* * *
Следующий день был воскресным, и мои родители были дома. Потому я не мог продолжать свои поиски в кабинете матери. Тогда я решил почитать что-нибудь в тишине. Давно я не получал удовольствия от книг. К тому же несколькими днями ранее я взял у мамы книгу, про которую она сказала: «Это очень взрослое чтиво». Разумеется, я не мог пройти мимо нее. Я уселся в свое любимое кресло, взял книгу и принялся читать. Через некоторое время, мне захотелось размять ноги, и я спустился в гостиную. Сестра сидела там одна, если не считать Норы, в полглаза приглядывающей за ней. Она играла со своими белками. На улице стоял непривычный для конца ноября солнечный день. Я хотел выйти на улицу, рассчитывая полюбоваться деревьями, сбросившими почти всю свою листву. Мне было разрешено гулять рядом с домом, но далеко уходить — возбранялось. — А где мама и папа? — спросил я у Норы. — На кухне, готовят, — недовольно пробурчала эльфийка. Я хмыкнул. Нора не любила, когда родители отстраняли ее от приготовления еды, и сами занимались этим делом. Но я абсолютно точно знал одно: если они заперлись вдвоем на кухне, то туда было лучше не заходить. Моя сестра внезапно заинтересовалась куда я иду. Когда я сказал, что иду на улицу, она тут же выказала желание пойти со мной. Но я не мог ее взять, ей было всего шесть с половиной лет, и ей нельзя было выходить из дома без взрослых. Она, раздраженно бросив мне: «Ну и катись!», состроила недовольную гримасу. Когда я открывал входную дверь, взгляд Кассии с любопытством скользнул на улицу через приоткрытую дверь. Она встала, очевидно намереваясь, если не прогуляться, то хотя бы высунуть за дверь свой любопытный нос. Однако как только я распахнул дверь пошире, чтобы переступить порог дома, то и я, и моя сестра тут же в ужасе отпрянули от нее. На крыльце сидел огромный американский ворон<note>В настоящее время на территории США обитает порода крупных воронов, которых американцы обозначают словом raven. Эти вороны размером с сокола. </note>. Птица хищно взирала на нас своим черным глазом. А затем откуда-то сверху, большим черным пятном, спикировал еще один, залетев прямо к нам в дом через приоткрытую дверь. Я сначала услышал, как моя сестра закричала; и только потом увидел, как вся гостиная мгновенно воспламенилась. Все было объято ужасающим пламенем: стены, мебель, шторы на окнах, ковры — все, даже мелкие детали интерьера. Это было похоже на конец света или что-то похуже. Я оцепенел от ужаса и страха, не заметив, как сам кричу что есть мочи. Быстро прибежавшие из кухни родители, произнесли несколько заклинаний, и пламя уменьшилось. Затем они применили еще какие-то заклинания. От охватившей меня оторопи, я даже не слышал, что именно они используют. Огонь прекратился вовсе. Они подбежали к нам в тревоге, осматривая и обнимая нас. Я стоял не в силах пошевелиться, не двигаясь с места. То, что я только что увидел, было шокирующим и пугающим. Как Армагеддон, приходящий совершенно внезапно и без спроса вторгающийся в твою жизнь. За несколько секунд наша уютная гостиная превратилась в пепелище, все было сожженным и обугленным. Я не смотрел и не мог поверить, что это помещение — часть нашего дома. Встревоженный отец сжимал мои плечи. Я посмотрел на него. — Ты как? — озабоченно спросил он. Я молчал. Краем глаза я заметил, что мать возилась с плачущей и вопящей сестрой, обнимая и целуя ее, что-то тихо говоря и поглаживая по голове. — Все будет хорошо, это просто стихийная магия, — услышал я голос отца, который звучал словно издалека. — Идем, — продолжал он, нежно сжав мне плечо, пытаясь увлечь куда-то, — надо уйти отсюда. Он мягко развернул меня в сторону лестницы. Я последовал за ним. На ватных ногах, не вполне осознавая, что произошло, я дошел до своей спальни. Отец усадил меня в кресло, сам присел на стул. Я смотрел ему в глаза, испытывая страх от только что увиденного. Я не хотел его спрашивать, потому что мне было страшно и я боялся услышать ответ на свой вопрос. Впервые в жизни мне было страшно получить ответ на какой-то вопрос. Но каким-то непостижимым образом, я все же собрал свои силы и выдавил мучивший меня вопрос: — Это… это я сделал? — Нет, — покачал головой отец. — Это стихийная магия твоей сестры. Должно быть, что-то спровоцировало ее, — он посмотрел на меня странно, как будто обдумывая что-то, а затем