Наконец могучим ударом пронзил сын Агенора шею змея и пригвоздил его к дубу, так силен был удар могучего героя. Согнулся столетний дуб под тяжестью тела чудовища. С изумлением глядит Кадм на сраженного им змея, дивясь его величине. Вдруг раздался неведомый голос: — Что стоишь ты, сын Агенора, и дивишься на убитого тобой змея? Скоро и на тебя, обращенного в змея, будут дивиться люди. Н. Кун «Легенды и мифы Древней Греции»
Фаза восьмая
─ Садись рядом, здесь удачное место ─ почти не чувствуешь ветра, ─ позвал его НеБаки, уже привычно устроившийся между рядами колоннады прямо на полу лицом к балкону. В своем новом длинном терракотовом свитере он казался неожиданно мягким, уязвимым, почти беззащитным. Даже неряшливые волосы и щетина не делали его более мужественным и угрожающим. ─ Я больше не боюсь сквозняков, ─ ответил Стив и, разломив гранат, протянул ему половину. ─ Спасибо, ─ благодарно улыбнулся ему НеБаки улыбкой Баки, и Стив без размышлений уселся с ним рядом. Гранат оказался слегка недозревшим, горьковатым и терпким, но Стив ел его прямо с зернышками, неотрывно наблюдая за тем, как, надломив свою половину на меньшие доли, НеБаки осторожно выбирает из них губами зернышки, с неприкрытым наслаждением давит из них сок у себя во рту и, подержав так несколько секунд, разом глотает. Стив ел, смотрел на его горло и не мог не думать о том, что еще совсем недавно брал этот вкусный крупный рот, брал его, прошел по самой грани ─ и не обернулся. Будто уверенность этого НеБаки, что все обойдется, каким-то образом передалась ему, и все действительно обошлось. В этот раз. НеБаки ел гранатовые зернышки, давил сок и облизывался. И его хотелось опять. И одновременно хотелось просто сидеть вот так рядом и ничего не делать. ─ Смертные грехи. Ты греховное создание, ты принес с собой в мое жилище смертные грехи, ─ выбросив за перила опустошенный кусочек, таким тоном будто речь шла о погоде сообщил ему Стив. НеБаки, явно не ожидавший такого обвинения, приподнял брови, но тут же снова уже демонстративно улыбнулся и весело блеснул глазами: ─ Хочешь сказать, я ─ воплощенная похоть? Пожалуй, даже приятно слышать. ─ Похоть ─ прежде всего, но не только, ─ согласился с ним Стив и, отломив пару зернышек, поднес прямо к губам НеБаки, незамедлительно слизнувшего их. ─ До сих пор мне было все равно, что я ем. Но я смотрю, как ты смакуешь еду, как ты наслаждаешься, и мне тоже хочется так. А это чревоугодие. ─ Я люблю вкусно поесть, ─ пожал плечами НеБаки. ─ Надо любить то, что ешь. И есть то, что любишь. Вот и весь секрет. ─ Я пока не заметил, чтобы ты хоть что-то ел без удовольствия, ─ парировал Стив. Добрав остатки зернышек, выбросил пустую кожуру и продолжил: ─ Дальше ─ лень. Я целый день ничего не делаю рядом с тобой, и мне даже не стало скучно. Это ужасный порок. Праздность. Безделье. ─ Согласен, ─ легко кивнул НеБаки и тут же предложил: ─ Так разреши мне заняться чем-нибудь. Обещаю, что не соберу бомбу из набора "Юный механик". Я могу делать скворечники, готовить, вязать, красить. Только разреши мне то, что считаешь безопасным. ─ Молоток, спицы, поварские ножи, ─ усмехнулся Дракон, загибая пальцы. ─ Уверен, ты и малярной кистью способен убить кого-нибудь. ─ Значит, все-таки боишься меня? ─ помрачнев, ответил НеБаки и с какой-то досадой в жесте швырнул за перила кожуру от собственной половинки граната, а потом как-то безвольно положил руки на колени, опустил голову. ─ Ну что ж, приятно хотя бы, что ты в меня веришь. ─ Я не обвиняю тебя в том, что ты ленив. Я удивляюсь тому, что когда я рядом с тобой, это мне хочется ничего не делать, ─ смягчив тон, признался Стив, и НеБаки осторожно протянул руку и сжал его запястье. ─ Похоть, чревоугодие, лень. Что дальше? Жадность? ─ немного хрипло спросил он. ─ Я никому не отдам тебя. Ты только мой теперь. Больше никто не прикоснется к тебе, ─ тут же ответил Дракон. И добавил: ─ Мне следовало понять это раньше, тогда бы тебе не пришлось пережить насилие по вине моих собственных людей. ─ Не они первые... ─ неловко признал НеБаки и не стал договаривать, но у Дракона все равно стало кисло во рту. ─ Все причастные наказаны пожизненной каторгой с полной конфискацией имущества, ─ сказал он, но легче от этого не стало. Как и от полного признания: ─ И были химически кастрированы. ─ Не уверен, что хочу после этого узнать, какими окажутся твоя зависть и гордыня. И уж тем более, гнев, ─ совсем поникнув, признал НеБаки, но все равно неожиданно доверчиво привалился к его плечу. Снаружи выл и безумствовал ветер. Стиву не хотелось упоминать об этом, но этот день ─ это был его день рожденья. ─ Мою гордыню, наверное, ты