"Что ищешь ты, ветер, в просторах небесных ..."

      Утро встретило путешественников снегопадом. Пушистые большие хлопья мягко укутывали холмы и леса, ветер стих, и снежинки могли беспрепятственно падать из жемчужно-серых ленивых облаков, кружась в своём замысловатом последнем танце. Хвала Создателю, граф Васспард с сопровождающими успел выехать ещё на рассвете и не застрял нигде по пути. Валентин отдёрнул шторку и высунул руку наружу. Крупная мохнатая снежинка приземлилась на ладонь и почти сразу растаяла, по сравнению с холодом снаружи руки Валентина были теплее. Он убрал руку внутрь и вытер капли.       Первую часть пути он проспал. После ночных похождений организм требовал своего законного сонного времени, так что граф Васспард, не сопротивляясь, поддался на его уговоры. Проснулся он от урчания в животе, и сразу пожалел, что по всегдашней привычке ограничился перед выездом лишь водой. Завтракать он не мог с детства, затолкать в себя с утра хоть что-то было одной из пыток в Лаик. Дома он мог встать раньше и «нагулять» аппетит. В «загоне» из-за вечного холода засыпать сразу не получалось, и он с недовольством соскребал себя с кровати, едва «мыши» отпирали двери. Его передёрнуло от одного воспоминания, но желудок снова робко намекнул о своём существовании. Валентин изо всех сил сжал руками возмутителя спокойствия. Звуки стихли. Если в пути не случится заминки, они должны приехать как раз к обеду. Семья Катершванц была извещена курьером, которого они встретили ещё утром на его обратной дороге, так что оруженосец Рокслея вполне мог рассчитывать на бергерское гостеприимство. Он облокотился о подушки и задумался.       Карета мерно покачивалась, катясь по уже порядком укатанной снежной дороге. Спать больше не хотелось, и мысли вновь вернулись к найденной рукописи. Что это? Подделка? Шутка? Тайна? Логичным было бы спросить у Фок Варзова: они должны увидеться не сегодня — так завтра. Но где-то внутри голос сердито шипел иное. Если к кому и идти с этим документом, то только к тем, чьи имена слетели с потемневших страниц и врезались в память Вальхена навсегда. Кто ж такая эта Оливия? Её имя никогда не мелькало рядом с именем первого маршала Талига. А зная любовь двора к слухам и сплетням, если бы даже одна живая душа пронюхала хоть что-то — об Оливии Дель Маре знали бы всё, что было и чего не было. Скорее всего её или нет в Талиге, или на этом свете. Исключено.       Тогда к Ворону? Верно и дико одновременно. Дикон, Дик… Ричард. Нет. С его стороны помощи ждать бессмысленно и глупо. «Вепрь» выкинет очередное кабанье коленце, одна семерная дуэль чего стоила, а расхлёбывать придется всем. И в первую очередь — самому Валентину. Юноша сморщил нос при воспоминании об оруженосце Первого маршала. Не то, чтобы он плохо относился к Окделлу. Отнюдь. В целом Ричард казался ему неплохим, довольно открытым, возможно несколько прямолинейным и наивным. Но его эмоциональность и неспособность сдерживать вспышки гнева раздражали. Как и бесконечные, явно навязанные, мысли о Людях Чести, великой Талигойе и прочем. Как ни крути — идти придётся самому. Но под каким предлогом он сможет вот так запросто заявиться к Ворону, да ещё и на личную беседу? Демонстрировать находку при свидетелях явно не стоит. Придётся поискать достойный предлог по возвращении в Олларию. Главное, чтоб Рокслей задержался в столице подольше. От размышлений его отвлёк топот копыт и весёлые голоса. Валентин прислушался, но окрик не повторялся, а всадники явно приближались. Внезапно карета резко остановилась, а кучер начал было ругаться, требуя пропустить экипаж графа Васспарда, когда раздалось задорное: — Да несусветная ж кляча! Никак его спрутейшество собственной персоной! — этот голос он бы узнал из тысячи: несносный олень! Сосчитав до десяти, Валентин вздохнул и вышел из кареты, стараясь не показать, насколько его беспокоит холод.       