Родственные души

— Что произошло? — заплетающимся языком спросила Лена. Вокруг столпились одноклассники, математик о чём-то взволнованно говорил по телефону. В класс зашла испуганная Валентина Романовна. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы разобрать в каше звуков отдельные слова. — Ты в обморок упала. Но ненадолго, минут на пять. — Как ты себя чувствуешь? — Сильно ударилась? — Тебя не тошнит? — Ты чего это? Не пугай нас так больше. — Давай провожу в медкабинет? Вопросы и предложения сыпались со всех сторон, девушке было одновременно неловко и приятно от такого обильного внимания. Не без посторонней помощи она поднялась и села за парту, держась руками за голову. — Как ты? — ровным голосом и со своим обычным улыбающимся выражением лица спросила Ксюша. В её голосе скользили холодность и равнодушие, безразличие подруги задело Лену, но долго зацикливаться на этом ей не позволила резкая вспышка острой головной боли, которая, казалось, разрывает череп изнутри. Глаза заслезились. — Голова болит, — промямлила Лена, когда боль немного утихла. — И кружится немного. — Все по местам! — скомандовала Валентина Романовна. — Леночка, твоей маме уже обо всём сообщили, она скоро приедет за тобой. Пойдём, я провожу тебя в холл. — Я могу проводить её, — подняла руку Ксюша. — Нет, Тимурченко. Вы, как и все остальные, можете открыть учебник на семьдесят четвёртой странице и выполнить упражнения одиннадцать, двенадцать и тринадцать, — не отпустил её математик. — Даю вам пятнадцать минут, и будем проверять. Шатаясь, Лена спустилась по усыпанной брошенными младшеклассниками фантиками и нанесённым с улицы песком лестнице, вцепившись в шаткий поручень. В холле она плюхнулась на скамейку в ожидании мамы и прикрыла глаза. Запыхавшаяся взволнованная мама влетела в школу через десять минут. Она посмотрела по сторонам в поисках дочери и, заметив её, поникшую, бросилась к ней, чуть не поскользнувшись на кафельном полу. — Леночка, что с тобой произошло? Как ты себя чувствуешь? — Всё норм, мам. Просто голова кружится и болит немного. — Елена Геннадьевна, добрый день, — подала голос Валентина Романовна. — Думаю, ваша дочь просто устала, пусть несколько дней отдохнёт. — Спасибо вам огромное. Идём, Лена. Попрощавшись с классной руководительницей, они вышли из школы и не спеша пошли домой. Всю дорогу мама расспрашивала дочь о самочувствии и причитала о безмерной любви девушки допоздна сидеть в телефоне или болтать с подругой. — Мам, перестань, пожалуйста. Я просто устала. Вот отдохну пару дней, отосплюсь и буду как новенькая. — Ох, Леночка. Беречь себя надо. Ты молодая ещё, не понимаешь ничего и не ценишь. Вот повзрослеешь, пойдут болячки всякие… Лена цокнула языком и закатила глаза. Вот любят же взрослые читать нотации о глупой, наивной, ничего не понимающей в жизни молодёжи. И говорят это всегда таким тоном, будто Лена не подросток, а дитя малое, ни на что неспособное. Как же это иногда раздражает! — По недовольному лицу вижу, что к моим словам ты прислушиваться не собираешься, — вздохнула женщина и замолчала, обиженно прикрыв глаза и покачав головой. — Не обижайся, мам. Просто ты очень часто об этом говоришь, будто я амнезией страдаю, и это, мягко говоря, надоедает. Я цену твою заботу и советы, но постоянно слушать одно и то же мне не нравится и не хочется. — Как знаешь, доченька. Вот будешь в старости меня вспоминать, да поздно уже будет. — Ну мам! Хватит уже! Не надо меня гиперопекать! — девушка тут же пожалела, что чуть повысила голос, и поспешила поскорее сменить тему. — Как, кстати, твоё «очень важное совещание, которое ни в коем случае нельзя пропускать»? —Так оно у нас в три часа будет. Сейчас тебя домой отведу и поеду. — Понятно. Они шли по усыпанному жёлтыми и красными листьями тротуару, ёжась под порывами холодного ноябрьского ветра. Холод не умалял их восхищения красотой яркого ковра опавших листьев и умиротворяющей атмосферой осени. Мимо проходили прогуливающие школу ученики, выгуливающие своих Бобиков и Жучек старушки, спешащие по своим делам работники и гуляющие с малышами мамы. Вдруг из кустов высунулся знакомый чёрный нос и стоящие торчком уши. — Лайка! Где ты пропадала? Лена погладила собаку по упитанным бокам. В основном Лайка обитала в парке, но иногда на несколько недель, а то и месяцев, перебиралась в какой-нибудь двор, где её вдоволь кормили ласковые бабульки и неравнодушные жильцы. Но собака всегда возвращалась в парк, так сказать, на отдых. — Извини, у меня ничего нет для тебя. Но в следующий раз я обязательно захвачу для тебя что-нибудь вкусное, — потрепав Лайку за ухом, пообещала Лена. Оказавшись дома, девушка выпила чашку горячего чая с малиновым вареньем (как это может помочь против головной боли она не знала, но настоявшая на этом мама явно скрывала какой-то секрет), под строгим взглядом женщины отложила в сторону телефон и, укутавшись в ещё с детства нелюбимый колючий плед в красно-чёрную клеточку, постаралась немного поспать. Снова разболелась голова. В конце концов, боль отступила, и Лена задремала. Из приятного сна её вырвал протяжный громкий скрип. От сонливости не осталось и следа. Зевнув и потянувшись, девушка закинула на кровать сползший на пол плед, нащупала босыми пятками тапки и пошла на кухню. На столе её ждала записка, Лена взяла её и посмотрела на аккуратные ровные буквы, выведенные маминой рукой. «Доченька, с работы вернусь поздно. Суп в холодильнике, обязательно с Ксюшей в обед поешьте. Если что случится — сразу звони.