уже видел. Сложно не считать себя лучше людей, когда ты объективно лучше них. Когда лучше них быть настолько несложно, ─ сказал он. ─ А что касается зависти... Я завидую самому себе. Себе до всего этого. Когда у меня был Баки. Когда мы были вдвоем, вместе. И он был живым. И был мой. И я даже подумать не мог, что после того, как я стал сверхчеловеком, супергероем, Капитаном Америкой, я не сумею сберечь его. Ладонь НеБаки на его запястье сочувственно сжалась. Они помолчали. Постепенно наступал вечер. ─ Твой гнев, ─ наконец сказал НеБаки. ─ Ты увидел, что я похож на него, и едва не убил меня. Я хороший боец. Черт, я один из самых лучших, и ты был моей целью, но я ничего не сумел сделать, чтобы остановить тебя. Ты был как ураган. Ты бил так, как меня никто никогда не бил, а, поверь, мне есть с чем сравнить. Я видел твой гнев. Стив горько усмехнулся и покачал головой: ─ Нет, это были цветочки. ─ Ого! ─ присвистнул НеБаки. ─ И что же ты творишь, когда сердишься по-настоящему? ─ Я убил Папу Римского. И спалил площадь Святого Петра в Ватикане, ─ коротко усмехнулся Дракон. ─ Собственно с этого, с точки зрения историков, все и началось. Хотя на самом деле, все началось, когда упал Баки. ─ Расскажешь? ─ Об этом написана куча дурацких книг. ─ Вот именно что дурацких. Расскажи, как было на самом деле. ─ Я ни с кем никогда не говорил об этом, ─ помрачнев, признал Стив. ─ Я был верующим человеком... когда-то. Конечно, далеко не образцовым католиком, но я верил в бога, в церковь Христа, в чертей и ангелов, ад и рай. Когда доктор Эрскин выбрал меня для своего эксперимента, когда сыворотка и вита-лучи переплавили мое хилое тело в новое: здоровое и сильное ─ я верил, что господь бог ведет и направляет меня. Что я все делаю правильно. И даже наша любовь с Баки, наверно, не такой большой грех, ведь это правда любовь. Иначе бог не дал бы мне спасти его в Кройшберге. ─ Стив шумно вздохнул, остановившимся взглядом созерцая величественную панораму гор перед ними. ─ Когда я потерял его, у меня даже не было возможности вернуться за его телом, отыскать, похоронить его. Это были последние дни войны, но ГИДРА еще была сильна. В СНР почти сразу же раскололи Золу, у нас была информация о том, что Красный Череп готовит ядерный удар по основным городам мира. Счет шел на часы. Я не мог даже оплакать Баки. ─ Ком встал в горле, мешая говорить. Он слишком хорошо помнил те дни. Он не мог забыть их все эти годы. ─ Оплот ГИДРЫ был спрятан в таких же горах, как эти, только в Европе. Его невозможно было взять приступом, лобовой атакой. Я намеренно дал схватить себя, чтобы попасть к Черепу. Знал, что он захочет сам прикончить меня. Что он меня ненавидит. Но он ошибся, я ненавидел его сильнее. Он смеялся, когда увидел, что я плачу. Он не знал, что я оплакивал Баки. Красный Череп сказал мне, что он непобедим. Что он ─ ГИДРА, поэтому бессмертен и неуязвим. И если я верю в бабкины сказки про рыцаря с бескорыстным сердцем, который способен убить дракона, если я считаю себя таким рыцарем, я горько заблуждаюсь. ─ Но заблуждался он? ─ предположил НеБаки. ─ Да. Я не верил тогда ни в какие сказки. Мое сердце умерло вместе с Баки. Он превратился, но мне даже не было страшно. Мне было все равно, каким его убивать ─ человеком, сверхчеловеком, зверем, чудовищем. Я почти не ощущал боли от его ударов, укусов. Меня не брал его яд. ─ У него были щупальца и много голов? Они отрастали заново, как в девизе? ─ Не знаю. Я не возился с головами. Я пробил ему грудную клетку и вырвал сердце. Я... вырвал все, что можно было вырвать у него изнутри. Я так ненавидел его, и мне было все равно, что это выглядело как бойня. Я хотел уничтожить то, что отняло у меня Баки. Это была месть. ─ Это было горе, ─ тихо сказал рядом НеБаки. ─ Горе, не гнев. ─ Да, гнев пришел потом. То есть, по большому счету, гнев был со мной всегда. Я с детства был вспыльчив. Никогда не умел терпеть, всегда лез в драку. Но после победы над ГИДРОЙ и победы в войне, мне даже сложно описать, что я чувствовал. Мои друзья, мои боевые товарищи, народ, за который мы сражались, весь мир праздновал победу. Люди ликовали, это был конец войны, начало жизни, мир, счастье. А я только и думал, как можно праздновать, когда столько народа погибло? Когда почти все потеряли близких? Что мне праздновать, если у меня больше нет Баки? Как мне жить, если он умер? Я был как в тумане, как в страшном сне. Шел, куда вели, пожимал руки тем, кто мне их протягивал, говорил то, что мне суфлировали. Шли недели, месяцы; американцы покидали Европу, а меня все возили по каким-то правительственным встречам, переговорам, раутам, совещаниям. Я