Арно в съехавшей набекрень после скачки шляпе нетерпеливо гарцевал перед каретой в компании ещё двоих молодых людей, державшихся в отдалении. Судя по их лицам, они не разделяли энтузиазма оруженосца Давенпорта, но спорить с Арно не решались. А может уже узнали, насколько это бесполезно. Валентин мысленно согласился с ними и ровным голосом произнёс, слегка поклонившись: — Виконт, я неприятно удивлен. Вам не составит труда озвучить мне причину задержки? — ожидаемо в ответ он услышал смех: — Граф Васспард! Зачем же так грубо? Я вот думал составить вам компанию до особняка господина Вольфганга. Проводить, так сказать, бывшего однокорытника. — Благодарю вас, но, право, не стоило так беспокоиться. А теперь, когда мы обменялись приветствиями, не соблаговолите ли вы освободить проезд?       Арно сердито фыркнул, бросив что-то в адрес «противной медузы, предавшей Лаикское братство», но осторожно, под нос. Валентин скорее догадался, чем расслышал его возмущённое бормотание, и поспешил вернуться в карету. Там он наконец позволил себе улыбнуться: «оленёнок» не изменился за эти несколько месяцев. Всё такой же: задиристый, шумный, открытый и невозможный виконт Сэ, унар Арно. А вот в чём Придд ни в жизнь вслух не признается, так это в том, что дразнить его всё так же весело. Главное, Вальхену для этого и не требовалось ничего, кроме как быть собой. Внешняя невозмутимость и спокойствие «моллюска», именно так «Олень» в сердцах обзывал графа, выводили горячего и подвижного, как ртуть, младшего Савиньяка из себя. Ну нельзя таким быть: идеальным и правильным. И учился-то хорошо, и танцевал недурно, и на лошади смотрелся, как будто родился в седле. Да и фехтовал вполне сносно. Вот только не любил этого, полагая, что лучшая дуэль — не начатая.       Арно злился, спорил, пытался провоцировать Придда, живым своим нутром считывая все его хорошо спрятанные эмоции. Валентин же доводил его до белого каления нарочито вежливыми комментариями и замечаниями. На удивление эта игра забавляла обоих. Арно вёл счёт, увы, не в свою пользу, но не унывал, грозя вывести «отмороженного спрута» на чистую воду, писал корявые панегирики и с удовольствием «кусал» навозников. Справедливость текла у этого чуда по венам вместо крови, вызывая у Валентина неподдельное восхищение и уважение. Нечестную игру порывистый и благородный Арно чуял за хорну, поэтому каждый раз вспыхивал соломой, когда Эстебан со своими «шавками» начинал издеваться над тем же Приддом или Окделлом. К слову, последнему доставалось чаще, слишком он бурно реагировал, давая лишний повод для насмешек. Но если рядом был Арно, эти ызарги держались подальше и потише. Ему бы всё сошло с рук, ссориться со старшими братьями, особенно с Лионелем, никто бы не рискнул. Поэтому маленький Савиньяк рьяно бросался на защиту «несправедливо притесняемых». Вот уж истинный Человек Чести, ни двойного дна, ни подлой игры.       Особенно укрепился в этом мнении будущий Повелитель Волн после ночи в Галерее. То, как унар защищал опального Вепря, умиляло. Интересно, догадался ли он, что сладости граф Суза-Муза пихнул тогда в мешок специально для него. Вспомнив про Лаик, Валентин отметил про себя, что на севере собралось немало его бывших однокорытников. Арно, Норберт и Йоганн, где-то тут же должен быть и Северин Заль, который прибыл сразу, как только зажила его рука после той дуэли с Ричардом и этим загадочным графом Альцедо.        Стоп! Мысленный караван резко остановился и сменил направление. По слухам, граф был копией своего «опекуна», первого маршала.       