*****
Зрелище, представшее перед ним, и впрямь было впечатляющим. Ещё издали они услышали удивлённые выкрики и возмущённые возгласы людей. Куча зевак сбежалась поглазеть на то, что осталось от тюрьмы, едва осела каменная пыль. Они толпились на почтительном расстоянии от развалин и показывали пальцами куда-то наверх. Багерлее обратилась в красочные руины, на вершине которых, прикованный к уцелевшему куску стены, подобно древнегальтарскому герою, торчал живым изваянием герцог Окделл собственной персоной. — Что это? — застыл на месте Первый маршал, взирая на скульптурную композицию «героический оруженосец или как подохнуть с помпой». — Это — дор Рикардо — глубокомысленно изрёк стоящий рядом Хуан. Он тоже не сразу пришёл в себя и озадаченно разглядывал повисшего на цепях Повелителя Скал. Верные дети Лита бережно создали вокруг своего хозяина что-то вроде ниши, так что ни солнце, ни внезапный дождь не побеспокоили бы юношу, безвольно болтавшегося в кандалах. Оглушённый грохотом разлетающихся камней, он так и не пришёл в себя, не услышав ни цокота копыт, ни голосов праздношатающихся любопытных горожан. Выдав очередную порцию затейливых ругательств на кэналлийском, Алва спешился и буквально взлетел по шатким булыжникам и кускам кладки наверх, попутно отшвыривая мешающие его восхождению камни. На удивление, те легко откатывались в сторону, будто только и ждали момента уйти прочь с дороги. Очутившись рядом с Диком, он первым делом прощупал бьющийся на шее пульс и облегчённо выдохнул: — Хвала Абвениям, этот идиот жив, — слова эра донеслись до сознания юноши, вызвав тень улыбки, но открыть глаза он всё же не смог. Освободить непутёвого героя оказалось не так просто. И оковы, и крепления были сделаны на славу, да и вкручены на совесть. Солдатам пришлось изрядно попотеть, прежде, чем они выбили цепи из камня. Лишённый поддержки, Ричард стал падать на своих спасителей, но верные кэналлийцы, чёрным вороньём вспорхнувшие вслед за своим обожаемым соберано, тут же подхватили юношу. — В особняк, — коротко приказал Рокэ, сбегая вниз. Вот и не знаешь: плакать, смеяться или крыть портовыми междометиями всех этих самоотверженных дураков. Ладно Ричард, восторженный юнец. У него голова забита всякой чепухой сплошь из строк Дидериха и Веннена. Хотя это и лучше той лапши, что вешал на его вепрячьи уши дражайший Август. Он ещё мог понять Валентина: возраст и горячее сердце, спрятанное под толстой коркой внешнего льда, толкают на безумства, сам безумствовал в конце концов. Но Робер! Как мог он так вляпаться? Про Савиньяков и говорить не приходится. Хотя они как раз отработали по всем военным правилам, ударив с севера и юга, предварительно заручившись через Придда поддержкой среди гвардейцев, служивших ещё Оллару. Всё произошло будто по часам, словно кто-то невидимый отдал приказ: Валентин захватил перевозимого из Багерлее Алву, Эпине взял контроль над Тарникой, а «олени» пошли на штурм столицу. Альдо и Ричард не знали, не могли знать, что во время их драматического диалога, у ворот города закипели бои, над Тарникой красовался флаг с Победителем Дракона, а по направлению к доживающей свои последние часы Ракане направлялся кортеж, в котором следовали сам кардинал и его подопечная с сопровождающими их Каррадой и госпожой Савиньяк. Не устрой окончательно спятивший анакс этот дешёвый театр в тюрьме — глядишь и остался бы жив. А так злопамятная стихия не простила ему угроз Повелителю, засыпав с головой. Отправив домой Окделла в сопровождении кэналлийцев, раздав распоряжения начать разбор завалов, выслушав позже рапорт Валентина о том, что городской гарнизон полностью под контролем верных Алве солдат, Рокэ всё же решил посетить дворец. Ехать туда не хотелось совершенно, но опыт говорил, что давить заразу надо быстро и везде. А королевская резиденция — ещё тот рассадник. Дворец встретил их подозрительной тишиной, развороченными шкафами и распахнутыми дверьми. Крысы бежали, едва вести об атаке Савиньяков достигли их ушей. Значит, скоро их будут доставлять обратно. Территория на несколько хорн вокруг находилась под контролем братьев Савиньяков и проскользнуть незаметно мог разве что опытный шпион или следопыт, коими никто из удравших в панике «ызаргов» не являлся. Слуги, ожидаемо, остались. Деваться им было некуда, да и кто стал бы осуждать мещан. Им нужно немного — растить детей, жить спокойно и встретить старость в тёплом углу. Они далеки от политики, им всё равно, кто сидит на троне. По счастью, вскоре пожаловал Лионель, которому Рокэ с облегчением и препоручил руководить наведением порядка во дворце до возвращения королевы и придворных из Тарники. Граф было скривился, но Первый