«У смерти тысяча лиц…
Для нее нет ни стен, ни границ,
И всегда где-то рядом с тобой,
Но, быть может, нас сохранит
Вера, Надежда, Любовь»
Черный обелиск — 1000 лиц
Гарри спешно влез в первую попавшуюся одежду и пулей вылетел из номера, на ходу подкуривая сигарету. Сосредоточенность его граничила с паническим припадком, и единственное, до чего он додумался — трансгрессировать на каждую чертову крышу треклятого Лондона. Как же жаль, что Герми не рассказала, где именно это все произошло!.. — Черт! — выкрикнул Гарри, возводя глаза к черному небу практически без звезд. После десятой попытки найти Гермиону вслепую, обернувшейся крахом, он сжал растрепанные волосы, пытаясь совладать со страхом и беспокойством. Так не пойдет. Надо что-то делать. Что-то придумать… Нужна помощь. Один он так не управится. Только время зря тратит. Гарри подкурил и выудил мобильник из кармана. Набрал нужный номер, уповая, что ему ответят в столь поздний час. Спустя несколько гудков сонный голос пробормотал: — Да?.. — Чен! Дружище, нужна помощь, — сипло выкрикнул Гарри в трубку, стряхивая пепел под ноги. Ветер пронизывал до костей, пробирал, забираясь под мятую футболку, и разносил стаи мурашек по скованному тревогой телу. — Что такое, сэр? — более бодро послышалось на том конце. — Пожалуйста, прибудь в Лондон, дело жизни и смерти! — Хорошо… — Встретимся на Стейтент-роуд. Буду ждать. Нажав отбой, Гарри трансгрессировал туда, куда бы никогда не обратился за помощью. Но ситуация не оставляла выбора. Постучав в массивные двери, Гарри замер на пороге, освещаемом лишь одинокой лампочкой около звонка. Уставился на нее, не моргая, пока по ту сторону двери не послышались торопливые шаги. На пороге возникла молодая девушка, заспанная и встревоженная. Светлые волосы растрепаны, халат перекошен. — Чем я могу вам помочь? — пролепетала она противным высоким голосом. — Здравствуйте, — улыбнулся Гарри, — Миссис Уизли? — Да, — растерянно ответила она, кутаясь в халат. — Простите, что тревожу в столь поздний час, но мне срочно нужно поговорить с вашим мужем. — С Роном? — Да, с ним, — раздраженно бросил Гарри. Можно подумать, у нее их несколько. — Д-да, хорошо, — кивнула она и захлопнула дверь перед носом. Через мучительных несколько минут ее распахнул Рон, такой же всклокоченный. — Гарри? — удивился он, выходя на крыльцо и прикрывая дверь. — Что ты здесь делаешь? Откуда… — Рон, нужна помощь, — перебил его Гарри, глядя с мольбой. — Сейчас? — скривился друг, скрещивая руки на груди. — Ты время видел? — Видел, и если бы я мог обратиться к кому-то еще, не торчал бы здесь, как хренов идиот, посреди ночи! — Если ты по поводу того парня, то мы делаем все, что… — Гермиона пропала, — выдохнул Гарри. — В каком смысле «пропала»? — насупился Рон. — В буквальном! И мне нужна твоя помощь, ее нужно найти! — Да с чего ты взял? Повздорили вы, что ли, и она пошла бродить по ночному городу? Ошарашенно глядя на снисходительную и заспанную рожу Рональда, Гарри терялся между желанием ее начистить и растерянностью. Рон изогнул бровь и скрестил руки на груди. — Я, может, и невнимательный, но точно не идиот. То, что вы в каких-то странных отношениях, и садовые гномы бы разглядели. Гарри нахмурился, злость волнами начала накатывать на скованный тревогой разум. — Дело не в этом! — процедил он. — Черт, соберись, пожалуйста! — схватив Рона за плечи, воскликнул Гарри. — Я бы не приперся к тебе просто так! Нужно спешить, мы теряем время! — Я не могу просто взять, и… — Она же твоя подруга! — Вот именно, что подруга. А у меня вообще-то есть жена, — скривился Рон, вырываясь из хватки. — Может, она просто гуляет, а ты панику разводишь тут. Уверен, она в порядке, на нее порой находит такое — пропадать с радаров и бродить по городу. Плавали, знаем, — на этой фразе Гарри затопило возмущением, и он сжал кулаки от злости. — Я не стану срываться с места среди ночи из-за ваших размолвок или ее странностей. — Какой же ты, — брезгливо скривился Гарри, — у меня нет времени тебя уговаривать, хрен с тобой, — подкурив очередную сигарету, выдохнул он вместе с дымом, и Рон нахмурился, размахивая ладонью перед лицом. — Скажи хотя бы, ты знаешь, где могут быть в Лондоне голубятни? — Что? — недоумевающе покосился на него друг. — Голубятни! Домики для голубей, Рон! Рональд впал в секундный ступор, но быстро пришел в себя, насупившись. — Есть вроде одна… На Лестер-сквер. Вернее, на самой окраине, ближе к жилому кварталу. Там, на крыше, частная голубятня, туда вроде как раньше водили экскурсии. Заводчик выводил редкие породы птиц… — Это высотка? — Да, этажей тридцать. Точно адрес не помню, но на Лестер-сквер. Там не прогадаешь, вывеска большая с неоновым ангелом только на том здании. Гарри кивнул, похолодев. Наверняка место то самое. — Спасибо, Рон, — вымолвил Гарри и развернулся, спускаясь по ступенькам. — Прости, что побеспокоил среди ночи, — бросил он через плечо. — Ничего, — усмехнулся Рон и уже схватился за дверную ручку, но замешкался. — Гарри, — вдруг позвал он, и Поттер обернулся. — Я могу отправить с тобой отряд мракоборцев, если ты так волнуешься, — замялся Рон, пряча руки в карманы халата. — Не стоит, — фыркнул Гарри. Только мракоборцев ему не хватало. — Мне главное найти ее, а там я сам справлюсь. — Как скажешь, — бросил Рон и вернулся в дом, захлопнув дверь. Послышались щелчки запираемых замков. Уже отходя от крыльца, Гарри услышал ругань. Жена Рона, видимо, не любит ночных гостей, и проскочившие слова о бывшей тоже говорили о ее недовольстве. Гарри хмыкнул, направляясь к шоссе в надежде, что Чен уже там.***