был как кукла. Я чувствовал, что из меня снова делают цирковую обезьянку для продажи облигаций, только теперь уже на всемирном уровне. Но мне было все равно. Без Баки ничего не имело смысла. А потом американскую делегацию пригласили в Ватикан. Это была встреча на самом высоком уровне. ─ Стив зло усмехнулся. ─ Пожалуй, слишком высоком для простого парня из эмигрантского Бруклина. Все это величие, помпезность и роскошь, когда вокруг них города лежали в развалинах. Великолепный пир, который хозяева называли "пятничной трапезой", когда многим людям было нечего есть... Черт, я не так представлял себе церковь божью. И все вокруг говорили о политике, о будущей войне с нашими союзниками ─ Советской Россией, намекали на новое оружие, которое расставит точки над "i" и разглядывали меня, как безмозглую куклу. Я... я не стал бы терпеть такое, но мне почти что не было дела до всего, что говорят эти люди. Я думал только о том, куда и зачем движется мир, если нет Баки. Я ненавидел их, но не так остро и яростно как Черепа, а будто мерзкую колонию насекомых, пожирающих припасы еды. Меня тошнило от них. Папа Пий XII лично подошел ко мне. Благословил и поблагодарил за все, что я сделал для победы над фашистами. У него было очень интеллигентное лицо и умные, внимательные глаза. Он первый спросил, что у меня за тяжесть на сердце, почему я не радуюсь вместе со всеми? И это был Папа Римский, глава Церкви, в которую я верил. А я не был на исповеди уже очень давно. Я сказал ему правду. Что я не чувствую всеобщего праздника. Что я не могу радоваться, потому что потерял самого близкого друга, человека, который был для меня всем. А я даже похоронить его не смог. Папа Пий посмотрел на меня так внимательно и, думаю, он сразу все понял. Больше, чем я сказал. И знаешь, что он мне ответил? ─ Что? ─ завороженно спросил НеБаки. ─ Он сказал мне, что мы слишком малы, чтобы судить о замыслах Божьих. Что мне надлежит оставить свою скорбь, потому что Господь Бог создал моего друга с одной лишь великой праведной целью ─ своей гибелью придать мне сил для победы над врагом человеческим. Представляешь, что он сказал? Что мой Баки ─ мой жизнелюбивый, радостный, умный, всегда понимавший и любивший меня Баки ─ был создан Богом только для того, чтобы умереть. Будто он был разменной монетой, мелкой фигурой, почти ничем. Лишь обстоятельством. А не живым человеком, который жил, любил, а потом ─ раз ─ и его не стало в моей жизни. Я... я онемел от ярости. Я не нашелся, что ответить ему. Я просто взорвался. Гнев вырвался из меня, как черная масса. Это теперь я понимаю, что обратился. Но в тот момент я просто ненавидел их всех, и моя ненависть превращалась в тьму и огонь, кровь и убийство. Я убил Папу и убил всех, кто был в зале, а потом я вырвался на балкон над площадью, и там были люди. Множество людей, которые знали об американском визите и знали Капитана Америку. Они замахали флажками и всей этой дешевой продажной атрибутикой, мишурой, в которую выгодно было превращать нас правительству. И это было еще хуже, чем концерты для продажи облигаций военного займа. Это был какой-то базар. И я сказал, что нет прощения торгующим в Божьем храме. И я их всех сжег. Выжег всю площадь. И улетел. Я просто не мог быть больше рядом с людьми. ─ Там могли быть разные люди, ─ осторожно произнес НеБаки. ─ Знаю. Могли быть мои же боевые товарищи, могли быть те, кто как Папа Пий умел поладить и с фашистами, и с союзниками. Все могли быть. Мне было плевать тогда. Я и сейчас не сожалею об этом. ─ И ты стал править всеми людьми на Земле? ─ Нет. Я ушел от них. Не мог больше их видеть. Вернулся в Альпы, искал останки Баки, но ничего не нашел. Потом решил лететь вдоль горных хребтов, все дальше и дальше. Куда дует ветер. В конце концов я много лет прожил в Гималаях. Мне было непросто принять то, чем я стал. Я не был готов. Я будто умер внутри, но все еще не до конца. Я умирал и умирал каждый день много лет. Когда я наконец смирился с тем, что так и не умру, я решил возвратиться к людям. Научился понимать язык той страны, где оказался. Нанимался на самую простую работу, где требовалась физическая сила. Учился жить заново, смотрел, наблюдал. Меня не узнавали, и я не говорил, кто я. Слушал местные предания о драконах, легенды, сказки. О том, что убивший Дракона сам станет Драконом. Лишь бескорыстное, лишенное пороков и слабостей сердце свободно от этой скверны. Как оказалось, я не был таким. Я был всего лишь обычным человеком. Перебираясь из страны в страну, чтобы вернуться домой, я узнал, что люди творили все эти годы, ─ Стив сжал губы и только горестно покачал головой. ─ Узнал, что моя Родина первой применила ядерное оружие. Узнал о холодной войне. О дикостях, которые творили друг с другом: целыми странами и просто в любой деревне, на каждом шагу. И не то чтобы я не видел всего этого раньше, не знал, на что способны люди. Но раньше я все же верил в то, что каждый человек должен хотеть бороться со злом. Что существует совесть, порядочность, страх божий и страх перед законом в конце концов. Так вот, я больше в это не верил. Я вернулся домой спустя почти двадцать лет. Меня, конечно, никто не ждал. Ни как Капитана Америку, ни, тем более, как Дракона. ─ Стив усмехнулся. ─ Мне были не слишком рады, но я не оставил никому выбора. Я вернулся, чтобы защитить людей от них самих. Чтобы прекратить войны и установить законы, которым не посмеют не подчиниться. ─ Порядок через боль, ─ негромко пробормотал Солдат и покачал головой. ─ Ты же понимаешь, сколько ты этим нажил врагов? ─ Да. Но никто не смог ничего со мной сделать. В мире не нашлось ни одного героя с сердцем настолько бескорыстным, чтобы одолеть Дракона, и ни одного лидера, способного сразить меня и стать новым Драконом. Поэтому я заставил все страны мира принять мой порядок. И у меня было сколько угодно времени, чтобы изменить сам уклад власти. Сурово напомнить об их долге всем, кто клялся служить своим народам. В моем мире власть подобна строгому монастырю: любой, кто желает править другими, не имеет права обладать какой-либо собственностью, иметь семью, потакать своим прихотям. Они живут на всем готовом, чтобы не думать о хлебе насущном, но как только пожелают иметь больше ─ будут наказаны. Я лично слежу за этим, как и за соблюдением других законов. Я положил конец царству бессмысленной роскоши. Огромных домов, шикарных машин, золотых цацок. Шмоток, вещей. Все, что производится в одной линии, должно быть одинаково по цене. И цена эта должна быть равнодоступной для всех. ─ Мне кажется, Стив, это называется "коммунизм", ─ негромко заметил НеБаки. ─ Если и так, какая разница? Это то, что я считаю справедливым. ─ Судя по тому, что меня отправили убить тебя, есть те, кто с тобою не согласны. ─ Ты, конечно, уникален, НеБаки, ─ грустно улыбнулся Стив. Он немного отстранился, чтобы взять своего собеседника за подбородок и, глядя ему прямо в глаза, настойчиво смял большим пальцем мягкие губы. ─ Не спорю, так далеко еще никто не заходил. Но это не значит, что меня не пытались убить до тебя. Предатели Старки: отец и сын, зашли дальше всех. Тони создал разумную машину ─ Альтрона, предназначенную сразить меня, чего бы это ни стоило. ─ Робота? ─ у Баки любопытно загорелись глаза. ─ И ты с ним справился. ─ С ними обоими. Видишь ли, Тони почти сразу же утратил контроль над Альтроном, и тот задался целью, для наиболее надежного решения проблемы, уничтожить вместе со мной и человечество. Должен признать, он был силен и хитер. И управлял огромной армией боевых машин. Я получил большое удовольствие от нашей схватки. Тони помог мне отрезать Альтрона от сети, но его помощь не искупила его вины. Он сейчас в Рафте. К сожалению, в коме, потому что у него отказало сердце. Жаль, мне казалось, мы с ним почти подружились, ведь он не разделял взгляды своего отца, готового продать всех на свете. Но, по большому счету, я благодарен ему, НеБаки, потому что он помог мне окончательно убедиться, что никому нельзя доверять. ─ Это печально, ─ тихо произнес НеБаки. ─ Тебе принадлежит весь мир, но нет ни одного друга. ─ Меня это устраивает. Все равно никто и никогда не заменил бы мне Баки, ─ вздохнул Стив. ─ Пегги пыталась, она была первым Экзистиматором ─ она придумала само это звание. Много лет помогала воплощать в жизнь мои замыслы. Мы так и не сблизились, но я верил ей. ─ Стив хмыкнул. ─ Когда я узнал, что Пегги помогала Говарду, покрывала его делишки и вместе с ним организовывала покушения на меня, она уже благополучно выжила из ума от старости, став для меня неуязвимой. Ответить за ее дела пришлось ее детям и родственникам, пожизненно отлученным от любой государственной службы. Даже на почте. ─ Стив... ─ НеБаки коротко отвел глаза, а потом снова посмотрел ему в лицо, прямо и бесхитростно, как ребенок: ─ Зачем тебе все это? Если ты так не любишь людей, зачем ты возишься с ними? Если ни тебе, ни им это не нравится. ─ Потому что я не только Дракон, я все-таки изначально человек. И у меня есть долг перед своей расой, ─ резко одернул его Стив, сам не раз и не два задававшийся подобным вопросом. ─ Когда существует что-то, что никто кроме тебя не может сделать, у тебя просто нет права сидеть сложа руки и смотреть, как все катится под уклон. Твой долг остановить это. НеБаки