Тигр выпускает когти, не думая о них, но жертва не может скрыться. Дракон использует силу, не замечая ее, однако гора не может устоять. Из поучений мастеров
Фаза пятая
Они были вдвоем в постели. Снаружи бушевала гроза. Вода обрушивалась непрерывным потоком с небес на балкон снаружи, зябкими лужами заползала в его покои. Сверкали молнии, и от ударов грома, казалось, содрогались каменные стены. Стив едва осознавал, что за Армагеддон творится вокруг. Под ним лежал человек. Мужчина с сильными бедрами и темными волосами. В его собственной чертовой футболке, от их движений закатавшейся почти до подмышек. И Стив его трахал. Неудержимо, жестоко, грубо. Звериной силой прокладывая себе дорогу в сопротивляющемся тугом нутре. Врываясь в него снова и снова. Ему было так оглушительно хорошо там внутри, что не имело значения, хотят его в ответ или нет. Там все было жаркое и живое, подвижное, одуряюще стискивающее его член и сжимавшееся, чтобы не пустить глубже, но снова и снова уступавшее под его напором. Все больше сдававшееся ему, признававшее его право. Стив рычал, упивался и ликовал. И только одно не давало удовольствию полностью поглотить его. Он помнил свой сон. Он уже знал, чем все это кончится. Сначала он трахал НеБаки, уложив его на бок и специально прижав одной рукой голову так, чтобы закрыть лицо. Но очень быстро страх пережитого во сне заставил его перевернуть того на спину, сложив практически пополам, и, удерживая задранные вверх мощные ноги, брать так, чтоб постоянно видеть его лицо. Постоянно видеть, что он не Баки. Что у него щетина уже больше похожая на бороду, и морщины на лбу и в углах глаз, выдающие возраст. И взгляд, серый, усталый и покорный. Не загоравшийся протестом даже тогда, когда ему явно было больно. Даже тогда, когда Стив запретил ему кусать себе пальцы и прятаться за железной ладонью, пока пропахивал себе дорогу в его заднице. НеБаки послушался и больше не пытался так делать, хотя явно тоже помнил, каким будет финал их страстного вечера. Так что он смотрел на Стива, грыз губы и даже не кричал как во сне, а только выдыхал чуть более резко и измученно, когда было действительно больно. И он даже не так уж был похож на Баки: такой вот — привыкший к насилию и покорный. И это успокаивало тем, что он, конечно, не Баки, и одновременно злило потому, что, несмотря на это, его тело ощущалось таким же невыносимо нужным, необходимым, желанным. Способным подарить наслаждение, развязку, освобождение. Принять все то, что Стиву нужно было выплеснуть из себя, извергнуть наружу. Ужасающей канонадой пророкотал гром, и в мерцающих вспышках молний Стив увидел, как на пике его все нарастающих торопливых рывков внутри НеБаки зажмурился и до крови впился зубами в губу, запрокидывая голову, показывая горло, кадык… Такой красивый. Левой рукой Стив вцепился в его челюсть, заставляя повернуть лицо к себе, и внезапно колкая поросль бороды будто краска стерлась под его пальцами. И это был Баки. Баки, не брившийся пару дней. Баки с синяками от усталости под глазами. С наморщенным лбом. Со спутанными волосами. Баки с его ярким, выразительным ртом. Баки, которому было больно. Баки, которому делал больно Стив. И уже никак не мог сдержаться, потому что, несмотря на повторяющийся ужас, повторяющийся кошмар, он немедленно кончил, в исступлении коротких рывков выплескиваясь глубоко внутри у человека, которого любил больше всего на свете. И неотвратимо, неконтролируемо переменяясь, превращаясь, выворачивая ногу Баки из сустава, разрывая его до ребер своей нечеловеческой формой. Он ничего не мог с этим поделать. Он не контролировал свое тело, он не управлял собой. Снова ударил гром, и яркая молния высветила широко распахнутые мертвые глаза Баки. У него как будто вырвали сердце. — Баки!!!! – закричал Стив. – Бак! Я убил тебя, Бак! Баки! Баки! — Тихо. Тихо. Успокойся. Все хорошо. Я не Баки. Не Баки. Все хорошо. Все в порядке. Успокойся, — шептал глухой и хриплый голос