маршал тут же заявил, что ждёт его и Эмиля вечером на улице Мимоз, и тот сменил гнев на милость. — Хорошо. Надеюсь, этот ызаржонок надорский не израсходовал все твои запасы «Слёз»? И тут только Рокэ вспомнил, что так и не посвятил Лионеля в главную тайну. По спине Алвы пробежал неприятный холодок. Хвала Абвениям, Создателю и Леворукому заодно, что эти двое не встретились раньше. Зная характер старшего Савиньяка, за целостность Окделла он бы не поручился. — Ли, — проговорил Ворон с такой интонацией, словно собирался исповедоваться, — не стоит так про Ричарда. — Ты это сейчас серьёзно? — привычное самообладание изменило Лионелю, тёмные глаза расширились, а густые брови взлетели вверх смешными крыльями чайки. Но Рокэ никак на это не отреагировал. Лишь устало нахмурился и уставился в пол. — Ты не знаешь всего, — хрипло проговорил он. — Ах вот как! Не думал, что у тебя от меня тайны, Росио, — было видно, что ему неприятно и обидно, раньше он всегда был в курсе всех планов друга. — Дело не в этом. Ричард сильно рисковал, примерив на себя шкуру шпиона. С его-то актёрскими талантами, — криво усмехнулся Алва, переводя взгляд на озадаченного Лионеля. — Постой, постой… Ты же не хочешь сказать, — начал было он, но маршал перебил его: — Не сейчас. Вечером. Жду вас. Алва развернулся и буквально вылетел из помещения, злорадно усмехаясь. Зная Ли, он был уверен, тот построит всех и вся во дворце так быстро, что любо-дорого. И лишь для того, чтобы побыстрее вытрясти из Рокэ правду. Сам же соберано помчался домой. Привести в чувство бестолкового вепря, помыться и выпить вина. В таком порядке, хотя с вина можно было начать. Определённо.*****
До Тарники добрались быстро. Правда Габри пришлось всё время сдерживать рвущегося вперёд Моро, на котором по настоянию Ричарда она бежала из опасной столицы. Робер поддержал его идею и сумел уговорить строптивую маркизу не упрямиться и отправиться вместе. Что уж он ей сказал, осталось тайной, однако девушка беспрекословно оседлала чудовище соберано и послушно умчалась вслед за Иноходцем. Моро чёрным смерчем мчался сквозь лес, так что остальные мориски еле за ним поспевали, но упрямо скакали, покорные воле своего вожака. Эпине держался рядом, указывая дорогу. На подступах к резиденции Робер подал условный знак, и из чащи им навстречу показались люди в тёмных плащах, но с пришитыми к ним лентами родовых цветов Эпине и Алвы. От авангарда отделилась тонкая фигура на коне и помчалась навстречу. — Герцог! — запыхавшийся Герард не скрывал радости и изумления от встречи с ними. Габри натянула капюшон пониже, не стоит пока мальчишке её видеть. И всё же, откуда он знает Робера? — Граф Лэкдэми и его люди готовы? — коротко спросил Эпине. — Только и ждут, что сигнала. — радостно выпалил юнец, чуть не подпрыгивая в седле. Иноходец стянул с руки перстень и подал ему. — Пулей к генералу! Пусть начинает. — Есть, пулей к генералу! — через мгновение его и след простыл, а резко увеличившийся отряд перестроился и продолжил путь. Габриэлла, переодетая в мужской чёрный костюм, хитро посмотрела на Робера: — Что вы задумали, Габри? — сразу настрожился Эпине. Насколько он успел узнать дочь Ворона, в её милой головке созревали порой совершенно дикие идеи. — Маленькую мистерию, — глаза маркизы загорелись закатным огнём, и Робер вздрогнул, будто увидел самого Ворона. — Вы не должны рисковать. Ваш отец мне голову оторвёт, — проворчал он, а про себя подумал, что не Алва, так Ричард из него душу вытрясет, если хоть волос упадет с её беспокойной головы. — Пф. Не оторвёт. Зато мы сыграем на страхе и неожиданности. И это совершенно безопасно. Эффект они произвели и впрямь грандиозный, шуму наделали много. Когда из темноты, в свете чадящих факелов на стражу вылетел чёрный всадник на огромном страшном коне, гимнеты в ужасе бросились в стороны с воплями: «Ворон! Призрак! Леворукий!». Ворота были открыты, а с оставшейся охраной разобрались быстро. Люди Эпине наводнили помещения замка, рассредоточились по парку. Иноходец распорядился послать гонца в столицу, сообщить Ричарду и Валентину, что опасности для королевы нет и направился к кузине. Разбуженные шумом обитатели дворца в испуге высыпали в коридоры. Поначалу они шарахались от вооружённых людей, похожих на разбойников, но появление герцога Эпине успокоило их. Катари вместе с фрейлинами не скрывали облегчения, когда Робер сообщил им вкратце о том, что задумали эории. — Создатель! — королева привычно возвела глаза к потолку, — Пусть у них всё получится. Но Робер, разве мы можем доверять герцогу Окделлу? — спросила её величество и встревоженно посмотрела на родственника. В первый момент Эпине даже не понял, что