внезапно улыбнулся: ─ Думаю, примерно это мне и говорили, когда посылали убить тебя, ─ он вдруг подмигнул Стиву и добавил: ─ Мучитель народов. ─ А своего мнения у тебя нет? ─ Оно обходится мне слишком дорого, ─ ответил НеБаки, показав на ошейник, но предусмотрительно не смея прикоснуться к нему. ─ Хотя, возможно, я тоже не люблю людей. Я видел от них слишком много плохого. С тобой хотя бы все просто. ─ НеБаки открыл рот и лизнул пальцы Стива, все еще касавшиеся его рта. ─ Похоть, чревоугодие, лень. Алчность, зависть. Гордыня, гнев. И конец. ─ Еще вина. Ее и так было много, ─ против собственной воли снова возбуждаясь от прикосновений к НеБаки и его близости, сглотнув, признал Стив. ─ Вина была со мной все это время. Но ты добавил в нее свежие ноты. ─ Если бы... если бы я правда был Баки, ─ осторожно сказал его узник и, взяв обеими руками его ладонь, крепко сжал ее между протезом и живой рукой, ─ я на тебя бы не злился. Я отпустил бы тебя жить дальше, с кем ты захочешь. Стив, если бы ты знал, насколько мне жаль, что я не твой Баки. Я не могу и мечтать, чтобы меня так любили. Стив отшатнулся и рывком высвободил руку. Вскочил на ноги, отвернулся. Потому что этот человек в тупом мягком свитере, непричесанный и небритый, с протезом и шрамами во всех мыслимых и немыслимых местах, на миг показался ему похожим на Баки чем-то более глубинным, неосязаемым, куда большим, чем простая внешняя схожесть. И это было ужасно больно. Так больно, что он ушел к столу и уткнулся лицом в ладони, пережидая, когда сможет снова думать, дышать и говорить. НеБаки бесшумно приблизился к нему и, казалось, хотел коснуться плеча, но не решился. Только сказал негромко: ─ Я взял хорошую книгу. Хочешь я почитаю? Стив судорожно кивнул, и НеБаки читал ему до тех пор, пока у него не охрип голос. Стиву было совершенно неважно, что он читал. Он просто слушал живой голос человека, похожего на Баки, посланного убить его, но вдруг ставшего таким близким, каким давно никто не был. Каким он никому не позволял быть. Они поужинали уже при искусственном свете. НеБаки болтал о полнейшей ерунде. И Стив дышал ртом и носом в его присутствии. Вдыхал его отсутствие страха, его бестолковую беззаботность, его открытость, чувственность, радость от таких простых вещей, как еда, уютный свитер и тихий вечер. Когда они уже ложились в постель, прежде чем Стив погасил верхний свет, НеБаки легко поинтересовался: ─ Ну что, потрахаемся перед сном или сразу на боковую? ─ Тебе настолько не терпится умереть? ─ осуждающе покачал головой Стив. ─ Ты настолько не готов со мною расстаться? ─ парировал НеБаки. ─ Или сам не очень-то веришь в то, что получится? ─ Я просто знаю, как все будет. Не искушай меня, ─ отрезал Стив и велел: ─ Спи. Но НеБаки нащупал под одеялом его руку и вдруг заговорщическим тоном спросил: ─ Совсем не боишься спать в одной постели со своим потенциальным убийцей? ─ Совсем не боюсь, ─ ответил Стив. ─ Как ты меня убьешь? Сядешь мне на лицо? НеБаки коротко прыснул и крепче сжал его руку: ─ Спасибо за оригинальную идею. Я теперь просто не смогу об этом не думать. ─ Будешь дрочить на меня, прогоню спать в дальний угол, ─ усмехнулся Стив и снова повторил: ─ Спи, НеБаки. Спокойной ночи. Тот заворчал, но затих, неожиданно доверчиво прижавшись к плечу Дракона, и Стив обнял его в ответ. Он был неуязвим. Непобедим и бессмертен. Но дивно сладкая боль медленно и неотвратимо подтачивала его изнутри.Антифаза восьмая
Эта ночь выдалась не такой темной как другие, и с невыразимо далекого неба за ним бесстрастно наблюдали мириады крохотных звезд. Полукруг убывающей луны то прятался за несущимися куда-то драными бездомными тучами, то снова заливал холодным бледным светом бескрайние снежные холмы, будто запачканные редкими серыми пятнами стлаников. Поземка вольно змеилась по снежной глади. С каждым шагом утопая почти по колено, Солдат упорно тащился вперед. Подслеповато смаргивал с ресниц залеплявший глаза мелкий мокрый снег. Дышал в онемевшую от холода живую ладонь. И напрочь не чувствовал безжалостно скованной морозом бионики. Он шел, шел и шел. Он не знал, есть ли за ним погоня. Не знал, куда он идет. Знал только, что должен идти. Ему нельзя останавливаться. Пока он жив, он должен идти. Пока он идет, он будет жив. Не имело значения, что у него нет сил. Не имело значения, что он уже забыл, когда открылось и исчерпало себя второе, третье и четвертое дыхание. Он даже не мог сказать, что движется на силе воли. Казалось, он потерял ее где-то по пути. Он вовсе не был так уж уверен, что ему настолько хочется жить. Просто он должен был идти. Должен был вопреки всему выдирать