За воротами Холода Властвует грозный дракон; Свечи — вместо зубов, Пасть откроет — и светится он. Ни луны и ни солнца Туда не доходят лучи, Только северный ветер Свистит, свирепея в ночи. Только снежная вьюга Бушует недели подряд, И громадные хлопья На древнюю башню летят. “Путешествие при северном ветре”
Фаза седьмая
У НеБаки соски выпирали под майкой, отчетливые кругленькие бугорки, маленькие и упорные. Топорщились так, что не заметить их было просто невозможно, даже если специально стараться не обращать внимания. Чувствительные к температуре соски не такое уж и редкое явление среди людей, если подумать. У Баки тоже так было… И как бы Стив ни старался не думать об этом, взгляд и мысли раз за разом непроизвольно возвращались к этим торчащим соскам. Стив слишком хорошо помнил, какими соски Баки были на ощупь: помнил их пальцами, губами, щекой и носом, которыми любил тереться о них. Баки не нравилось, если Стив трогал их между делом, сжимал и вертел сквозь рубашку по утрам перед работой или, когда Баки надо было куда-то идти. Он увертывался, ныл и даже обижался. Но ночью… ночью Баки позволял Стиву делать со своими чувствительными сосками все, что тот только мог пожелать. И даже трогать их после секса, покрасневшие и болезненно припухшие от жадных собственнических ласк Стива. Дракона никогда не интересовали отличия и сходство в анатомии миллиардов людей, населявших планету. Но теперь он смотрел на выпирающие под майкой соски и хотел знать, какого они цвета и формы, есть ли на ареолах такие же как у Баки маленькие пупырышки, растут ли вокруг них редкие темные волоски? При желании он, конечно, мог бы просто детально восстановить в своей памяти фотографии с осмотра этого человека в реанимации, но зачем, если НеБаки сидел на его кровати, живой и теплый. И достаточно было просто сделать шаг, протянуть руку и сорвать с него майку. Чтобы своими глазами увидеть… И если даже такая мелочь ощущалась предательством памяти настоящего Баки, верности ему и всей их любви, то стоило ли останавливаться на этом? НеБаки не попытался защищаться и только вздрогнул всем телом, когда, дернув майку у него на груди, Стив одним движением вырвал почти что всю переднюю ее часть. И вцепился ладонями в крупные грудные мышцы, сжимая их, как женскую грудь. Его Баки был прекрасно сложен, но таким могучим он не был. А еще — грудь НеБаки оказалась совершенно голой, абсолютно гладкой. И это было даже хорошо, потому что чертовы соски были верного цвета и формы, и с маленькими пупырышками как раз в нужных местах. И когда Стив крепко стиснул их пальцами, НеБаки ничего не сказал, только коротко замычал с закрытым ртом и запрокинул голову, так что Стиву стало видно, как дергается его кадык. И в воздухе густо и подло запахло его возбуждением. «Это сон? — подумал Стив. — Или нет?» Происходящее ощущалось таким реальным. Но точно такими же были два прошлых сна, в которых он трахал НеБаки. И если это был сон, то он мог трахнуть его снова. Мог трахнуть прямо сейчас, настолько жестоко и грубо, как захочет. Поиметь его, изливаясь в него своей тоской по Баки и всеми обидами на мир, в котором у Стива больше не было настоящего Баки. Если это всего лишь сон, то он ничего не изменит. Да даже если не сон… Он хотел этого человека – он мог взять его, когда пожелает. Он не обездолил бы этим его семью: у НеБаки явно не было никакой семьи. Он даже не пошел бы против своих законов: всего лишь привел в исполнение приговор преступнику. Стив имел право на прихоть. Уже сколько десятков лет он не позволял себе ни одной. Разные ладони НеБаки накрыли руки Дракона у него на груди, и Стив только сейчас заметил, что буквально терзает его. НеБаки часто дышал и глухо хрипел сквозь зубы, но по-прежнему не вырывался. Дракон посмотрел в его серые усталые глаза и решил: — Возьми смазку. У тебя двадцать секунд на подготовку. НеБаки молча кивнул и, не красуясь, без особенной грации, стащил с себя штаны и занялся собственной задницей. А потом протянул скользкую ладонь к члену Стива, высвобожденному из штанов. Прикосновение его руки там обожгло удушливой сладостью, так что Стив непроизвольно толкнулся в его пальцы. Всего несколько движений, и он больше не мог терпеть. Он подхватил НеБаки под бедра и поднял его на руки, лицом к себе, давая обхватить себя ногами за талию и опереться руками о плечи. В своей жизни он всего однажды любил так Баки – на весу. Это случилось на фронте, где-то на севере Франции. В маленькой деревушке, от которой остались лишь почерневшие после бомбежки и пожара развалины. Воющие Командос столкнулись там с отрядом фашистов, явно не ожидавших подобной встречи. Не в правилах Стива было давать противнику опомниться. Воющие были в меньшинстве, но на их стороне была внезапность... и Стив. С его яростной силой и натиском все закончилось очень