"Что ищешь ты, ветер, в просторах небесных ..."

— Да что вы так нервничаете, Ричард, — Альдо нехорошо щурился, хоть и говорил нарочито лениво и спокойно. — А как иначе! — возмущался юный цивильный комендант. — В тюрьме произошло отравление одного из свидетелей! — Ну что вы сразу про отравления. Его просто хватил удар. Да и кошки с ним. — Нет. Я настаиваю на расследовании. Я, как цивильный комендант, должен быть в курсе происходящего, — продолжал кипятиться Дик. — Ричард, никто не сомневается, что вы делаете всё что должны и даже больше, — голос анакса стал ещё более медоточивым, — но даже если вы и правы, хотя кому на руку травить бесполезную пешку, ну и что? Потомок узурпатора освободил нас от своего присутствия, только и всего.       Ричард кожей ощущал волны недоверия, исходящие от Ракана. Надо было срочно выкручиваться — ну почему Спрута нет рядом, когда он так нужен. Хотя, у Валентина тоже дел невпроворот. Настроения во дворце требовали тонкой настройки, а Придд долго отсутствовал. Наверняка сейчас он занят оценкой ситуации и вынюхиванием того, что потом сможет использовать против анакса.       Дикон возмущённо пыхтел, сердито глядя в пол. Он знал, что Альдо всегда забавляла эта его манера, а значит можно было потянуть время. Так и получилось. Сюзерен снисходительно усмехнулся и дёрнул шнур звонка.       Пока слуга ходил за вином, Окделл навернул не один десяток кругов по кабинету. — Успокойтесь, герцог, — с усмешкой протянул Альдо, подавая кубок «Змеиной Крови " Ричарду, — следователи и сьентифики во всём разберутся. — Вы не понимаете, чем это опасно? — спасительная мысль пришла в голову Дику, что помогло найти и нужные слова, и интонации. — Король умер сразу после того, как выступил в защиту герцога. Если поползёт слух, что его и правда отравили, все решат, что это ваша месть. Вы понимаете, что это значит?       Альдо замер с бокалом в руке на полпути ко рту и уставился на Окделла. Затем, словно опомнившись, всё же отпил вина, поставил на стол и повернулся к Дику. Всё его лениво-насмешливое выражение слетело в один миг. До него только что дошло, как некстати король скончался прямо посреди процесса.       Нет, приказа травить свергнутого Оллара он не отдавал. Но во-первых, Морен мог сам выслужиться, а во-вторых, кто-то мог вести свою игру за их спиной. И ведь если бы эта тухлая груша подтвердила свои предыдущие показания, все списали бы смерть короля на месть за то, что он оболгал своего верного Ворона, отплатив неблагодарностью за службу. А теперь всё поворачивалось так, будто люди Альдо свели счёты с Фердинандом. Этак, чего доброго, ещё в святые запишут этого недокороля. Тьфу, пропасть. — Нам крайне важно доказать всем, что короля хватил удар, — медленно произнёс Ракан, внимательно глядя на Ричарда, — надеюсь, вам это понятно.       Притворство отняло у Дика много сил, что сыграло ему только на руку, с искренне недовольной миной он допил вино и проворчал: — Я сейчас в Багерлее поеду. Не хватало, чтобы ещё что-то случилось с подсудимым. — Если ты про Излом, то надеюсь, не забыл, что Ракан может заменить любого Повелителя, — с деланной лёгкостью заявил Альдо. — Стихии пока не признали вас, — осторожно начал Окделл, но анакс беспечно махнул рукой: — Это лишь вопрос времени, а оно есть. Не делай такого лица, Ричард. Я понял, о чём ты. Ничего с этим чудовищем не случится, я ясно дал понять Морену, что он лично отвечает за сохранность жизни подсудимого. Пока не объявят приговор. — А его объявят? — Ричард призвал всё свое скудное актерское мастерство, чтобы вопрос звучал как можно более равнодушно. — Разумеется. Или ты против? — Альдо медленно подошёл к нему и пристально посмотрел в глаза.       Пауза затягивалась: Ракан изучал Ричарда, а тот, в свою очередь, не отводил взгляда от лица анакса. Зрительное противостояние длилось, напряжение нарастало. Гул камней переходил рокот: дети Лита пытались предупредить своего повелителя о чём-то, но Дик словно впал в транс. В нём медленно нарастали гнев и раздражение от собственного бессилия. Ненависть к себе, к обстоятельствам, к Альдо, затапливала изнутри, жгла лавой проснувшегося вулкана. Внезапно пол под ними качнулся, хрустальный бокал зашатался и упал со стола, с отчаянным звоном разлетевшись на сверкающие осколки.       Правитель вздрогнул и испуганно-насторожённо уставился на своего вассала. Ричард быстро-быстро заморгал и, как ни в чём не бывало, потёр лицо руками, словно только что проснувшийся человек. — Я могу быть свободен? — осторожно осведомился он. — Да. Да, конечно. Навести Морена и напомни ему лишний раз, где его место. — Ваше величество, — Ричард склонился над протянутой рукой и мазнул губами холеные пальцы.       Он едва не нёсся по коридору, отмеряя огромными шагами расстояние до выхода из дворца. В висках стучало, сердце билось поднятым из убежища оленем: «Идиот! Ты — идиот, Ричард Окделл! Так глупо выдать себя. Теперь Альдо знает, что один из вассалов имеет власть над стихией, и его это напугало. Напуганный властитель — это очень опасный зверь. Всё самое ужасное и бесчеловечное в мире всегда совершается из страха: тайного или явного».