Позвольте, а сколько же лет этому графу? В Лаик он не обучался, значит меньше семнадцати, шпагой, по слухам, орудует весьма успешно. Придд даже вздрогнул, мысли встали по стойке смирно и тут же бросились анализировать, выкладывая пасьянсным веером факты: даты в записи книги из часовни. Семнадцать лет назад. Графу примерно лет пятнадцать-шестнадцать. В это же время здесь проходил службу оруженосцем при Варзове герцог Алва, тогда ещё маркиз Алвасете. И если догадка верна, то граф Альцедо не бастард, а вполне себе законный наследник Ворона!       От волнения Валентин чуть не встал прямо в карете. В этот момент кучер резко остановил лошадей, и лишь хорошая реакция спасла лоб его сиятельства от дружеской встречи со стенкой. Плюхнувшись назад, Валентин недовольно, резким движением отдёрнул занавеску, чтобы выяснить причину очередной остановки. Виконт Сэ, таки сопровождавший «посольство», тут же оказался рядом: — Прошу простить, но я не мог не представить вас. Не сочтите за труд явить миру ваше достойное лицо, граф, — высокопарность и чопорность речи не смогли скрыть от Валентина сквозящее в голосе Арно волнение. Любопытство, свойственное юности, взяло верх над холодным рассудком, и граф Васспард высунул нос наружу. Как он и предполагал, Арно отпустил спутников, а сам присоединился к процессии. Но сейчас он спешился и чуть не подпрыгивал, ожидая пока Валентин выберется из своего передвижного убежища. — Разрубленный Змей! Какого… — Граф! — притворно ужаснулся виконт, делая страшные глаза, в которых веселились ызарги, — как вы выражаетесь! При даме! А я-то, наивный, рекомендовал вас эреа, как образец воспитания и манер.       Причитания Савиньяка были прерваны звонким и весёлым восклицанием: — Виконт! Вы — несносны! Сами же не следите за речью, когда думаете, что никто не видит и не слышит. — Эреа! Прекрасная Барб! Вы раните меня в сердце, — Арно залился счастливым смехом. Валентин обернулся и замер, встречаясь со слегка насмешливым и очень умным взглядом пронзительных серо-зелёных глаз. — Добрый день, граф Васспард, верно? — юная всадница на сером линарце приблизилась к карете.       Теперь Валентин смог рассмотреть её как следует. В треугольной, на военный манер, чёрной шляпе, опушённой белыми перьями и чёрной же, подбитой мехом накидке, небрежно сколотой у горла. Ярко-синий подол платья-амазонки водопадом струился, ловя яркие снежинки на бархатную ткань. Девушка похоже только что неслась верхом: из прически фривольно выбились несколько прядей, завивавшихся на концах легкомысленными колечками, щёки покрывал совсем не аристократический румянец, а аквамаринового цвета глаза лучились здоровым весельем от скачки на морозе. Абвении! Что это были за глаза: прозрачные, как морская вода у берега в ясный солнечный день. Давно, когда Валентин ещё был совсем маленьким, они побывали в портовом городе, и Тино зачарованно вглядывался в бесконечный горизонт, утопая глазами в чарующих волнах. Сейчас же море смотрело прямо на него из-под пушистых ресниц, плескалось в двух своих миниатюрных копиях, а их обладательница странно и внимательно разглядывала графа.       Валентин запоздало сообразил, что пауза несколько затянулась, и он рискует попасть под град насмешек от Арно. Но бросив взгляд в его сторону, столкнулся с жуткой аурой, буквально извергавшейся из лукаво улыбавшегося до настоящего момента виконта. Рука, до побелевших костяшек сжавшая эфес шпаги, и сведённые к переносице светлые брови красноречиво свидетельствовали, что Арно на пределе. Валентин впервые в жизни не знал, как выкручиваться, но неожиданно помощь пришла откуда не ждали. — Топфрый тень! Какой приятный фстрэча, Вальхен! — гулкий добродушный голос Норберта моментом разогнал «сгустившиеся тучи». Граф Васспард облегчённо вздохнул, глядя на расслабившееся лицо Арно, метнувшего тем не менее полный грозного предупреждения взгляд на Валентина. Он уже собирался