— Граф Васспард! Неужели вас не привлекает поэзия? — с притворным укором покачала головой Дженнифер, кокетливо поправляя причёску. Валентин непонимающе посмотрел на неё: комментарии графини порой ставили его в тупик. Порой казалось, что она долго вела внутренний монолог, а может и диалог, выдавая в финале вопрос или утверждение, никак не связанное с происходящим.
— Прошу прощения? — он вопросительно склонил голову, на что графиня обворожительно, как ей казалось, улыбнулась:
— Вы всё время убираете сборники стихов на самые дальние и верхние полки.
— Прошу меня простить, видимо, это доставило вам множество неудобств. Впредь я буду более предусмотрителен, — граф Васспард поклонился и продолжил сортировать документы. Завтра ему предстояло отбыть по приказу генерала Рокслея в Торку, по пути выполнив ещё несколько поручений. Со свойственной ему педантичностью Валентин сортировал письма и составлял маршрут, чтобы не метаться по раскисшим дорогам. На дорогах царила осенняя слякоть, судя по донесениям.
Дженнифер что-то мурлыкнула и выплыла из комнаты. Холеные пальцы, унизанные кольцами, раздражённо стиснули веер: вот же воспитанный паршивец! Замороженный моллюск! Все старания графини шли кошкам под хвост, юного Придда не брало ничего. Или он не понимал намёков, или намеренно игнорировал, и что-то подсказывало стареющей нимфоманке, что скорее второе. Мальчишка привлекал, как манит желанный и недостижимый приз. И всё время ускользал с ловкостью своего гербового чудища. Утешало лишь одно: поражение терпела всякая, решившая завлечь загадочного оруженосца дама. Шутка ли, даже на королеву он смотрел так же, как на парадный портрет государя: холодно, вежливо и равнодушно. И пусть уезжает, фыркнула Дженнифер. Сколько его не будет, недели две? Три? Превосходно. За это время она рассчитывала найти другое утешение. А этот спрут пускай и дальше сливается в любовном экстазе с древними трактатами и отчётами.
Валентин облегчённо вздохнул, слушая как затихают по коридору торопливые шаги, продолжая сортировать документы. Маршрут был составлен, список необходимых вещей написан. По счастью, не придётся ехать верхом всё время. Кареты — несомненно более удобный способ передвижения. Если бы мороз схватил дорогу покрепче. Но это счастье можно ожидать не раньше второго дня пути. В окрестностях Олларии пока вовсю хозяйничала осенняя погода, с дождями, грязью и вредным студёным ветром. Не то, чтобы юного графа это вгоняло в депрессию. Он давно научился не ставить своё эмоциональное состояние в зависимость от погодных капризов. Путешествия в это время осложнялись внешними причинами, и это требовало дополнительной подготовки.
Он задумчиво перебирал в памяти недавний разговор с генералом Рокслеем. Седеющий мужчина недовольно кривился, потягивая кедровую настойку у камина. Чуткий и наблюдательный от природы, Валентин сразу догадался, что Рокслей не хочет делать нечто, о чём его просят. А делать, судя по всему придётся.
— А. Граф. Рад вас видеть. Садитесь, в ногах правды нет, — он отпил из рюмки и сам налил ещё. Валентину он кивнул на угловое бюро, в котором всегда держал запас вина и настоек. В другое время Вальхен бы отказался, но сырость, серость дня и явно долгий нудный разговор в ближайший час подтолкнули оруженосца присоединиться к генералу. «Девичья слеза» золотистым водопадом устремилась в хрустальные объятия бокала, тонкие длинные пальцы с изящной небрежностью обхватили ножку. Валентин сделал пару глотков и выжидательно посмотрел на Рокслея. Почувствовав на себе его взгляд, генерал поставил на стол рюмку и мрачно вздохнул:
— Для начала, спасибо за вашу поддержку сегодня во дворце. Ваш талант отвлекать на себя ненужное мне внимание фрейлин и старых дураков заслуживает отдельных наград, — он усмехнулся, отсалютовав рюмкой оруженосцу, и погрузился в созерцание пламени в камине. Валентин почтительно склонил голову, скрывая усмешку.