быстро. Пока остальные обыскивали трупы, Баки затащил Стива в пустую коробку оставшегося без крыши остова одного из домов. Потому что всегда знал, чувствовал, когда Стиву становится нестерпимо нужно зарыться собой в его тело и... выдохнуть. В развалинах не осталось ничего из мебели, и у них почти не было времени. Стив сжимал Баки обеими руками, целовал, целовал и целовал, чувствуя, как тот расстегивает ему ремень. Баки был его воздух. Его награда, его отдушина. Баки сам предложил взять его стоя. И, черт, Стив стал так силен, что мог рвать руками броню танков, держать Баки на весу было совсем просто. У Баки всегда имелся с собой вазелин, но у них совсем не было времени на нормальную подготовку. И Стив кожей чувствовал, насколько Баки нелегко принимать его. Но Баки вцеплялся руками в ремни для щита у него на спине, кусал форму на плече Стива, мрачно хрипел и только отрицательно мотал головой все три раза, что Стив предлагал перестать. И, господи, как же Стив был благодарен ему за разрешение любить себя, быть в себе, готовность отдать свое тело для плотского удовольствия Стива. Потому что эта ненасытная пьянящая жажда близости жила в Стиве теперь постоянно, а стоило ему дать волю своей агрессии и ярости (что на фронте приходилось делать практически каждый день), она захлестывала его с головой. Ему нужен был Баки, и Баки был рядом. И был — его. После, опустив Баки на землю, Стив упал перед ним на колени, обнимая обеими руками за бедра и поддерживая, и зарылся лицом ему в пах. Стив не особо умел брать в рот, но он так хотел отблагодарить Баки за его любовь, понимание и подаренное наслаждение. Баки ворчал едва внятно и цеплялся за его волосы. Если он и был возбужден, когда они только уединились, у него все упало в процессе, и Стив помнил, как осторожно ласкал губами и языком его член, пока тот не откликнулся ответным интересом, пока, едва слышно простонав его имя, Баки не кончил ему в рот. Стив любил его больше жизни... НеБаки был мощней и килограмм на тридцать увесистее, но держать его все равно было нетрудно. Дракон прижал его плечами к стене и вдавился собой ему внутрь. Тело НеБаки сопротивлялось, но поза, гравитация и желание Стива были против него. И НеБаки сотрудничал. Уткнувшись лбом в плечо Стива, он рвано дышал и все пытался расслабиться в должной мере, чтобы открыться. Он явно умел это делать. И все равно ему было так же больно, как Баки. Стив слышал это в его дыхании, чувствовал в напряжении его мускулов, даже в его запахе — ему было больно. Но он молчал. Не спорил, не сопротивлялся. И даже его большие сильные руки лежали на плечах Стива, как мертвые ветки. А еще он был возбужден. Ему было больно, он знал, чем все закончится. И он все равно был возбужден. Стив ненавидел его еще и за это. Но больше всего ненавидел за то, что не мог не хотеть. В нем было так же хорошо, как было в Баки. Живое тепло тесно обхватило член Стива со всех сторон, пульсировало и сжималось. Как будто Стив имел само его сердце. Но он был не Баки. Он был подделкой. И Стив готов был взреветь от жаркой смеси ненависти, отчаяния, чувства потери, совершаемого им сейчас предательства и острой необходимости брать. Брать даже это. Пусть так. Пусть поддельное. Но почти такое же. Похожее на Баки. Хрипя горлом, он качал НеБаки на весу, удерживая его под разведенными коленями, насаживая на себя, будто на кол. Яростно, быстро, беспощадно. В слепой погоне за наслаждением. В глухом отвращении к самому себе. — Стив, — сипло прохрипел НеБаки ему в шею, и Стиву захотелось зажать ему рот, чтобы не слышать свое имя из этих уст. Прижать его голову к плечу, чтобы не знать, не видеть, отсрочить неизбежную развязку. — Стив! Стив! Стив! Теплое дыхание коснулось его шеи. И почему-то такой мелочи оказалось достаточно, чтобы толкнуть его за край. Мощным хлопком раскрылись крылья, стены и потолок рванулись к нему со всех сторон. Его телу было так одуряюще хорошо. Его пах буквально содрогался в ликующем торжестве. В животе было сладко. В его душе было кисло. Все закончилось. Он присел на задние лапы, стараясь не поскользнуться в разлившейся под ним крови. Обеими лапами он прижимал к себе то, что осталось от НеБаки. Он не хотел смотреть. Отвлеченно мелькнула мысль о том, что он мог бы разрешить НеБаки обуться, раз уж тот хотел умереть в сапогах. В конце концов тот имел право хоть на такую мелочь. Стало коротко и бесполезно стыдно перед ним за то, что Стив не подумал об этом раньше. Медленно выдохнув, он осторожно расслабил передние лапы и посмотрел на то, что в них лежало В третий раз он, наверное, должен был уже привыкнуть к этому зрелищу. Но как он мог к такому привыкнуть? Стив сомкнул лапы, чтобы больше не смотреть в мертвые глаза своего Баки, и отчаянно взвыл. Он не мог двигаться, не мог думать, даже дышать нормально не мог. Всей