Гарри остановился у здания, на котором сияла большая вывеска с изображенным на ней ангелом. Он светился ярким неоном, разрывая мрак ночи неестественно белым светом, режущим глаза. Холодок пробирал от понимания, что это явно то, что он искал. А панический страх подгонял, нашептывая на ухо, что уже может быть слишком поздно. Гарри потерял катастрофически много времени. И сейчас они с Ченом разделились, обыскивая квартал в поисках нужного здания. Гарри, очевидно, его опередил. Не желая терять ни секунды, он трансгрессировал на крышу. В уши свистом ударил пронизывающий ветер, наполненный звуками хлопающих крыльев. Распахнув глаза, Гарри огляделся — вдоль одного края тянулись загоны с беспокойно перекрикивающимися птицами, по другую сторону — хлипкая ограда, скорее для красоты, нежели для безопасности. Послышался слабый дрожащий голос. Тихое болезненное мычание откуда-то издалека, и Поттер вздрогнул, бегом направляясь на звук. — Гарри… — разорвавшее тьму ночи, больше походило на полустон в бреду, чем на зов о помощи. Сердце мощно врезалось в ребра, выбивая воздух из легких. Паника стучала в висках и расползалась по затылку, забираясь под одежду, морозом прохаживаясь по позвонкам и забираясь в самую душу. Завернув за клетки, Гарри на миг оторопел. На шершавом покритии крыши, сгорбившись и покачиваясь, сидела на коленях скованная Гермиона. Руки ее были заведены за спину, голова безвольно повисла, и растрепанные пряди беспорядочно поддавались порывам пронизывающего ветра. — Герми! — воскликнул он, с бешено колотящимся сердцем подлетая к ней. Он взял ее лицо в ладони, приподнимая голову. Ощутил болезненный укол в груди, когда увидел кровоподтек в уголке губы — она была рассечена в этом месте, а рядом, на щеке, расползлось покраснение от удара. Тяжело выдохнув, Гарри заглянул любимой в глаза, беспокойно всматриваясь в то, что в них плещется. Страх. Усталость. Боль. Взгляд мутный, поволоченный дымкой. Словно ее долго мучили и она не совсем понимает, где находится. — Гарри, — прошептала она, сфокусировавшись на его лице. Взор немного прояснился. — Уходи, это ловушка… Он заманил тебя… — Будь он проклят, кем бы он ни был, я тебя здесь не оставлю! — прорычал Гарри, попытавшись снять магические путы с покрасневших тонких запястий. — Он с тобой что-то сделал? Ты цела? Ответом ему было молчание. Гермиона уткнулась лбом в его плечо, и он обеспокоенно коснулся ее плеч, слегка встряхивая. — Герми? — Цела, — только и выдохнула она. Но ее состояние просто вопило об обратном. — Так, давай-ка снимем это с тебя, — Гарри старался говорить спокойно, не выдавать страх голосом, ведь сейчас Гермионе нужен сильный мужчина, а не до чертиков перепуганный мальчишка. Стоило ему потянуться за палочкой, бормоча какие-то успокаивающие слова и придерживая одной рукой любимую, как плечо полоснула боль. Гарри зашипел и обернулся, закрывая Гермиону собой. Глаза его в изумлении расширились, и на миг он замер. Он и подумать не мог, кем окажется больной любитель крылатых ангелов… Перед ним, гадко ухмыляясь, стоял чертов Генри. — Доброй ночи, сэр, — с издевкой протянул он. — Мы вас уже заждались. Да, ангелок? Он покосился на Гермиону, с лица его не сходила улыбка. Гарри нахмурился, посмотрев на Гермиону через плечо. По ее расширенным зрачкам и поджатым губам он и сам все понял, но хотел убедиться… — Герми, это… Он? — тихо спросил Гарри, и она в ответ кивнула, не спуская взгляда со своего мучителя. — Я убью тебя, ублюдок, — прошипел он, рывком поднимаясь на ноги. — Я не сомневался, сэр, в ваших намерениях. Но вряд ли вам это удастся, — заведя руки за спину, хмыкнул он. — Хочешь проверить меня? — вскинув палочку, бросил Гарри, но в тот же миг Гермиона застонала, и он обернулся. Она уперлась лбом в покрытие крыши, дрожа всем телом. — Все же, кто-то из нас сегодня умрет, — хмыкнул Генри. — Но я не намерен становиться претендентом на эту роль. — Прекрати! — гаркнул Гарри. — Я был нужен тебе — я здесь, оставь ее! — О, она тоже меня расстроила. Да, милая? — Гермиона громче заскулила, кусая губы, и Гарри понял, что мразь использует непростительное невербально. Чертов сукин сын. — Перестань! — Гарри сделал шаг к нему навстречу. — Такая маленькая, а сколько проблем принесла, — фыркнул Генри. — Сломила самого беспощадного и хладнокровного убийцу. Мстителя, который наводил порядок в этом чертовом мире, — с досадой проговорил Генри. Склонил голову набок, бесстрастно глядя на Гермиону. — Она, без сомнений, бесподобна, — истинный ангел, произведение искусства, — выдохнул он, прекращая атаку. Гермиона обмякла, задрожав с новой силой. — Но неужели настолько хороша в постели, что можно вот так запросто отбросить великую миссию? — Заткнись, Генри, — прошипел Гарри, рванув к нему, но тот мгновенно отреагировал, одарив Гермиону новой порцией боли. — Черт, прекрати! — простонал он, возвращаясь к Гермионе и притягивая ее к себе. Она содрогалась всем телом, и Гарри ничего не мог сделать, кроме как гладить ее по спине и смотреть на ее муки. Черт, черт, черт! Невербально использовать круциатус не умел даже сам Гарри, и сейчас он чувствовал себя совершенно беспомощным и бесполезным. Не знал, не имел понятия, что предпринять, как остановить Генри и помочь любимой. — А вы прекратите меня перебивать, сэр, — отрешенно проговорил бывший помощник. — Я же всего лишь пытаюсь до вас достучаться. — Ладно, я слушаю тебя, дружище, — сцепив зубы, бросил Гарри. — Только не трогай ее, — покосившись на Гермиону, сказал он и дрожащими пальцами убрал ей волосы с лица. — Я же не чудовище какое, — пожал плечами Генри. — Не перебивайте и не пытайтесь меня убить — и мне не придется идти на крайние меры. — Ладно, как скажешь, — обманчиво мягко сказал Гарри, медленно убирая палочку за пояс. — Здесь ты хозяин ситуации, дружище. В голове набатом стучала кровь, и Гарри усердно пытался придумать, как выпутываться из этого дерьма. Но холодный взгляд Генри пронизывал и изучал, и Гарри старался не подавать виду, что он что-то собирается сделать. Хотя Генри знает его, как облупленного, и вполне в состоянии просчитать наперед каждую его реакцию. Вот же дрянь… — Я ведь так любил вас, — с горечью протянул Генри. — Так верил в вас. Столько лет вы были моим кумиром. И все похерили из-за какой-то девчонки… Она ведь не стоит того, чтобы бросить такое важное дело! — повысив голос, воскликнул он. — Хороша, да. Красивая, сильная, смелая… Когда я впервые ее увидел, тоже влюбился. Я так долго ее искал… Генри задумчиво замолчал, а Гарри прошил холодок от одной нездоровой догадки. — Искал?.. — тихо переспросил Поттер в затянувшейся паузе. Пусть говорит. Психи любят, когда их слушают. Так проще усыпить бдительность и понять их мотивы. Сами разбалтывают все с упоением, только волю дай. — Ну, конечно, — подняв сияющий взгляд, произнес Генри. — Я так хотел быть хоть немного похожим на вас. Вы мой герой, сэр, всегда им были. Я искал вас, потом ее… Вы отлично заметаете следы, и мне большого труда стоило отыскать ту, что сумела покорить сердце великого Гарри Поттера. Прикоснуться к прекрасному… Почувствовать то, что чувствовали вы!.. Гарри все больше пробирал озноб от слов бывшего помощника. Пригрел змею на груди… Мучительно и оглушающе накатывало понимание того, почему Гермиона пострадала. И страдает сейчас. Всего лишь из-за того, что Гарри ее любит. «Насколько же ты двинутый, Генри?» — Но, когда нашел, она ослепила меня. Такая светлая и добрая, как