбалась, сквозь грусть в глазах, обнимала меня, и отвечала, что тоже любит. Отец же напротив, рассказывал мне о своем раннем детстве гораздо больше чем мама, но очень долгое время – ровно до того момента, пока я сам не утвердился в твердом намерении учиться в Хогвартсе - ничего не говорил о своих школьных годах. Но если отец хоть что-то стал рассказывать о своей школьной жизни, то мама изо всех сил избегала этой темы. Единственное, что я знал с ее слов, это то, что они с отцом полюбили друг друга на последнем году обучения. Стоит заметить, что мои родители, в отличие от тех же родителей Тома, почти никогда не вспоминали о своей школьной жизни. И даже встречаясь с друзьями школьных лет, никогда не обсуждали свое ученическое прошлое. Пожалуй, только та фотография, из-за которой я случайно узнал о Хогвартсе, является своего рода краткой вспышкой ностальгии о школе. Однако, я отклонился от темы. Итак, я с раннего детства знал, что существуют волшебники, которые родились в не-волшебных семьях. Впервые я встретился с таким ребенком в восемь лет в нашей школе. Я обратил внимание, что его забирали из школы на автомобиле, в то время как мы пользовались камином. Его звали Дэн, он был очень тихим и поначалу, выглядел испуганным и затравленным. Он не был особенно разговорчивым, хотя я знал, что наш школьный психолог, который тоже был магглорожденым, иногда беседует с ним. Когда я рассказал об этом маме, она сочувственно сказала: - Бедняга, как же тяжело ему привыкать к новому незнакомому миру. - А почему он не может остаться в своем мире, раз ему так плохо в нашем? – спросил я ее. - Он не может, солнышко, он же волшебник, хоть и родился в семье не-волшебников. - Почему так происходит? - Я не знаю, дорогой. Никто не знает, почему в семьях не-волшебников рождаются дети, наделенные магическими способностями, иногда очень сильными. - О, я бы хотел знать, почему так выходит. - Я тоже, милый. Но все магические науки молчат об этом. Так что, нам остается только принять это как факт. Знаешь, может тебе как-нибудь пообщаться с этим мальчиком, вдруг он окажется хорошим. - Думаешь, с ним можно подружиться? - Не знаю, дорогой – может быть. Мне просто очень жаль его, наверняка у него совсем нет друзей. - Ну, он выглядит так, что к нему не хочется подходить с разговорами, вдруг он начнет драться или кричать. - Ты не поймешь, пока не попробуешь. Наверняка его устрашающий вид – всего лишь защитная реакция, способ выглядеть пугающе, что бы, никто не обидел. Может он сам всех побаивается, но если ты подойдешь к нему с миром, кто знает, может он окажется славным парнем, и вы подружитесь. - Но у меня уже есть один друг. - Будет еще один, - улыбнулась мама. – Настоящих друзей никогда не бывает много. - Ладно, я попробую, - согласился я. Я сделал так, как советовала мне мама, и поговорил с Дэном. Он оказался неплохим малым, и мы даже подружились. Иногда он составлял компанию нам с Томом.