над ним. Сильные руки крепко обнимали его, прижимая к кровати. Тяжелое и жесткое мужское тело наваливалось на него сверху. – Пожалуйста. Все хорошо. Я не Баки, — шептал НеБаки. Стив был в человеческом облике. Он лежал в своей постели. И с ним был НеБаки. Сон был еще таким свежим, что казался почти реальным. Стив будто бы мог чувствовать горячую и липкую кровь у себя в паху и на ногах, но вопреки всему НеБаки ощущался настолько правильно, что не вцепиться в него обеими руками, не зарыться лицом в плечо оказалось физически невозможно. Одним движением Стив перекатил их, оказавшись сверху, жадно вдыхая его запах, всем телом радуясь тому, какой он крупный, массивный, надежный. Он никогда и никого не хотел кроме Баки, но их колени оказались между ног друг у друга, и, несмотря на весь ужас только что пережитого кошмара, у Стива стояло так крепко, что звенело в ушах. И его член уже очень давно не прижимался к живому и желанному мужчине прямо под ним… Стив резко поднялся на руках и встретился взглядом с еще сонными, не до конца открывшимися глазами НеБаки. Тот смотрел согласно и с пониманием, и, черт бы его побрал, чуть не с сочувствием даже. — Мне надо в душ, — сказал Стив и решительно отстранился. — Не застревай там надолго, — фыркнул НеБаки. – Мне тоже подрочить надо, а на балконе мокро и холодно. Даже растерявшись от такой дерзости, Стив бросил взгляд за колоннаду, и там на улице действительно моросил самый обычный мелкий дождь. — Ладно, тогда ты — в душ, а я — на балкон, — решил он и поднялся. — А ты добрый, — удивленно заключил НеБаки и, совсем тихо добавив: — Спасибо, — легко скользнул с кровати и устремился в сторону ванной комнаты. Он тоже возбудился от их неловких и странных объятий, и Стив сам не мог определить, что чувствовал по этому поводу. Он вышел под дождь и бездумно механически подрочил себе, подставляя лицо прохладным струям. Он знал, что он не добрый. Он знал, что однажды трахнет НеБаки и все кончится, как в его сне, за исключением самого ужасного – лица Баки в финале. Такой исход его полностью устраивал. Но он не был рабом своего тела, он не собирался спешить с развязкой. Позже, когда они завтракали вдвоем принесенной им слугами едой, Стив сказал: — Меня не будет сегодня весь день, вернусь уже ночью. Пообедаешь без меня. Я оставлю указания. — Угу, — согласно промычал НеБаки, торопливо уплетая за обе щеки жареные лепешки. – Какие правила? — Правила чего? — Ну, моего пребывания здесь. Типа, книги читать можно, но на балконе дрочить разрешается только Верховному Экзистиматору. Стив усмехнулся. — Ты всегда приводишь примеры в свою пользу, как я погляжу? – спросил он, а потом ответил: — В общем, никаких правил, пока ты здесь. Только в кровать нам не гадь, а в остальном не вижу причины тебя ограничивать. — Наружу можно? С прислугой разговаривать можно? – подсказал НеБаки. Стив внимательно посмотрел на его подкупающе простое лицо и заключил: — Думаю, ты сам знаешь ответы. НеБаки нахмурился, но согласно кивнул, принимая правила. Когда спустя почти восемнадцать часов мерзкой, но необходимой работы, Стив вернулся домой, в его покоях НеБаки не оказалось. Во всем прекрасно просматриваемом, сплошь открытом взгляду помещении – его нигде не было. На короткий миг Стив уставился на балкон, за которым по-прежнему шел дождь. Внутри стало как-то отвратительно пусто. Хотя он и был полностью уверен, что его пленник не из тех, кто станет сводить счеты с жизнью при первой же подвернувшейся возможности. НеБаки показался ему совсем не таким. Его Баки тоже таким не был. Стив резко встряхнулся и разрешил себе наконец заметить, что вместе с НеБаки из его покоев пропало и кресло, всегда стоявшее в библиотечной зоне. Конечно же, и НеБаки, и кресло обнаружились в ванной комнате. В облаке пара от пышущей жаром ванной. Мокрые стены душевой тоже прозрачно намекали, что там регулярно включали горячую воду, и зеркало над раковиной запотело так, что не отражало вообще