настоящий ангел!.. Я лишь хотел усовершенствовать ее, сделать еще лучше, создать шедевр, — глаза Генри все сильнее возгорались нездоровым блеском. И обращены они были к Гермионе. — Подарить крылья… Но она оказалась с коготками. Шипела, сопротивлялась, как дикая кошка. Расцарапала мне лицо и столкнула с крыши. Я ведь мог и разбиться! — возмущенно бросил он, всплеснув руками. — В последний момент сумел спастись, хвала левитации. И это благодарность за все, что я для нее сделал… — он дернул щекой и скривился, пытаясь скрыть злость. — И когда вы попросили найти сведения обо всех трупах Лондона за последние годы, я все понял. Осознал, почему вы так переменились. Пока Генри говорил, Гарри настиг ступор. Он вспомнил, как помощник однажды пришел с расцарапанной рожей… — Что с тобой, дружище? — хмыкнул Гарри, делая глоток виски. — Подрался с кошками в подворотне? — Вроде того, сэр, — хмуро ответил Генри, взглянув на него исподлобья. — С одной вшивой кошкой. Накинулась на меня, негодница. — Ты с ними поосторожнее, а то и без глаза можешь остаться, — с интересом рассматривая царапины на щеке Генри, хмыкнул Гарри. — Это я уже понял, — недовольно протянул Генри. Гарри хохотнул с обиженного выражения лица помощника. И в следующий миг забыл об инциденте, принимая папку с нужными адресами из его рук… Чертов больной ублюдок! Гарри выдохнул, силясь унять злость. Вот когда это произошло… И прямо у него под носом! Гарри поднялся на ноги и сделал шаг в сторону, привлекая внимание. — Так ты завоевываешь женские сердца? Мучая и насилуя? — бросил он, глядя на Генри в упор. — То были мучения нужные, для усовершенствования, — хмыкнул Генри, переводя взгляд на Гарри. — Но она не пожелала их принять. Стать чем-то большим. И я отступил, — невозмутимо произнес он. — А ведь мог и убить после такого. Но не стал. — И за это она должна быть благодарна? — Ну… Да, — усмехнулся он, приподняв брови, будто Гарри глупость какую сказал. — И вы тоже, — уже более серьезно добавил Генри. — В конце концов, тогда я пощадил ее лишь ради вас. И, между прочим, вы сами учили, сэр, брать свое и не ждать, когда мир тебе это преподнесет. — Да, только вот нельзя называть своим то, что тебе не принадлежит! — возмущенно фыркнул Гарри. — И я не учил так поступать с людьми! И с их чувствами! — Вам плевать было на чьи-то чувства, за это я уважал вас! — брызжа слюной, заорал Генри. — Вам чужды были все эти сопливые разглагольствования о чужих ценностях! — Но при этом у меня были собственные, — тихо и зловеще вымолвил Гарри. — Я никогда не вредил близким. По крайней мере, намеренно, — виновато взглянув на Гермиону, выдохнул он. Она подняла глаза, встречаясь с его. Гарри затапливала такая вина перед ней, такая боль раздирала грудную клетку… Черт, ведь он так старался обезопасить Гермиону. Так мучился вдали от нее сам и столько боли причинил ей своими попытками оттолкнуть, и ведь только для того, чтобы она была в безопасности… Что же это получается, нет никакой безопасности?.. Все это лишь иллюзия? — …в том и ваша прелесть, — просочился в мысли страстный говор Генри. — Вы необычный, вас хочется разгадать… Найти слабые места, понять, чем вы дорожите, ради чего поступаетесь принципами, — на грани сиплого шепота говорил он с благоговейной улыбкой, и глаза его сияли. — И я нашел. Нашел ее. Но так и не понял, в чем ваш секрет. — Потому что нет секрета, дружище, — процедил Гарри. — Просто когда любишь, не можешь навредить. Все остальное становится неважным. Тебе этого, видимо, не понять. — Но я тоже полюбил ее! — возмутился Генри. — Как никогда… Настолько сильно, что захотел сделать ее совершенной! Преподнести величайший дар!.. — Ты одержим, но не влюблен. Любил бы, никогда бы не стал перекраивать по живому! — Это все не важно, совсем не важно, — забормотал Генри, нахмурившись и уставившись в одну точку. Поток его речи словно по щелчку переключился в другое русло. — Любовь сделала вас слабым и ущербным. Меня она таким не сделает, потому что я знаю, что есть вещи важнее. Есть миссия. И целый мир. Это ничто по сравнению с каким-то одним человечком, — тихо и бегло произнес он, кивая самому себе. Гарри уже понадеялся, что тот отвлекся, и решил хоть как-то действовать, но, стоило шевельнуться, Генри вперил в него взгляд. — Любовь сломала вас, сэр. Но я знаю, как это исправить, — широко усмехнулся он, вращая глазами. — И исправлю! Гарри не успел и моргнуть, как Генри оказался рядом с Гермионой и рывком поднял ее на ноги. Сердце ухнуло в пятки, и Поттер метнулся к ним, но Генри остановил его, выставив вперед ладонь и покачав в воздухе указательным пальцем. — Нет-нет-нет, не стоит этого делать, — хихикая, произнес он. — Все еще в ваших силах выбрать, умрет ли она быстро или же медленно и мучительно. Я уверен, вы не хотите, чтобы она страдала… — оскалившись, прошипел Генри, — долго. Гарри замер, широко распахнутыми глазами глядя на любимую. Она едва стояла на ногах и кривилась от боли, но не сводила взгляда с Гарри. Смотрела только на него, словно вселяла уверенность в то, что все будет хорошо. А Гарри не знал, что делать. Генри тем временем сделал шаг назад, перехватив Гермиону под грудью и прижав к себе. Она повиновалась и тоже шагнула, с отвращением отвернув голову, когда Генри уткнулся носом в ее висок. — Не трогай меня, — с ненавистью прошептала она, дернувшись в его хватке. — Ангелочек мой, ты не в том положении, чтобы ставить условия, — пробормотал Генри, проводя языком по ее щеке. Гарри моргнул и вытянулся в полный рост, ощущая, как за ребрами, все нарастая, плещется ярость и ненависть. И панический страх. — Ты не подумал, дружище, что после этого я мгновенно убью тебя, даже глазом не моргнув? — холодно процедил Гарри, с отвращением наблюдая, как Генри жмурится от удовольствия, вдыхая запах волос брыкающейся Гермионы, и медленно тащит ее все ближе к краю. — Я уверен, вы все поймете, — прошептал Генри, оторвавшись от нее. — Пелена спадет с ваших глаз, когда ангельский свет перестанет вас ослеплять, — он поднял взгляд, хищно ухмыляясь. — Я бы не был в этом так уверен. Кому, как не тебе, знать, что я делаю с теми, кто пошел против меня. Тебе ли не понимать, как я мщу, дружище, — зловеще проговорил Гарри, раздувая ноздри от гнева. — О, я знаю, — восторженно закивал Генри. — И очень хорошо. Но я ведь иду не против вас, я за вас, всегда был! И всегда буду. — Ты предал меня! И хотел убить, маленький ублюдок! Ты думаешь, что как-то улучшишь свое положение, причинив вред той, кого я люблю больше жизни?! — О