она имеет в виду: — А почему я должен ему не доверять? — Они ничего не знают, — раздался за спиной Эпине негромкий голос. Все обернулись и уставились на вошедшую неслышно Габриэллу. — Габри? — Маркиза? Возгласы Айрис и Катари прозвучали одновременно. Сама же маркиза, скинув капюшон, приблизилась к королеве и церемонно поклонилась: — Прошу меня простить, Ваше Величество, реверанс в подобном наряде выглядел бы неуместно. — Да, вы правы. Но что мы должны знать, маркиза? Всё это так странно. Ричард предал вашего отца. А теперь участвует, со слов кузена, в свержении Альдо. — Ричард Окделл, — синие глаза сверкнули таким гневом, что Иноходец поёжился. Это даже не Ворон, это морской ястреб, и он заклюёт всякого, кто осмелиться даже дышать не так в сторону Дика. — Ричард Окделл никогда не предавал моего отца! Слышите?! Никогда! А всё, что рассказывали при дворе — лишь комедия, разыгранная нами, чтобы Ричард мог войти в доверие к Альдо. Если кто и верен герцогу Алве до безрассудства, так это он. В комнате воцарилась торжественная тишина — присутствующие пытались осмыслить только что услышанное. Габри поискала глазами Айрис. Незадолго до переворота, девушка отправилась в Тарнику, подальше от столицы и поближе к Катарине, чьей фрейлиной она была, чтобы избежать общения с Альдо, настаивавшем на её присутствии при дворе. Сестра Ричарда, бледная и растерянная, нашлась сидящей у стены. Услышав правду, девушка никак не могла прийти в себя, вспомнив разом все горькие и злые слова, что сказала брату при встрече. — Почему? Почему ты нам не сказала? — с упрёком прошептала она. — Ричард запретил посвящать кого бы то ни было в наш план. Он и Роберу признался совсем недавно. — Зачем?! — Чтобы обезопасить вас. И нас. Если бы кто-то заподозрил, он бы не смог вас защитить. Его положение целиком зависело от уверенности Альдо в его лояльности. А она гарантировала неприкосновенность: вашу, Селины, Луизы… И мою. Габри замолчала и присела на принесённое Робером кресло. — Ваш брат, Айри, невозможно честный и преданный человек, — проговорила Катари, комкая в руках платок, — простите, что высказывалась так… О нём. — Ваше Величество, вам не за что извиняться. Я сама не поняла, не почувствовала. Никогда бы не подумала, что Ричард так искусен в притворстве, — при этих словах Габриэлла рассмеялась. — Послужишь у Ворона — не тому научишься. Шутка разрядила гнетущую обстановку, женщины загудели, кто-то расплакался. Айрис вызвалась проводить маркизу Алвасете в комнату, но не успели они сделать и несколько шагов, как с улицы раздалось сердитое ржание Моро, а дочь Алвы замерла, как вкопанная. — Что? Тебе нехорошо, воды? — затараторила Айри, но та будто не слышала её, невидяще глядя перед собой. Но по лицу было ясно, что глаза её видят нечто, происходящее далеко, но видят ясно. И это пугало. Маркиза взрогнула и странно посмотрела на Айрис. — Мне надо вернуться, — глухо проговорила она и рванулась прочь, звонко стуча каблуками по коридору. — Нет! Ты с ума сошла! — юная фрейлина бросилась вслед, — Ты только с дороги, нельзя, — Габри остановилась так резко, что девушка с разбегу врезалась в спину. — Дик. С ним что-то случилось. — С Ричардом?! — бедная Айрис в ужасе уставилась на маркизу. — С ним. Айри, я отдала ему заговорённый амулет, я всегда знаю, если с ним что-то плохое. Когда он был ранен в Варасте, я почувствовала, как если бы это в меня выстрелили. А сейчас. Будто камни падают. Я должна вернуться. И слышишь? Моро взбешён, там что-то случилось. Иди, скажи всё Роберу! С этими словами она развернулась и едва не стремглав помчалась прочь из дворца. Айрис в окно видела, как тёмная фигурка взлетела в седло и, невзирая на протесты Бласко, поскакала прочь. За ней тут же бросились двое кэналлийцев, и вскоре все трое исчезли из виду. — Разрубленный Змей! Она сошла с ума! — Робер с потемневшим лицом, буквально выросший из темноты, также смотрел в окно. — Куда её понесло?! Рокэ меня пристрелит! — Не пристрелит, — твёрдо заявила Айрис. Самообладание вернулось к ней, как только она увидела огонь решимости в синих глазах маркизы. Она любила её брата, любила, ждала, и остановить Габриэллу сейчас, когда ему грозило нечто страшное, было попросту невозможно. — За ней последовали верные герцогу люди, — голос девушки звучал уверенно и ясно. — Ни ты, ни я не смогли бы остановить её. Габри слишком любит моего брата, — и добавила с улыбкой, — Как и он любит своего беспокойного Зимородка. — Окделлы во всём тверды и незыблемы, — улыбнулся Эпине, осторожно привлекая к себе любимую. — Во всём, — проговорила Айрис, прижимаясь к широкой груди Иноходца, слушая, как гулко стучит его сердце, — абсолютно во всём.