его невероятной выносливости и силы не хватало, чтобы выдержать эту боль. Слезы двумя ручьями хлынули по его вытянутой морде. И он больше не хотел быть. Он так больше не мог. — Стив! Стив, проснись! Не надо, не плачь. Стив, да очнись ты. Стив, ну пожалуйста. Ты меня вообще слышишь? — сильные руки тормошили его, такой родной, сиплый ото сна голос бормотал прямо над ним. — Стив, просыпайся. Это сон. Все в порядке. Это был только сон. — Баки, — прошептал Стив, потому что это имя было всем, что имело смысл. — Нет, извини. Не он. Это я, это просто я. НеБаки, — ответил ему такой похожий голос, и Стив наконец-то открыл глаза. Они лежали вдвоем в постели. Было очень тихо, и от этого особенно ясно ощущалось, как эхо его недавнего воя еще гудит где-то в дальних углах и колоннаде. — Опять тот же сон? — спросил НеБаки, отпустив его плечи и устраиваясь рядом на локте. — Да, — просто ответил Стив. — Я взял тебя, разорвал и... остался с головой Баки. Я вижу этот кошмар снова и снова. — Ну, так может, чего тянуть? — на удивление беззаботно спросил НеБаки. — Что ты имеешь в виду? — Ну, трахни меня, — НеБаки пожал плечами с таким видом, будто речь шла не о его жизни и смерти. А в ответ на мрачное молчание Стива пояснил: — Ты меня либо убьешь, я не превращусь и тебя отпустит. Либо, что вероятнее с моей точки зрения, не убьешь, но тебя попустит просто потому, что ты наконец-то нормально трахнешься. Стив хотел было ответить, но даже закашлялся от возмущения. А потом сказал только: — Я обдумаю твое щедрое предложение, но пока, нет. Давай я сам буду решать такие вопросы. — Ну хорошо, — сонно улыбнулся НеБаки и вдруг очень по-свойски положил правую руку Стиву на бедро и погладил его вниз к колену. — Тогда я могу предложить тебе обычную товарищескую дрочку. Стив молча смотрел на него, на его слипшиеся в уголках глаз ото сна ресницы, на поросль щетины на подбородке, на мягкую игривую улыбку Баки на губах потрепанного жизнью чужака. — И если ты вдруг обратишься, я успею нырнуть под кровать. Можешь быть спокоен. Ну, что? Согласен или попробуешь так уснуть? — Баки вот так же... — начал Стив и снова закашлялся, потому что ему сдавило горло. В ответ НеБаки просто снова погладил его по ноге, и Стив продолжил: — Мой Баки вот так же запросто предложил подрочить мне в первый раз. Было холодно, а он сказал, что знает гарантированный способ согреться, подвинулся ко мне и... все сделал. — Думай о нем, — чуть грустно ответил НеБаки и на миг коснулся сухими губами плеча Стива, а потом широкая ладонь сдвинулась выше и как-то сразу же оказалась в домашних штанах у Стива, и обхватила так правильно. — Да, Баки, да! — выдохнул Стив раньше, чем понял, что говорит, и почувствовал теплый смешок в плечо. НеБаки дрочил ему безыскусно и одновременно так правильно, в ровном, постепенно нарастающем темпе. Без маленьких эротических шалостей, которые всегда позволял себе Баки, как только ему удавалось заполучить в свою ладонь член Стива. Честная товарищеская дрочка без обязательств, но с каждым мигом Стив все больше терялся, все больше доверялся его прикосновениям, толкался навстречу. — Так хорошо? — тихо спрашивал НеБаки. — Хорошо? Нравится? Почему-то Стив кончил именно от звука его голоса. От этих немного нерешительных, но при этом таких уверенных вопросов. — Нравится, — сказал он, когда смог перевести дыхание, и, перекатив их, сам сунул руку в штаны НеБаки. — Теперь твоя очередь. — Ты хочешь? — с сомнением спросил тот, весь напрягаясь, зажимаясь под ним. — Просто ответная услуга. Обычная товарищеская дрочка подразумевает взаимность. Ты — мне, я — тебе, — ответил Стив. Ужасно хотелось коснуться губами нахмуренного лба, разгладить морщины. Но это был не Баки, и они не были любовниками. Это была всего лишь небольшая взаимопомощь. — Ты тоже можешь думать, о ком захочешь, — добавил он. — Мне не о ком, — ответил НеБаки и крупно сглотнул, а потом накрыл его руку своей и раздвинул ноги, позволяя коснуться своего члена. Он был приятный на ощупь. Намного меньше, чем у Стива, но отзывчивый, так бесхитростно радующийся малейшей ласке. Позволив руке НеБаки на его костяшках подсказывать темп, Стив так же бесхитростно подрочил ему, пока НеБаки лежал под ним, затихший как мышь, и лишь не отрываясь смотрел на Стива дымными серыми глазами. Кончая, он крепче сжал Стиву пальцы, приоткрыл рот и зажмурился. — Тебе давно так не делали? — спросил Стив, когда дыхание Баки немного успокоилось. — Мне чаще делали по-другому, и я не хочу сейчас говорить об этом, — ответил тот. Стив согласно кивнул и сказал: — Спасибо тебе. — Это было нетрудно. Обращайся, — улыбнулся в ответ НеБаки и коснулся виском его плеча. И вот это уже ощущалось почти как измена, но НеБаки точно не был в этом никак виноват. Дракон был честен.Антифаза седьмая