Мама»

Ещё один громкий, похожий на вой скрип раздался за её спиной. Подскочив от испуга, Лена обернулась. Ветер покачивал форточку, чьи ржавые петли будто кричали о том, чтобы их смазали. Мама, должно быть, плохо её закрыла, вот и скрипит теперь на весь дом. Лена закрыла форточку и посмотрела на часы: половина первого. Скоро уроки закончатся, придёт Ксюша. Девушка подобрала брошенный в коридоре рюкзак и поплелась в свою комнату. Как хорошо, что завтра выходные и не надо идти в школу. Посидит дома, посмотрит какой-нибудь фильм, отдохнёт наконец по-человечески. Лена вынула из рюкзака учебники и тетради и поставила их на полку, а рюкзак запихнула под кровать. Уже собиралась вернуться в кухню, чтобы накрыть на стол к приходу подруги, когда краем глаза заметила торчащий между книгами помятый белый уголок. Она вытащила и повертела в руках конверт, тщательно его осматривая. Обычный почтовый конверт, внутри были какие-то бумажки. — Каринины шуточки. Первой её мыслью было разорвать конверт на десятки крохотных кусочков и выбросить. Колебалась она долго, но в итоге любопытство взяло верх. Осторожно вскрыв конверт, девушка высыпала на покрывало кровати маленькую бумажку и короткую газетную вырезку. Записка гласила: «Она не та, кем кажется. Держись от неё подальше». Корявый почерк Волковой. Значит, она не ошиблась, предположив «отправителя». Прочитав заголовок статьи, Лена потеряла дар речи, внутри всё похолодело, кожа покрылась мурашками, сердце забилось чаще. «Трагическая смерть Ксении Тимурченко», — кричали чуть выцветшие большие чёрные буквы. Сглотнув ком в горле, девушка опустила взгляд с заголовка на текст статьи. — Двадцатого мая в реке, протекающей близ посёлка Малые дубы, обнаружено тело пятнадцатилетней Ксении Тимурченко, ученицы восьмого класса местной школы, — шёпотом читала она. — Девочка пропала неделю назад. По словам её тёти, Ксения отправилась на встречу с подругой и не вернулась. Читать дальше Лена не смогла. Большую часть страницы занимала фотография жизнерадостной Ксюши, от её одноклассницы девушка с фотографии нисколько не отличалась. Статься была написана восемь месяцев назад. В девушке бушевали сразу несколько чувств: ярость, жгучая, звериная, на Карину и её тупых друзей, додумавшихся до такого идиотского и жестокого розыгрыша; недоумение — Лена не сомневалась, что эта вырезка не более чем шутка, но неужели газетную статью можно так подделать, что от настоящей не отличить? Но больше ей владел страх — ведь если допустить, что газета настоящая, а не искусная подделка, а эта девушка — действительно мертва, то с кем всё эта время она общалась? Кого привела в свой дом? Давящую тишину на тысячи осколков разбил неожиданный звонок в дверь. Лена подскочила, уронив конверт и статью на пол. Звонок повторился, нетерпеливый и настойчивый. Пнув конверт под кровать, девушка побежала открывать дверь. — Привет, — на пороге стояла обеспокоенная Ксюша. — Как ты себя чувствуешь? Я уже испугалась, что что-то случилось. Звоню, звоню, а ты всё не идёшь. — Всё нормально. Извини, я… спала. Обедать будешь? — Да. — Сейчас суп погрею. Что в школе было? — Ничего интересного. В основном о тебе говорили. — Понятно, — вздохнула Лена, доставая из холодильника суп. Над кастрюлей поднимался пар. Лена разлила суп по тарелкам и поставила на стол. Достала нож, доску и нарезала хлеб. Ксюши всё не было. — Ксюш, иди обедать, — прокричала девушка в тёмный коридор. Ответа не последовало. В кухне было тихо, только нервно тикали часы на стене. Лена занервничала. Позвав подругу ещё несколько раз и не получив ответа, она отправилась в свою комнату, где, как она полагала, задержалась Ксюша. — Ксюш, тебя сколько звать можно? Лена испугалась, увидев в руках подруги газетную вырезку. На лице Ксюши читались страх и непонимание. — Прости. — Лена выхватила статью из её холодных пальцев, смяла в комок и запихнула в карман домашней кофты. — Прости. Это всё Каринины шутки. Или Стас со своими убогими розыгрышами. Прости, я не хотела тебе показывать, не хотела тебя расстраивать. Ксюша рукавом вытерла выступившие слёзы. — Я завтра с ними разберусь, — поспешила заверить её Лена. — Завтра выходной, мы не учимся, — улыбнулась Ксюша. — Ты не переживай, я сама с ними разберусь. Потом. Если тебе лучше, давай на выходных погулять сходим? Тебе полезно на улице бывать, а то всё дома и дома. — Говоришь прямо как мама. Девочки рассмеялись. Как она вообще могла даже на секунду представить, что весь этот бред — правда? Ксюша — её самая близкая и единственная подруга, единственная, кто всегда выслушает, с кем всегда можно поговорить. «Больше не буду себя накручивать, — пообещала себе Лена. — Это всё из-за усталости и дурацких шуток чокнутой Волковой и её не менее чокнутой компании. Достали уже со своими загадками и идиотскими намёками. Не хватало из-за этого теперь начать Ксюшу избегать». — Давай, — согласилась Лена с предложением подруги и вышла из комнаты. — Пойду ещё раз суп разогрею, а то он уже льдом покрылся. Ксюша за её спиной оскалилась, сняв на миг свою безобидную маску.