мягко спросил: — Пока нас с мамой не было, что-то произошло? — Большие вороны, они пробрались к нам в дом, — со страхом сказал я. Отец удовлетворенно кивнул, успокаивающе погладив меня по спине. — Все хорошо, это всего лишь стихийная магия. Такое происходит со всеми юными волшебниками. Это нормально. Нормально? Вот это? Вот это пожарище — нормально?! И тут я вдруг вспомнил, как сам первый раз столкнулся с волшебством. Мое первое пробуждение магии тоже было связанно с ветром и тоже напугало меня. Но не так сильно, как сейчас. Это случилось, когда мне было семь лет. Я разозлился на родителей за то, что они отказались вести меня в парк, сославшись на свои важные дела. Я упрашивал их взять меня, но они остались непреклонны. Тогда, в ярости, я топнул ногой, и диван в библиотеке перевернулся, поймав воздушный поток. Этот случай напугал меня. Но он ни в какое сравнение не шел с тем, что я пережил только что. Я смотрел в одну точку, отец был рядом. — Хочешь прилечь? — наконец спросил он меня. Я кивнул. Когда я лег на кровать, он накрыл меня мягким пушистым пледом. А затем кликнул кого-то из эльфов, чтобы принесли воды. Отец остался в комнате, а я попытался уснуть. В конце концов, у меня это получилось, и я провалился в спасительные объятья сна.* * *
Всю неделю после того, как стихийная магия сестры дала о себе знать, мы все ходили под впечатлением от этого события. Кассия стала бояться огня и магии как таковой. Если раньше она с интересом наблюдала за родителями, когда те использовали магию, то теперь она впадала в панику от такого действа; и папе с мамой приходилось в ее присутствии все делать руками, не пользуясь своими волшебными палочками. Родители постоянно были рядом с ней, успокаивая ее, — в это время Кассия даже спала в их спальне, а не в своей. Ну, а мы с папой на время прекратили заниматься зельями, что не могло меня радовать. Чтобы отвлечь сестру, мы всей семьей ходили на увеселительные мероприятия, главным образом, те, которые нравились ей. Ей было тяжело, и я, чтобы помочь Кассии, постоянно предлагал почитать вслух что-нибудь. Я читал для нее очень детские и наивные книжки про милых зверей, которые дружат друг с другом и постоянно ходят в гости пить чай. У меня челюсти сводило от такой, с позволения сказать, литературы, но я терпел ради нее. Однажды я принес ей ярко-красную веточку хризантемы, которую случайно заметил в витрине цветочного магазина, когда мы с отцом, возвращаясь из школы, решили немного прогуляться. Когда я подарил ее сестре, она поцеловала меня в щеку. В то время я перестал временно заниматься поисками. И друзьям в школе я тоже ничего не говорил. Не хотелось пугать их, кроме того, я и сам не испытывал большого желания вспоминать происшедшее. Пострадавшую гостиную привели в порядок за четыре дня. Наемные рабочие быстро сделали ремонт, родители купили новую мебель и шторы. А я, чтобы лишний раз не видеть сгоревшую гостиную, уходил в школу с помощью одного из каминов, расположенных в кабинетах родителей. Однако к следующей субботе гостиная в нашем доме была в идеальном состоянии. Это была одна из тех редких суббот, когда отцу приходилось работать. Я спускался по лестнице, чтобы выйти на прогулку, как вдруг услышал знакомый голос. Он принадлежал дяде Джо. Судя по всему, он разговаривал с мамой. Я же стал прислушиваться к их негромкой беседе. Я сделал это отчасти из-за уже выработавшейся привычки подслушивать чужие разговоры, а отчасти потому, что надеялся услышать что-нибудь интересное. — …нервные срывы уже на подходе, — я услышал как вздохнула мать, произнося фразу, которую мне не довелось услышать полностью. — Вопрос только в том кто первый — я или Драко. — Сочувствую, — коротко ответил дядя Джо. — Джо, мы ведь искренне хотели всех наших детей, но кто бы подумал, что дети — это так сложно, — вымученным тоном продолжала мама. — Все были запланированными? — Сам же знаешь, что да. Запланированы и горячо желанны, все трое. Правда, Скорпиус зачался и родился на полгода раньше нашего плана. Дядя Джо усмехнулся, а мать продолжала говорить. — Представляешь, проморгали контрацепцию, как два глупых подростка. Да мы даже в дни нашей зеленой юности, когда были студентами последнего курса, так не садились в лужу! Я слушал дальше. — Вам обоим просто нужно отдохнуть, — участливым тоном сказал между тем дядя