Они бежали вдвоем по едва заметной среди валунов тропе. Справа высились неприветливо голые каменные утесы, слева была пропасть и заснеженные горы по другую ее сторону. В вышине над ними медленно кружил огромный орел, чья тень то и дело появлялась в поле зрения то с одной, то с другой стороны от них. И больше вокруг не было ни одной живой души. Они бежали вдвоем, не то чтобы соревнуясь в скорости и выносливости, но явно не давая друг другу скучать. Солдат чувствовал, как все его тело радуется здоровым нагрузкам и возможности двигаться так, как захочется. Он вдыхал горный воздух полной грудью, и у него даже голова кружилась от удовольствия, как если бы воздух здесь отличался на вкус от того, что был в покоях Дракона. Стив бежал рядом. И Солдат то и дело чувствовал на себе его обжигающий иссушенный взгляд. Ему не было некомфортно, когда Дракон так смотрел на него. Наоборот — хотелось выкладываться в беге еще сильнее, хотелось красоваться, хотелось смеяться в голос и размахивать руками от того, как здорово ему было: просто оказаться снаружи, просто бежать без всякой цели, просто — и без людей, и не в одиночестве одновременно. Он даже сам не ожидал, что у него так просто все выйдет. Но утро только становилось все лучше и лучше. Сначала Стив позволил ему подрочить себе, и внезапно ответил тем же. И это было... приятно. Даже не столько потому, что Солдат не ожидал подобного в принципе, сколько, потому что при всей своей силе Стив был с ним осторожен и нежен. И не разозлился потом. А, казалось, даже наоборот. Во всяком случае, когда он стал собираться на пробежку, Солдат рискнул испытать удачу и намекнуть, что, может быть, можно и ему организовать беговую дорожку и пару силовых тренажеров. Прямо там, он не наглый, но места же много, получится их так у стены поставить, что и не особо заметно будет. А то он три месяца только и делал, что отжимался от пола. И совсем не против хоть как-нибудь разнообразить программу. Стив задумался на минуту, а потом сказал, что не против, и спросил, не хочет ли Солдат пробежаться с ним вместе, и, стоило тому радостно закивать, как буквально через пару минут ему уже принесли такие же спортивные штаны, как у Стива, теплое серое худи и пару удобной легкой обуви, бегать в которой было в тысячу раз удобнее, чем в его обычных тяжелых ботинках. Вот Солдат и скакал, как мячик, не пытаясь держаться тропы и при любом удобном случае прыгая прямо по валунам. Он упивался каждым мгновением, едва замечая, что смеется вслух, буквально купаясь в возможности бежать и рассекать собой воздух. — Смотри под ноги, скачешь будто горный козел, — крикнул ему Стив. — Навернешься, костей не соберешь. Солдату было так весело, что он как раз собирался подколоть в ответ, но в этот момент камни, как по заказу, поехали внизу у него под ногами, и левая ступня, на которую он собирался перенести вес, вдруг оказалась в пустоте. Зимний как мельница крутанул руками, пытаясь притормозить падение, без единой мысли ища за что ухватиться, и соскользнул вниз. Стив поймал его за запястье быстрее, чем он всерьез успел испугаться. — Ты идиот? — рявкнул он прямо в лицо Солдату и со всей силы швырнул его к каменной стене по другую сторону тропинки, так что тот ощутимо приложился спиной. — Ты чуть не сорвался в пропасть. — Нет, я цепкий, — чувствуя, как заходится от нахлынувшей волны адреналина сердце в груди, улыбнулся Солдат. — Я бы не упал, ухватился бы и вылез. — В качестве доказательства своего плана, он повертел перед лицом у рассерженного Стива левой ладонью. — Мне кажется, я так уже делал. К тому же, ты ведь Дракон, у тебя есть крылья. Ты поймал бы меня, даже если бы я сорвался. — Я не принимаю форму Дракона, чтобы спасать людей, НеБаки, — огрызнулся Стив, но, как показалось Солдату, не слишком уверенно. — А я думаю, что принял, чтобы не пришлось потом трахать то, что от меня осталось, — беззаботно ответил Солдат. Стив склонился над ним совсем близко, так, что на миг ему показалось, будто тот сейчас вцепится ему в горло, или — поцелует. Солдат смотрел ему прямо в глаза, улыбался и не боялся его. Ему было слишком радостно. — Держись справа от меня и больше так не делай, — прошипел Стив. — Или что? — у Солдата голова кружилась от того, что он творил, но он вдруг подался бедрами навстречу телу Стива, положил живую руку ему на талию. — Или будешь бегать только на тренажере, — вздернув подбородок вверх и глядя на него сверху вниз, ответил Стив, и они застыли так друг против друга, одни среди гор. Тень орла пронеслась по ним, и взгляд Стива вдруг стал каким-то потерянным и грустным. — Баки боялся высоты. Я уже потом понял, — сглотнув, признал он, — когда потерял его. Вокруг них были только горы и небо над ними. И напротив Солдата стоял Верховный Экзистиматор, цель восьмидесятого уровня. Его хозяин? Его тюремщик и палач? Человек, который