неподъемные окоченевшие ноги из глубокого снега и переставлять их все вперед и вперед. Шаг за шагом, метр за метром. Сквозь бесконечность одиночества, снега и холода. "Я больше не могу" ─ стучало в висках, но он продолжал идти. Будто заведенная однажды детьми и давным-давно забытая на пикнике игрушка. Облупившаяся, проржавевшая и до неузнаваемости покрытая грязью, из последних сил повторяющая намертво заложенные когда-то в ее программу движения. Без смысла. Без цели. Без надежды. Без сил. Он продолжал шагать. Как если бы этот вечный поход, вечное бегство сквозь заснеженную тьму было его личным проклятием. ─ Эй! Эй, просыпайся. Что-то теплое коснулось его виска и переносицы несколько раз, надавливая, скользнуло по брови. ─ НеБаки, да проснись же ты! Он поморщился, неуклюже мотнул рукой, смахнув с лица настойчивые прикосновения, и с трудом разлепил глаза. Он лежал, вытянувшись на боку, лицом к колоннаде. Напротив него, опираясь на локоть, устроился Стив. На фоне ночного неба он казался сплошной темной массой, и только глаза неестественно для человека поблескивали холодным лунным сиянием. ─ Чего тебе? ─ охрипшим со сна голосом пробормотал Солдат и потер глаза. ─ Опять кошмар? Подрочить тебе? ─ Нет. В смысле, да. Но потом. Это не кошмар. Я не спал, ─ Стив, казалось, немного запутался и будто потерял свою холодную окаменелую монументальность, разом стал просто теплым крупным мужчиной в постели рядом с Зимним. Он снова протянул руку и с нажимом погладил Солдата большим пальцем по лбу. ─ Я смотрел, как ты спал. У тебя было такое лицо... Как будто тебе очень плохо в твоем сне. ─ Да ерунда, ─ растерянно ответил Солдат. ─ Все время одна и та же хрень снится. Сколько себя помню. Ночь. Тундра. Продираюсь по колено в снегу. Совсем один. Сил уже нет, но надо идти. ─ Он даже усмехнулся от того, насколько плоской, невзрачной получилась картинка описанного им сна. Полярники так годами работают, какая драма? Смущенно потерся щекой и носом о руку у своего лица и сменил тему: ─ Смотрел, как я спал? Понравилось? ─ Да. Нет, ─ снова путано ответил Дракон и пояснил: ─ Ты выглядел таким измученным, тяжело было долго смотреть. Поэтому я и разбудил тебя. Ты все время видишь такие сны? ─ Ну, это как бы один сон, наверное, ─ Солдат зевнул и немного потянулся. ─ В нем, в сущности, ничего не происходит. Просто все время иду. И это... трудно. Но бывает, что и вообще ничего не снится. Ну, или я не помню, ─ оптимистично заверил он, а потом, вдруг вспомнив, что Дракон сказал раньше, не удержавшись, спросил: ─ А ты почему не спал? ─ Не хотел, ─ почти что огрызнулся Стив, и Солдат послушно решил не давить. Он был почти уверен, что в тот раз, когда утром Дракон велел ему трахнуть самого себя фаллоимитатором, он тоже не спал всю ночь. То самое дилдо лежало в единственной тумбочке возле кровати, и Солдату совсем не хотелось, чтобы Дракон вспомнил о нем, когда он не в настроении. ─ Как скажешь, ─ послушно ответил он и предложил: ─ Ну, решай, подрочить тебе? Отсосать? Сплю дальше? ─ Спи, ─ явно смягчаясь ответил Стив и опять погладил его по лицу. ─ Я разбужу тебя, если ты опять будешь выглядеть слишком несчастным во сне. ─ Уговор, ─ пробормотал Солдат и удобнее закутался в огромное одеяло. ─ А я ─ тебя, если приснится кошмар. Они оба замолчали, за колоннадой выл и свистел ветер, и Солдат почти сразу же снова стал проваливаться в сон, как вдруг ощутил тяжелую руку, гладившую его по плечу поверх одеяла. Это ощущалось приятно, и он решился ─ лег на живот и покосился на Стива. ─ Давай так, ложись мне на спину. Я буду тебя убаюкивать своим дыханием, а ты меня греть. ─ Ты не задохнешься? ─ удивленно приподнял брови Стив. ─ Я не так мало вешу. ─ Если мне станет тяжело, я тебя спихну, ─ пообещал Солдат и удобнее устроился в предвкушении. Стив не заставил себя ждать. Он опустился сзади поверх Солдата бедрами к бедрам, животом к пояснице, грудью к лопаткам, ноги вдоль ног, руки вдоль рук. Вздохнул в затылок и прижался виском, прежде чем опуститься всей тяжестью. Стив действительно весил немало, явно лишь немногим меньше, чем сам Зимний Солдат, но чувствовать его на себе сверху было невероятно приятно. Примерно, как он и предполагал. Солдат даже собирался как-нибудь пошло пошутить по этому поводу, но настолько размяк и расслабился под весом Стива, что почти мгновенно заснул. И ему почти ничего не снилось. Или снилось то же, что и происходило в реальности. Он лежал вниз лицом, придавленный (и защищаемый) надежным большим телом сверху. Было темно и тепло. Где-то выли, предупреждая об авианалете, сирены, грохотали вокруг взрывы, прямо на них сыпалась