нет, нет-нет, сэр! — лицо Генри приобрело обиженно-раскаивающееся выражение. — Я не предавал вас. Я исполнил ваш приказ, да, — проговорил он. — Вы хотели отвести от себя подозрения — и я отвел их! Даже Уизли прекратил копать, я проверил. Он свернул расследование и занялся моим поиском. Все вышло так, как вы хотели!.. — А мне кажется, все вышло так, как хотел ты. Занять мое место, прибрать к рукам все, что принадлежало мне и все, что было для меня важно и дорого, — процедил Гарри. — Да только нестыковка вышла, Герми послала тебя в свободный полет, и ты обозлился. И чешешь теперь мне про преданность! — Нет, сэр. Я лишь исполнил ваш приказ, — обиженно пробормотал Генри, скривившись, будто съел что-то горькое. — Прихватив с собой мои наработки, — прошипел Гарри. — Может, я и больной, но не идиот! — Я расстроился, что вы неправильно меня поняли, — нахмурился он. — Но я все верну! Все-все, и мы с вами снова будем вершить справедливость! — Нет, дружочек, — выплюнул Гарри, сжимая и разжимая кулаки. — Никаких «мы» больше нет и не будет. Только тронь ее, и я… — Это все помутнение, сэр, пелена, но она падет, как только я избавлюсь от ангела, — повернув лицо к Гермионе, проговорил он. — Я знаю, это поможет. Моя пелена пала вместе со мной, летящим с крыши. Падет и ваша вместе с ней. Вы все поймете, как только ее яд перестанет отравлять вас, — лепетал Генри, поглаживая тонкую шею Гермионы. Гарри бесился от этого зрелища и отчаянно пытался придумать, что предпринять. Но боялся поступить импульсивно и сделать хуже. — Послушай, дружище, давай ты сейчас ее отпустишь, — как можно более дружелюбно проговорил Гарри, меняя тактику. Генри ему не запугать, он отбитый настолько, что не боится уже. — И мы все обсудим. Все решим. Клянусь, мы выпьем по стаканчику виски и обо всем договоримся, — улыбнулся Гарри, чуть вытягивая вперед руки в успокаивающем жесте. — Нет, вам меня не заболтать. Пока она жива, мы ни о чем не сможем договориться! — замотал головой Генри, сильнее прижимая к себе Гермиону. — Ты ошибаешься, — Гарри постарался улыбнуться, но вместо этого вышел озлобленный оскал, и Генри попятился. — Если она умрет, договариваться будет не о чем, но если ты ее отпустишь, я забуду все, что здесь произошло, и мы поговорим. На лице Генри мелькнула неуверенность. Он задумался на миг, но его секундную растерянность нарушила возгласом Гермиона. — Гарри, не вздумай!.. — воскликнула она и тут же скривилась от боли, сдавленно простонав. Гарри вытаращился на нее и чуть было не застонал от досады. А Генри зажал ей рот ладонью и вывернул голову на себя, заглядывая в глаза. От раздумий не осталось и следа. — Тише, ангелок. Не шуми. А не то перед тем, как убить тебя, я все же подарю тебе крылья, — тихо процедил сквозь зубы Генри у самой своей руки, с силой сжимающей девичьи губы и подбородок. — Генри, — позвал Гарри и сделал шаг вперед. Еще бы чуточку ближе… Но оппонент тут же вскинул голову и развернул Гермиону боком, так, что одна ее нога потеряла опору и повисла над пустотой. Послышался испуганный вскрик. — Стой, стой! Не нервничай, — дрожащим голосом вымолвил Гарри, с ужасом глядя на Гермиону. — Только… Не нервничай. Не торопись, мы же никуда не спешим, верно? Гарри всего колотило, от страха у него зуб на зуб не попадал, и все тело сковало такое напряжение, словно он — натянутая струна, норовящая вот-вот лопнуть. Что же делать? Гарри прекрасно понимал: что бы он сейчас ни предпринял — опасность слишком велика. Одно неверное движение — и Гермиона полетит вниз. И не факт, что он сумеет ее поймать… Его метлы сгорели вместе с домом крестного. Бывший лучший ловец не смог бы сейчас при всем желании провернуть свой фокус с поимкой снитча у самой земли. Да и Гермиона — не маленький крылатый мячик. Значит, нужно сделать так, чтоб она не упала. Но как?.. Мысленно простонав, Гарри разозлился еще сильнее, только теперь на себя. Как же он ненавидел собственную беспомощность!.. — Мы-то не спешим, — сквозь гул в ушах пробился голос Генри, вплетаясь в панические размышления. — Но чем резче сорвать пластырь — тем легче будет. Гарри показалось, будто он видит все в тягучем, как желе, тумане. Широко распахнутыми глазами уставился на любимую, перестав дышать и сгруппировавшись, как зверь перед прыжком. Уже отдал телу приказ «Бежать!», но казалось, что оно не слушается, слишком медленно реагируя на импульсы, подаваемые мозгом. Гарри видел лишь Гермиону. И очень заторможено воспринимал происходящее. Расширившиеся зрачки. Взмах каштановых прядей от толчка. Секундная попытка балансировать на одной ноге. Смазанный вскрик, и… Ее лицо с выражением истового ужаса скрылось во мраке ночи. Гарри метнулся к краю. Прыгнул на парапет, протягивая вперед руку, хоть и не видел Гермиону. Но единственное желание влекло его — поймать ее, ухватить хоть за что-то. Спасти. Но его снесло невидимой силой в противоположную сторону. Гарри врезался спиной в клетки с голубями, поднявшими шум, ошарашенно хватая ртом воздух. Генри отшвырнул его. Оглушил. В голове неистово гудело, в глазах потемнело, и, стоило Гарри подорваться с места, покачнувшись, его настигло новое заклятье, приковавшее к сетке. Истошное «Нет!» эхом разнеслось по воздуху. Гарри орал в панике, что есть мочи, пока не закончился воздух. Оглох и сорвал глотку, переходя на сиплый хрип. Все вокруг застлала пелена слез. Он забыл, как дышать, мотая головой из стороны в сторону. Шевелил губами, но единственное, что слышал — только грохот собственного сердца и шум крови, бегущей по венам. Секунда, две, три… Гарри понял, что время упущено. А он прикован к клеткам чарами и не может пошевелиться. Осознание пришло моментально. Прошило стрелой мозг, и Гарри снова заорал во всю глотку, издавая хрипы, отчаянно дергаясь в попытках вырваться. Чувствовал каждой мышцей, как до боли врезаются в них магические путы. Гермиона… Полетела вниз. С тридцатого этажа. Со скованными за спиной руками. — Убей, убей, убей! — набатом стучал в мозгу разъяренный голос старика. — Убей и умри сам, нам больше незачем это все! Мы потеряли ее, уничтожь ублюдка! Гарри буквально ощущал, как шевелятся волосы, как расширяются сосуды, как усиленно работает сердце, пытаясь справиться с напряжением. И видел, как мир заволакивает багровеющая пелена, пульсируя в зрачках. Пелена ярости. Безумие. Потеря. Боль. Все слилось в единый хор, оглушающий и рвущийся из самых глубин души. Гарри замолчал, до боли закусив губу. Почувствовал соленый привкус крови во рту. Но душа его кричала так