не перестал любить мертвеца. — Мне так жаль, Стив, — искренне ответил Солдат. — Мне тоже, НеБаки, — ответил тот и отвернулся. А потом, глядя на горы вокруг признал: — Он сорвался с поезда. В Альпах. Я не успел до него добраться. Не дотянулся. Я тогда не был драконом... Теперь, ты прав, я прыгнул бы следом. Я бы поймал его. Но тогда у меня еще не было крыльев. Я получил их, когда было уже поздно. Стив сделал шаг назад и с немой болью смотрел вслед орлу, и Зимний не придумал ничего лучше, чем мягко толкнуть его плечом и пообещать: — Хорошо, я побегу возле скалы. И не буду больше скакать козлом. Стив будто очнулся, нахмурился, потер переносицу пальцами и мрачно посмотрел на него: — И это все? А где ритуальная фраза про "тебе пора отпустить и жить дальше"? Солдат только удивленно склонил голову к плечу: — Я думал, каждый сам решает, когда он готов отпустить то, что потерял? Они вернулись обратно в оплот Дракона, позавтракали вместе. У НеБаки было чудесное настроение, хотелось болтать и веселить Стива. — Когда ты впервые привел меня сюда, и я увидел колоннаду и балкон, сначала подумал, что это так безрассудно. Как мишень на лбу нарисовать. Потому что, если у твоих врагов есть джеты или даже вертолет береговой охраны, можно опуститься в ущелье и буквально расстрелять твою спальню снаружи, — Солдат жирно намазал себе бутерброд паштетом и теперь размахивал им, когда говорил. — Но вчера, пока я сидел там, снаружи, я оценил розу ветров. Не знаю, каким асом надо быть, чтобы вообще суметь приблизиться к твоему логову с этой стороны. Теперь понятно, почему посадочная площадка так расположена. Ты все продумал. — Я вовсе не планировал строить крепость, — спокойно ответил ему Дракон, за обе щеки уминая скучнейшую пустую кашу. — Мне это не нужно, как ты помнишь, я непобедим. К тому же, если бы это мой противник скрывался от меня в подобном убежище в горах, я просто использовал бы сейсмические бомбы и похоронил бы его прямо так. — Ага, вот ты и попался! Теперь я знаю твое слабое место! — воскликнул Солдат и поднял свою чашку кофе, как кубок. — Ага, вот ты и попался! Теперь я знаю, что ты хотел выяснить, — фыркнул Стив и чокнулся с ним собственным кофе, а потом добавил: — К тому же, стал бы я жить в доме, оборону которого не продумал на все случаи. — Мне кажется, ты мне сейчас врешь, — застенчиво улыбаясь, предположил Солдат. — А мне кажется, что я никуда сегодня не поеду, — вдруг сообщил Стив и откинулся на спинку стула. — Останусь здесь. В конце концов я имею право на выходной. Первый за столько лет. — И чем же займемся? — Солдат тщательно облизал тарелку, а потом по очереди розетки, в которых им подали джем и сметану. Он не пытался делать это намеренно сексуально. Но Дракон смотрел на него с таким искренним жадным желанием, что Солдат не то чтобы очень хорошо понимал, что делает. — Никаких особенных планов, — Стив с царственным видом пожал плечами и предложил: — Хочу, чтобы ты почитал мне вслух. НеБаки. — Ладно, — Солдат потупился. Почему-то это казалось таким интимным. — Можем еще побороться. Для удовольствия. Не всерьез. Он сам не знал, почему был так уверен, что Дракону хочется именно этого, но внезапно, похоже, угадал. У того дрогнули ноздри, и тело откликнулось довольной волной, прокатившейся под кожей. — Любишь драться? — предположил Солдат. — И нету достойного противника? Так есть я. — Ты мне тоже не ровня, — доброжелательно напомнил Дракон, но смотрел при этом хищно и одобрительно. — Хорошо бы только маты спортивные или хотя бы ковер, — не стал спорить Солдат. — Чтобы было мягче. — Ковры — для изнеженных слабаков, — надменно ответил Стив. — Я вытру тобой пол. — Или я тобой, — ответил Солдат. — После книжки. После завтрака он хотел испытать свою судьбу и взять с полки тот самый сборник рассказов Уэллса, но передумал и схватил первую попавшуюся книгу, которую еще не читал раньше. Раскрыл посередине и, устроившись в кресле, неуверенно начал читать вслух. Дракон сидел шагах в пяти от него, привалившись спиной к колонне, и слушал, закрыв глаза. Книга, как назло, попалась неинтересная, с какими-то карикатурными примитивными марсианами, и Зимнему было немного стыдно за свой случайный выбор и за ту ерунду, которую Стиву теперь приходилось слушать в его глухом хрипатом исполнении. Зимний читал, переживал и страдал, что мог бы выбрать другую книгу — действительно увлекательную. Он то и дело косил глазами на Стива и представлял, какое у того могло быть лицо, если бы он заслушался. Как раз в один из таких моментов Дракон вдруг открыл глаза и встретился с ним взглядом. — Какая-то чушь, — прямо сказал он. — Не могу сказать, что мне нравится. — Прости. Неудачно выбрал, — признал Солдат и с надеждой предложил: — Может, уже поборемся? — Убедил, — Стив легко поднялся на ноги, так что Солдат