Под старым дураком он явно имел ввиду камергера короля, Мишеля де Турро. Тот действительно не отличался умом, был скучен и утомителен. Полагая себя знатоком истории, он надо – не надо пререкался со всяким, неосторожно коснувшимся данной темы. Но в этот день ему не повезло налететь на эра Генри с оруженосцем. Через несколько минут разговора камергер спешно ретировался, после того, как Валентин в совершенной спрутьей манере, вежливо и неумолимо, разбил все его аргументы, выставив полным идиотом на радость своего генерала и потеху короля, отвлёкшегося ради такого зрелища от беседы с цивильным комендантом.
После позорного бегства горе-съентифика граф Васспард вновь героически «заслонил» графа Рокслея. На сей раз от «тяжёлой артиллерии» фрейлин её Величества. Хищницы в юбках тут же окружили юношу, теребя и пошло хихикая. К чести Валентина, он достойно «отстреливался» от игривых взглядов, двусмысленных фраз и томных вздохов. В ход пошли комплименты, цитаты сонетов, забавные истории и исторические анекдоты. Весь «арсенал», помноженный на характерную манеру общения, возымел должный эффект. Генерал спокойно общался с теми, с кем хотел и был действительно должен, перебросился парой фраз с Вальтером Приддом, пока Вальхен держал «оборону». Однако посланник фок Варзова, отыскавший в суете двора Рокслея и вручивший какой-то конверт, прервал неожиданно приятное для Генри времяпрепровождение. Дворец генерал покинул в задумчивом раздражении. И что-то подсказывало Валентину, что именно сейчас причина и будет озвучена:
— Увы, мой дорогой граф, я вынужден вместо поездки в Придду отправить вас с поручениями в Торку. Да-да, не удивляйтесь. Бывший первый маршал просит об услуге. И кошки бы с ним, но он уже успел настрочить прошение королеве. Отказаться теперь я не могу, — крякнул и болезненно поморщился, отчего Валентин сделал вывод, что просьба носит сугубо личный характер.
— Вкратце, вам надлежит сопровождать одну особу, которую попросила, настоятельно попросила, взять на попечение графини семья Катершванц. И ладно бы дочь! Так нет. Воспитанница. Но не суть. Жаль тратить время на возню с никому неизвестной девчонкой.
Генерал завозился, устраиваясь в кресле. Валентин ждал, прикидывая в уме, что ещё можно полезного сделать за время поездки. В голове выстроился логичный и презентабельный ряд из посещения северных частей армии, доставкой с оказией корреспонденции, сбор прошений и отчётов для короля и Первого маршала (вернётся же он из Варасты) о положении вещей в Торке, коими он и поделился с Рокслеем. Генерал оживился и в очередной раз похвалил сообразительность своего оруженосца.
— Клянусь, по возвращении дам вам отпуск. Вы его заслужили.
— Ваш бой — мой бой, — Васспард позволил себе некое подобие улыбки.
— Оставьте эти дежурные фразы, они стары, как мантия Штанцлера. — проворчал эр Генри, правда несколько более добродушно
******
Торка встретила морозом и жёсткой дорогой. Валентин кутался в подбитый мехом плащ и все равно ёжился от холода, он всегда медленно адаптировался к перемене погоды. Вспомнилась зима в Лаик. Длинные ночи, когда окно промерзало изнутри, покрываясь ледяными узорами, а сам граф Васспард сворачивался угловатым клубком, тщетно пытаясь согреться. Его тогда выручил Арно, каким-то образом у этого «оленя» оказался шерстяной плед, который он отдал Валентину, втихаря прокравшись в его келью, после того как Вальхен весь день чихал. На фырканье Придда виконт Сэ лишь ослепительно улыбнулся и заявил, что без спрута картина мира не будет полной, и да — дразнить некого будет. Не дождавшись ответа возмущённого Валентина, Арно умчался бесшумно к себе, сдавленно хихикая. Плед тогда граф оставил, под ним было теплее. Он улыбнулся воспоминаниям, почти год спустя всё начинало казаться более весёлым и даже забавным. Где-то тут на севере носится этот неугомонный олень под началом Давенпорта. Свидятся ли?
Часть поручений была выполнена, и вечер на постоялом дворе Валентин заполнял чтением сонетов Шеспьё, коего почитал наравне с Гайроном и Хьорнсом. Постояльцев было мало, чему он был несказанно рад. Уже задув свечу и пробормотав молитву, он замер, прислушиваясь к шуму порогов протекавшей рядом речки. Быстрое течение позволяло не замерзать до глубоких морозов, и Придд не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться из окна на переливающиеся в свете луны волны. Изящные изгибы змеящейся реки, воды которой пели свою негромкую песню, магнитом приковали взгляд Валентина. Как он спустился по лестнице, на ходу набрасывая плащ — он и сам не помнил. Просто услышал голос, настойчиво зовущий следовать. Даже просящий, умоляющий пойти туда, где среди первого лёгкого невинного снега журчала чёрная, вся в белых кружевных завитках бурунов, вода.