штукатурка, бетонная пыль, но ставший неизъяснимо мощнее и больше Стив закрывал и защищал его собой и будто силой удерживал на земле. Хотя НеБаки и не думал бороться. Ему было так спокойно в этом миге вдвоем со Стивом. Он лежал, окутанный его запахом, и чувствовал, как стучит сердце Стива, эхом отдаваясь в грудной клетке. И его собственное сердце невольно билось с ним в унисон. И этот миг все длился и длился. Без начала и без конца. Солдату не хотелось, чтобы он заканчивался. Ему было хорошо. И вдавившийся сквозь ткань ему прямо промеж ягодиц ощутимо возбужденный член Стива совершенно не портил этот интимный момент в темноте. Так же, как и не имело значения, кто из них первым начал двигаться, тереться собой о другого. Стив, не разжимая губ, замычал ему в затылок, сжал руками плечи, коленями – бедра, и НеБаки вдруг понял, что уже и не спит. Покои Дракона заливал холодный лунный свет. Ветер унялся и было так тихо, что дыхание Стива и шорох одеяла и их спальных штанов звучали неожиданно громко. «Кого ты трахаешь во сне: меня или своего Баки?» ─ подумал Солдат, приподнимая задницу, чтобы им обоим стало удобнее. Он вовсе не ревновал, ему даже, пожалуй, льстило то, как Стив откровенно и жарко желал его. Ощущалось это опьяняюще сладко. И дело было даже не в том, что у НеБаки не было выбора. Сложись все иначе, он дал бы Стиву добром. Он бы, наверное, даже гордился тем, что настолько нравится Стиву. Даже если бы тот не был Драконом. Честно сказать, Зимний Солдат до сих пор затруднялся представить Стива в драконьем обличии. Он хотел увидеть его таким. Пусть даже и всего один раз. Пусть даже на несколько мгновений. Почему-то мысль о Стиве Драконе не столько пугала, сколько завораживала его. И было ужасно любопытно, насколько его член будет отличаться от человеческого… Впрочем, и человеческий член Стива вызывал у Солдата неизъяснимое желание поклоняться ему, просто потому что он был великолепен. И то, как он ощущался, когда терся между ягодиц, ужасно возбуждало Солдата. Хотелось забыть, кто они есть и что происходит, и представлять себе, что у них все по согласию и потому что они симпатичны друг другу. Даже нет… Потому что они друг другу дороги. Фантазировать об этом было настолько приятно, что совершенно не хотелось будить Стива, хотелось еще побыть в этом чудесном моменте, наполненном теплом и ощущением собственной привлекательности. Побыть в безопасности. Но движения Стива становились все отчаяннее и резче. Сердце в его груди стучало все быстрее. А в его дыхании почти клокотал жадный рык. Наверно, было пора. Солдат с сожалением вздохнул и встряхнулся всем собой, поймал и сжал руки Стива, чтобы разбудить его. ─ Стив! Стив, просыпайся! – громко позвал он. – У тебя опять тот же сон. Стив всхрапнул, как лошадь, и явно разом пробудившись, рванулся назад, но НеБаки с мягким «Шшшшшш!» удержал его за руки. ─ Все хорошо. Все целы. Ничего не случилось. Ты просто видел сон. Это ведь был все тот же сон, да? Все хорошо. Я – НеБаки, не волнуйся. Я – НеБаки. Все будет хорошо. ─ Ты – НеБаки, ─ согласно повторил Стив и с нажимом потерся щекой о его голову, еще больше запутывая волосы. – Ты мой НеБаки. Я знаю. ─ Я тебя вовремя разбудил? ─ Да, ты успел… как надо, ─ ответил Стив, и уже по одному только хриплому звучанию его голоса Солдат понял, что кончить во сне он не успел. ─ Понял, ладно. Сейчас все будет, ─ отпустив руки Стива, Солдат выше поднял задницу и спустил штаны. – Трахнешь меня между бедер. Стив коротко поперхнулся, но тут же сам приспустил штаны, и, как только его член, такой большой и горячий, прижался к заднице НеБаки без всяких преград, кожей к коже, они оба с удовольствием выдохнули. ─ Смазка где-то в постели, ─ подсказал Солдат. ─ За моей подушкой, у изголовья, ─ Стив приподнялся, но НеБаки недовольно замычал и закинул назад бионику, удерживая его. – Не уходи. Сам достану. Ты же ничего не весишь, ─ не удержавшись, подколол он. – Легкий, как перышко. – «Сопляк», ─ мысленно добавил он, но не рискнул сказать это вслух, вместо этого, без особых усилий скользнул по простыне в сторону подушки Стива, нащупал тюбик живой рукой и передал его Стиву. Тот только фыркнул чуть насмешливо, но спустя мгновение его скользкая ладонь буквально нырнула между ляжек Солдата, коснулась мошонки, большой палец маняще прижался почти точно к анусу. Стив повернул руку раз, другой. НеБаки крепче сжал ноги и чуть не кончил сразу же от того, как сладко было ощущать Стива между ними. ─ Скорее же, ну, Стив! – позвал он. – Черт, присунь мне, пожалуйста. Пожалуйста, Стив. Стив ничего не ответил, но в следующий миг сжал бедра НеБаки собственными ногами снаружи, и