невольно залюбовался уверенной грацией и мощью его движений и, оставив книгу, будто на ниточке потянулся за ним. Они прошли в наиболее пустую часть огромного помещения и встали друг против друга, примеряясь. Потом Стив, будто дразнясь, стащил через голову футболку и небрежно отбросил ее прочь. Его идеальный торс сиял в солнечном свете словно высеченный из мрамора, и Солдат, потянувшийся уже было последовать его примеру, внезапно застеснялся своих шрамов и кособокости из-за протеза и остался, как был, в футболке. Ему показалось, что Стив заметил его колебания и неодобрительно чуть нахмурился, но он ничего не сказал, и Зимний был ему за это благодарен. Они не оговорили никаких правил, вообще ничего не обсудили, просто вот они стояли, молча переминаясь с ноги на ногу, удерживая взгляды друг друга, а в следующий миг уже бросились вперед, сшиблись буквально в прыжке. Зимний попытался сразу же поймать Стива в свой смертельный захват, но сжимать того оказалось так же продуктивно, как душить дерево или чугунный столб. Даже со всеми преимуществами бионики Солдат не мог найти ни одной бреши в его уверенной обороне. — Ну, мы деремся или танцуем? — выдохнул Стив почти ему в шею, и теперь уже Зимнему пришлось приложить усилие, чтобы уйти из его захвата. — Ты хозяин праздника. Тебе решать, — довольно фыркнул он. И они схватились уже всерьез. Почти как на мосту, только на этот раз без оружия и без цели убить друг друга. Доказывая свое превосходство в силе, скорости и умениях. Не желая уступать, поддаваться, дать подмять себя. Выкладываясь на полную. Зимний дрался с веселым азартом, чуть отстраненно упиваясь зрелищем того, какой ему достался противник. Тем, как мускулы Стива блестели от проступившего пота, каким хищным и уверенным было его лицо, его взгляд. Тем, как одуряюще вкусно он пах. Они дрались с искренней радостью, и даже боль от ударов была честной, потому что он мог с той же силой бить в ответ. Он мог! Он имел право. Дракон ему разрешил. Зимний буквально чувствовал, как тот наслаждается процессом. И дерется честно, как суперсолдат с суперсолдатом. Не как дракон с человеком. В какие-то моменты ему даже казалось, что он сильнее, что победа совсем-совсем рядом, еще чуть-чуть и он дожмет Дракона. Дожмет своей железной рукой, своей годами натренированной выносливостью, умением держать удар и не падать, а драться дальше, не сбавляя темпа и не жалея себя. Но Дракон, казалось, был вдвое безжалостнее к самому себе и к сопернику и неуловимо — нет, не подлее — но, как-то хитрее в схватке. Не упускал ни одной ошибки, запоминал все слабости и снова, и снова использовал их против Солдата. Так что в конце концов Зимний оказался на полу в несокрушимом захвате — спиной к груди Стива, как насекомое или черепаха, перевернутые на спину. Левой ногой Дракон намертво прижимал протез к его собственному телу, правая рука была вывихнута из сустава, и в глазах уже чернело от того, как Стив зажимал локтем его горло. Солдат хрипел, как животное, едва понимая, что Дракон шипит ему в волосы, чтобы он сдавался, и только чувствовал (просто не мог не ощущать) прямо под своей поясницей напряженный горячий член. Он даже не мог ударить вывернутой рукой по полу в знак того, что признает поражение, но Стив, похоже, смилостивился — разом отпустил его и повернулся на бок, позволяя Солдату кашлять на полу, пока не восстановилось дыхание, и неуклюже корячиться, принимая подходящую позу, чтобы вправить сустав в плечо. — Ты отличный противник, НеБаки, — наконец сказал Дракон. — Мне понравился наш бой. — Ты не был бы так доволен, если бы проиграл, — пробурчал Солдат, наконец рывком вправив себе руку. Стив поднялся и ребром ладони утер кровь с лица. Нижняя губа у него была расквашена, скула и бровь справа — рассечены. Стив удивленно глянул на испачканные пальцы и сплюнул кровь, потом повернулся к Зимнему, нависая над ним сверху. — Но проиграл ты, — констатировал он, и все, что Зимнему оставалось — это подняться перед ним на колени. Стив сунул руку в карман своих спортивных штанов, и Зимний знал, что нельзя умолять, нельзя, это бессмысленно и бесполезно, но слова вырвались у него раньше, чем он успел удержать их: — Не надо, не надо, пожалуйста. Стив! Не надо! Дракон удивленно склонил голову немного к плечу и вытащил из кармана платок, которым вытер лицо сначала себе, а потом, шагнув ближе, немного подрагивавшему от ожидания боли Зимнему. — Не бойся. Мы закончили. Я больше не ударю, — ровно сказал он. — Или, что ты думал, я хочу сделать? — Ошейник, — прошептал Зимний, невольно прижимаясь лицом к его руке, все еще испуганный и так отчаянно льнущий к малейшей ласке. — Ты мог активировать ошейник. — Зачем? — удивился Стив. — Наказать меня. За проигрыш. За то, что разбил тебе лицо. Я не знаю. Как будто кому-то нужна специальная причина, чтобы