Ожидаемо на берегу он никого не нашёл, но голос продолжал звать. Чистый, словно юный певчий в соборе на праздновании славы Создателя. Язык был непонятен, но юноша уловил гальтарские слова и обороты.
Secretum revelabitur,
radix erit oriricor
rerit aperietiri
аd dilectabitur
Нараспев выводил высокий неземной голос древнее песнопение. Придд осторожно ступал вдоль реки, переливающейся в свете звёзд. Сколько он так шёл, юноша даже не обратил внимания. Очнулся Валентин перед руинами полуразвалившиеся церкви. Странно. Обычно их восстанавливали, а эта напоминала старого одряхлевшего монаха, что из последних сил доживает свой век. Казалось, здание ещё живёт и дышит.
Это не пугало, Валентин вообще был не из пугливых. Джастин, являясь ему после смерти, сумел убедить, что от живых опасности на порядок больше. Ну да. Ему ли не знать. Влекомый неясным чувством и доверяя интуиции, юноша вступил под своды полуразрушенного святилища. Промёрзшие плиты каменного пола отзывались гулким эхом от обшарпанных, местам поросших мхом стен. Часть кровли обвалилась, пропуская в помещение лучи мертвенного света. Не отдавая себе отчёта в том, зачем он здесь, молодой человек медленно, шаг за шагом, обошёл часовню. Вот здесь был алтарь. А эта выгородка — явно помещение для хранения приходских книг и инвентаря. В полутьме оно напоминала картинку из книжки со страшными сказками, которую подарил ему Джастин. Валентин невольно вздрогнул. Юсти часто читал ему их с выражением. Да так, что мальчик полночи сидел с огромными от страха глазами, боясь заснуть.
Внимание привлёк шорох у стены. Граф резко повернулся, в свете луны блеснула белёсая шкурка. Крыса! Странно, что могло здесь найти животное. Не еду точно. Характерное шуршание послужило ответом. Бумага. Наверняка старая приходская книга или что-то похожее. Но почему её не взяли после пожара? Не нашли? Любопытство взяло верх, и Валентин направился на звук. Крыса затихла, ночной путешественник тоже замер. Без звуковой подсказки он не мог определить, где же прячется эта тварь. Зверь затаился. Придд тоже. Рассудок возмущённо требовал послать всё к кошкам и возвращаться в комнату, лечь спать, ни о чём не думая. Но какое-то странное и властное чувство вынуждало стоять в неудобной позе, на одной ноге, едва касаясь земли второй, во избежание шума. Шуршание возобновилось и стало ясно, источник где-то под камнями. Теперь понятно, почему документы не нашли. Никто не захотел разгребать завалы. Мгновенно достигнув угла, молодой человек опустился на колени и принялся ощупывать камни. Сперва ничего не получалось: крыса, явно напуганная шумом, сбежала, и действовать пришлось вслепую. Пальцы пачкались смесью земли и каменной пыли, подушечки царапали острые углы. Неожиданно камень под руками закачался и провалился внутрь. Засунув руку в углубление в завале, он пошарил и наткнулся на кипу бумаг. Пришлось расшатать ещё пару кирпичей, чтобы отверстие стало достаточно большим. Наконец он извлёк из руин потрёпанную и местами порванную и обгоревшую книгу. Странное волнение, охватившее его при виде старого архива, заставило полуночника немедленно ретироваться в гостиницу.
Едва закрыв дверь, он спешно зажёг свечу и, не сняв плаща, стал изучать документ. Он не знал, что он конкретно искал. Просто отчего-то глаза скользили по строчкам. Годы, имена, рождения, смерти, венчания. Он нёсся в зрительной скачке, перескакивая по словам и датам, и вдруг… Сдавленный вскрик сорвался с губ Валентина. Он на мгновение закрыл глаза и вновь распахнул не веря себе. Но поблёкшие чернила не давали возможности усомниться, что много лет назад в этой часовне сочетались законным браком Алва Рокэ и Дель Маре Оливия.
— Разрубленный Змей!