его дивный член безошибочно уперся прямо в беззащитную ямочку под ягодицами и сразу же надавил, проскальзывая между ног, головкой прямо под яйца. Солдат не удержался, представил, как он точно так же решительно и однозначно ворвался бы ему внутрь, и в голос застонал от одной мысли. ─ Все в порядке? – заставив себя замереть, напряженно спросил Стив. ─ О, боже, да. Ты такой большой, охуенный! Давай же, давай, Стив, ─ Солдат коварно повел задницей из стороны в сторону, лаская зажатый в скользком тоннеле член и сам ласкаясь о него. – Думаешь, напугал меня своим членом? Лучше покажи, что умеешь им пользоваться. Ну же, давай! Покажи, что ты можешь сделать своей огромной игрушкой. Как он и рассчитывал, Стив гневно зарычал в ответ, с силой укусил его за плечо, а потом, прижав одной рукой голову НеБаки к подушке, приподнялся над ним и будто сорвался с цепи. Его собственные бедра бились о задницу Солдата с таким напором и силой, будто Стив хотел проебать им кровать насквозь. Его вкусный запах стал просто оглушительным, их сердца стучали наперегонки. НеБаки ощущал себя счастливой мясной отбивной. Прекрасный член Стива терся о какие-то совершенно незнакомые, но безумно сладко-приятные места. Яйца буквально гудели, поджавшись от возбуждения. Крепко прижатый к простыне собственный член ерзал по ней взад-вперед в сокрушительном темпе, задаваемом Стивом. ─ Да, да, черт, да! Еби меня, мелкий. Отжарь меня по полной программе. Вот так, вот так. О боже! О господи боже! Еще, еще. Ну пожалуйста. Проткни меня на хрен! О, Стив! Стив!!! Стив!!! ─ Какое же… ты… трепло! – рычал над ним Стив и вдруг, навалившись на спину НеБаки всем весом, одной рукой зажал ему рот, но как только тот принялся жадно лизать ладонь, сунул ему в рот пальцы. После этого их обоих хватило совсем ненадолго. Стив кончил, рыча и кусая Солдата за спину и плечи прямо сквозь майку. Потом перевернул их, обхватил изнывающий член Солдата свободной рукой и торопливо и беспощадно отдрочил ему. Так ─ с членом Стива, зажатым между бедер вплотную к паху, с залитыми спермой яйцами и ногами, в железном захвате его сильной руки и с пальцами у себя во рту, Солдат кончил почти что сразу следом за ним. ─ Опять постель придется менять, ─ немного отдышавшись, простонал Солдат. – На улице Лорейн теперь прямо праздник. ─ Это если она сумеет как-то отделить мою сперму от твоей, ─ опустошенно хмыкнул ему в плечо Стив. ─ Эй, ты кончаешь как бык. Твоей раза в три больше. Скорее всего, не ошибется. ─ Если ошибется, будет смешно, ─ просто ответил Стив и, по-хозяйски помяв его грудные мышцы, сквозь майку сдавил соски. НеБаки хотел возмутиться, но новая волна возбуждения невольно прошила его до паха. ─ Пойдем в душ, Стив. Помоемся, и я тебе отсосу, ─ вместо этого предложил он. ─ Умеешь ты убеждать, ─ хрипло произнес Стив ему в шею, одной рукой продолжая терзать сосок, а второй потирая болезненно чувствительный член НеБаки о мощную головку собственного члена, выглядывающую между его ног. ─ Тогда в душ немедленно, ─ боясь растаять как масло, поторопил Солдат. Под теплыми струями воды он встал перед Стивом на колени, подняв лицо и округлив рот, и прижал большие ладони Стива к своим висками, позволяя ему зафиксировать себе голову и просто брать, трахать себя в рот и в горло так глубоко, однозначно и безыскусно, как Стиву хотелось. Не соображая почти ничего от странного упоения моментом, от уверенной властности Стива, его движений, веса, объема и вкуса внутри себя, НеБаки совсем поплыл, позволяя невольным слезам бежать по его щекам, слюне течь по подбородку, а предсемени по снова вставшему члену. Все равно тёплая вода смыла все прочь. Потерявшись в своих ощущениях, он едва не захлебнулся, не успевая глотать вовремя, когда Стив наконец кончил ему в рот и на лицо. И едва ли что-то соображал, когда после, подняв его на ноги и дав опереться на стену, Стив сам опустился перед ним на колени и взял в рот его член. От нежности и благодарности Солдат кончил так сладко, как никогда, и потом просто осел к Стиву в руки. Не говоря ни слова, тот тщательно промыл НеБаки волосы от попавшей в них спермы, бережно разбирая пальцами перепутавшиеся пряди. Потом помыл их обоих, и они пошли завтракать. ─ Мне сегодня нужно уехать на весь день, ─ сообщил Стив все еще немного опьяненному двумя утренними оргазмами Солдату. – Тебе доставят ковер и тренажеры. Не скучай без меня, я постараюсь не задерживаться. ─ Хорошо, ─ покладисто ответил НеБаки, взял руку Стива и потерся о нее лицом, втягивая ноздрями его запах. И только теперь ему в голову пришло, что, возможно, он так нравился ему, потому что от Стива пахло весной.