ничего. НеБаки сидел возле ванной, с ногами забравшись в легкое ротанговое кресло. И прямо на нем, и рядом с ним, и даже стопкой на полу лежали книги. Никак не меньше трех дюжин. При появлении Стива он поднял на него совершенно пьяные глаза и улыбнулся, настолько просто и радостно, как будто это были не они и не здесь. Стив уже и не помнил, когда он видел кого-то настолько счастливого самой возможностью читать, целиком захваченного этим процессом. Его Баки тоже до одури обожал книги. Хоть и без разбору поглощал вместе с нужными любой вздор. Они вечно спорили из-за книг, потому что Стив никогда не понимал и не одобрял фанатичного увлечения Баки всевозможной бредовой фантастикой и разными небылицами, его абсурдной мечты хоть одним глазком заглянуть в прекрасное будущее. Его Баки до него так и не дожил. — Прости, я взял кресло. Там было холодно, а тут я нагрел, — похоже, истолковав его молчание как неодобрительное, быстро сказал НеБаки, но тут же не удержался и сменил тему: — Стив, у тебя такие классные книги! Я оторваться не могу, даже не помню, чем я обедал. Я словно в сказке. В пещере сокровищ! Стив прошел к раковине и тщательно вымыл руки, не переставая краем глаза следить за НеБаки, который снова жадно нырнул в открытую книгу, лежавшую у него на коленях. Потребовалось меньше пяти секунд, прежде чем он понял, что именно его резануло. НеБаки проводил пальцем по странице сверху вниз, потом по другой, переворачивал ее и повторял то же действие. — Русское скоростное чтение? – спросил он. – Я слышал об этом методе. — Это старая штука, меня выучили, чтобы я успевал за короткое время прочесть все необходимые разведданные, прежде чем их уничтожить. Данные из меня потом стерли, а умение, как видишь, осталось, — будто во сне, не отвлекаясь от книги, ответил НеБаки, на автомате убрав за ухо свои неряшливые длинные волосы. Стив шагнул ближе, на глаз оценивая, что почти все книги, сложенные вокруг него, его пленник, похоже, уже прочитал. И он сидел пусть и не совсем так, но похоже на то, как любил сидеть Баки. И тоже отвечал, не задумываясь и не поднимая глаз от страницы. Он был мощнее, чем Баки, резче и грубее чертами лицами, и лет на десять (если не больше) старше, чем был Баки, когда Стив потерял его. И в то же время он так остро напоминал его уже не только лицом, но и своей позой, и этой любовью к книгам, радостной, восхищенной жадностью по отношению к ним. И манерой подстраивать сколь угодно скромную обстановку под свои нужды. Стив повернулся к нему и только теперь заметил, какую именно книгу держал в руках НеБаки. Сборник рассказов Уэллса. Ярость ударила в голову, стирая все разумные мысли. — Отдай эту книгу, — сухо приказал он. — Я уже почти дочитал, — даже не подняв на него глаз, ответил НеБаки, продолжая водить пальцем по страницам и листать их, казалось, все быстрее и быстрее. — Отдай ее мне! — зарычал Стив. — Я достаточно далеко сижу от ванны. Не беспокойся, я видел, что она старая. Но на таком расстоянии страницы не промокнут. — Эта. Книга. Нравилась. Баки. — Пережавший горло гнев мешал Стиву говорить. НеБаки наконец оторвал от страниц покрасневшие от непрерывного чтения пересохшие глаза и удивленно ответил: — А я чем в этом виноват? Мне она тоже нравится. Стив шагнул еще ближе к нему, и НеБаки прижался к спинке кресла, вцепившись в книгу обеими руками, притиснув ее к своей груди так крепко, что в пору было реально забеспокоиться о сохранности антикварного издания тридцатых годов. Но Стиву никогда не приходилось требовать одного и того же трижды. С глухим раздосадованным выдохом НеБаки сломался и отдал ему книгу, ласково скользнув на прощанье по ее обложке самыми кончиками пальцев. — Ты не говорил, что ее брать нельзя, — подавленно пробормотал он. Стив ничего не ответил. В груди страшно и гулко стучало сердце, как не стучало уже давно. Он и не представлял, что его враги проделали настолько серьезную работу, создавая свое секретное оружие против него.Антифаза пятая
