Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его? Кто может отворить двери лица его? Круг зубов его — ужас; крепкие щиты его — великолепие; они скреплены как бы твердою печатью… От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас (Иов. 41, 5-7, 10-14).
Фаза первая
Человек в черном, с темными волосами до плеч и лицом, закрытым, как шлемом, глухой полумаской и защитными очками, был достойным противником Стиву Роджерсу. Первым за очень долгое время, с кем пришлось драться в полную силу, выкладываться целиком. Пожалуй, первым после уродливого детища Тони – Альтрона – сражаясь с кем, Стив мог полностью забыться. Только и успевал закрываться и уходить от выстрелов. Бил, отражал удары и ни о чем не думал. Такой бой был для него будто сама жизнь, сладко и удушливо сжатая в одно сиюминутное мгновение, когда ощущаешь себя настоящим. Когда кровь несется по венам, сердце стучит в два раза быстрее, и все мышцы работают на пределе. И уже почти за пределом. И, если бы не частое сбившееся дыхание под маской, короткие злые выдохи после пропущенных ударов, Стив бы, наверно, подумал, что ему снова противостоит не живое существо, а человекоподобная машина. Но металлическая рука оказалась всего лишь металлической рукой, приделанной к живому человеку. Сильному и отчаянному бойцу, подобно самому Стиву не снижавшему скорости атак. Молниеносным движением сменившему огнестрельное оружие на нож, когда у него кончились патроны. И без колебания перешедшему в рукопашную, как только Стиву удалось этот нож выбить. Прошла упоительная вечность борьбы. Прошло не более пяти минут, прежде чем, схватив человека в черном за лицо и перекинув через себя, Стив случайно сорвал с него маску. Тот поднялся на ноги, обернулся и…. На мгновение время будто бы замерло, земля перестала вращаться. В груди Стива Роджерса остановилось сердце. И он умер на один краткий миг невыносимой пронзительной боли. ─ Баки? Его противник нахмурился, будто пытаясь понять вопрос, а потом глухо ответил: ─ Какой, к черту, Баки? И все встало на свои места. Холодная ярость окатила Стива смывающим любые сомнения потоком. Конечно же, это был не Баки. Его Баки был мертв. Его Баки был мертв уже так давно, что в том проклятом ущелье не нашлось даже горсти того, что можно было похоронить по-человечески. Его останки сожрали звери и птицы, его кости смыла и унесла куда-то река. И теперь кто-то... кто-то, знавший Стива очень хорошо, кто-то достаточно близкий, чтобы догадаться о том, чего не было в его официальной биографии, создал этого… двойника. Подделку. Доппельгангера. ЛжеБаки. Потенциального убийцу Стива Роджерса. Потому что кто еще был способен заставить его замешкаться и остановиться во время боя? Кого еще Стив не посмел бы ударить со всей силы прямо в лицо? Стиву было так больно, ярость настолько охватила его, что именно это он и сделал: обрушился на двойника Баки как кара небес. Бил прямо в любимое лицо, расчетливой издевкой, насмешкой над ним принадлежащее незнакомцу. Бил так, будто хотел стереть весь этот день. Будто мстил за краткий миг надежды, промелькнувшей в его сознании. Бил без жалости. Черные броневики опергруппы прибыли почти сразу. В небе над мостом Рузвельта уже кружили новостные вертолеты. Стив услышал знакомый хриплый голос Рамлоу, но сейчас ему было все равно. Бешенство поглотило его. Было все еще слишком больно. Защелкали снятые предохранители, бойцы рассыпались кругом. Но в этом уже не было смысла. Стив повернулся к командиру Рамлоу и его помощнику Роллинзу и отпустил свою жертву, так что ЛжеБаки тяжело и беспомощно осел на колени. А потом повалился им под ноги. ─ Ваши приказания, сэр? – осторожно поинтересовался Рамлоу, явно почуяв, в каком Стив состоянии. ─ Этого – в морг. Вскрытие без меня не начинать, ─ сухо произнес Стив. Он подумал, что срежет это лицо и сделает из него погребальную маску. Это лицо, как две капли воды похожее на лицо его Баки. Лицо, которое несколько мгновений назад он превращал в кровавую кашу своими ударами. Он все-таки хотел сохранить его себе. Он повесит его над камином, чтобы все знали: у него нет слабых мест. У него нет сердца. Он бессмертен и несокрушим. Он ─ победитель ГИДРЫ. Он ─ живой закон и живая кара. Он ─ владыка мира. Он – Стив Роджерс. Убийца Дракона. Дракон.Антифаза первая