громко, разрываясь на части и кровоточа от непосильных страданий, что заполняла своими воплями всю черепную коробку. Гарри зажмурился. Окружающие краски померкли, и вакуум, наполненный муками, сжался вокруг его израненного сознания, сдавливая с неимоверной силой. Гарри слышал только свое хриплое поверхностное дыхание, срывающееся на стоны. И внезапно ощутил легкость. Распахнув глаза, налитые кровью, уставился на сияющее нездоровым восторгом лицо Генри. Не слышал, что тот говорил, но понял, что оковы пали. Генри больше не держал его. А значит… Сорвавшись с места так быстро, как только мог, Гарри схватил Генри за шиворот, наблюдая за переменой выражения его лица. Видя, как во взгляде промелькнул страх. Ощутил попытку ментальной атаки и тут же мысленно поблагодарил профессора Снейпа за столь ненавистные уроки по окклюменции, хищно оскалившись. Он и после этого тренировался, много. Учился блокировать сознание от любых вмешательств, в том числе невербальных заклинаний. Чтобы закрыть себя и свои помыслы ото всех. Стать неуязвимым. — Не выйдет, дружище, — прошипел Гарри, обхватывая горло Генри обеими руками, с мрачным удовлетворением наблюдая, как у того вздуваются вены на шее и выпучиваются глаза, выражая неистовый ужас. Генри хватал ртом воздух, схватившись за запястья Гарри в попытке оторвать их от себя. — Давай! Убей ублюдка! Голыми руками, вот так, мой мальчик! — вопил старик над самым ухом, и Гарри сильнее стиснул ладони на ненавистной шее. Но потом встряхнул головой, подумав, что просто задушить этого урода будет недостаточно. Зловеще улыбнулся, поднимаясь вместе с брыкающимся синеющим Генри, не оставляющим попыток выдраться из железной хватки. Со всего размаху приложил его затылком о шершавое покрытие крыши, радостно слушая хлюпающий звук удара и стон противника. А затем потащил его к краю. Раз он так любит ангелов, пусть тоже полетает подобно им. Только сначала попробует собственные кишки на вкус. Генри неистово брыкался и дергался, издавая хрипящие и булькающие звуки. Он так утомил Гарри своим сопротивлением, что он зарычал и с силой швырнул его к парапету. Тот стукнулся спиной о кирпичный выступ и приподнялся на локтях, отползая от Гарри, перепугано вращая глазами. Да только отползать некуда. Под его ладонью уже зияла пропасть. Генри вздрогнул и замер, поняв это. Гарри оскалился, медленно надвигаясь к своей такой неосмотрительной жертве. Его нутро затапливало пламя. Испепеляющий огонь ярости, злости, боли лизал языками внутренности, полыхал в зрачках, разгонял кровь по венам. И напрочь вытравливал самообладание. Гарри чувствовал, что летит в бездну на огромной скорости, обрывая нити адекватности и контроля, но ему плевать. Он уступил. Непосильное горе снесло все барьеры, и теперь Гарри плевать. Демоны зашевелились в черепной коробке, скаля острые зубы. Щупальца мрака ворошили мысли, перепутывали их, связывали между собой узлами и тут же разрывали в клочья. В голову заползла тьма. И старик, обезумевший от той внутренней боли, что терзала их обоих, стоял за плечом Гарри, пылая жаждой крови и возмездия. Гарри набросился на Генри, с криком встречаясь кулаком с носом ублюдка. Слыша хруст хрящей и болезненный стон. И снова. Теперь в глаз. И снова. В челюсть. Гарри месил лицо Генри, усевшись на него сверху. Бил, уже не глядя куда, со всей дури, крича и захлебываясь собственными воплями. Вымещая все боль и скорбь на том, кто в них повинен. Так должно быть. Месть всегда настигает того, кто стал причиной ее возникновения. И хотя Гарри прекрасно знал, что это не поможет — ничего не облегчит и никак не повернет время вспять, — но это единственное, что он сейчас мог предпринять. И он предпринимал. — Га… Гарри!.. — пробивалось сквозь тягучую дымку, застлавшую сознание. Очень тихо, словно издали, с сильным эхом доносился голос до обезумевших слуховых рецепторов. Гарри не обращал внимания, продолжая превращать несносную рожу бывшего помощника в фарш. Но вдруг голос сменил тембр, стал жестче и ниже. — Га… — эхо от какого-то слова оглушало слух, возвращалось, утраиваясь и тут же растворяясь. Пока сквозь гул не пробилась целостная фраза. — Черт, Гарри! — кто-то схватил его за плечи, и Поттер со звериным рыком обернулся. Уставился невидящим взглядом на мутный силуэт. Заметил шевеление чуть правее и перевел фокус внимания туда, шумно выдохнув.Globus — save me
Там стояла она. — Ты пришла ко мне, — сипло прошептал Гарри, оседая на колени. — Даже теперь… Не оставила… — бормотал он, полыхая огнем боли, пожирающим изнутри и затапливающим кричащим красным цветом окружающее черное пространство. Даже потоки воздуха переливались им. Ночь стала темно-алой. Гарри знал, что Гермиона в его голове. Только в голове… Он потерялся. Снова. Совсем как тогда, когда еще не совладал с собственным безумием. Видел ее расплывчатый силуэт, который померкнет и растворится с первыми лучами рассветного солнца, которое теперь никогда не будет ему светить. Гарри точно знал, что она исчезнет. И это было единственное, что билось в мозгу, потому что больше он совершенно ничего не соображал. — Гарри, — многократно усиленным эхом разносился ее голос, разрывая сознание на части. Гермиона, смазанная и идущая рябью, рухнула на колени, заглядывая в его лицо. Не касалась, ведь не могла. Она — всего лишь галлюцинация… — Прости, родная, — выдохнул Гарри, чувствуя, как душат слезы, стискивают гортань и не дают вдохнуть. — Прости, что не уберег… Сейчас все иначе. Раньше он знал, что она в порядке, и галлюцинации просто помогали не так сильно тосковать по ней. А теперь… Причиняли только большую боль. Ведь ее нет. — Я должен закончить, — нахмурился Гарри, кивнув самому себе. — Должен закончить… Гарри покачивался в так пульсирующей вокруг него ночи. Мысли тянулись так медленно и тягуче, едва оформляясь во что-то связное, что трудно было уловить их суть. Гарри скривился от боли, раздирающей нутро, и запустил липкие пальцы в волосы, простонав сквозь зубы. — Должен закончить, — яростно прошипел он, оборачиваясь к лежащему без сознания Генри. — Нет, вы же убьете его! — ощутив чьи-то сильные пальцы на своем плече, Гарри обернулся на того, кто его держал, и прищурился, пытаясь понять, кто перед ним. Но как же это чертовски сложно!.. — Это именно то, что я собираюсь сделать, — медленно, растягивая слова, произнес он. — Убить, — из груди вырвался истерический смешок. — Я должен его убить!.. За то, что он сделал… — Гарри! — руки человека со смутно знакомым лицом встряхнули, вынуждая посмотреть на их