      *****

             В особняк Эпине, куда он направился сразу после продолжительного и тяжёлого разговора с Мореном, Дик влетел, словно за ним гнались все закатные твари вместе взятые. Робер удивлённо окинул его взглядом и спросил: — Что случилось? — Робер! Альдо знает! — выпалил с вытаращенными глазами Ричард и упал в кресло перед камином. Эпине пододвинул своё поближе и бросил взгляд на пламя в камине, которое тут же перестало плясать и ровно умиротворяюще загудело, а вот свечи в тяжёлых канделябрах, напротив, вспыхнули ярче. — Успокойся, Дикон, — тихо и мягко проговорил Робер, — поясни. Что знает Альдо? И почему это так тебя напугало? — Я… Я не думал, что камни отзовутся на мои чувства. Но… Они ответили. И Альдо понял, я видел это в его глазах. Робер! Он так или иначе убьёт Ворона! Пока в Багерлее только преданные мне люди. Но… Суд — это просто развлечение для нашего анакса. — Постой. Не части, Дикон. Альдо и правда изменился, я сам это замечаю. Но неужели ты допускаешь… — Я не знаю как, но я почувствовал. А ещё. За мной, возможно, стали следить. В дом не залезли, но, боюсь, это вопрос времени. А сегодня… Альдо напуган. И зол. Времени нет. Мы должны вытащить Алву, иначе будет поздно, — последние слова он выдохнул еле слышно, словно силы покинули его. — Не только Алву, Дикон, — покачал головой друг, — не только. Выпорхнувший Ворон разозлит Ракана. Нет. Мы должны вырвать сразу всех, кто может стать козлом отпущения. А это и королева с детьми, и Айрис, и Габри. Не забывай, что при дворе полно тех, кто ухватил свой кусок и так просто отпускать его не захочет. Тут надо не просто вытащить Ворона. Мы должны разом покончить с анаксией. — И как это сделать? — невесело усмехнулся Ричард, устраиваясь в кресле.       Общение с Робером всегда действовало на него умиротворяюще. Иноходец умел непостижимым образом выдёргивать Ричарда из водоворота бешеных эмоций и водворять обратно на путь логики и спокойствия. Однако сейчас Робер не был похож на себя. Он нервно ходил взад-вперёд по помещению, скрестив руки на груди и раздражённо хмурясь. Отблески огня молниями вспыхивали на застёжках камзола, отражались в тёмных глазах, отчего он и правда стал походить на какое-то древнее божество. Романтичная натура Повелителя Скал не могла отказать себе в удовольствии порассуждать на тему повелительства, заворожённо наблюдая за герцогом Эпине. — У нас мало времени, но мы практически готовы, — негромкий голос Робера тем не менее оглушил Ричарда, настолько резко и неожиданно тот заговорил. — Оба брата уже на подступах, «в глубинах» тоже всё готово, Тарника и Эпине считай наши. Остаётся лишь открыть клетку. — За мной следят, — Дик заинтересованно слушал, анализируя информацию, — ты ещё вне подозрений. Насчёт «моллюска» не знаю. Робер! Я должен обезопасить… Ты понимаешь, о чем я? — Догадываюсь, — улыбнулся Эпине и поднес руку к груди. Дик приподнял бровь в типично алвовской манере и спросил: — Что ты там прячешь? — А разве не догадываешься? — хитро прищурился герцог. — А я не должен догадываться! Вообще-то у меня бы спросил для начала, — Ричард нахмурился, изобразив недовольство, чем вызвал смех Иноходца. — Так твоя сестра и побежит у тебя разрешения спрашивать. Плохо же ты знаешь Айрис, — развеселился вдруг Эпине. — Наоборот, это ты её не знаешь, — фыркнул юноша, — Хотя тут ты прав. Я всегда мечтал, чтобы девочки выходили замуж по любви. Не хочу повторения нашей семейной драмы. Насчёт Тарники, это правда? — он с надеждой впился взглядом в герцога Эпине. Получив утвердительный кивок, Ричард проговорил: — Завтра ночью я выведу Габри из столицы. Кэналлийцы будут её сопровождать. — Как ты себе это представляешь? — удивился Робер. — Все ворота охраняются, не перелетят же они через стену? — А им и не надо перелетать, — беспечно махнул рукой Дик, но глаза его полыхнули опасно отчаянной решимостью, — я её обрушу.