делать мне больно. — Солдат закрыл глаза, полностью вверяя себя аккуратным прикосновениям Стива. Тот молчал очень долго и все касался платком и пальцами его щек, носа, лба и бровей. — Я не собираюсь наказывать тебя за то, что ты проиграл мне. У тебя с самого начала не было шанса победить, — наконец сказал он. — И я не вижу смысла мучить тебя за то, что ты выложился в этой драке, как мог. Я даже благодарен тебе за это. Уже очень давно никто из людей не доставлял мне такого удовольствия. Солдат ни за что не смог бы объяснить, почему он поверил этому голосу и его тону, но он сразу же осмелел от этих слов и потянулся губами к пальцам Дракона. — Я могу сделать еще лучше, — совсем тихо предложил он и скользнул языком по мизинцу. Дракон шумно выдохнул и второй рукой вцепился ему в волосы, заставляя запрокинуть голову. — Ты нарываешься? — спросил он. — Да, — ответил Солдат, на коленях шагнул ближе и прижался лицом к паху. Сердце все еще гулко стучало в груди от азарта недавней драки, пережитого острого страха и не менее острой благодарности. Эрекция Стива сквозь мягкую ткань штанов ощущалась такой приятной, такой правильной. Многообещающей. — Ты серьезно? — с шумным выдохом спросил над ним Стив, и когда Солдат поднял на него глаза, не переставая касаться губами и носом его члена, глаза Дракона пылали так, будто монгольской пустыне грозило как минимум прямое столкновение с солнцем. — Мхуууу, — согласно промычал Солдат и сказал, прижимаясь губами к горячей плоти сквозь ткань: — Я все помню и в случае опасности — успею нырнуть под кровать. В ответ Стив вдруг рассмеялся, нервно и будто пьяный. И, крепче сжав волосы Солдата, буквально вдавил его лицо себе в пах, сам подаваясь бедрами вперед. Потираясь о него. Зимний был почти уверен, что дальше Стив просто приспустит штаны и выебет его в рот, торопливо, жадно и без прикрас, как и полагалось трахаться после хорошей драки. Но Роджерс удивил его. Мягко оттолкнув Солдата на пол и движением подбородка приказав ему лечь, Стив стащил штаны и белье, оставшись совсем нагим. А после вовсе не оседлал ему грудь, как закономерно ожидал Солдат, а опустился рядом с ним на колени и за плечи притянул его к себе, укладывая на бок. — Если что-то покажется тебе ненормальным — беги, — сказал Стив, а потом зарылся пальцами в его волосы и притянул к своему паху. Солдат был только рад подчиниться ему. Сам Зимний никогда не жаловался на размеры, но член Стива превосходил его собственный как по длине, так и по толщине. Безупречный, обрезанный, ровный. С выразительной четкой головкой. — Такой красивый, — прошептал он, легко касаясь головки губами, лизнул щелку. — Мечтал попробовать его с того момента, когда впервые потрогал сегодня утром. Ладонь Роджерса у него на затылке давила, подталкивала, понукала, настойчиво, но мягко. И Зимний не спешил подчиняться, терся лицом о горячую кожу, зарывался носом в густую золотистую шерсть у корня, ласкаясь щекой о жаркую пульсирующую плоть. — Такой напряженный, такой сильный. Большой, — обмирая от желания бормотать какие-то глупости в том же роде, он как завороженный скользнул языком по толстой вене с нижней стороны, бережно вобрал губами кожу мошонки. — Ты разрешишь мне взять его в рот? Хочу почувствовать, какой ты на языке. Я умею делать приятно ртом, я буду стараться. Хочешь трахнуть меня в горло, Стив? У меня глубокая глотка. Спорим, тебе понравится. Стив глухо зарычал над ним, и Солдат ощутил, что тот тянет вниз его собственные штаны. Вдруг стало остро неловко за все несовершенства своего тела, и чтобы не думать об этом, Солдат целиком сосредоточился на том, что стал надеваться ртом на восхитительный член Стива, мягко, но крепко сжимая его губами. И было так здорово чувствовать, как бедра Стива, его живот буквально вибрируют от напряжения. Солдат одобрительно замычал и принялся сосать так усердно, как только мог. Ему так хотелось произвести впечатление, доставить Стиву удовольствие соразмерное искренности и градусу его желания, что он даже не испугался, ощутив чужую руку на собственном члене, охотно толкнулся навстречу. — Мммм, да, пожалуйста, — простонал над ним Стив, уже явно не в состоянии удерживать свою страсть. Его ладонь надавила на затылок, бедра толкнулись навстречу. Это все еще не было насилием, и Солдат сам хотел: он расслабил горло и подался вперед. Роджерс был чудовищным, был огромным. Солдат думал, что готов к тому, как он будет ощущаться, и обманулся. Роджерс был слишком большим. Перекрывал дыхание, давил и обдирал глотку внутри. Солдат задохнулся, слезы хлынули у него из глаз, начались рвотные позывы. По подбородку потекла слюна. И все, что ему оставалось делать, это расслабиться, пытаться дышать и дать трахать себя. Это было совершенно ужасно, но в то же самое время он только возбудился еще больше. Роджерс