владельца. — Вы слышите меня? Смутно проявляющиеся черты плыли перед глазами, и Гарри все никак не мог их уловить. Разрез глаз, темные волосы, высокие скулы… — Чен, — наконец-то нужная мысль мелькнула в мозгу, дав сформировать образ говорящего окончательно. — Я видел, как она полетела вниз… не смог ничего сделать… не смог уберечь!.. Воздух закончился. Гарри с хрипом втянул его, но так и не смог полноценно вдохнуть. И вместо выдоха получился лишь свистящий скулеж. — Сэр, где мы с вами находимся? — осторожно спросил Чен, заглядывая Гарри в лицо. Он шел рябью, и это ужасно раздражало. Гарри не мог его толком рассмотреть. И решил бы, что Чен тоже только в голове, но он вполне осязаемо сжимал его плечо. Гарри знал, что галлюцинации не умеют прикасаться и так яростно трясти. Воздух просочился в горящие легкие, и Гарри моргнул, пытаясь осознать суть вопроса. — На чертовой крыше, Чен, ты чего? — выдохнул он, начиная дрожать всем телом. — А вы помните, куда вы меня отправили? — допытывался он, вводя Гарри в ступор. Ничерта он не помнил. Только испуганное выражение любимого лица, скрывающееся за парапетом. — Сэр, — вновь последовала тряска, и Гарри застонал от раздражения, скривившись. — Мы разделились в поисках нужного здания. Помните? Гарри неуверенно кивнул, с подозрением покосившись на руку Чена, сжимающую его плечо. — И когда я подходил к этой высотке, — вкрадчиво проговорил Чен, глядя Гарри прямо в глаза, — увидел, как мисс Гермиона срывается с края. Из горла Гарри вырвался хрип, и он зажмурился. Под веками тут же вспыхнула картина ее падения. — И подхватил ее, — сказал Чен, следя за расфокусированным взглядом Гарри. — Понимаете? Подхватил, левитацией, — кивнув на замершую в шаге от Гарри Гермиону, проговорил он. — Нет, — мотнул головой Гарри. — Я же видел… — новая информация никак не хотела просачиваться в воспаленное сознание. — Она лишь в моей голове… — Гарри, — такой родной хриплый шепот заставил вздрогнуть. Гарри поднял глаза, не в силах сосредоточиться. Взор метался от ее лица до птиц, до звезд, до парапетов. Никак не хотел передать в мозг целостную картинку. — Все в порядке, милый, — выдохнула она, подползая ближе. — Это я, я здесь. Гарри мотнул головой, пытаясь развеять несуществующий туман. Его потряхивало, голова адски болела, будто раскалываясь на части. Багровое пространство вокруг рябило и озарялось белесыми ослепляющими вспышками. Так больно… Что она только что сказала?.. Гарри прошила судорога, волной прокатившаяся по телу, когда прохладные девичьи пальцы коснулись щеки. Он широко распахнул глаза, глядя на ее лицо, оказавшееся так близко. Мгновенно сумел сфокусироваться и не видел теперь ничего, кроме нее. Ощутил горячее дыхание на своей коже и замер под этим взором, в котором бесновались всполохи расплавленной меди и переливы бронзы. Слишком реально для галлюцинации… Вторая рука скользнула по скуле, и голова Гарри оказалась обхвачена изящными ладонями. Гермиона чуть потянула на себя, приподнимая, и закусила губу, коротко кивая на его невысказанный вопрос. — Герми, — одними губами прошептал он, начиная осознавать. Понемногу возвращаясь из своего черно-алого вакуума в реальность, обдувающую пронизывающим до костей ветром. Таким настоящим. Как и Гермиона перед ним. Гермиона вновь кивнула и уткнулась своим лбом в его, судорожно выдохнув. Гарри начало колотить. Он прикрыл веки, пытаясь унять дрожь, от которой стучали зубы. Осторожно коснулся непослушными пальцами ее ладоней но своих щеках, наконец, принимая, что они настоящие, не призрачные. Скользнул по предплечьям к шее, погладил волосы. Опустился к спине и бокам, сжимая талию и чувствуя тепло кожи. Она правда здесь. Жива. Гарри со стоном выдохнул и уткнулся лбом в ее плечо, содрогнувшись от накативших слез. Они хлынули бесконтрольно, даруя облегчение и унося с собой напряжение. Оно утекало, словно мощный поток воды через воронку, и Гарри ощущал, как перестает дрожать и качаться мир вокруг. Щупальца в его голове медленно заползали в потаенные уголки, туда, где им самое место. Гермиона обняла его за шею, прильнув щекой к макушке, прижала к себе так крепко, словно он хотел вырваться. Но он не хотел. Никогда не хотел. Все, что ему было нужно — просто быть рядом и слышать грохот ее сердца. Чувствовать, что она жива. И знать, что она в порядке. — Все хорошо, — повторяла Гермиона, покачивая его в объятиях и поглаживая волосы. — Все хорошо, милый… Алая дымка все отступала, и ночь вновь приобретала естественные оттенки. Пульсация стихала. Гул сходил на нет. Возвращалась способность мыслить. Гарри поднял голову, вновь вглядываясь в ее глаза. — Ты цела?.. Не поранилась? — выдохнул он, осторожно взяв ее за руки и осматривая с ног до головы. Отметил красные полосы от магических пут на запястьях и бережно провел по ним большими пальцами. Погладил предплечья, сжал плечи, вглядываясь и выискивая повреждения. — Все в порядке, я цела, — слабо улыбнулась она, и Гарри коснулся ее скулы. Заметил чужую кровь на своих костяшках. И вдруг осознал, что… не имеет права к ней прикасаться. Он одернул руки, глядя на то, как они дрожат. И тремор с них вновь перекинулся на все тело. — Гарри, — прошептала она, вновь касаясь его скулы. — Посмотри на меня. — Нет, — нервно мотнул он головой, — не надо. Я помню, все помню. Ты не обязана… — Гарри, прекрати!.. — Нет, милая, я все понимаю, — сипло прошептал он, подняв все-таки взор. — Я чудовище, — вновь взглянув на свои окровавленные руки, бросил он. — А от чудовищ нужно держаться подальше… Гермиона взяла ладони Гарри в свои и сжала, не обращая внимания на кровь. Заглянула ему в лицо, хмурясь. — Ты не чудовище. И я никуда не уйду. Гарри не сразу осознал смысл ее слов. Медленно моргнул, стискивая ее холодные пальцы, и нахмурился. Он не понимал. Зато очень остро ощущал. Запах, тепло, заботу. Пронизывающий взгляд и горячее дыхание. Уверенность и твердость. Гарри выдохнул со стоном, когда она коснулась его губ, прижавшись всем телом. Подхватил ее, обнимая и стискивая талию. И ничего не понимал. Он был уверен в том, что она уйдет. Что не захочет иметь с ним ничего общего. Не после всего, что довелось пережить из-за него. Не после того, как он не смог ее спасти. Не после того, как она все вспомнила. Не тогда, когда увидела его в припадке ярости. Гарри не понимал, почему она сейчас здесь. Почему говорит, что он не монстр. Почему… Гарри стиснул любимую в объятиях, уткнувшись носом в волосы. Такое шаткое ощущение покоя затапливало все нутро, все надежнее