— Просыпайся. Даже произнесенного ровным голосом приказа было достаточно, чтобы вырвать Солдата из его обычного бесцветного сна: он идет через чахлую заснеженную тундру, ноги вязнут в снегу, лицо кусают порывы ветра, и он давно уже потерял направление, куда должен двигаться, и даже не понимает, зачем и куда идет, только почему-то однозначно уверен, что ложиться в снег, сдаваться, позволять себе желанную передышку, паузу, умирать — нельзя. Солдат открыл глаза и сел в том самом дальнем от дверей и колоннады углу кровати, где улегся спать после того, как вчера разозлил Стива. И, может быть, и слишком смело так говорить, но он тоже до сих пор был сердит на Роджерса за отобранную книгу. И какой бы глупой ни казалась ему подобная мелочная месть, всерьез не собирался будить Стива и успокаивать его, если тому опять приснится кошмар. Впрочем, судя по голосу Стива, собственная обида Солдата не шла ни в какое сравнение с тем, насколько тот был зол на своего НеБаки. Дракон сидел возле стола, умудряясь выглядеть угрожающим даже в своей домашней, точно такой же как у Солдата, одежде. И НеБаки достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы убедиться: Стив и не думал остывать после вчерашней ссоры. И, кажется, так и не спал этой ночью. — Доброе утро, Стив, — как можно невыразительнее произнес НеБаки, чтобы не провоцировать его еще больше. Стив все равно нахмурился и вместо ответного приветствия бросил что-то увесистое в его сторону. — Думаю, ты разберешься, что делать. НеБаки потер глаза правой рукой, будто не доверяя своему зрению, потом нерешительно подобрался по кровати к невинно лежащему на одеяле фаллоимитатору. Сглотнул, не решаясь дотронуться до него рукой и, подняв голову, чтобы посмотреть на Роджерса, чуть не получил по носу прилетевшим следом полным тюбиком смазки. Искусственный член был всего сантиметров пятнадцать в длину и порядка четырех в диаметре, из полупрозрачного темно-красного силикона, с мутно просвечивающими изнутри батарейками и основательным стоппером. Солдат взял тюбик со смазкой, потом положил его обратно, потом взял снова. Растерянно посмотрел по сторонам, прикидывая возможные пути отступления, потом все же взял дурацкий вибратор, стиснул в правой руке, на ощупь знакомясь с волнообразной, все расширяющейся к противоположному от ярко-выраженной головки концу. — Стив, — тихо и как-то неверяще произнес он. Ослепительно светлые небеса над обезумевшей от жажды пустыней в глазах Дракона сжигало беспощадное солнце. — Я жду, — так же тихо ответил ему Стив и подсказал с небрежной насмешкой, как совсем уже идиоту: — В центр кровати, сними штаны и трахни себя этой штукой. Солдат стиснул искусственный член еще крепче и опустил руку с ним на кровать. Умом он знал, что это не худший вариант, что стоит просто подчиниться, и он сам, наверное, не смог бы объяснить, почему, не сводя глаз с лица Стива, глухо произнес: — Но я не хочу. В ответ Верховный Экзистиматор чуть приподнял брови и спросил: — А меня это как-нибудь волнует? — Да! — упрямо выдохнул он. — Нет, — ответил ему Дракон и сделал приглашающее движение ладонью. — Не буду, — сам ужасаясь себе, огрызнулся НеБаки и решительно положил вибратор на кровать. Дракон медленно выдохнул, а потом сказал: — У меня есть два варианта: я использую твой ошейник, чтобы тебя мотивировать, или зову кого-нибудь из охраны, чтобы он трахнул тебя этим членом. У Солдата подвело живот и стало кисло во рту от подступившего к горлу страха, роковой и обыденной неизбежности. — О. Правда хочешь посмотреть, как человека с лицом твоего драгоценного Баки заставляют отдаться силой? Стив вскочил на ноги так резко, что стул упал на пол. Но это была ерунда. НеБаки думал, что тот уже бросится на него. Господи, он реально был таким идиотом. У него только вчера сошли синяки от прошлых побоев, а он уже опять нарывался на драку. Но его уже несло, он был просто не в состоянии молчать. Подавшись на