Джо. — Сходите куда-нибудь, погуляейте по городу только вдвоем, забронируйте номер в хорошем отеле хотя бы на несколько часов. Мама вздохнула. — Да, ты прав, конечно, но сейчас нам нельзя оставить Кассию одну, у нее моральная травма. — Неудивительно. Такая магия — не шутка. — Она напугана, Джо. И она не хочет быть волшебницей, не хочет магию вообще. — Это пройдет. Когда приезжает Нарцисса? — Двадцать третьего. — Даже так? — каким-то непонятным тоном спросил дядя Джо. — Не скоро. Но все равно выберитесь вдвоем. Если нужно я могу посидеть с детьми. Меня, в отличие от этих ваших бестолковых нянь, все ваши дети любят, — самодовольно сказал он. — А чего им тебя не любить, ты их крестный отец? — с долей сарказма переспросила мать. — Вам нужно отдохнуть и провести время наедине. — Спасибо, Джо, мы с Драко обсудим твое щедрое предложение. Я решил больше не таиться и вышел в гостиную. — А вот и ты, Звездулька! — поприветствовал он меня со свойственной только ему ироничной улыбкой. Я бы сказал, что это была совершенно особая ирония. Хотя если задуматься: у моего отца тоже была своя, совершенно особенная ирония, которой обладал только он. И в голосе, и в улыбке, и в его извечной манере приподнимать левую бровь. — Милый, ты собрался на прогулку? — спросила меня мама. — Да, — коротко ответил я. — Не отходи далеко от дома, — предупредила она. — Выглядишь так, будто собрался грабануть Форт Нокс или Голд Тайм<note>Крупнейший магический банк в США</note>, — поддел меня дядя Джо, широко улыбаясь. Я понял, к чему он клонит и сразу ответил на его слова: — Я просто очень умный, много думаю. — Я в этом даже не сомневаюсь, — добродушно поддержал он. — Поговоришь со мной или твои великие дела прямо сейчас ждут тебя? — Могу и поговорить, — согласился я, присаживаясь на диван рядом. Мама поднялась. — Я буду на кухне, — сказала она, посылая мне нежную улыбку. — Пообщайтесь. Дядя Джо смотрел на меня, сверкая хитринкой в глазах. — Ты как, Звездулька? Он усмехнулся. — Понимаю тебя, не просто созерцать такое проявление магии. — Почему оно было таким? Он пожал плечами. Затем участливо улыбнулся. — Но все будет хорошо, — тепло сказал он, а затем его тон из заботливого вмиг превратился в любопытный. И он спросил меня: — А что еще нового в твоей жизни? Помимо пожаров в доме. — Ну, я учусь… — промямлил я. На секунду я подумал о том, не рассказать ли ему правду. Не поделиться ли тем, что пытаюсь узнать, кем были мои близкие родственники. Но затем другая мысль о том, что дядя Джо является близким другом родителей и наверняка все расскажет им, рассеяла решимость первого порыва откровенности. — Я вчера услышал любопытную мысль, — сказал я. — Что-то вроде того, что знания не приходят рано или поздно. Они всегда появляются вовремя. Что скажешь? — Звучит красиво, но это чушь собачья! — усмехнулся он. — Есть знания, которые могут убить нас или покалечить, и для таких знаний момент всегда не подходящий. Существуют также знания, которые при любом раскладе вселяют в нас надежду, и такие знания всегда вовремя. А существуют и такие знания, для которых нужно быть готовым. Если они придут к тебе рано, то могут надломить тебя, или даже полностью сломать. С ними надо быть осторожным. А есть знания, которые вообще ни на что не влияют, так что когда бы они ни появились, — наша жизнь не изменится от их получения. А вообще, Звездочка, знаешь, многие красивые мысли на самом деле — полнейшая чушь. — А если я очень хочу что-то знать, а сведений по предмету изучения нет, — начал я осторожно. — Тогда нужно искать лучше. Если приложить достаточно усилий, есть высокая вероятность, что ларчик когда-нибудь откроется. Я кивнул. Мне показалось, что дядя Джо хотел добавить что-то еще. Он несколько секунд будто находился на границе между тем, чтобы решиться сказать и тем, чтобы остаться в молчании. И в итоге все-таки промолчал. В прежние времена я бы стал допытывать его о том, почему он молчит и что скрывает. Но сейчас я был слишком занят собственными мыслями. Он высказал мысль, которая уже приходила мне в голову. Нужно просто лучше искать. Приложить усилия и ларчик откроется, тайна сдастся. Я вынырнул из своих мыслей, заметив, что он смотрит на меня с любопытством. Затем я улыбнулся и, спешно попрощавшись с ним, вышел на улицу. Хотелось размять ноги, да и обдумать нужно было много чего.