балансируя и уравновешиваясь. Хоть он и не понимал, но прямо сейчас просто не мог ее оттолкнуть. И в тот же миг, когда демоны мирно свернулись калачиком и погрузились в сон. Когда щупальца окончательно угомонились и перестали ворошить мысли. Когда старик обмяк, облегченно опускаясь на пол. Голову пронзила одуряющая боль. Гарри застонал, все мышцы сковала судорога. Инстинктивно он прикрыл затылок Гермионы в попытке защитить. Но совершенно не мог сориентироваться в пространстве и понять, откуда исходит опасность. Никогда не поворачивайся спиной к своему врагу. Даже если кажется, что он обезврежен. Гарри позабыл об этой прописной истине. — Сука! — ворвался истеричный возглас в парализованное сознание. — Живучая сука! Ты все разрушила! Ты испортила его! Громкий вскрик и грохот оглушили в тот момент, когда боль отступила. Гарри ошалело схватил ртом воздух со свистом, пытаясь понять, что происходит, но зрение подводило после ментальной атаки. Резко развернувшись, Гарри закрыл Гермиону собой и осмотрелся — в паре шагов от него Генри, весь в крови и с перекошенным в бешеном оскале избитым лицом, пытался подняться, громко завывая, а Чен по другую сторону держал его на прицеле. Но Генри извернулся, падая на спину и вскидывая палочку, прокричал что-то неразборчивое — и Чен рухнул, как подкошенный, захлебываясь хрипами. Гарри вскочил и выудил палочку из-за пояса. И пока он это делал, Генри удивительно быстро поднялся на ноги и тут же, не тратя больше времени на разговоры, метнул в него стрелу заклятия. Гарри увернулся, отталкивая Гермиону за клетки. Голуби громко закурлыкали, неистово хлопая крыльями, напуганные шумом и вспышками. — Не хочешь по-хорошему принять избавление, так будет по-плохому! — прошипел Генри и с рыком бросился на Гарри, сбивая с ног. Они покатились по крыше, пытаясь друг друга не то оттолкнуть, не то зацепить. Свист ветра ударил в уши и взметнул растрепанные волосы — под затылком не оказалось твердой поверхности. Гарри вцепился в Генри, напрягая мышцы, ощущая холод там, где голова и плечи уже свешивались над обрывом. Генри нависал над ним, безумно вращая глазами, держа за футболку на груди. А палочка Гарри, вылетевшая из рук при потасовке, одиноко лежала на парапете в метре от владельца. Генри занес удар, но Гарри увернулся. От второго — не успел, и ощутил острую боль там, где кулак рассек скулу. Зашипев, он попытался отпихнуть Генри от себя, но ничего не вышло, и еще один удар пришелся в челюсть. В шее хрустнул позвонок, голова ушла в сторону, и с сожалением Гарри увидел, как Генри ботинком сталкивает его палочку вниз, злорадно усмехаясь. Стиснув зубы, Гарри зарычал, отплевывая кровь противнику в лицо, и на миг это его дезориентировало. Короткое, но достаточное мгновение. Гарри оттолкнул Генри ногой, и тот пошатнулся. Еще один пинок помог сбросить его с себя, но тот стремительно ринулся в атаку, будто и не был он избитым и ослабленным. Гарри увернулся от кулака, но не успел увернуться от заклятия — и без того раненую ногу прошила боль. Он на миг схватился за нее, застонав сквозь сцепленные зубы, и кинулся в сторону, когда увидел срывающиеся с палочки Генри искры. — Пригнись! — услышал он и послушно присел, не раздумывая ни секунды. — Депульсо! — с отвращением выплюнула Гермиона, и Генри не успел увернуться от атаки. Он отлетел к парапету, лицо его удивленно вытянулось. Взмахнул руками, балансируя на краю, и бросил затравленный взгляд вниз. — Я сказала, депульсо! — процедила Гермиона, яростно взмахивая палочкой, и очередной удар сбил Генри с ног. Он полетел вниз, раскинув руки и громко вскрикнув. Гарри мешкал всего долю секунды. — Герми, палочку! — крикнул он, вскакивая на ноги. Она тут же бросила ему свою. Он схватил ее на лету и, прихрамывая, метнулся к краю. На мгновение замер, глядя, как красиво летит Генри вниз, барахтаясь в воздухе. Вскинул палочку, направив ее на бывшего помощника. Дернул щекой, и, без сожалений, произнес тихо, но уверенно: — Авада Кедавра. Гермиона в этот момент подлетела к нему, хватаясь за его плечо, и тоже взглянула вниз. Успела и услышать то, что произнес Гарри, и увидеть, как зеленая стрела настигает ее мучителя. Генри вскрикнул и обмяк, прекратив брыкаться. Непростительное его догнало, опережая гравитацию.SYML — The War
К собственному удивлению, Гарри не испытывал ни радости, ни ликования. Только облегчение от того, что Генри больше не навредит. Он скосил взгляд на Гермиону, наблюдая за реакцией. Она следила за его падением широко раскрытыми глазами, не моргая, пока безжизненное тело не встретилось с асфальтом с характерным хлопком, эхом разнесшимся по ночной улице. Лишь в этот момент она слегка вздрогнула и прикрыла веки. — Это не ты сделала, — тихо проговорил Гарри, глядя на нее. — Это я. Она подняла глаза, посмотрев на Гарри так, словно видит его насквозь. Вспарывая взглядом, как умеет только она. Кивнула и скользнула по предплечью, обхватывая его ладонь и переплетая пальцы. — Как ты? — тихо спросил Гарри, нежно сжимая ее руку. — Порядок, — едва слышно ответила Гермиона. Белее снега, с запекшейся кровью на губе и растрепанными волосами. Измученная и уставшая. Столько пережившая из-за Гарри… Из-за его чувств к ней. Стоит и держит его ладонь, вцепившись прохладными тонкими пальцами, и смотрит своими бездонными глазами, доставая взглядом до самой души. Гарри настороженно обернулся. Ощущение опасности все еще не отпускало. Отметил Чена, с трудом поднимающегося на ноги. Живой. Хорошо. Осмотрев каждый участок крыши и клеток, в которых притихли уже голуби, Гарри убедился, что здесь действительно больше никого нет, и напряжение отступило, уступая место усталости. Боль накатила волнами, отдаваясь в раскуроченной ноге, в плече, в ладони, в выбитой челюсти и рассеченной скуле. Гарри скривился и полез в карман. Нашарил там пачку, достал и открыл зубами. Ими же выудил сигарету, и, зажимая ее губами, вытащил зажигалку и подкурил. С первой глубокой затяжкой зажмурился от удовольствия и с шумом выдохнул. Чуть покачнувшись, перенес вес на одну ногу, и Гермиона подхватила его, придерживая за грудь, и забросила его руку себе на плечо. — Тише, милый, — проговорила она. — Давай помогу. Идти можешь? — Стой, подожди, — вымолвил Гарри вместе с дымом, опустив голову. Встретился с ее искрящимся обеспокоенным взглядом, когда она посмотрела на него снизу вверх. — Что такое? Совсем плохо? — Нет, не в этом дело, — шепнул он. — Я просто хочу, чтобы ты понимала, что… Не обязана… — Помолчи, пожалуйста, — нахмурилась