четвереньках вперед, он сипло и с вызовом произнес: — Давай, сукин сын, истязай меня, зови, кого хочешь, бросай обратно в тюрьму. Раз у тебя у самого нет яиц меня трахнуть. Даже этим кретинским дилдаком. Несколько долгих мгновений они сверлили друг друга взглядами, затем Стив оперся бедром на стол, такой чертовски красивый в своем яростном угрожающем спокойствии, и очень ровно произнес выжидательное: — Ну. Солдату захотелось плюнуть, выругаться, сказать еще какую-нибудь самоубийственную глупость, но, презирая и ненавидя себя, он сердито и неуклюже стащил с себя штаны, смазал вибратор, потом — вызывающе раздвинув ноги — себя и, приставив головку к своему анусу, решительно и зло надавил. В этом не было ничего нового и ничего смертельного, просто унизительно было делать это вот так напоказ, для безумной и извращенной забавы этого психа. — Нравится? Вы это хотели увидеть, мой господин? Он умел расслабляться, как следовало, и двигал рукой, толкая игрушку хоть и быстро, но не причиняя самому себе лишней боли. Впрочем, и удовольствия тоже. — Да, продолжай. — Как долго? — Пока не кончишь, — ровно ответил Дракон. НеБаки сердито мотнул головой, заставляя себя проглотить замечание о том, что он может и вовсе не кончить. В конце концов, кого он собирался этим наказывать: себя или Дракона? Он удобнее уперся пятками и плечами в постель, приподнимая бедра, немного поменял угол, и... сладкая волна прошла по всему его телу. Что, он не знал, как сделать этот процесс приятным? НеБаки невольно запрокинул голову назад, закрыв глаза и наплевав на бесполезную игру в гляделки с Драконом. Его внутренние мышцы ритмично сжимались, стискивая искусственный член, чтобы прочувствовать скольжение всех его выступов и головки от взволнованно растревоженного этими движениями сфинктера в глубину до прошивающей ему пах короткими спазмами удовольствия простаты. Не думая ни о чем, а может, и нарочно красуясь перед своим деспотичным зрителем, Солдат скользнул железной рукой по своему лицу, облизал пальцы и сжал ими левый сосок, а потом обхватил свой вполне уже заинтересовавшийся происходящим член и принялся размашисто дрочить в том же ритме, в котором трахал себя игрушкой. И это было почти как с ванной. Его тело брало свое. Его большое, жадное до радости тело почти сразу же откликнулось бурной и искренней волной благодарности. И, черт побери, он же дрочил вчера утром в душе, но делать это, когда его задница буквально плавилась от удовольствия, оказалось настолько ярче. Он двигал обеими руками все быстрее и бессистемнее, прогибаясь и извиваясь на кровати. — Давай же, — рвано выдохнул Стив, и НеБаки выгнуло и выломало, сперма забрызгала живот. Он все двигал и двигал ладонью протеза, совершенно не ощущавшейся, как его собственная рука. А потом просто рухнул на спину, глотая ртом воздух и пытаясь восстановить дыхание. Будто в тумане он наблюдал, как Стив приблизился к нему и коротко погладил по волосам. И вопреки всему прикосновение его ладони ощущалась таким удивительно нужным и приятным. Стив повернул к себе его лицо и, глядя в глаза, сказал: — Я передумал, НеБаки. Ты можешь читать Уэллса и вообще любые книги в библиотеке. Только не в ванной. Сегодня тебе принесут обогреватель. НеБаки не стал ничего отвечать, а Стив сразу же после этого ушел. Полежав еще немного, Солдат вытащил из себя игрушку и, сходив в ванную, помыл ее и себя. Ему не было стыдно, ему не было больно. Он не ощущал ни поражения, ни позора. Ни радости от разрешения взять книги. Наверное, ему было по-прежнему обидно и еще как-то по-новому грустно. Поэтому взяв с накрытого к завтраку стола только гранат, он решительно вышел на балкон и уселся там на корточках, привалившись спиной к одной из колонн. Горы вокруг были величественны и совершенно безразличны к судьбам людей. Сколько хватало глаз — повсюду только черные камни и белый снег. "Ничего, — подумал Солдат. — Ничего. Не страшно. Все равно когда-нибудь настанет весна".