имел его в горло и массировал ладонью затылок, и гладил его собственный член так уверенно и бескомпромиссно. Казалось, это длилось целую вечность, но на самом деле все заняло, наверное, меньше пары минут. Потому что, вдруг ощутив прикосновения губ Стива к своему собственному члену, Солдат содрогнулся всем телом и завыл прямо с членом во рту. — Молодец, молодец, ты так хорошо справляешься, — срывающимся голосом похвалил его Стив и снова поцеловал, коснулся губами, языком его члена, перекатывая в ладони мошонку, а потом взял у него в рот, одновременно вжимаясь пальцами между ягодиц. Солдат хрипел, стонал, плакал и выл от удовольствия, а потом Стив зарычал, жадно зажал его голову ногами, толкаясь совсем хаотично и безумно, и кончил ему в рот и на лицо, и он кончил следом, судорожно пытаясь глотать соленую и горькую сперму. — Все хорошо. Ты молодец, молодец, — Стив как-то на удивление ловко собрал все его большое тело в охапку обеими руками, поднял к себе на колени, гладил большими пальцами его лицо, не брезгуя слезами, потеками слюны и спермы. — Спасибо тебе. Мне было так хорошо. Мне очень давно так не было. Спасибо тебе. Едва соображая, Солдат потянулся за его рукой, сцеловывая сперму с его пальцев: свою и Стива. — Лучшему члену — самый лучший минет, — морщась от того, как еще больно было пока говорить, прохрипел Солдат, и тотчас ощутил ласковые пальцы на шее. Потом Стив поднял его на ноги и буквально за руку отвел в душ, где они как-то на удивление согласно и умиротворенно вымыли друг друга, осторожно прикасаясь мочалкой к сходящим синякам. Молчать с ним было странно уютно, но, огладив мыльной ладонью шрамы в месте крепления протеза, Стив вдруг немного нахмурился и той же мыльной рукой взял его член, провел пальцем по нижней стороне. — У тебя и здесь шрамы, — негромко сказал он. — На ягодицах тоже, но здесь... их не так просто заметить, рубцов почти нет, но шрамы есть. Солдат вздохнул и прочистил горло. — Они очень старые. Я пытался сбежать, но не особо удачно, меня поймали и чуть не кастрировали. Но оказалось — просто пугали. — Ты помнишь тех, кто это сделал? — Почти не помню. Это было очень давно. Я был едва живой после побоев и вообще ничего не соображал от страха, когда меня полосовали там ножом и угрожали отрезать член и яйца. Не то, что хочется вспоминать, если честно. Стив строго поджал рот, смотрел он страшно, но Солдат прекрасно видел, что злится тот сейчас не на него. Поэтому он мягко улыбнулся и переложил мыльную руку Стива себе на бедро. — Ты спрашивал, как меня сломали? Вот еще и так в том числе, — тихо признал он и, склонив голову, боднул Стива в плечо. В ответ тот крепко сжал бицепс его живой руки и ничего не сказал. А что тут можно было сказать? Они вытерлись, оделись, и им принесли ланч. Солдат глотал все еще с трудом, но все равно решил не отказываться от еды. Стив смотрел, как он ест, а потом предложил: — Я хочу сделать тебе подарок, НеБаки. Чего бы тебе хотелось? — Весну, — ответил он раньше, чем понял, как это глупо прозвучало. — Сейчас лето, — подтверждая его опасения, скептически заметил Стив, но посмотрел при этом, наверно, впервые с момента их встречи, без дикой жажды, а почти с состраданием. Явно прекрасно отдавая себе отчет, что до следующей весны Солдату дожить не суждено. — Какое холодное лето, — поморщился Солдат и опустил глаза в тарелку. А потом все же упрямо добавил: — Я хочу увидеть весну. Я знаю, что она есть. Я жду ее уже очень долго. — Если бы сейчас была весна в другом полушарии, я бы тебя отвез, но, честно, не представляю, как выполнить эту просьбу, — Стив развел руками и предложил: — Проси что-то другое. Солдат пожал плечами. Ему хотелось так многого и одновременно — ничего кроме весны не имело на самом деле значения. — Ну тогда свитер, — предложил он, посмотрел через колоннаду на горы и поежился. — Длинный, из мягкой шерсти и только не черный и не серый. Тут и так нет вообще никаких цветов. Черно-белый мир. Будто в нем вообще нет жизни. — Меня все устраивает, — ровно ответил Дракон. — Горы и не предназначались для жизни. — Но тут есть птицы. Они свободны, — все так же не поднимая глаз, возразил Солдат. — А еще в горах растут эдельвейсы. — Не в этих, — ответил Стив. — Но где-то растут, — не сдался Солдат и наконец посмотрел Стиву в глаза. — Я знаю. Я верю в них так же, как в весну. Стив выдержал его отчаянный взгляд и сказал только: — Ты получишь свой свитер. И тренажеры. И ковер. Сигареты. И что еще тебе хочется? — Гранаты! И еще книги. — Хорошо. Ты все получишь. Я уже нарушил из-за тебя свои правила. Чтобы выглядело убедительнее, я буду нарушать их и дальше, — Дракон протянул руку и погладил его по щеке. Наверно, это должно было быть страшным, но Солдат не боялся. Весна была невообразимо далеко. Но это не значило, что ее не существует.