Ужасно болело лицо. Казалось, все кости были сломаны и вдавлены внутрь головы. В остальном было очень холодно, пахло хлоркой и еще какими-то санитарными средствами. Неподалеку слева шумела в алюминиевой раковине вода: кто-то тщательно мыл руки. Потом натянул одноразовые виниловые перчатки, принялся греметь в подносе инструментами. Все это было Солдату вполне знакомо. Все это было в его жизни, казалось, уже тысячу раз. Вот только лицо уж очень болело. Но стоило отрешиться от этого, и он сумел разобрать голоса врача и еще одного человека, обсуждавших его судьбу. Иногда спокойнее было узнать заранее, что его ждет. Иногда ─ нет. ─ Профессор, я хочу, чтобы глаза полностью сохранились. Пожалуй, я предпочел бы оставить всю голову. И шею. Так, чтобы было видно ямочку между ключицами. Хирургические инструменты сердито загремели в лотке, и Солдат невольно напрягся. Ему не нравилось, когда его оперировали рассерженные врачи. Это всегда выходило ему боком. ─ При всем моем уважении, господин Верховный Экзистиматор, мне кажется, вам привезли специалиста не совсем в правильной области. Учитывая характер ваших запросов, наверно, стоило бы обратиться к таксидермисту. ─ Всему свое время, ─ невозмутимо и холодно ответил его собеседник. ─ И пусть мне импонирует ваше бесстрашие, я бы советовал вам не искушать судьбу без нужды. ─ Я старый и одинокий человек, мой господин. Раньше я боялся вас, как и все. Но теперь... что мне терять? ─ Репутацию? Свое доброе имя? ─ небрежно ответили ему. ─ Абсолютно всем есть, что терять. Давайте не будем затягивать, приступайте. Солдат тяжело вздохнул и приготовился, услышав, как пожилой врач толкает в его сторону каталку с позвякивающими инструментами. ─ Как пожелаете, господин, ─ сказал он, наклоняясь над Солдатом и, потянув за веко, открыл ему левый глаз. Сфокусироваться было трудно. И все, что удалось сделать Солдату, увидев плавающие над ним светлые и темные пятна, это сдержать рвотный позыв и не блевануть прямо на себя. Профессор издал еще более разочарованный вздох и спросил: ─ Простите, а ему не должны были заранее зафиксировать конечности? Я, знаете ли, и не вивисектор тоже. Я всю жизнь работал со стопроцентными трупами. Без лишних судорог, попыток сопротивления, знаете ли. Чистая четкая работа. ─ Что? Он жив? Второй человек тот час оказался рядом, наклонился так близко, что Солдат почувствовал его дыхание на скуле, где медленно зарастала рана. От него на удивление приятно пахло. Ветром в соснах высоко над Эгейским морем, честно выкуренной до конца сигаретой, лакрицей, углем, свежим снегом. Какой-то, без сомнения, вкусной едой, которую Солдату уже очень давно не разрешалось есть. Ему редко нравился запах тех, кто им владел. Запах этого человека был вкусным. Он наполнял сердце томительной, но сладкой тревогой. Это был... человек на мосту? Тот, кто назвал его странной пренебрежительной кличкой, от которой у Солдата на миг перемкнуло в мозгу. Миссия, которую Солдат, судя по всему, провалил. И теперь должен был заплатить за это. Пусть будет так... он даже не особо огорчился. Солдат ужасно устал. Что ж, он хотя бы умрет по воле человека, запах которого ему нравился. Пожалуй, не худшая смерть. ─ Вот, значит, как, ─ задумчиво произнес тот, едва не касаясь губами подбородка Солдата. ─ Выходит, Говарду все же удалось создать собственного суперсолдата. Даже забавно. Человек разом распрямился и отдал распоряжение, судя по всему, в рацию. ─ Ситуация изменилась. Объект переместить в реанимационный блок. И подготовьте камеру номер десять. Когда придет в себя, сообщите незамедлительно. Слово "камера" прозвучало надежно и знакомо. По всему выходило, что его смерть опять откладывалась на неопределенный срок. А значит, его первое предположение было верным: он просто снова сменил хозяев. ─ Это опять же не совсем по моей части, ─ осторожно подал голос врач, ─ но, полагаю, ему необходимо срочно ввести обезболивающее. Судя по зрачкам, он на грани болевого шока. ─ Не стоит. Вы же не хотите оскорбить суперсолдата? ─ Тяжелая рука легла ему на грудь, и сквозь кожаную куртку и накрывавшую его простынь, Солдат отчетливо ощутил ее тепло. ─ Спасибо, профессор, но в вашей помощи здесь больше нет необходимости.