******

      Дик и правда обрушил кусок стены недалеко от Данарских порогов, подальше от особняков и торговых районов. Не просто обрушил, а образовал проход, широкий и ровный, по которому беглецы легко проскакали прочь из города. Послушные воле своего Повелителя, напоённые жертвенной кровью, дети Лита рассыпались, будто никогда и не были связаны крепкой связкой раствора. Габриэлла единожды обернулась, кивнув на прощание и умчалась в темноту леса. Иноходец же дождался пока последний кэналлиец не скроется в спасительной тени деревьев и также исчез во тьме. А следом, на месте прохода, образовалась глубокая и широкая расселина, ставшая непреодолимой преградой на пути появившихся через некоторое время стражников.       Ричард ликовал: ему удалось локализовать силу в пределах ограниченного пространства, их план пришёл в движение, а это означало, что скоро закончится его миссия, вытягивавшая из него все соки жизни. Окрылённый, Окделл утратил бдительность и слишком поздно заметил тёмные фигуры позади себя. Он едва успел коснуться эфеса, когда сильный удар по голове погрузил его в бессознательное состояние.       Пробуждение было малоприятным. Запястья саднило от кандалов, на которых он буквально висел, затылок ныл тупой распирающей болью, как, впрочем, и спина, и рёбра. Очевидно, нападавшие не ограничились одним ударом. Разлепив тяжёлые веки, он сразу же понял, где находится: камеры Багерлее комендант знал прекрасно. — Очень не рад приветствовать вас, герцог Окделл, — голос Альдо, резкий и неприятный, окончательно вернул Ричарда в реальность. Он посмотрел на анакса мутным взглядом и ответил: — Надо же: мы с вами трогательно единодушны, господин Не-Ракан, — при этих словах, будто брезгливо выплюнутых, лицо Альдо перекосило. Он было занёс руку, но тут же опустил её, как бы одёргивая себя. — Признаться, вы долго водили меня за нос, Ричард. И вы, и юный Придд. Даже заставили поверить в вашу ненависть к герцогу Алве. Браво. Что ж, у меня для вас две новости: хорошая и плохая. Даже не буду спрашивать: с какой начать.       Дик с подозрением посмотрел на Альдо и вздохнул. Боль отвлекала от противного ощущения беспокойства: что с Вороном, с Валентином, с другими заговорщиками. Анакс, к счастью, ответил на все вопросы сам. Клокотавшая в нем злость лишила его адекватности окончательно. — Итак, сегодня ночью ваш обожаемый сеньор бежал при помощи не менее обожаемого вами Валентина Придда. Это для вас наверняка хорошая новость. Плохая же — вы вместо него понесёте наказание. Справедливое. Измена правителю, шпионаж: достаточно для смертного приговора. А чтобы вы не смогли призвать ваших «подданных», вы останетесь в таком положении до самого его вынесения. «Бой моего эра — мой бой» — так вроде бы звучит ваша клятва? Вот вам и представился шанс её исполнить. Как это в духе столь любимого вами Дидериха: верный оруженосец идёт на смерть ради своего монсеньёра. Радуйтесь, герцог: быть может, об этом сложат новую поэму.       Ричард тяжело посмотрел на нервно смеющегося Альдо и криво улыбнулся. — Какая прелесть, — с типично Вороновской интонацией произнёс он, — вы оказались столь любезны, лично сообщили мне эту новость. Польщён. — Зря смеётесь, — сердито процедил Альдо, — посмотрим, как вы запоёте, когда вас будут четвертовать.       В ответ Ричард с сумасшедшей улыбкой запрокинул голову и дико захохотал. Присутствующие стражники попятились, а Альдо, наоборот, рванулся к пленнику и зашипел прямо в лицо: — Ваши издёвки играют против вас!       Вместо ответа Дикон вдруг резко, изо всех сил, подался головой вперёд, с размаху впечатываясь носом в лоб анакса. Тот отскочил, ойкнув, но дело было сделано: кровь потекла по лицу Ричарда и часто закапала, увлажнив каменный пол застенка. Альдо в ужасе смотрел на темнеющие от влаги плиты, в то время как его люди в страхе покидали начавшее дрожать помещение.       Пространство наполнил гневный гул камней и страшный смех их Повелителя. Опомнившись, правитель попытался сбежать, но опоздал, стены обвалились, погребая под собой его и герцога Окделла.