ответно поприветствовать Норберта, как его опередили. Девушка пришпорила коня и в два прыжка оказалась рядом с Катершванцами. — Мeine geliebten großen Brüder, — она звонко рассмеялась, сдёргивая перчатки и протягивая обе руки близнецам. Те широко улыбались, припадая к маленьким ручкам, буквально тонувшим в их огромных медвежьих лапищах. Тем трогательнее выглядело, то, с какой нежностью и бережностью они целовали тонкие пальчики. — Wir haben dich vermisst! Barb! Unsere liebe schwester, — прогудел Йоганн, все ещё не отпуская руку девушки. Арно удивлённо таращился на эту сцену в духе дамских романов, а Валентин пытался собрать себя заново, ибо его привычный внутренний холодный и такой спокойный мир стремительно таял и утекал ручейками. Это и есть то самое чувство, о котором были написаны тома, заполнявшие полки библиотек?       Пришлось призвать на помощь всю свою приддовскую стойкость, чтобы скрыть бурю непрошеных эмоций, разом вырвавшихся из глубины души. Одна часть его возмущённо шипела, порицая глупые чувства, напирая, что мол негоже наследнику дома Волн так терять себя. А другая готова была позорно следовать за обладательницей волшебных глаз. По счастью, первая часть оказалась сильнее и, отправив к Леворукому непрошеных сердечных гостей, позволила сохранить внешнее спокойствие. Он дождался окончания бурных приветствий и, приблизившись, чинно поклонился всей троице: — Доброго дня, господа и прекрасная эрэа Дитмар. Если я правильно всё понял. Девушка вздрогнула и смущённо улыбнулась: — Вы правы, граф. Ой, — русалочьи глаза испуганно распахнулись, а румянец вмиг слетел с лица, — как же некрасиво. Вы стоите внизу, а я… Мы.       Она растерянно обернулась в поисках поддержки. Но едва Арно дёрнулся вперёд, чтобы помочь даме спуститься вниз, как Валентин уже был рядом, предлагая свою помощь. Барб немного смутилась, но тем не менее не отказалась, доверчиво ступая на предоставленые руки и колено. Валентин не ожидал от себя подобной прыти, но тело двигалось само, заметно опережая мозг хозяина. Едва виновница переполоха в голове Придда оказалась на земле, он сбросил немного запачканные перчатки и, завладев изящной кистью, деликатно поцеловал тыльную сторону, чуть дольше задерживая её в своих руках, чем это полагалось по протоколу. Нехотя оторвавшись от сего приятного занятия, он всё же был вынужден оставить девушку. Сделал шаг назад и замер всё с той же холодной вежливостью на спокойном лице. А вот Арно, очнувшись и чуть не оттолкнув его, порывисто бросился вперёд и тут же едва не упал, поскальзываясь на рыхлом снегу. Правды ради, он не растянулся на животе у ног барышни, а лишь картинно припал на колено: — Позвольте и мне засвидетельствовать свое восхищение! — Барб покачала головой, но руку протянула, и Арно с громким чмоком приложился к ней. — Виконт, довольно. Прошу вас. Господин граф с дороги. Скорее всего он проголодался и устал. А мы тут держим его посреди поля, — мягко пожурила его девушка, бросая извиняющиеся взгляды на Валентина. На это он слегка приподнял уголки губ и сообщил, что всё прекрасно и она не должна волноваться насчёт него никоим образом. Арно вновь послал ему испепеляющий взгляд, но тут очнулись близнецы и наперебой стали поддерживать эрэа, поддакивая, что время обеда уже вот-вот. — Крафф, если фы нье фосрашаетте, пыстрее бфутет ферхом. — Да! Граф! — к Арно вернулась его весёлость, — бросайте к кошкам свое корыто на колёсах. Дорога достаточно тверда для резвого галопа. — И незыблема, — непроизвольно вырвалось у Валентина. Савиньяк на секунду замер и тут же расхохотался. Всё напряжение окончательно рассеялось. Граф Васспард приказал дать ему одну из осёдланных лошадей, следовавших за экипажем, и вот уже вся четвёрка стремительно неслась, взрывая копытами коней лёгкий снег.