Гермиона. — Я все понимаю. И все знаю. Заметь, я все еще здесь. Не потому, что считаю себя обязанной, поверь, — недовольно бросила она и сдула с глаз прядь, которую взметнул холодный порыв ветра. Гарри осторожно заправил ее за ухо, растерянно и опасливо бегая взглядом по ее лицу. — Но… почему?.. — прошептал он с искренним изумлением. Он, правда, не понимал. Не имел ни малейшего понятия. Он только что убил на ее глазах человека. Мерзкого ублюдка, и все же. Она знает о нем решительно все. И говорит такое… Почему?.. Гермиона осторожно забрала у него сигарету и сделала затяжку, опустив голову. Помедлила мгновение и вновь посмотрела на него. — Потому что ты бестолковый, Гарри, — выдохнула она без тени улыбки, глядя цепко и внимательно. — А я люблю тебя. Гарри словно молнией пронзило и пригвоздило к месту. Сердце пропустило удар, и он затаил дыхание, широко распахнув глаза. Уставился на нее, сомневаясь, что действительно правильно расслышал. — Что?.. — едва слышно переспросил Гарри. — Люблю, — подняв руку, она скользнула ладонью по его щеке и привстала на цыпочки, осторожно поцеловав в уголок губ. — Но как же… — Вот так. — Даже зная… — Да, — уверенно кивнула она. — Это не значит, что мне плевать на все, что ты делал. Не значит, что я смогу с этим… смириться, — задумчиво проговорила она. — Я не знаю, что будет дальше, как мы… будем дальше. Закусив губу, она отвела на миг взгляд. И снова посмотрела на Гарри. — Но знаю точно, что люблю тебя. И не хочу оставлять тебя со всем этим одного. Однажды уже оставила. Больше не стану. — Герми… — Гарри понял из ее слов только одно: она чувствует вину за то, что он превратился в чудовище. — Дело не в том, что… Гермиона перебила его, не дав договорить. — Дело в том, что мне плохо без тебя. И я так больше жить не смогу. Посмотри, куда привела нас глупость и недосказанность, — она окинула взглядом крышу, и Гарри ощутил, как прокатывается дрожь по ее телу. — Теперь их нет. И, как бы там ни было… Это лучше, чем ложь. Ты открылся мне, и я за это благодарна. И вижу в этом хороший знак, что… не все потеряно. Я не буду загадывать. Но прямо сейчас все, чего я хочу, — она подняла глаза, мимолетно погладив его по груди, — все, что мне нужно — это ты. Так я чувствую. А как чувствуешь ты?.. — Я всегда чувствовал то же самое, — тихо выдохнул Гарри, завороженно глядя на нее. Гермиона улыбнулась. Устало и вымученно, но открыто и искренне. Снова затянулась и вернула ему почти истлевшую сигарету. — Всегда есть шанс найти выход. Главное — стремиться его найти. Гарри лишь кивнул, вдохнув дым и тяжело сглотнув. — Поищем его вместе? — тихо спросила она, не отрывая от него взгляда. Сейчас в нем переливами бронзы искрилась надежда. — Вместе, — с улыбкой облегчения кивнул Гарри, ощущая, как многотонный балласт с грохотом падает с его израненной души. Гермиона всхлипнула и уткнулась носом в его грудь, и он обнял ее, зарываясь лицом в каштановые волосы. Вместе. Даже в самых невообразимых мечтах Гарри боялся желать этого. И каждый раз решал, что точно знает, как правильно. Но забывал спросить мнения самого важного человека в этом мире, раз за разом ошибаясь и нанося раны и себе, и ей. А стоило всего лишь быть искренним и не выбирать за нее… Гарри не знал, сможет ли Гермиона окончательно принять его. Но то, что она здесь, обнимает его и хочет быть рядом, невероятно согревало и вселяло надежду. А ведь… Сколько всего можно было бы избежать, не будь Гарри таким бестолковым и упертым… В груди защемило, и Гарри выдохнул сожаление о потраченных годах и непоправимых ошибках вместе с сигаретным дымом. Уставился на их воплощение — старика, седого и сморщенного, который тепло смотрел на Гермиону, опираясь на трость. А потом вскинул голову и кивнул, подмигнув Гарри. Гарри слабо усмехнулся. Из-за горизонта показались первые рыжие протуберанцы, прорезав собою мрак. С этой высоты Гарри мерещилось, что лучи вспарывали и напитывали собою низко висящие серые тучи. Безжизненные и хмурые, они на глазах наполнялись красками и цветом, играя оттенками желтого, оранжевого и алого. Гарри зажмурился, выпуская изо рта клубы никотинового марева, а потом скосил взгляд туда, где только что стоял старик. Но его там не оказалось. Только белесое облако дыма все еще плыло во влажном предрассветном воздухе. Гарри прикрыл веки, крепче прижав к себе любимую и погладив ее по спине. Она в ответ поцеловала его в шею и приникла щекой к груди, чуть повернув голову к линии горизонта, а Гарри уложил подбородок ей на макушку. Наблюдал вместе с ней, как всходит солнце. Впервые за много лет свет не резал глаза, не заставлял щуриться, не вызывал боли. Потому что теперь его свет рядом. Озарил беспросветную тьму безумной ночи и отогрел злостных демонов в черепной коробке. Откуда-то издали, снизу, послышались звуки просыпающегося города. Шум машин, гомон сигнализаций, вой сирен. Скоро и здесь станет очень шумно. Но Гарри это не волновало. Впервые к нему пришел покой. Теплый и обволакивающий, с тонким цветочным ароматом и всполохами бронзы и меди в карамели. Такой долгожданный и желанный. Что бы ни случилось сегодня, что бы ни уготовило завтра — это все не важно. Потому что наконец-то наступил рассвет. А значит, придет и день. Сменит ночь, воцарившуюся в душе Гарри очень давно. Он больше не боялся остаться один во мраке. Потому что его спасительный свет нашел его сам. Даже в самые темные времена. И сейчас Гарри отчетливо ощутил, что его война окончена. Долгая, слишком затянувшаяся битва со всем миром и с самим собой подошла к концу. Гарри поцеловал макушку Гермионы, сцепляя пальцы в замок на ее спине. На миг зажмурился, прислушиваясь к себе. И не услышал ничего. Только умиротворение тихо шептало, наполняя легкостью уставшее сознание. Гарри ощутил на плече ладонь, распахнул глаза и посмотрел на Чена — тот ободряюще кивнул ему, и Гарри улыбнулся в ответ. Бросил взгляд на небо, будто окрашенное пастелью самых теплых оттенков. Так красиво… Гарри запомнит и это небо, и эти цвета, и эти ощущения. Они теперь ассоциируются с надеждой, которая расцвела в пустоши груди. На такой неблагодатной, выжженной каменистой почве, где кроме вереска потерь и одиночества ничто не приживалось. Но теперь она пускает там первые ростки. Ничто ее не топчет и не напоминает, что ей там не место. А еще, рядом с ней — шаткая, пока еще очень слабая и крохотная, но осязаемая. Вера. Во что-то хорошее. Потому что… Солнце, наконец, взошло.Не оставляй меня одного, стань моим укрытием от бури. Моя война окончена…